Читать книгу Нет дьявола во мне - Ольга Володарская - Страница 9

Ночь выдалась маятной. Снилось что-то нехорошее, тревожное, но что конкретно, Мари не могла вспомнить. Едва пробудившись, она забывала сюжеты своих сновидений.

Не столько отдохнув, сколько измучившись, она встала с кровати и пошлепала в кухню. Поставив чайник на плиту, Марианна выглянула в окно. Деревенские вставали рано, впрочем, как и ложились, но сейчас на улице не было ни души. А она надеялась увидеть кого-нибудь из соседей, имеющих коз. Она покупала у них молоко, жирное, удивительно вкусное и совсем без запаха. Для Мари не было лучше завтрака, чем козье молоко с теплыми маковыми булочками, облитыми медом.

Но за неимением всего этого, пришлось ограничиться растворимым кофе и сыром.

Поев и приняв душ, Мари села за компьютер, чтобы проверить электронную почту. Но не успела открыть и первое письмо, как в дверь постучали. Она пошла открывать.

– Доброе утро, – поприветствовал ее ранний гость. – Надеюсь, не разбудил?

– Нет, я давно встала, здравствуйте. И тебе привет! – Она потрепала Чака по загривку. Пес завилял хвостом. – Заходите.

Мари посторонилась, впуская Марко с питомцем в дом. Сегодня местный шериф был одет иначе. Не в брезентовые штаны с накладными карманами и ветровку с капюшоном, а в рваные джинсы и белую футболку. На ногах не грубые сапоги, а мокасины. В этом образе он еще меньше походил на деревенского «участкового» (в России ведь именно так бы он назывался), скорее на виджея музыкального канала.

– Чай, кофе? – спросила Мари, проводив Марко в гостиную.

– Нет, спасибо, я только что позавтракал.

– А Чак колбаски не желает? Есть фирменная от дяди Самира.

Пес тут же разразился громким лаем.

– Чего это он? – удивилась Марианна.

– Отвечает согласием на поставленный вами вопрос, – рассмеялся Марко. – Он обожает изделия дядьки Самира.

Марианна поманила пса в кухню и дала ему остатки колбасы. Чак слопал ее за секунды и в качестве благодарности за угощение лизнул ей руку.

Когда Мари вернулась в гостиную, Марко стоял возле книжного шкафа и рассматривал его содержимое.

– Вы любите читать? – спросил он.

– Не я, мой папа. Это его книги.

– Так вы живете с ним?

– Он умер несколько лет назад, как и моя мама. Книги – память об отце. Посуда. – Она указала на второй шкаф, в котором громоздились фарфоровые тарелки и хрустальные вазочки, антикварные, но не особенно ценные. Каждый предмет имел брак, и его нельзя было выгодно продать. Такие вещицы оставались в доме. – Посуда о маме…

– Извините.

Она кивнула головой и опустилась на диван. Марко сел рядом. Чак улегся у их ног.

– Этот дом принадлежит вам или вы снимаете его? – поинтересовался Марко.

– Он мой. Отец приобрел его для нашей семьи примерно десять лет назад. Сначала мы его снимали, а потом выкупили…

Мари вспомнила, как она визжала от радости, когда папа сообщил ей о том, что теперь этот дом их. А еще прыгала и висла у него на шее. Тогда они посадили березу, как символ России, и елку, потому что решили отмечать Новый год на Балканах. Деревья прижились, и в ночь с тридцать первого на первое Мари с родителями водила хороводы вокруг чахлого хвойного деревца, чем изумляли соседей.

– Марианна, расскажите мне, пожалуйста, еще раз о том, как вы обнаружили труп, – перешел к делу Марко. – Все в мельчайших подробностях…

– Да особо и рассказывать нечего, – пожала плечами она.

– И все же я прошу.

Мари повторила вчерашний рассказ. Это заняло меньше минуты.

– У вас, кажется, говорят: утро вечера мудренее?

– Да, это русская пословица, а откуда вы ее знаете?

– Я работал с вашим соотечественником. Его звали Борисом. Приехал к нам по обмену, да и остался, влюбился в местную девушку, женился. У него на все случая жизни поговорки были. Просто удивительно, сколько их у вас…

– Много. А к чему вы ведете?

– Мы с вами разговаривали вечером. Прошла ночь. Сейчас утро. Возможно, к вам пришла какая-то мудрость? Вспомнили деталь какую-то? – Мари покачала головой. – Или решили рассказать мне что-то, о чем до этого умолчали?

– Мне скрывать нечего. – Мари была растеряна. Она не понимала, что стоит за этими туманными вопросами. Следующий тоже ничего не прояснил:

– Вы верующая?

– Нет.

– Атеистка, значит.

– Значит, да.

– Воинствующая?

– Я мирный человек. Можно сказать, пацифист. А против веры, да и за нее воевать не стала бы. А теперь объясните мне толком, к чему вы ведете?

– Я навел о вас справки…

– Ах вот в чем дело! – Мари нервно рассмеялась. – И вам рассказали, что я сатанистка, богохульница и вообще исчадие ада?

– Не сгущайте краски. Я всего лишь узнал, что когда-то вы грозились сжечь монастырь, а на одного из хоровых мальчиков напали, причем как раз в горах.

– Я была подростком. Трудным, хочу заметить. Конфликтным и категоричным. Сейчас я совершенно другой человек.

– В то же время другой певчий пропал без вести, – как будто не слыша ее, продолжил Марко. – К вашей матери приходили, чтобы попросить ее увезти вас отсюда.

– Она так и сделала. Что дальше?

– В этих краях была тишь и гладь. Но стоило вам вернуться, как…

– То есть вы думаете, я убила Даниеля? За что?

– А за что вы покалечили другого мальчишку?

– Мы повздорили, я его толкнула, и он упал, разбив голову и сломав руку. Вот и все!

– Что послужило причиной ссоры?

– Это не имеет никакого значения.

– А то, что вы монастырь поджечь хотели, тоже?

– Вы что, в пятнадцать не задумывали безумств? Не бунтовали? Не пытались что-то изменить?

– Изменить – да. Мир к лучшему. Поэтому в пятнадцать твердо решил стать полицейским.

– Не все такие святоши! – Марианна вскочила, потревожив Чака. – У вас все? Или вы мне обвинение предъявите?

– Расскажите мне все, – мягко попросил Марко. – Вы ведь явно что-то скрываете. И я не о настоящем, а о прошлом…

– А вы у Тетерева спросите! Ведь он вам про меня «инфу слил». Этот придурок меня терпеть не может с тех самых стародавних времен.

– Я застал вас на месте преступления. Вы склонялись над трупом. Поэтому не удивляйтесь, что вас подозревают. – Марко тоже поднялся. – А Стефан вас не оговаривал. Рассказал о том, что имело место быть, я проверил.

– Каким образом?

– Поднял архивы и опросил еще кое-кого.

– Больше десяти лет прошло, а местным больше и посудачить не о ком? – фыркнула Мари. – Знала бы я, дала бы больше пищи для сплетен.

И проследовала к двери, чтобы распахнуть ее, давая понять, что шерифу пора убираться.

Когда он ушел вместе с Чаком, Марианна накапала себе корвалола, выпила его и легла на диван в надежде уснуть…

Но вместо дремы к ней пришли воспоминания… Те самые, десятилетней давности.