Читать книгу Предпоследний круг ада - Ольга Володарская - Страница 6

Эд Чаплин не был гением, как его однофамилец Чарли, но огромный талант имел.

Начинал он как актер еще в детстве. Снимался в «Ералаше» и семейном сериале, но понял, что находиться за камерой, а не перед ней, ему нравится гораздо больше. Поэтому Эд поступил во ВГИК сразу на два отделения: операторское и режиссерское. Оба бросил через год. Родителям, что оплачивали учебу, сказал: «Меня учить – только портить!», собрал рюкзак, взял камеру и уехал на Урал снимать «настоящее» кино…

Снял. И, вернувшись в Москву, представил его на суд зрителей и жюри одного из кинофестивалей. Как ни странно, фильм понравился и тем и другим. Чаплин получил главный приз и обзавелся фанатами своего творчества из «простых» людей. Именно для них он хотел снимать – не для эстетов. Но не какое-то поточное дерьмо, ибо пипл все схавает, не чернуху, порнуху, кровавую баню, а фильмы, пусть и реалистичные, без розовых соплей и мелодраматических штампов, но заставляющие пусть и на полтора часа поверить в добро и справедливость.

Чаплин снял еще два фильма. Но оба телевизионных. Хотелось же большого метра. Однако под те сценарии, что Эду приходились по вкусу, денег никто не давал. Он был на грани отчаяния, когда один знакомый продюсер по фамилии Панфилов прислал ему по почте повесть казахского прозаика, недавно переведенную на русский. Сказал, что та затронула его душу и, если Чаплин адаптирует ее под сценарий, он согласится финансировать фильм. Эд прочел произведение за пару часов и некоторое время находился в замешательстве. Да, оно было неплохим, но не сказать, что выдающимся. Хотел отказаться, но стал представлять сначала героев, затем придумывать раскадровку, крупные планы – и загорелся.

Сценарий Чаплин написал за ночь. Утром отправил продюсеру. Тот остался доволен результатом, но относительно концовки у него были сомнения. Дело в том, что Чаплин ее переделал, а писатель категорически не желал ничего менять в своей истории. Но Эд тоже встал в позу и заявил, что авторский финал его не устраивает. Пришлось продюсеру устраивать встречу Эду и Нурлану Джумаеву (так звали прозаика) в одном из ресторанов.

Когда Чаплин увидел его, то решил, что ошибся: администратор столики перепутал. Потому что мужчина, что сидел за тем, к которому его подвели, не мог написать пронзительную историю запретной любви. Разве что о поднятии казахской целины или сборе урожая. На вид писателю было лет шестьдесят пять – семьдесят, он имел затрапезный вид и сонный взгляд. Не творец, а собиратель хлопка, вымотанный годами непосильного труда. Такой не то что книги писать – расписывается крестиком…

– Извините, я, возможно, ошибся, – начал Эд, – но если вы Нурлан Джумаев, то я по вашу душу…

– Это я, – ответил старик и поправил свою тюбетейку. – А вы Чаплин?

– Совершенно верно.

– Псевдоним?

– Все так думают, но это моя реальная фамилия. – Эд опустился на стул, взял в руки меню. – Вы что-то заказали?

– Чай.

– А я бы поел… Не хотите? – Старик покачал головой. – Я угощаю, если что…

Нурлан улыбнулся одними глазами. Когда они ожили, лицо старика перестало казаться глуповатым. Нет, не собиратель хлопка, а сельский учитель на пенсии. Но даже от такого не ждешь произведения, в котором сестры-двойняшки были любовницами, а когда одна из них нашла себе мужчину, занимались сексом втроем. В СССР секса как такового не было, а тут и однополый, и групповой…

– Давайте сразу к делу, – проговорил Нурлан. – Я читал ваш сценарий, и он мне понравился. Если вы переделаете концовку, я подпишу контракт…

– Но в вашей повести все главные герои умирают! – воскликнул Эд. – Получится мрачная драма. На фильм не пойдут, а я народный режиссер, я снимаю для широких масс. Мы должны сохранить жизнь одной из героинь.

– Нет, – коротко ответил Нурлан. В его произведении «брошенная» сестра не смогла отпустить вторую (она согласилась бы на жизнь втроем, но остальных это не устроило), поэтому отравила соперника. Невеста, узнав об этом, поквиталась с убийцей, отняв жизнь у нее, а потом зачахла от тоски. Финита…

– «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте»? Ха! – попытался пошутить Эд. – Ваша повесть ее переплюнула.

– Вы бы переделали концовку «Ромео и Джульетты»? – с вызовом спросил Нурлан.

– На классику посягать грех. Но я не стал бы снимать кино по этой пьесе. Она, на мой взгляд, несовременна, и фильм, в котором молодой Ди Каприо играет Ромео, не воспринимаю. Сейчас все иначе…

– Человеческая природа не меняется. Мы из века в век одни и те же, несмотря на прогресс.

– Не согласен.

– Какой вы еще молодой, зеленый, – вздохнул писатель. – Ничегошеньки в жизни не понимаете.

– Да где уж мне… До вас, аксакалов! – насупился Эд. Он устал от того, что взрослые мужи не воспринимают его всерьез.

– Не обижайтесь на меня, – мягко проговорил Нурлан и подвинул к Эду чашку чая – его принесли и разлили. – Вам сколько лет?

– Двадцать четыре.

– Мне было немногим больше, когда я писал эту повесть. И тогда я так же, как и вы, считал, что умнее всех аксакалов.

– А сейчас вам?

– Пятьдесят восемь. Знаю, выгляжу старше. Потрепало меня… Но речь не об этом. И не о возрасте вообще. Оставим это. Поговорим о повести, тогда вы, возможно, поймете, почему я настаиваю на своей концовке. В первоначальном варианте история выглядела иначе. И ее не хотели печатать. Я переделал, и тогда ее опубликовали. Как эдакий горячий пирожок о запретной любви. Наш, казахский, ответ «Лолите» Набокова.

– Вы добавили жарких сцен?

– Нет, напротив, убрал некоторые. Дело в том, что изначально героини были сиамскими близнецами.

– Ничего себе, фантазия у вас, – присвистнул Эд.

– На написание этой повести меня вдохновила статья в газете. Я прочел о двух новорожденных девочках, у которых было одно тело, но две головы и шеи. Это если упростить. Легкие и сердца были парными, а вот то, что ниже, – общим. Две женщины с одним лоном, маткой… Их любовь, их сексуальные забавы, они естественны.

– А то, что одна из них нашла себе мужика?

– Тоже. Я читал литературу и могу вас уверить, что сиамские близнецы находили себе не только сексуальных партнеров, но и супругов. К примеру, сестры Блажек. Правда, они срослись в области крестца и имели каждая свое туловище и по паре рук, но половая система у них была общей. Одна из девушек, Роза, влюбилась в офицера и родила от него абсолютно здорового ребенка. Молодые смогли пожениться, но только после затянувшихся судебных тяжб. Вояку даже после смерти обвиняли в двоеженстве.

– А вторая сестра?

– Жозефина. Она была помолвлена, но жених скончался до свадьбы. Сестры Блажек умерли с разницей в четверть часа – первой ушла Роза, заболевшая желтухой, за ней Жозефина. Остальные сиамские близнецы, известные истории, также скончались в один день.

– Да, но ваши героини – суверенные личности и организмы. Та, что убила сестру, не могла умереть от тоски. Покончить с собой, да, но с такой концовкой фильм будет еще более депрессивным.

Нурлан сделал еще один глоток чая, при этом он каждый раз сощуривался, так что его и без того узкие глаза превращались в щелки.

– То есть вы еще ничего не поняли? – спросил он.

Чаплин неопределенно пожал плечами. Этот старик был как китайская шкатулка со множеством ящиков, пока все откроешь…

– Я хочу, чтобы фильм сняли по первоначальной версии повести. Точнее, это был роман. И хоть в нем была масса сексуальных сцен, не эротический. Но издатели посчитали его нудным и извращенным. Пришлось переписать. Но я до сих пор жалею об этом. Мне не так много и заплатили за издание, чтобы я мог удовлетвориться деньгами. И теперь, когда меня начали печатать в России, читатель познакомится не с тем романом, который я выстрадал, а с эротической повестью. Мне этого, конечно, не хочется.

– Но она неплоха.

– Вот именно – неплоха. А роман был прекрасен. Я регулярно его перечитываю и могу с уверенностью сказать, лучше его я не писал, а из-под моего пера, если выражаться по старинке, вышла не одна книга.

– Так выпустите роман, а фильм мы снимем по повести.

– Нет, – решительно заявил казахский писатель, – сначала мы снимем фильм, потом я выпущу роман, это коммерчески правильный ход.

– А вы разбираетесь в коммерции? – приподнял брови Эд.

– Немного, – усмехнулся Нурлан, на сей раз губами, а не глазами.

– Тогда вы должны понимать, что бюджет картины значительно вырастет, поскольку придется применять компьютерную графику, чтобы сделать сестер реалистичными.

– О, деньги не проблема. Так вы перепишете концовку?

– Весь сценарий нуждается в переделке. И я бы хотел сначала с романом ознакомиться.

– Там много переживаний и секса. Все это нам не нужно. Первое сделает фильм скучным, второе – загонит нас в рамки 18+. Так что напишите сценарий по повести, но учтите, что сестры – сиамские близнецы.

– А продюсер Панфилов в курсе ваших замыслов? – поинтересовался Эд. – Это же будет совсем другое кино.

– Это не ваша проблема. С продюсером я договорюсь.

– Как-то странно все…

– На самом деле нет. Просто вы всей информацией не владеете, – покачал головой Нурлан. – Но если у нас все получится с кино, вы все узнаете и поймете. – Нурлан допил свой чай и отставил чашку. Официанта, что подошел, отогнал движением пальца. Нет, не собиратель хлопка и не учитель. Человек с положением. Уверенный в себе настолько, что чувствует себя свободно в простецкой одежде и тюбетейке в пафосном ресторане российской столицы. – Я смотрел все ваши фильмы, Эдуард. Они затронули мою душу. Вы талантище…

– Спасибо, – проговорил совершенно не ожидавший такого Чаплин, – это очень лестно слышать.

– Что мне особенно импонирует – ваши работы откровенны, но не пошлы. Уметь балансировать на грани дано очень немногим. Если у кого и получится снять фильм по моей истории, то только у вас. Меня, признаться, сначала смутила ваша молодость, я ожидал увидеть более зрелого человека. Да, почему-то мне не пришло в голову ознакомиться с вашей биографией… Но сейчас я понимаю, что в этом тоже свой плюс. Вы так же чисты и наивны, как и я на момент написания романа.

– О, я бы все же нас не сравнивал, – запротестовал Эд. – Мы люди не просто разных поколений – эпох, и, я вас уверяю, мы, современная молодежь, повзрослели и поумнели значительно раньше, чем вы…

– Вам в этом помог Гугл? – усмехнулся Нурлан. – Когда доживете хотя бы лет до сорока, вы поймете, о чем я. – Он сунул руку в карман своего старомодного пиджака, который, как теперь видел Эд, был сшит из превосходной шерстяной ткани, и достал бумажник. Открыв его, вынул купюру, положил ее на стол. – К сожалению, мне нужно идти, дела… Надеюсь, эта наша встреча – не последняя. До свидания, Эдуард.

И ушел. А Чаплин остался, чтобы поужинать. Однако съесть смог только салат, да и тот не до конца. Отвлекали мысли о новом сценарии, и кусок в горло не лез. Отставив тарелку, Эд достал планшет и стал торопливо печатать, чтобы не упустить их.

…С той встречи прошло четыре месяца. Фильм по книге Нурлана Джумаева был запущен в производство. Но Эд не снял ни одного дубля, поскольку не мог найти актрису на главные роли. Чаплину никто не нравился. Категорически! Он браковал одну артистку за другой, хотя в пробах участвовали все молодые звезды, – о столь сложных ролях мечтали многие и готовы были ради них отказаться от денежных проектов. Эд же хотел снять никому не известную девушку. Желательно провинциалку. Поэтому он объехал множество «уездных» театров, пересмотрел кучу постановок, но все впустую…

«А воз и ныне там».

Радовало одно – Чаплина не торопили. Как оказалось, финансирование картины целиком взял на себя Джумаев. Тот, кого Эд принял за сборщика хлопка, оказался казахским миллиардером и готов был терять деньги ради идеального результата – ему тоже ни одна из актрис не понравилась. А вот исполнителя главной мужской роли он одобрил. Его Чаплин уже снимал в одном из своих телефильмов. Иван Охлопков играл в нем даже не второстепенную – эпизодическую роль, пребывал на экране какие-то полторы минуты, но в душу режиссера запал. В этом актере было столько самобытности и огня, что Эд твердо решил взять его в свою следующую картину. Правда, у Охлопкова было комедийное амплуа. И все из-за хромоты. Одна нога Ивана была значительно короче другой, что лишало его возможности стать главным героем мелодрам или боевиков. Артист с физическим недостатком органично смотрится в трагедиях и комедиях, а так как Иван ненавидел, когда его жалели, то приучил всех смеяться над собой. Но звездой комедий он стать тоже не мог. Мешало красивое лицо и завораживающий взгляд пронзительно-зеленых глаз. Поэтому Охлопков был на вторых ролях, снимался часто, получал хорошо, и его это устраивало до тех пор, пока не оказалось, что Эд Чаплин видит в нем потенциал. Иван поверил в то, что молодой режиссер может вывести его в звезды первой величины, поэтому согласился на трагическую роль. Желая приступить к работе как можно скорее, он изводил Чаплина звонками. Когда Эд перестал ему отвечать, артист начал подкарауливать его в самых неожиданных местах, например в стоматологической клинике. Откуда Иван узнал, где Чаплин лечит зубы и в какое время, осталось загадкой. Тот сделал вид, что встреча была случайной.

Когда Иван в очередной раз подловил Эда, на сей раз в ресторане, тот не выдержал:

– Будешь меня преследовать, сниму с роли, – рявкнул он.

– Эд, я нашел, – выпалил тот и схватил Чаплина за руку. – Пойдем покажу.

– Что? Клад?

– Да, именно.

– Ты не в себе, Ваня… – покачал головой Эд и вернулся к ростбифу.

Но Охлопков не унимался:

– Хватит жрать, пойдем скорее, ты должен видеть. Это тот человек, который нужен нашему фильму. Идеальный кандидат на главную роль…

– Ты нашел актрису?

– Да, да, – торопливо закивал Иван и отобрал у Эда приборы. – Торопись, а то уйдет.

– Ты что, ее сюда за ручку привел и оставил у входа?

Но Охлопков на вопрос не ответил, хромая больше обычного, поспешил к дверям. Эду ничего не оставалось, как последовать за ним.

Режиссер и актер вышли на улицу. Ресторан находился на Арбате, и совсем неподалеку кто-то выступал. Человека окружила толпа, кто-то смеялся, кто-то хлопал. Иван растолкал людей, чтобы дать дорогу Эду. Тот увидел перед собой худенького кудрявого парня, держащего куклу – тонкую, бледную балерину. Она жеманничала и заигрывала со зрителями мужского пола, проговаривая слова тонким, чуть гнусавым голоском.

– Чревовещатель? – недоуменно спросил Чаплин у Ивана. – Зачем он нам?

– Да ты посмотри на него повнимательнее, и все поймешь…

Эд скептически воззрился на артиста. Но через несколько секунд попал под его обаяние. Талантливый парень, ничего не скажешь, а как умело управляет куклой и меняет голос на женский.

– Они как сиамские близнецы, не находишь? – шепнул Иван.

И Эд был вынужден признать его правоту.

– Попробуй его на главные роли, уверен, он справится.

– Да ты в своем уме, Ваня? – И собрался уйти, но Охлопков преградил ему путь.

– Есть много примеров того, как хорошо мужчинам удаются женские роли.

– В комедиях положений – да, но мы собираемся снимать совсем другое кино.

– И хорошо, это будет прорыв… Заявка. Фишка. Тайна, если правильно разыграть. Можно скрывать имя исполнителя главных ролей, тем самым подогревая интерес публики.

– Ваня, тебе придется с ним целоваться.

– Ради искусства я готов.

– Ты не гей, случаем? А этот парень не твой бойфренд?

– Нет и нет, – совершенно не обиделся Охлопков. – Мне просто не терпится приступить к работе… У меня актерский зуд, понимаешь? – Он красноречиво почесался. – Пока я под впечатлением от роли, мне хочется играть. А ты тормозишь и тормозишь съемки. Но я тебя не виню. Все кандидатки были в лучшем случае так себе. А этот парень… Да ты посмотри на него! Он двуликий. И женственный. Пол только кадык выдает, но все равно будет много графики, его убрать – плевое дело.

Тем временем чревовещатель закончил выступление. Толпа тут же рассосалась, остались только Эд с Иваном.

– Вам понравилось мое выступление? – спросил парень, убрав куклу в специальный чемоданчик.

– Очень, – заверил его Иван.

– Вы учитесь в театральном? – спросил Эд.

– Да. На кукольника.

– На актерское отделение не прошли по конкурсу?

– Точно.

– Как вас зовут?

– Марат. Марат Халиев.

– Хотите сниматься в кино?

Парень расхохотался, запрокинув голову. Его острый кадык заходил, и Чаплин тут же пожалел о том, что повелся на провокацию Ивана. Да какая из этого угловатого, пусть и смазливого мальчишки женщина?

– Вы прикалываетесь надо мной, да? – отсмеявшись, спросил Марат.

– Это режиссер Чаплин, – представил Эда Иван. – Он ищет исполнителя на две главные роли, которые должен сыграть один человек. Мы думаем, им можешь стать ты.

– Чаплин умер лет сто назад, – фыркнул кукольник.

– Всего сорок, и тебе, актеру, грех этого не знать. Перед тобой Эдуард Чаплин, современный российский режиссер.

– Ребят, если вы меня клеите, то знайте, я не гей.

– Я тоже, но целоваться нам с тобой придется. Эд, – обратился Иван к Чаплину, – покажи ему свое режиссерское удостоверение.

…Вот так с легкой руки Ивана Охлопкова они нашли главную звезду фильма. Марат блестяще прошел пробы. Он понравился всем, включая Нурлана, хотя Эд опасался, что старик в штыки воспримет тот факт, что сестер будет играть парень. И как только Халиева утвердили на роль, Чаплин объявил первую боевую готовность. Съемки фильма под рабочим названием «Сиамские» начинались завтра.