Читать книгу Баллада о горизонте - Ольга Неподоба, Ольга Вадимовна Неподоба - Страница 15

Последние события в горах, когда группы бросали умирать своих же участников, заставляют крепко призадуматься о том, что же это происходит в человеческих мозгах, не говоря уже о душах? И к чему это все приведет нас в дальнейшем.

В мае девчонку под Эльбрусом, Олю Воронову, бросили на верную смерть, в июле – мужика из Керчи, Ильдара Марданова. Кстати, именно полковник Кореньков его совершенно случайно нашел, когда тот уже признаков жизни не подавал, спустил на собственном горбу и спас. Потом еще мужика оставили помирать на маршруте, фамилии его не помню. У буржуев это как-то само собой – в горах каждый за себя, но наша-то, произношу это с гордостью, СОВЕТСКАЯ школа туризма и альпинизма славилась братством и взаимовыручкой! Человеческая жизнь всегда была главнее любых восхождений и достижений. Горы стояли и будут стоять, а человеческую жизнь – не вернуть. Эти слова были своеобразным лозунгом эпохи. Чтобы СВОЕГО бросить – об этом не могло идти и речи. Существовало святое правило: если спасы или поиск в районе, все группы бросают свои дела и восхождения и идут на помощь… Если идти на помощь не могут, то помогают тем, кто это делает! Это так же естественно и необходимо, как дышать, это – норма!

Я помню год 1996 – после нелегкого майского похода мы через перевал Хотю-тау Эльбрусскими полями по непогоде приходим на «Приют-11». Мы были вымороженные и усталые до зеленых чертиков в глазах. Один парень у нас вообще едва ногами шевелил, его сон срубил так, что он до нар не дополз, задремал на полу, свернувшись на коврике. А на приюте – ситуация…

Четверо японцев пропали.

Шли на восхождение с нашим гидом, вдруг на небе появились признаки штормовухи, гид объявил, что надо разворачиваться и валить на приют. Причем, быстро. Японцы послали гида куда подальше на чисто русском языке, сказали, что сами все тут знают и потопали на Эльбрус, самураи разэдакие, сакуру им в хокку… Погода испортилась, самураи через некоторое время дали связь по рации, что стоят на вершине, но только не знают, на какой. И все… Шторм, связи с ними нет. Связи нет и с Терсколом… Спасотряд – не информирован. На приюте – одни буржуи и группа из Башкирии, абсолютные новички… Погода лютует… Вечереет. Понимаем, что надо идти. Наверху люди, кроме нас – некому. Сам начальник приюта Хиса сказал – «Не ходили бы вы… И их не отыщите, и сами пропадете». А как сидеть? Как можно сидеть, жрать, спать, когда, может, именно сейчас рядом гибнут люди?

Щербаков почесал свою бородатую физиономию и велел – всем собраться, на все полчаса, на связи оставить меня и Диму (это тот парень, которому совсем плохо было). И что вы думаете? Дима, который почти не подавал признаков жизни, кроме могучего храпа, мгновенно очнулся, как только услышал, что его не берут на спасработы, на шатающихся ногах встал, напялил обвязку и сказал, что идет…

Тревожный сложился вечерок… Раздели всех буржуев, отобрали кофты, куртки, прочие нужные тряпки, нужен был запас теплой шмотки для пострадавших.

Страшным, очень страшным вспоминается мне один момент. До сих пор эта яркая картинка иногда приходит ко мне во сне. Перед выходом «в открытый космос», то есть из приюта в беснующийся шторм, каждый из ребят по очереди, не сговариваясь, подходил ко мне, типа пожать руку, хлопнуть по плечу, чмокнуть в щечку «на прощанье», и тайком засовывал мне в карман куртки свой паспорт… Просто так. На всякий случай…

Ребята по одному переступали порог, и воющая ледяная темнота проглатывала их сжавшиеся фигурки. Как только за последним закрылась дверь, шквальным ударом ветра повалило опору и во всем здании погас свет, «Приют-11» погрузился в абсолютный непроницаемый мрак!!! Мистическое такое символическое действо… Хиса, пожилой, очень сдержанный человек позвал меня в свою комнату… На связь наши смогли выйти один раз, но мы почти ничего не разобрали из их слов… Только вой ветра и шипение помех… На приюте тряслись стены и койки. Мы сидели с Хисой за его столом, молчали, вглядывались в раздираемую вспышками молний тьму за окном. Хозяин приюта налил по чуть-чуть спирта, чтоб не мучиться от холода и нервного напряжения. Эта ночь, без единого слова, несла в себе больше, чем можно выразить любыми словами. Под утро Хиса встал и велел мне будить все и вся на приюте, безжалостно пинками, любыми способами. И зажигать огни – чтоб наши ребята смогли найти дорогу на приют… Это было нечто! Буржуев без всяких церемоний вытряхивали из «гнездышек», объясняли, что надо делать. Все переполошились, забегали, в каждом окне горел либо фонарик, либо лампа, и мы ждали… Только бы они спустились!

Свет в окошках приюта указал нашим ребятам путь, и в пять утра они вошли в здание! Какая это была встреча!!! Они все обледеневшие, левая сторона лица у каждого – сплошной кусок льда, шатаются, губы немые отмороженные, двух слов связать не могут, мы обнимаемся, башкирцы бегут в буфет организовывать праздничный …завтрак. Хиса будит девочку-буфетчицу, командует извлекать все самые «шикарные» запасы. Когда мужики отогрелись, смогли рассказать, что было. Сильно штормило, они вышли под седло и начали давать световые сигналы. Японцы увидели и ответили ракетой. А дальше так и двигались потихоньку – наши периодически давали световые сигналы, а заблудшие самураи по ним спускались. Японцы зарылись в снег, типа помирать по-самурайски, с честью, вытащили уже ледорубы для харакири, а тут – свет и путь!

На спуске начали блудить. Темно, шторм, молнии не сверкали, а включались и светились, ослепляя, по несколько минут. Ребята рассказывали, что от статического электричества светились бороды, вокруг голов были нимбы, а путь они освещали себе поднятым вверх ледорубом, который сиял холодным электрическим синим огнем, как какой-нибудь магический жезл… Спасло то, что Колек Фирсанов взял азимут, когда выходили, а потом они увидели огни в окнах приюта…

Гид, который вел злополучных японцев, вышел часов в десять утра.

У мужика побило и обожгло глаза, он полуслепой, один, на ощупь шел по корыту, это такая мощная зона разломов на Эльбрусе. Его увидели с крыши немцы и побежали к нам, что-то лопоча по-своему и тыча пальцами в сторону человечка далеко на льду. Мужики мгновенно подорвались и привели его на приют. Часов в одиннадцать подъехали спасатели и забрали всех вниз… Оказалось, у них антенну оторвало. Только утром восстановили связь.

А самым интересным в этой истории было вот что. Когда на приюте разворачивалась вся эта драма с самураями, их же японские товарищи, как ни в чем не бывало, бегали по инструкторским комнатам, требовали горячей воды и возмущались, почему нет электричества. В происходящем они не видели ничего особенного – ну загибаются, и что?

К чему я это все? Не хотелось бы дожить до тех времен, когда подобное отношение будет нормой и в наших рядах. Но, как говорят продвинутые аналитики, эпоха романтического альпинизма неизбежно подходит к концу…

Не уходи, эпоха!

Не уходи, пока живы одухотворенные тобой, воспитанные на убегающих в прошлое идеалах романтики, вечно идущие за горизонтом, не ожидающие ни наград, ни аплодисментов, ни даже понимания. Ты зажгла в наших душах огонь, который мы сбережем от всех ледяных штормов и, как величайшую драгоценность, передадим дальше. По эстафете поколений. От сердца к сердцу. От вершины – к вершине.

Ну ладно, лирическое отступление сделано, продолжаем!

А наутро…