Читать книгу Избранный - Ольга Вешнева - Страница 6

Мы дошли почти до конца тропинки, которая с каждым шагом становилась все уже и готовилась исчезнуть в густых зарослях папоротника.

– Разворачиваемся и идем домой? – спросила я вместо командирского приказа.

Тем самым показала себя неравнодушным лидером, для которого имеют значение мысли стратегического союзника: желает ли он еще немного погулять в лесу или готов отправиться в убежище.

– Эмбер, ты разве не хочешь полетать? – не ожидала от него встречного вопроса.

Чувствовала, что запас дарующей сверхспособности энергии у меня почти на нуле. Для долгого полета ее точно не хватит, а гроза еще очень не скоро.

С другой стороны, при минимальном заряде в рейд не пойдешь. На случай набега шакалов у нас теперь есть высший ифери в качестве эффективной боевой единицы.

Подстрекательская улыбка Грейсона подарила мне, казалось бы, давно потерянное вдохновение. Каюсь, она меня окрылила еще до появления настоящих крыльев за спиной. Я вновь попала под чары сказочного принца из другого мира. Им было невозможно долго противостоять, и я сдалась без боя.

Погрузившись в лучшие воспоминания из недавнего прошлого, я почувствовала восторженное ощущение свободного полета и захотела вновь испытать его наяву.

Мне подумалось, что Грейсон сумел нащупать в темноте нашего взаимного отчуждения ту самую ниточку, что поможет его преодолеть и достичь прежней гармонии.

Я рывком сняла куртку – за секунду извлекла руки из рукавов и отдала ее Грейсону. Мысленно вернулась в один из своих последних полетов, когда занималась разведкой, а не сражением с врагами, и сконцентрировала энергию на выбранной цели. Крылья отозвались на зов и проросли сквозь обшитые аккуратными стежками прорези в свитере. Я улыбнулась, чувствуя, как они раскрываются за спиной, готовясь унести меня к облакам.

– Ой! Не щипайся! Это больно, – неожиданное вторжение в личное пространство заставило меня вздрогнуть и оглянуться.

– Хотел сохранить на память, – Грейсон поднес выдернутое белоснежное перо к солнечному лучу и залюбовался красивым мерцанием.

– Не выйдет, – я повернулась к нему.

– Почему?

– Оно исчезнет.

– Исчезнет?

– Пропадет. Растворится в пространстве без следа. Так понятно?

– Как? Когда?

– Увидишь.

– А оно, случайно, не взорвется? – недоверчиво спросил Грейсон и спрятал перо в нагрудный карман куртки.

– Не должно, – меня повеселил его растерянный и озадаченный вид.

– Ты ведь шутишь? А я почти попался, – Грейсон обнажил белые человеческие зубы в странной улыбке, напоминающей нервный оскал.

– Ни слова шутки. Я честна с тобой, – мне хотелось продолжить: “А ты тоже честен со мной, или привез темные секреты с родной планеты?”

Я стерла этот вопрос с доски ближайших планов. Побоялась вновь разрушить хрупкое доверие между нами, которое только начало понемногу восстанавливаться.

– Погнали наперегонки? – принц ифери улыбнулся во все человеческие зубы, заманивая в авантюру.

Его неожиданное предложение напомнило мне о ночном кошмаре, где он упал в бездонное ущелье. Пробудившееся в памяти жуткое послевкусие отразилось горечью на языке. По расправленным крыльям прокатилась едва заметная легчайшая дрожь, как от дуновения тихого ветерка.

Все равно я не смогла отказаться от веселой гонки. Кивнула в знак согласия, потому что язык чувствовался скованным.

– Одежду сложим под куст, – предложил Грейсон.

– У нас ее очень мало в запасе – подходящей по размеру одежды и обуви, – я объяснила ему правило хозяйственной экономии. – В лесу могут растащить еноты или подрать койоты. Нельзя рисковать. Добыть новую, такую же почти не ношенную, будет большой проблемой. И не факт, что мы вообще найдем нормальные шмотки.

– И куда ее девать? – Грейсон держал мою расправленную куртку перед собой на вытянутых руках. – В зубах я все сразу не унесу. Мне придется стоять здесь и ждать тебя?

– Есть идея. Постой так, я быстро, – я вскинула указательный палец вверх и принялась обшаривать куртку. – Давай, Эмбер, вспоминай, в какой карман ты его запихнула.

Память на этот раз подвела. Кошмар про ущелье я помнила в подробностях, а вот куда положила сложенный вчетверо небольшой брезентовый мешок на завязках как вышибло из головы.

Пропажа обнаружилась с седьмой или восьмой попытки. Кстати, удобная штука на случай ценных находок. Моя куртка и вся одежда Грейсона целиком поместились в мешок. И нет, я не смотрела на голого парня, он перекинулся в кустах и вышел ко мне в зверином обличье. Я дала ему туго набитый брезентовый мешок в зубы, еще пошутила, что можно привязать шнурки к торчащим из ушей антенкам для надежности.

Ботинки Грейсона с засунутыми в них полосатыми носками я рискнула понести в руках. Был у ифери-подменышей один интересный нюанс, отличающий их от людей, – отсутствие неприятного запаха пота. Обувь и носки Золотого Принца не пахли… ммм… мужчиной.

На плетение кокона невидимости не хватило энергии. Оставалось надеяться, что враги не запустят разведывательные дроны в безлюдные леса и горы или, если их все-таки дернет это сделать, то я смогу разглядеть маленькую летающую пакость в небе прежде, чем она засечет меня.

Я уверенно встала на крыло, наслаждаясь по-летнему теплым дыханием ветра, и устремилась навстречу солнцу. Прикрывая ресницами глаза от ослепительного света, наблюдала, как по ажурным краям толстых облаков расползается желтизна: яркая и сочная, будто вынутая ложечкой из разбитого яйца хорошо питающейся курицы.

С тяжелой ностальгией вспомнилось детство на ферме у дедушки с бабушкой. Мне нравилось гулять в лесу, и я частенько нарушала строгие предупреждения не заходить слишком далеко и не пропадать в зеленой глуши часами. Главными врагами в ту пору были другие люди, а самыми страшными словами “бомбежка”, “воздушный налет” или “вражеский десант”. Но даже эти страхи не смогли погубить мои мечты. Сколько себя помню с ранних лет, мне всегда хотелось подняться в небо, воспарить над горами и лесами на дельтаплане или прыгнуть с парашютом. Но, опять же, из-за постоянных военных угроз все эти развлечения были запрещены и недоступны гражданским лицам, а тем более детям. И вот, казалось бы, заветная мечта сбылась. Я научилась летать по-настоящему, как вольная птица… Так, как не могла представить в самой фантастической мечте.

Я неслась навстречу свету и теплу, искусно балансируя в потоках воздуха. Над моей макушкой нависали кучевые облака, а внизу простиралась темно-зеленая с желтыми и красными пятнами лесная громада. Кроны деревьев, сплетаясь ветвями, ткали сплошное полотно и скрывали от моих глаз далекую землю, по которой мчался принц ифери, до невозможности смешной с туго набитым брезентовым мешком в зубах. Он мелькал на виду и снова исчезал, но старался не отставать. На него забавно было смотреть, и чувство свободного полета бодрило, придавало моральных сил, позволяя забыть о несвоевременном расходе энергии.

И все же что-то мешало мне расслабиться, успокоиться и наслаждаться шуточной гонкой. Не страх появления вражеских дронов, какая-то другая тревога. Я не смогла ей дать название и понять, с чем она связана. Она была похожа на гаденькое предчувствие опасности извне, таинственной и прежде незнакомой. Мое сердце беспокойно сжималось в ожидании неизвестной пока что пакости, ожидающей за новым поворотом жизни. Как ни странно, возвращение Грейсона не избавило меня от этой тревоги, а лишь усилило ее. Мистический страх не проходил. Мне даже с высоты синего неба, по которому стадом упитанных барашков неспешно кочевали облака, не удалось скинуть его на землю, обрушить всей тяжестью, чтобы разбился вдребезги под силой гравитации и не годился для повторной склейки.

Неотступная тревожность вынуждала меня внимательнее следить за горизонтом и ловить все доносящиеся из леса звуки. Их было не так уж много, птицы в это время года чаще помалкивали, чем заливались трелями, кое-где цокали белки, стучали дятлы и шуршали мыши. Обострившийся до нечеловеческих возможностей слух не упускал ни одного лесного шевеления. Заунывно скрипели накренившиеся иссохшие деревья, подливая горячей добавки в суп мистического страха.

Где-то вдали взвизгнул койот и обиженно тявкнул, будто за хвост прихватили. Ему подвякнул второй, потом и третий. Их голоса слились в противную голодную песню, и кто-то ее прервал. Раздался треск от сильного удара сухой веткой и снова визг, обиженное тявканье.

Сперва я подумала, что мне показался среди поднявшихся воплей тихий отзвук человеческого голоса. Я сбавила скорость полета, чтобы прислушаться без помех свиста ветра, и поняла, что не ошиблась.

Кто-то пытался отогнать койотов, боролся с ними. Кто-то измученный и слабый, с еле слышным тонким голоском: ребенок или девушка.

Еще один койот получил сухой палкой по морде и отскочил с визгом, но стая не сдавалась и не отступала. Голодные хищники чувствовали, что выбранная жертва теряет силы.

Мне пришлось спуститься в лес, поставить ботинки на чистую траву и подождать Грейсона. Ифери проиграл гонку, отстал от меня не сказать, что на много, но вряд ли бы он продержался в таком ритме еще минут десять. Выскочил из густых зарослей весь запыхавшийся, из пасти по брезенту мешка в обе стороны текли ручейки слюней. Бросив мешок на траву, Грейсон встряхнулся, брезгливо наморщив нос, облизал морду и признал поражение в гонке:

– Эмбер, ты победила. Я сдаюсь. Идем домой.

– Погоди. Не торопись, – я отступила от его горячего влажного пыхтения. – Ты слышал? Там, впереди…

– Что? – Грейсон удивленно приподнял уши. – Я не слышал ничего необычного.

Странно… У ифери очень тонкий слух.

Я не смогла точно вспомнить, что рассказывал учитель на уроке физики: звук быстрее распространяется на большой высоте, чем внизу, и зависит от скорости ветра. Так ведь? Или я ошиблась?

– Кажется, человек попал в беду, – сказала я, переводя дыхание.

– Ты полетишь его спасать? – меня удивило равнодушие в голосе Грейсона.

Хотя, чему мне удивляться? Ифери относятся к людям хуже, чем к скоту. Но Грейсон… Раньше он был другим, не таким, как сородичи. Или его забота всегда была предназначена только для высшей избранной самки, как он поначалу меня называл, пока я не отучила.

– Будь осторожна, – добавил он, прочитав недовольство на моем лице.

– Мы отправимся туда вместе, – я на миг подняла ботинки, чтобы хлопнуть подошвами перед его мордой. – Я незаметно спущусь, уберу крылья и оставлю для тебя обувь. Ты вернешь себе человеческую внешность, оденешься, спрячешь уши.

– Что там происходит? – напрягся Грейсон. – Что ты слышала?

– На лесного скитальца напали койоты. Он или она пытается от них отбиться. Там может быть ребенок, – рассказала я.

– Койоты? Только и всего? – принц ифери презрительно фыркнул.

– Грейс, сколько можно тупить? Мы должны действовать быстро, – я уже готова была ему врезать по чувствительным ушам ребром ладони, – пока звери не загрызли человека.

– Эмбер, жалкие трусливые койоты – не та проблема, которая требует моего высшего монаршего вмешательства, – Грейсон повернулся ко мне боком, вскинул голову и приподнял переднюю лапу.

Я невольно хихикнула над его комично-горделивой позой бронзового коня с памятника полководцу.

– Ты сам сказал, они тебя боятся как огня.

– Тебя они тоже испугаются. Это не волки. От человека ты их сможешь отогнать.

– А если путник ранен и ему нужна срочная помощь? Мой запас энергии на исходе. На обратный полет в лагерь не хватит. Или… – я предположила, что под личиной попавшего в беду скитальца может скрываться подменыш ифери. – Вдруг там не человек, а живая приманка. Типа тебя.

– Не типа! – Грейсон обиженно рявкнул, скаля черные клыки. – Я не приманка! Я принц! Кто бы там ни был, он мне не ровня.

И поскреб землю задними лапами, будто какашки зарыл.

– Грейс! Реально, кончай тупить! – я наорала на него, забыв о правилах конспирации. – Мне. Нужна. Твоя. Помощь. Теперь у тебя в голове прояснилось?

– Так бы сразу и сказала, что без меня не справишься, – Грейсон посмотрел на подушечку передней лапы, облепленной мхом и грязью. – А то беги, спасай какую-то безродную чернь, которой не посвящали древнее пророчество. Сбивай лапы до боли. Они у меня отдыха требуют. Ноют. Вот…

Ифери пошевелил длинными когтистыми пальцами, опустил лапу и понюхал обслюнявленный мешок, примиряя себя с необходимостью снова тащить его в зубах.

Я подумала, что будь сейчас жив миллиардер Говард Грейсон, он бы, наверное, даже радовался неожиданной замене старшего наследника. Принц ифери больше соответствовал семейному мировоззрению, чем родной сын Чарли, который никогда не превозносился над окружающими, был добрым, щедрым и милосердным парнем.