Читать книгу Снимите меня с креста - Ольга Валентиновна Крюкова - Страница 10

Несмотря на сырость и холод, в маленькой церкви было уютно.

Выдохнув изо рта на руки струйку тёплого воздуха, Павел зажёг лампадку в левом приделе. Став на колени перед распятым Христом, начал вглядываться в его лицо. Явных мук он не заметил, лишь нечеловеческое спокойствие повеяло вечностью.

Лицо мученика – не перекошено от непереносимой боли, а источает умиротворение. «Я такое не перенёс бы», – Павел нахмурился, памятуя о сне, подумал, что непременно нужно съездить в областной центр за гантелями и уделять как можно больше времени занятиям спортом.

Может, спокойное выражение лица мученика ошибка иконописцев? Они же не представляли себя на месте распятого, как, впрочем, вообще не видели ни одного распятого.

А может, Иисус просто устал страдать, впал в кому. Но при таком виде казни смерть не наступает настолько быстро, как хотелось бы распятым, и даже в бессознательном состоянии внешний вид отражал бы страдания – совсем как в том его сне.

И вот ведь напасть!

Унять греховные мысли не предоставлялось возможным. Они текли и текли, пропитывая тёмными пятнами душу священнослужителя.

Святое распятие, православное распятие. Павел вдумался в эти понятия, в звучание привычных слов и фраз. Когда Христа приговаривали к казни и когда распинали, мало кто мог представить, что тем самым Иисусу уготовили участь святого, воскрешение и поклонение.

Право, правда и слава. Чьи? Было ли у Христа право на распятие? Такое право заслуживают преступившие закон. А что он преступил? Беззакония?

И ведь рядом с ним, наравне с ним распяли разбойников. Или, может быть, его заодно с ними? Получается, что закон с беззаконием ходят рука об руку? С какой стороны посмотреть и в зависимости от того, кто смотрит.

Правда… Да, он пострадал за правду и за истину. По крайней мере, их так учили.

Слава? Чья? Его, Христа? Но он разделил свою участь с теми, кто нарушил устои человеческого общества, оказавшись сброшенным на один уровень с негодяями, о которых, однако, не забывают упомянуть при каждом удобном случае. Святого и праведного человека поставили вровень с убийцами, ворами, всеми теми, кого приговаривают к распятию. Верней, опустили к ним на дно. Распятие и прочие виды смертельных наказаний не должны быть уделом честных людей.

Но вот – стало? Православное распятие… дало Христу право на вечную славу. Хотя обрекли его на смерть люди. Сами люди, которым не было дела до того, воскреснет Он или не воскреснет. От самых верхов до черни – никто не интересовался Его судьбой.

Злорадствовали, наслаждаясь жестоким представлением, взвалившие и до сих пор навалом валящие на Него свои кресты в виде исповеди и отпущения грехов.

Кто-то громко зашептал над самым ухом Павла:

– Да не должен ты отпускать грехи. Кто позволил? Грехи не отпускаются и не замаливаются! Они искупаются поступками.

Батюшка оглянулся – никого. С ума, что ли сходит? Пока, кажется, нет.

Но шёпот продолжился, шипя змеёй:

– Никому же неохота нести такое тяжкое бремя! Совесть-то, она, хоть и подспудно, но у каждого теплится искоркой. Малюсенькой такой искоркой.

И дошло!

Совесть, вот искру чего он, оказывается, просто обязан был раздувать.

Впрочем, кресты-то, тяжёлые такие, дубовые, люди сами на себя добровольно взваливают, но всегда хотят переложить с больной головой на здоровую…

Нет. То, да не то… Так распорядился Его Отец, Всевышний!!!

Он же и воскресил Его.

А можно ли воскреснуть, не будучи распятым?

Получается, что, следуя Христианским канонам, нельзя? Сначала нужно проповедовать что-то праведное, к чему никто прислушиваться не хочет, чтобы это деяние признали беззаконным и обрекли на смерть, мучения, воскрешение, поклонение, на вечное распятие, хотя с учётом ежегодных инсценировок на распятии находится Иисус не более трёх суток в году.

Так это и с ним, Павлом, могут поступить аналогично, если станет усердствовать.

Хорошая перспектива, однако!

Тёмные пятна в душе поплыли перед глазами тёмными кругами.

Путаница в представлениях приобрела угрожающие размеры, но остановиться Павел не мог.

Православное распятие – образец того, как распинают за правду, за истину?

Чтобы выпутаться из поймавших его сетей, Павел попытался помолиться, но молитвы не шли на ум. Он возвращался к тем тревожным снам и продолжал размышлять.

Если на распятие Его назначил Его отец, то …Павел представил себя на месте Всевышнего, – тот факт, что он, Павел, смог бы пожертвовать своей единственной дочкой, не привёл отца земного ребёнка в восторг. Скорее Павел пожертвовал бы собой, перенеся незаслуженные унижения, чем отдал бы на поругание плод своей любви, возвышенной земной любви, очарование которой несравнимо ни с какими иными благами.

Кощунство так думать?

Тёмные пятна в душе и круги перед глазами превратились в свору чёрных кошек, которые тут же принялись точить коготки о натянутые нервы.

Но молодой батюшка и на этом не закончил свои греховные рассуждения.

Кого же он любит сильнее? Разве можно выбирать между Богом и близкими родственниками? Ирина и Леночка – в них смысл его жизни.

Если с ними что-нибудь случится, не дай Бог, конечно, вот тогда Павел всецело посвятит себя тому, существование которого не отрицает и которому верит искренне, на чью защиту уповает.

Павел и молится-то в первую очередь всё больше о здоровье жены и дочери. Они нуждаются в его заботе, в его мужском надёжном плече.

С такими молитвами он ложится спать и встаёт рано утром.

С такими молитвами просил и просит хранить своих родных.

По-другому молодой батюшка не мыслит.

Просить у Творца… как попрошайка…

Последняя мысль Павлу не понравилась, но ведь многие просят то, чего сами в состоянии добиться.

А он сам разве не мужчина? Нужно всё-таки съездить в город за спортивными принадлежностями.