Читать книгу Любовь, чакры и мармелад - Ольга Юрьевна Никитина - Страница 9

Закончив медитацию, Ниранджананда распрямил ноги в коленях, разгоняя кровь, потянулся вперед, обхватив ладонями большие пальцы ног, чувствуя приятное растяжение в пояснице, когда живот лег на бедра. Мальчишкой, на тренировках по карате, он ненавидел это упражнение. Боль под коленями казалась невыносимой. Тогда, двадцать пять лет назад никто ему не объяснял, что главное в складочке– не подколенные сгибы, а растяжка максимально ровного позвоночника. Основной эффект состоит в том, чтобы освободить зажатые нервы. Теперь Пашчимоттанасана, что на санскрите означает «положение наклон к ногам сидя», а по простому, складочка, была одной из его любимых. Главное– расслабиться и дышать. Тело сделает все само. Он полежал в складочке довольно долго, слушая собственное дыхание, потом сделал прогиб назад, оторвав бедра от пола, перевернулся в Адхо Мукха Шаванасану – «собаку мордой вниз». Хрустнули суставы в плечах, когда он сильнее надавил на ладони, приятно натянулись ахилловы сухожилия, когда он вдавил пятки в пол. Он перенес вес на ладони, оторвал стопы от пола и медленно вышел в стойку на руках, сохраняя ровное дыхание. Чувствовал, как отливает кровь от пяток, устремляясь в голову, как наливаются сталью плечи и грудная клетка. Потом перестал слушать ощущения тела и сосредоточился на дыхании. Прежде чем выйти из позиции в заключительную «позу мертвеца», он десять раз отжался. Полежал на полу, расслабляясь, слушая привычные покалывания в ладонях и стопах, потом поднялся, сложил вдвое квадратный коврик из грубой дерюги и положил на привычное место в шкафу. Сунул ноги в шлепанцы, стоявшие в общем коридоре за дверью– в комнатах ходили босиком. Любая обувь считалась разрушительной для потока энергии. Прошел по коридору, по пути приветствовав свами обычным “ом”, спустился по ступенькам вниз и перешагнул порог в жаркий, наполненный цветочными и травяными ароматами, воздух. Близилось время ужина. Сегодня съезжались гости выходного дня на семинар, поэтому готовить нужно было больше обычного. По обыкновению свами сами выбирали себе обязанности. Он работал в офисе– отправлял письма, обновлял вебсайт, заполнял хозяйственные ведомости. Кухни он касался редко. Но двое свами уехали на неделю в Индию, и он вызвался помочь, так как рук не хватало. По асфальтированной дорожке, обрамленной аккуратно подстриженной сочной травой, он направился к приземистому вытянутому зданию, где располагались кухня и обеденный зал. Черно-белый козел у входной двери лениво подергивал длинную ветку куста.

Массивные деревянные столы были украшены изящными вазочками с полевыми цветами. Позади широкой барной стойки, на кухне, повар в расписном фартуке переставляла большие металлические контейнеры. Он приветствовал и спросил, чем помочь. Нараяни резала свежие овощи для салата. Как всегда молчаливая и замкнутая. Она приезжала в ашрам каждое лето на три месяца вместе со своим молодым человеком. А полгода назад приехала одна и попросила остаться. Она никогда не рассказывала о своей жизни. Иногда гости жаловались на ее неприветливость. Дескать, не здоровается, на уроках хатха-йоги критикует. Вечно хмурая. Свами Приянанда– душа ашрама– чуткая и внимательная– пыталась поговорить. Нараяни хмуро кивала, сложив руки крестом на груди, точно отгораживаясь от мира, на несколько дней после разговора становилась приветливее. А потом снова уползала в свою раковину неприязни к миру. Но все обычаи ашрама она выполняла безукоризненно, а в хатха-йоге ей и вовсе не было равных. Даже старший свами, когда вел уроки сам, просил Нараяни показать ту или иную асану. Ниранджанананда взял из большой корзины внушительный розовый помидор, достал хорошо заточенный длинный нож и принялся резать большими ломтями, одновременно фокусируясь на потоке дыхания. Погруженный в собственную тишину, он не видел, что Нараяни порезалась, но уловил какое-то изменение в пространстве. Повернул голову– она бесстрастно взирала на поток крови, стекавший и расплывавшийся по столешнице. Он побледнел, пол слегка качнулся под ногами. Пытаясь совладать с собой, схватил кухонное полотенце и обернул вокруг пореза несколько раз.

– 

Я принесу пластырь. Из офиса.

Грудь начинало сдавливать, дышать стало сложнее. Он выбежал на улицу и жадно глотнул свежего воздуха. Офис находился в нескольких метрах. Он все время смотрел под ноги, стараясь сосредоточиться на дыхании, а не навязчивом кровавом зареве перед глазами. Женскую фигуру на тропинке он заметил слишком поздно и врезался в нее со всего маху. Почувствовал нежный аромат сирени, исходивший от нее. Ему сразу стало лучше. Извинившись, он несколько раз переспросил, все ли в порядке. Она заверила, что ничего страшного. Он расслышал знакомый акцент и перешел с английского на русский.

– 

Вы из России?

Она удивленно приподняла брови и ответила утвердительно. Среднего роста, изящная, в широких фиолетовых штанах-шароварах и оранжевой футболке. За идеально прямой спиной гостьи висел тряпичный футляр с ковриком для йоги. Он спросил, чем может помочь. Она сказала, что приехала на семинар “йога против травм”. Он представился и показал главное здание, где проходила регистрация гостей. Она поблагодарила его, улыбнулась и назвала свое имя. У нее были глубокие темно-карие, цвета кофейных зерен, глаза, и неожиданно широкая для узкого вытянутого лица улыбка. Он вспомнил, что целью его было помочь Нараяни, и поспешил за пластырем. Оборачивая поврежденный палец коллеги, он почувствовал необходимость вернуться мыслями в прошлое, к девушке в шароварах. Как же она сказала, ее зовут?.. Элина.

– Ой, у вас что тут происходит?– охнула , вплывая в кухню точно баржа, повар. –Кровищи-то налили!.. Ну, все, полотенцу каюк пришел!– горестно вздохнула она, рассматривая багровые подтеки. Служители ашрама оставили ее эмоции без комментариев. Сосредоточившись на собственном дыхании, они продолжили резать овощи. Вскоре в обеденной зале послышались негромкие голоса– гости собирались к ужину.

Миниатюрная девушка в длинной, расшитой бирюзовой блузе, проводила Элину в общую комнату на втором этаже коттеджа. Перед лестницей Элина разулась, оставив мягкие кожаные шлепки рядом с остальной обувью, и босиком поднялась наверх, чувствуя, как приятно массировал ступни жесткий палас. Заглянула в комнату– просторно, светло, на полу вдоль стен матрасы, на вид– удобные. Она улыбнулась– обстановка напомнила ей поездки с детским танцевальным коллективом в далекие девяностые годы. Они вот так же ночевали на матрасах в какой-нибудь спортшколе и уплетали сайру в томатном соусе с хлебом на завтрак, обед и ужин.

– 

Замечательно,– сказала девушка по-английски. Ее провожатая показала

ванную комнату с двумя душевыми кабинами, умывальниками и туалетными комнатами. Все– чистое, светлое, опрятное. После этого миловидная девушка удалилась. Элина остановилась посреди комнаты, раздумывая, какой матрас выбрать– поближе к балкону или в отдалении, под низким деревянным карнизом. Несколько матрасов были заняты вещами, но большинство пустовало.

– 

Привет,– раздался голос за спиной и, обернувшись, она увидела девушку с

короткой стрижкой. Девушка обратилась к ней по-русски. «У меня что, на лбу написано, что я из России,»– подумала Элина с раздражением. Она была вовсе не против попрактиковаться в английском. Она ответила на приветствие и представилась.

– 

Аня,– девушка подошла ближе и зачем-то протянула руку. Элина, удивленно

улыбнувшись, пожала ее ладонь. Они посмотрели друг другу в глаза и явно остались довольны увиденным. Аня была зеленоглазой, с волевыми, но не лишенными женственности чертами лица.

– 

Не знаешь, тут свободно?– на всякий случай спросила Элина, прежде чем

поставить свою спортивную сумку.

– 

Вещей нет, значит, свободно,– махнула ее новая знакомая. –Ты надолго?

– 

Только на семинар. На четыре дня. А ты?

– 

На месяц для начала. Я прохожу курс на инструктора йоги.

Аня отошла к своему матрасу в дальнем углу, под деревянным навесом. Элина подумала, не переместиться ли поближе к ней. Будет, с кем поболтать вечерами. Но угол находился слишком далеко от окна, а в комнате было душновато. «Ладно, пойдет»– она быстро достала самое необходимое. Быстро в душ– в аэропорт она поехала прямо с репетиции– и на ужин. Аня раскладывала на тумбочке толстые книги и тетрадь.

– 

Увидимся в столовой,– сказала Элина,– я в душ.

– 

Иди в тот, что ближе к стене. Там напор лучше.

– 

Спасибо.

Элина с наслаждением подставила тело под водопад теплых струй. Сомнения, одолевшие ее уже на подъезде к ашраму, уступили место нетерпеливому предвкушению. Чем обернутся эти четыре дня?.. Опытом, который поможет ей и Антону, или гиблой затеей? «Авантюра»,– как сказал Антон. Она выключила воду, обернулась свежим белым полотенцем, подошла к умывальнику, над которым висело зеркало. Надев хлопчатобумажный комплект белья телесного цвета, она повесила полотенце на соседний умывальник и провела рукой по контурам тела, проверяя все ли в порядке. Это был с детства заведенный ритуал, который вошел в привычку. Она на ощупь знала каждый сантиметр своего тела, и пальцы чувствовали минимальные изменения веса или исчезновение рельефа мышцы. Она осталась удовлетворена осмотром. Надо будет найти укромный уголок, чтобы сделать хотя бы несколько ежедневных упражнений,– подумала она. Четыре дня без репетиций,– это много. Особенно перед премьерой. Удивительно, что ее вообще отпустили. Хотя, что тут удивительного… Это же для Антона Боярского. Любая надежда вернуть его на сцену… у нее вдруг возникло явственное ощущение, что за ней наблюдают. Она резко повернула голову на дверь. У Ани на губах играла легкая улыбка. Элина, смущенная, что ее застали врасплох,– сказала грубовато:

– 

Что ты хотела?

Аня покачала головой, продолжая самым неприкрытым образом ее разглядывать. Прочитав восхищение в ее взгляде, Элина расслабилась. Улыбнулась.

– 

Увидимся,– весело прощебетала Аня, направляясь ко входу.

Когда Элина вернулась в комнату, позиция ее вещей изменилась, сместившись на один матрас дальше от окна. На том месте, которое она облюбовала изначально, раскинув ноги в красных хлопковых шароварах, сидела крепкая загорелая девица, и ковырялась в своей сумке.

– Привет,– Элина остановилась в двух шагах от матраса. Подняв голову, девица оскалилась, сверкнув щербиной вместо зуба в верхнем ряду. Первое впечатление у Элины было: пиратка. У нее и повязка была завязана вокруг головы. Кожа темная, но непонятно, от загара, или сама по себе, и будто грязная.

– 

Хай,– голос у нее был хриплый.

– 

Я тут вроде свои вещи положила,– вежливо по-английски сказала Элина.

– 

А, вон они,– как ни в чем ни бывало качнула головой Пиратка, а потом еще и

ткнула пальцем с коротким обгрызенным ногтем в пижаму Элины, стопочкой сложенную на матрасе.

Потом Пиратка выудила из сумки черный флакон духов. Элина почти уверена была, что увидит череп со скрещенными костями на нем. Черепа не было, зато комнату наполнил густой тяжелый запах. Теперь единственным желанием Элины было убраться подальше от этой вони. Она молча собрала вещи, перенесла в угол, на матрас рядом с Аниным и отправилась на ужин.

Элина Терехова, солистка Московского Театра Современного Балета, впервые посещала «живой» ашрам с настоящими свами и фотографиями Гуру, который достиг состояния самадхи, то есть добровольного перехода из земного мира в потусторонний. Элина с удовольствием читала книги из так называемого направления «нью-эйдж». Книги, рассказывавшие о раскрытии внутреннего потенциала, силе мысли и самоисцелении. Особенно ее захватывало последнее. Идея о том, что все болезни могут быть вылечены с помощью гипноза, самовнушения или даже– путем искреннего прощения тех, кто нанес глубокие обиды, Элине нравилась. Она находила в интернете статьи на эту тему и охотно читала комментарии людей, делившихся своими историями. Именно таким образом, просматривая еженедельную рассылку одного из блогов, она наткнулась на упоминание о семинаре «Йога против травм». Зацепил ее внимание восторженный отзыв женщины из Гамбурга, уже посетившей семинар в прошлом году. Элина нашла сайт организаторов семинара. Им оказался ашрам йоги в горах. Два часа лету на самолете, час на региональном поезде. Когда она предложила Антону съездить, он даже всерьез не воспринял ее идею. Но Элина, сама не зная отчего, не могла перестать думать о семинаре. В конце концов, она спросила у руководителя балета, возможно ли ей уехать на четыре дня. К ее удивлению, выслушав просьбу, Юрий Христофорович согласился. После этого отступать было некуда. Элина зарегистрировалась на сайте, купила билет и поехала.

Она заранее прочитала, что такое ашрам, чего следует от него ожидать и как следует себя вести. Она очень не любила приезжать, что называется « в чужой монастырь со своим уставом.» Именно поэтому, пока многие ее коллеги по труппе щеголяли по заграничным городам с гордой установкой «если кто-то хочет с нами поговорить, пусть учит русский», Элина не поленилась купить самоучитель английского и выучить язык на приемлемом для общения уровне.

У самого слова «ашрам» в переводе есть несколько значений: место без боли, место труда или обитель отшельников. Ашрамы создаются вокруг гуру– просветленного учителя. По сути дела, ашрам представляет собой коммуну, где весь быт обеспечивается учениками и последователями гуру. Индийские ашрамы стали особенно популярны с легкой подачи группы Битлз. Музыканты посетили ашрам гуру Махараши Махеш Йоги в 1968 году. В Европу и Америку ашрамы пришли в конце двадцатого столетия. В ашраме есть свами и брахмачарьи, которые решили посвятить свою жизнь духовной практике, а также любой желающий может приехать на несколько дней, чтобы отдохнуть душой, за умеренную плату. В ашраме регулярно проводятся семинары и лекции. Те, кто не имеет финансовой возможности приобщиться к высокому, но заинтересован в духовном просветлении, могут приехать в качестве карма-йогов. В обмен на полный пансион и посещение всех практик ашрама они помогают по хозяйству. Основным условием является соблюдение всех ритуалов и порядков. Подъем в пять тридцать утра, день, наполненный духовными и физическими практиками, строгая вегетарианская диета и воздержание от телесных утех. Последний пункт вызывал у Элины особое любопытство. Неужели и вправду всю жизнь без секса?.. Она вспомнила первого встреченного ею свами в оранжевых одеждах, статного мужчину с яркими темно-карими глазами. Она бы не назвала его взгляд совсем безразличным. Любопытно, каким образом в этой глуши оказался йог из России. Хотя, может быть, он и не из России, а просто хорошо говорит по-русски… Она радостно вскрикнула при виде ухоженного козла с блестящей черно-белой шерстью и рогами, напоминавшими изогнутые кинжалы. Протянула руку и осторожно погладила по холке. Козел не шевелился, взирая на зеленый пригорок в отдалении. Даже козлы тут в медитации,– подумала девушка, разуваясь сразу за порогом. Нос защекотал аромат тушеной капусты. Она вошла в зал с большими дубовыми столами, ажурными занавесочками на окнах. Посреди зала, взявшись за руки, стояли в кругу люди и пели какую-то тарабарщину. Тот самый кареглазый свами сделал ей знак присоединяться. Он декламировал нараспев по одной строчке непонятных слов, остальные повторяли следом. Элина подошла ближе, он отпустил руку стоявшей рядом полногрудой женщины, и она встала между ними. Пение длилось недолго и завершилось протяжным «ом». Гости были приглашены к трапезе.

Элина набрала понемногу из всего, что призывно дымилось и благоухало в широких блестящих кастрюлях: лобио из фасоли с овощами, рагу, немного листового салата с кедровыми орешками, кускус. Обошла стороной только печеные дольки картофеля и десерт из сладкого молочного риса. Аня помахала ей из-за стола на восьмерых. Элина направилась туда, едва не столкнувшись с Пираткой, как она ее окрестила для себя. Увернулась в последний момент и сверкнула глазами. Та ухмыльнулась своим бандитским оскалом. Элина прошествовала к своему месту. Поздоровалась с группой. Лица у всех были приятные, беззлобные. Все ответили с улыбкой, желая друг другу приятного аппетита. Постепенно в разных углах стола завязалась беседа. Одни говорили между собой на неизвестном Элине языке, другие– по-английски. Элина прислушивалась к обрывкам разговоров, предпочитая наслаждаться трапезой молча. Аня, начавшая ужин с двойного десерта, прошептала:

– 

Как тебе полезная еда?

– 

Пока неплохо. Четыре дня можно прожить.

– 

Ага. Мне тоже нормально. От одного не могу отказаться– сладкое. У меня с собой заначка. Если что– обращайся,– она подмигнула.

Элина покачала головой.

– 

Спасибо, но я как раз сладкое не ем.

– 

А-а, – не то с жалостью, не то с уважением протянула собеседница.

– 

Мне вот без кофе тяжело будет. Привыкла.

– 

Тут есть,– кивнула Аня на барную стойку, за которой дородная женщина

протирала стаканы полотенцем.

– 

Нельзя же. Правила.

– 

А

–

а, ты все по правилам?

Элине не понравился сарказм в ее тоне.

– 

А ты– бунтарка, значит?

– 

Смотря по обстоятельствам,– протянула Аня, глядя ей пристально в глаза и

сменила тему, спросив, чем Элина зарабатывает на жизнь.

Девушки разговорились и остались за столом выпить еще по стакану ароматного травяного чая, когда все разошлись. Кареглазый свами, проходя мимо стола, заметил:

– 

Не пропустите вечернее собрание. В двадцать ноль-ноль.

Когда он вышел, Элина хотела поделиться с Аней своими наблюдениями о нем, но передумала. Она же не сплетничать приехала. И вообще, что она знает о духовных личностях, чтобы позволять себе какие-то неуважительные мысли. Она вернулась к разговору.

– 

Значит, ты частная няня– акушерка… Ничего себе…

– 

А что такого?

– 

Да нет, это здорово. Я даже не знала, что такие бывают. Просто я думала, ты какой-нибудь арт-менеджер или… дизайнер, в общем… У вас же в Питере все творческие личности собираются.

– 

Не-е-е… Я детей люблю, особенно малышей.

Элине пришла в голову забавная, хоть и не очень приличная шутка.

– 

Я серьезно,– неправильно истолковала ее смешок Аня. – У меня к каждому особенный подход. Я как будто чувствую, отчего они плачут. Не знаю, как это объяснить. Просто знаю, у кого животик болит, кому песенку надо спеть. Может, из-за того, что я им помогаю появиться на свет, нас связывает какая-то энергия,– она улыбнулась, но не загадочно, как раньше, а слегка смущенно и трогательно.

– 

У меня фотографии с каждым есть. Пять малышей. Три мальчика и две девочки. А в перерывах я путешествую. Жду следующую мамашку.

– 

Обалдеть! Ты– просто герой!– Элина с восхищением пожала Анину руку, и та

слегка покраснела.

– 

Прямо, тоже мне геройство.

Они едва не опоздали на собрание.

– 

Побежали.

Одноэтажный коттедж напротив столовой состоял из трех просторных залов, названных именами индийских божеств. Собрание происходило в зале Ганеши– божества, изображаемого с головой слона и четырьмя, восемью или шестнадцатью руками. «В восточной философии Ганеша уничтожает препятствия на пути тех, кто стремится к успеху. А еще он усмиряет гордыню и эгоизм»,– все это Аня успела рассказать приглушенным голосом, пока они усаживались на квадратные коврики, заранее разложенные ровными рядами по залу. На стене над сценой висела большая фотография Гуру– пожилой полнощекий мужчина с внимательным острым взглядом. Алтарь с правой стороны сцены состоял из центрального изображения Ганеши в окружении картинок и статуэток других божеств, цветов и фруктов. Элина засмотрелась на красочные, изобиловавшие яркими деталями, сюжеты. Девушки выбрали места в среднем ряду, у окна. Зал был полон, мужчины точно по негласной договоренности заняли сегмент с правой стороны. Остроносая короткостриженая свами с родинкой на щеке прошла по залу и села на краю сцены, скрестив ноги. Все последовали ее примеру. После приветствия «ом» свами предложила провести короткую медитацию. Под ее мерный, похожий на музыку флейты, голос Элина закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на дыхании. Тут и там раздавались приглушенное шмыганье, чихи, ерзанье; кто-то слишком громко сопел. Потребовалось не менее пяти минут, чтобы посторонние звуки стихли. Еще пять минут были приятными, в хрустальной тишине, наполненной человеческим теплом. Потом у Элины затекла ступня, она упорно старалась не обращать внимания, но свинцовая тяжесть действовала на нервы; потом колено начало беспокоить. В последнее время оно вело себя нестабильно. Концентрация упала. По видимому, не у нее одной. Возобновилось шмыганье, кашель, тут и там заерзали, вытягивая ноги. Элина взглянула на соседку одним глазом– Аня не шевелилась и казалась абсолютно умиротворенной. Элина хмыкнула и снова закрыла глаза, приняв нужную позицию. На ее счастье, через несколько секунд раздался спасительный «ом», означавший окончание медитации. После медитации пели песни, которые назывались киртаны– гимны индийским божествам. Петь было гораздо веселее. Слова хоть и были непонятные и непривычные к произношению, но мелодии– красивые. Особенно одна, длинная, ее пели последней и свами называли ее «церемонией огня». Они проносили по залу зажженную свечу. Огонь символизировал очищение пространства от негативной энергии, а человека– от дурных мыслей. Было в этом мотиве что-то, щекотавшее душу Элины, что-то как будто знакомое, но давно забытое. Такое звучание, от которого и радостно, и грустно одновременно, и слезы наворачивались на глаза. После пения киртанов свами рассказала, как пройдет следующая неделя. Утренняя и вечерняя медитации обязательны для всех, и для гостей, и для учеников ашрама. Гости, приехавшие только на семинар, могут посещать хатха-йогу– практику физических упражнений– по желанию. Завтрак накрывали в девять, ужин– в семь вечера. Отбой– в двадцать два ноль-ноль. В течение дня– лекции и практические занятия в рамках семинара «Йога против травм» и занятия для будущих инструкторов йоги. Вечер завершился кратким представлением каждого из гостей.

Первой на сцену выскочила Пиратка. На ней были все те же ярко-красные шаровары и короткий коричневый топ, из-под которого торчала полоска живота с пирсингом в пупке. Она с гордостью сообщила, что зовут ее Кора, она приехала из Австрии и по профессии она– астролог. Ищет смысл жизни и в своих поисках перепробовала многое, включая наркотики всех видов. Тут она сделала паузу, оценивая эффект от своих слов. «Но нигде»,– продолжала она,– «не нашла ответа на свои вопросы, поэтому теперь решила обратиться к восточной философии. Приехала на курс инструкторов йоги, потому что слышала много хвалебных отзывов о преподавателях.» Как же,– хмыкнула про себя Элина. – Хочет набраться информации, а потом продавать под своим соусом. Пиратка и есть.

Сама девушка вышла в конце, коротко представилась и сказала, что приехала из Москве, работает в балете. Свами спросила о цели ее приезда на семинар. Страдает от травмы? Элина замялась.

– 

Нет, не я. У моего… друга травма.

– 

А что же он сам не приехал?

– 

Он… не хочет. Не верит в альтернативную медицину.

– 

А вы надеетесь его переубедить?– мягко улыбнулась свами.

– 

Если это поможет ему…

– 

Как благородно! – раздался знакомый ехидный голос.

– 

Спасибо,– кивнула Элина очень серьезно, чем вызвала смех аудитории.

Только после этого перевела взгляд в первый ряд. Кора грызла ручку. Несколько мгновений они играли в гляделки. Пиратка отвела глаза первая. Элина вернулась на место.

На улице, в теплом полумраке со стрекотом кузнечиков и кваканьем лягушек в низине, Элина достала мобильный и набрала Антона. Аня издалека махнула ей, показав, что идет к коттеджу. Разговор с любимым получился недолгим и безрадостным. В последние месяцы он неизменно пребывал в дурном настроении, чередуя угрюмое молчание со вспышками злости. Элина мечтала об одном– чтобы он выздоровел. Она не представляла, что будет, если он так и не восстановится после травмы. Такое будущее ее пугало. Она очень надеялась, что выход найдется. Она покрутила в руках телефон, раздумывая, позвонить ли еще раз. Она знала, чем занят Антон. Смотрит видеозаписи собственных выступлений. Потом перейдет к танцовщикам на ютюбе. Насмотрится, придет в ярость на судьбу и мир, начнет крутить тренажерный велосипед. После операции прошло десять недель. Самое быстрое восстановление после разрыва ахиллова сухожилия– восемь месяцев. Но Антон собирался вернуться скорее. У Элины в голове звучали слова хирурга: «У него есть шанс вернуться на сцену, но нельзя спешить. Если неправильно срастется, то может остаться хромота» Она набрала номер снова. Ждать пришлось долго.

– 

Ну, что? – наконец, хмыкнул в трубку раздраженный голос.

– 

Тренажер– не больше десяти минут! Иначе все испортишь!

– 

Да знаю я,– буркнул он.

– 

Что смотришь?

– 

Да так…

– 

Я тебя люблю. Не грусти, ладно?

– 

Угу. Давай, спокойной ночи.

Элина с силой сжала челюсти, до боли. Это ощущение всегда ее успокаивало. Они с Антоном были вместе целую вечность– семь лет. Кто бы мог подумать. Она тогда была перспективной артисткой кордебалета, а он– уже солистом театра в Петербурге.

– 

Пойди, посмотри на новенького,– выбежала как-то ей навстречу подруга во время перерыва между классами. –Из Питера к нас переманили.

Элина открыла дверь в зал и застыла на пороге. В воздухе парил бог, спрыгнувший с Олимпа. Широкоплечий, с узкой талией и мышечными ногами в черном трико, мягкими, изогнутыми дугой стопами. Он парил в воздухе на одной высоте. На лице– сосредоточенная уверенность, солнце играло в белокурых густых волосах. В следующую секунду он приземлился, мягко, точно пантера, и улыбнулся Элине, превратившись из божества в курносого симпатяшку. Он не прикладывал особых усилий, чтобы ее завоевать. Элина удивлялась, что он вообще здоровался с ней отдельно, в то время, как всем остальным бросал пренебрежительное «здорово», глядя поверх голов. Конечно, его внимание к ней сразу заметили, пошли пересуды.

Элина делала вид, что не слышала. После первой ночи, проведенной в его квартире на Китай-городе, где он еще не закончил ремонт, и пахло краской и обойным клеем, завязывая волосы в тугую прическу на затылке, Элина сказала:

– 

Ты только учти, что балет у меня всегда будет на первом месте.

Антон, поджарый и мускулистый, точно мустанг, поцеловал ее в шею.

– 

Малыш, а как же я?

– 

А ты можешь выбирать место из оставшихся призовых,– улыбнулась она,

глядя в его миндалевидные карие глаза с длинными пушистыми ресницами.

Его зрачки блеснули тем сладостным огнем, от которого у нее подгибались ноги. Элина считала, что именно в этом заключался секрет их долговременного романа. Она его не держала на привязи, но и сама давала понять, что в любой момент развернется и уйдет, не оглядываясь. И ушла. Когда четыре месяца назад самым банальным образом застала любимого в номере с коллегой, голой по пояс.

Он умолял, падал в ноги, плакал, обрывал телефон, каялся как мог. И она сдалась. Потому что, как можно злиться на Антона Боярского… которому рукоплескали зрители во всем мире. И пусть она, Элина Терехова, танцует с ним в паре и получает заслуженные аплодисменты и гонорары, но есть просто талантливые артисты, а есть те, кто несет послание. Бог не является сам, но он посылает весточки через необыкновенных людей. Тех, кто делает невозможное возможным. Элина сказала, что на первом месте у нее всегда будет балет. Так и есть. Но Боярский– сердце современного балета, и ее долг– сделать все возможное и невозможное, чтобы помочь ему.

Она вдохнула прохладный, наполненный запахом полевых трав, воздух, чувствуя одновременно волнение и тяжелый груз ответственности.

Вернулась в спальную комнату незадолго до времени отбоя. Девушки уже были в постелях, но свет не выключали– ждали ее. Элина подумала, что так и не познакомилась с остальными соседками, но решила отложить до утра. Коротко пожелала спокойной ночи и забралась на матрас, очень надеясь, что ветер из открытого окна доберется и в ее угол.