Читать книгу Масик - Ольга Витальевна Манскова - Страница 4

Глава 4. Новая жизнь

Кошачья вальяжность выветрилась с него, как вчерашний день. Беготня, суетня, отчеты и план по новым методичкам, подготовка к лекциям и семинарам, попытка на всякий случай разобраться в жориковой диссертации – вдруг, научный руководитель позвонит и назначит встречу… Всё это закрутило бывшего кота, постепенно превращая его в реального «препода».

С ребятами он был мягким, но строгим, спуску не давал; излагал материал, должно быть, не столь глубинно и интересно, как настоящий Георгий Владимирович, но доходчиво, последовательно, со схемами и комментариями для лучшего запоминания, и с массой необходимых для некоторой разрядки и отдыха, анекдотов, так сказать: говорил про исторические загадки, смешные случаи с великими людьми или странные события, зафиксированные историческими свидетельствами.

Стал замечать за собой склонность к чтению фантастики, фентези и эзотерики – и увлекся этим в свободное от работы время, для отдыха. В библиотеке этого добра было изрядно.

Чисто преподавательская работа его не сильно напрягала, хотя он понимал, что по-настоящему он не силен в материале, находясь чуть дальше рядового студента, и «плавает» слегка. Ему, по существу, срочно необходим был кот. Черный, с белым пятнышком на грудке. Кроме того, что его нужно было отыскать – также необходимо было ему вернуть человеческий облик…

«Думаю, стены и обстановка помогут в этом. И, быть может, полное соответствие времени суток и условий… Вечер, пассы, – размышлял тот, кто и сам недавно побывал в шкуре кота и знал, как это непросто. – Но главное, конечно – его отыскать. Чтобы он жив оказался. Жизнь кота – не такая уж простая штука, если ты оказался на улице. В особенности, если до этого был человеком домашнего склада, интеллигентным книгочеем… Жориком, в общем».

Он был… непонятно, кто. И каков его социальный статус? Бывший кот, а ныне – преподаватель. Для простоты, он стал, даже мысленно, называть себя «Жорик». Ведь он, здесь и сейчас, замещал Жорика, жил в его комнате в общежитии и проводил за него занятия. Это действо напоминало ему театр одного актера. Но он неплохо вжился в эту роль. Иногда ему даже казалось, что Жориком он был всегда. Только, у него что-то случилось с головой, и ему привиделся странный бред. А еще, он ничего не помнил о своей жизни до тех пор, как куда-то исчез его серый кот. С другой стороны, иногда ему казалось иное… Что он сам был этим серым котом. Даже, им когда-то и родился. Только, почему-то внезапно стал человеком. Но многие привычки поведения кота у него до сих пор сохранились.

А так… Если оставить в стороне вечный вопрос, кто мы, откуда и куда идем, то будни преподавателя всё более и более становились для него привычными.

Например, только что он провёл очередную лекцию по культурологии. Посвященную христианству. И его лекция стояла в расписании аж четвертой парой. Последней… И студенческая разморенная усталость так и парила над аудиторией. И потому, некоторые студенточки, даже сидя на передних партах, откровенно наплевали на Жорика и приводили в порядок свои ногти, или причесывались и подкрашивали глаза, глядя в маленькое зеркальце, положенное на парту, или посылали кому-то сообщения.

– Какие вы знаете символы христианства? – спросил Жорик наивно.

Последовало тупое молчание.

– Ну-у… Вы видели когда-нибудь Собор или церковь? Что находится у нее наверху? – дал он прозрачную подсказку. Было слышно, как аудитория начала что-то усиленно вспоминать, от напряженной работы мозга стало жарко.

– А там – купол! Зеленый, – отставив в сторону только что наманикюренные ногти, промолвила девушка с первой парты.

– Хорошо. А на куполе – что? – спросил Жорик. Все молчали. – Ну, ладно… Подойдем к вопросу с другого конца… Почему религия христианством названа? С каким историческим лицом это связано?

– А! Я знаю! Там чувак такой был… Его потом распяли за что-то, – радостно сообщила одна из девушек – блондинка высокого роста, одетая в белую майку с надписью «кисс ми».

– Ну и хорошо! Ладушки! Как звали этого человека? Кто знает? – натужно спросил её Жорик.

Аудитория молчала.

– Я не помню. Я фильм какой-то про него смотрела. Жалостливый такой… Ах, да! Иван Сусанин! – продолжила мозговой штурм активная блондинка.

Жорик чуть не упал в обморок. Но аудитория даже прикола не поняла.

– Ну как же этого человека можно не знать? – удивился препод громко. – Это же все равно, что не знать, куда впадает Волга, к примеру…

– А куда? Я дальше нашего города – нигде не бывал. Как я могу это знать? – спросил парень с последней парты.

Только солидный стаж тертой кошачьей жизни не позволил бывшему коту, замещающему преподавателя Жорика, всерьез ощериться и выпустить коготки.

– Георгий Владимирович! Заканчивайте лекцию! Вас к себе Владимир Исаевич требует! – заглянула в кабинет лаборантка Алёна.

До конца пары, к счастью, оставалось уже несколько минут.

Декан Владимир Исаевич очень любил общественную работу: конкурсы, заседания, викторины… Сейчас он восседал в мягком кресле под портретом президента и болтал по телефону.

– А, Георгий Владимирович! Проходите, проходите! – запанибратски улыбнулся он широкой улыбкой довольного крокодила. И, как раз в это время закончив с кем-то разговор, положил трубку.

– Вы, как молодой специалист, должны подключаться к нашей институтской общественной работе! – довольным оптимистичным тоном, сообщил он. – Помогайте Карине Геннадьевне. Она подготавливает новую конкурсную программу среди студентов "А ну-ка, девушки!", с награждением нашей будущей мисс факультета. И хорошо, если эту программу будет вести мужчина. Она вам напишет слова – а вы их выучите. Но это – потом. А завтра вы с ней встретитесь, и совершите рейд по общежитиям. Проведете конкурс на лучшую кухню.

Бывший кот покинул кабинет декана в полном недоумении. Да, по-видимому, он был в своих представлениях о преподавательской работе весьма далек от реальности, когда взялся за неё, пытаясь заменить Жорика… Он представлял её как научную деятельность и лекционные занятия – и никакого кордебалета в придачу. И всерьез собирался поработать над своей эрудицией, памятью и мозгом.

Попав случайно в эту колею, он понабрал кучу умных книжек в библиотеке и читал их днем и ночью. Напрасно, наверное…Умственный труд, как он всё более и более убеждался, был для исполнения должности преподавателя абсолютно лишним. Больше бы пригодились навыки кулинара или массовика-затейника (последние в наши дни вообще универсальны и почитаемы при любой работе).

Итак, на следующий день у него был бы выходной, который бы настоящий Жорик посвятил написанию диссертации: он всегда так и делал. Даже замещающий его бывший кот тоже теперь пытался разобраться в материалах, собранных Жориком на тему будущей диссертации. Но скорее всего, он сам в выходной просто подготовился бы получше к будущим лекциям…

Если бы не «лучшая кухня».

Карину, то ли секретаря, то ли заместителя декана по культурно-массовой работе, он нашел в лаборантской. «Ещё не старая женщина, она была бы вполне симпатичной, если бы не напускала на себя важный вид, изменила форму очков и держалась попроще», – подумал бывший кот, глядя на неё. Карина же подняла на него глаза от читаемого документа, и без предисловий, властным тоном, сообщила:

– Мы начнем обход с первого общежития, а затем посетим шестое и девятое.

А потом, взяв коллегу под руку, Карина, довольно сильно в него вцепившись, буквально потащила молодого преподавателя за собой по улице. Но, при довольно стремительной ходьбе, она всё ж успевала строить глазки всем проходящим мимо институтским мужчинам.

В первом общежитии подведомственные кафедре культурологии студенты – дизайнеры усадили их за стол, напоили чаем и угостили пельменями. Их комната отличалась уютом: было заметно, что ребята, еще прежде вселения, поклеили здесь обои и навели полный порядок. Из железных коек они соорудили «двухъярусные» кровати, комната была забита компьютерами и музыкальной аппаратурой, а на стенках висели картинки с китайскими пейзажами, иероглифами и прочие «фен-шуйские» штучки.

Подставному Жорику начинала нравиться общественная работа. «Давно я не ел пельменей. Со сметаной», – подумал он, сыто урча.

А потом, они с Кариной последовали в шестое общежитие. Оно поразило даже его воображение – в прошлом тёртого уличного кота со стажем. На том этаже, где обитали проверяемые студенты, дверь в туалет не запиралась вовсе, причем работал единственный: женско-мужской (по очереди), в котором не было света, а воды на полу было по щиколотку.

– Мы туда по одному не ходим: второй должен стоять на входе и кричать: занято, – пояснила им студентка Вика, маленькое чудо с детскими хвостиками. Она их встретила в коридоре. – А после девяти вне комнат лучше и вовсе не появляться, не знаю, что там происходит, но крики стоят абсолютно дикие.

– Мы бы вас угостили сегодня, но у нас есть только картошка, мы стипендию на днях ожидаем. И сегодня картошку Виталик жарил. На кухне у нас девушкам опасно надолго задерживаться. И, когда он её нес, эту поджаренную картошку, то поскользнулся, и – оп-паньки! – вся она – хлобысь, и на пол! Сковородка – донышком вверх, и абсолютно всё – на пол! – сообщила студентка Мила, высокая и стройная девушка, по виду только что вышедшая из солярия, в порезанных джинсах, в дырки которых просвечивали почти коричневые от загара ноги. Длинные черные волосы Милы были обрамлены темными очками, используемыми, по странной институтской моде, в качестве ободка для волос.

– Зато мы вам на гитаре сыграем и песни споем! – предложила хохотушка Света, полная крашеная блондинка в розовой кофточке и джинсовой мини-юбке.

Они – и подставной Жорик вместе с Кариной, и студенты – пели хором часа полтора… Потом двинули в девятку.

В девятке с их факультета жили только парни-дизайнеры. На дверях в одну из комнат блока, такого же, как и в общаге Жорика, и состоящего из «двушки» и «трешки», – у них была нарисована девушка в полный рост, одетая как Шакира в том клипе, в котором она первоначально выныривает из воды. Но только на фоне пальм и моря. Явно здесь кто-то из ребят упражнялся в рисовании. Жорик же поспешил приоткрыть и другую дверь – по расположению решив, что она ведет во вторую из комнат…

– Ой, ей! – воскликнул знакомый ему студент Леша, выходя из комнаты с «Шакирой». – Туда – лучше не ходите…

М-да… Эта дверь вела в санузел. И там, в душевом широком корыте, приспособленном внизу под краном, замачивались чьи-то джинсы, рубашки, стеклянные бутылки и жестяные банки из-под пива, а также случайно упавшая сверху, из вязанки, сушеная рыба и немытые пустые банки из-под привезенных из дому солений. Хорошо еще, что препод не успел разглядеть бывший у другой стены унитаз и его состояние, поскольку быстро захлопнул дверь, чтобы сиё не успела лицезреть Карина.

Леша был довольно колоритным парнем: крашеный и завитый блондинчик с одной серьгой в ухе и в цветастой рубахе. Но парни, естественно, совсем не умели готовить, а в комнате у них было сильно накурено, и повсюду катались пустые пластиковые бутылки из-под пива – а это, видать, после вчерашнего…

В общем, приз на лучшую кухню «Жорик» с Кариной дружно решили присудить девчатам с пельменями. О чем незамедлительно позвонили декану.

– А теперь, Георгий Владимирович, сгоняйте в редакцию институтской газеты – и можете быть свободным, – сказала Карина в фойе последнего общежития. – Отнесете им статью по успеваемости – у меня есть заготовка, а внизу я припишу фамилии победительниц в конкурсе «Лучшая кухня» – пусть они их поздравят. В общем, я сама им отзвонюсь, что это такое, ваше дело маленькое – просто зайти и закинуть им этот листик. У них рабочий день до шести – кто-нибудь да будет ещё на месте.

– Хорошо. А где находится редакция?

– Вон там – трамвай заворачивает – видите?

– Да.

– До поворота – остановка. Напротив остановки – здание; это – студенческая поликлиника. В этом же здании, на первом этаже. Направо, – пояснила Карина.

Дверь в редакцию ему открыл кто-то из гостей, как раз собираясь на выход. Это был средних лет мужчина, худощавый, начинающий лысеть, белобрысый, с оспенным лицом.

– Я вам припомню, это отношение! – вскричал он, и, разворачиваясь, грудью наткнулся на «Жорика». Отступил влево, выскочил как ошпаренный – и хлопнул дверью.

– Ох, уж эти мне поэты! – сидящий за столом невысокий брюнет с черными усиками, в квадратных очках и в костюме с галстуком вытер носовым платком пот со лба.

– Надо же! Обиделся. Вы даже согласились на публикацию – лишь бы он убрал из текста «и желтенькие зубики твои»… Гм… Ранимый субъект! – хихикая, сказал молодой длинноволосый мужчина, спиной упертый в стену и держащий в руках чашечку дымящегося кофе.

– Это наша институтская звезда… Он даже псевдоним взял – Старз, – пояснила маленькая, аккуратненькая женщина интеллигентного вида.

– Дорогая моя Ирина Васильевна, душенька! Я – как пародист, поэтов люблю чрезвычайно, – заметил длинноволосый. – Хи-хи… Помните, мою пародию на Зайченко? Ему очень хотелось меня убить…

– Да, как же, орал: «Где этот Иванов? Где этот гад?» – приподнял голову от стола брюнет в костюме, по всей видимости, редактор. – Но, мы с Ириной вашим творениям всегда рады. Как и читатели. Все номера в деканате расхватали, с прошлой юмористической страницей! Хоть какая-то живая струя в бесконечной простыне заседаний и распоряжений… А вам что угодно от нас? Объявление об утере студенческого билета напечатать нужно? Это платно; вы в курсе, молодой человек? – обратился он к застывшему пнем «Жорику».

«За студента приняли… Молодо выгляжу? Это – хорошо», – подумал тот. Вслух же произнес:

– Нет. Я материал принес вам. От Карины. С ФГиСЭО. Она вам позвонит.

– А, спасибо ей передайте. Как раз нам в номер небольшого кусочка не хватает – и он будет готов, – обрадовался редактор.

В это время, из каптерки за спиной редактора вывалились двое: батюшка, который недавно выступал на вечере в библиотеке, и парень с бородкой и в очках. Первый, закругляя какую-то тему, сказал:

– В общем, закончили мы оба вуз. Как раз – этот. Вовка Пузырев – химфак, я – энерго. Работы – никакой. И впереди не светит. Сидим мы во дворе на лавочке, курим. Думу горькую думаем. И решили, что сейчас есть только два пути: или в попы, или в милицию. В шутку решили. Но… Через месяц так и надумали: Пузырев пошел в милиционеры, а я – в… Священники.

– И как? Не пожалели? – спросил, включаясь в разговор, редактор.

– Нет. Уверовал потому что, – ответил отец Незванов.

– Вы мне только фотографа не уводите, – кивнул редактор в сторону бородатого. – Хороший фотограф. Уйдет ещё в монастырь. По вашей вине. Он – парень категоричный. Если уж что решит… Прямой, даже слишком. Без толерантности.

– Само по себе – это неплохо. Но, не для мирской жизни – прямота и характер, – ответил отец Незванов. – Думаю, Андрею хорошо будет в монастыре, если уйдет.

Бывший кот тихо попрощался – и скакнул в двери. Ненамного опережая, тоже уходящего, батюшку.

И, наконец-то, после этого был свободен – и мог идти на танцы. Было уже пора.

Встретиться с Оксаной, ещё раньше, они договорились в лаборантской, поскольку, куда идти на занятия по танцам – легче было показать, чем объяснить. А «Жорик» шел туда впервые. Он пришел чуть раньше, дождался Оксану, и она повела его куда-то на четвертый этаж, пройдя закутками и помещениями с фанерными дверями под самым куполом Крытого; он и не знал, что там, наверху, был не чердак, а функциональные помещения, хотя и с низкими потолками.

В конце концов, они оказались в довольно большом зале со сценой в углу, зеркалами и стойками вдоль стен. Для довольно большого помещения, народу собралось немного. Вначале провели просто разминку с растяжками.

Потом «Жорика» критически осмотрела Александра и сказала:

– Живот втянуть! Спину выпрямить! – и надавила ему на хребет в районе лопаток. Там что-то хрустнуло – и, похоже, стало на место. По спине прокатилась горячая волна. «Жорик» стал красным и мокрым от пота.

– Ой! Я не хотела! – смутилась Александра. – Давайте, начнем теперь танцевальную разминку!

Она включила музыку. Кроме «Жорика», Оксаны Викторовны и пожилой пары, все остальные занимающиеся были студентами. Пять пар, и несколько одиноких девушек.

После разминки плясали Макарену. Все выстроились в одну линию и своеобразно, как манекены, двигали по очереди различными частями тела. С шестого захода даже у новичка «Жорика» что-то стало получаться.

– А теперь – станьте в пары! – сказала Александра. – Пора нам разучивать блюз! Разминка и Макарена у многих уже получаются.

«Жорик» стал в пару с Оксаной. Пытаясь повторять то, что показывала Александра и воспроизводили более тренированные пары, он ошибался, запутывался в собственных ногах и даже пару раз наступил партнерше на ноги.

– Стоп! – сказала Александра. – Давайте поучимся ходить по квадрату. Правой – вперед, левой – назад!

И тут он понял, что совершенно не умеет ходить… Абсолютно не умеет. Как будто ног было не две, а целых четыре: как в бытность котом… И он в них совершенно запутался.