Читать книгу Планета-ловушка - Ольга Зверлина - Страница 5

Жизнь на Тыбре устроена забавно: тут повсюду хрыбы сидят и всем они управляют. Чтобы выбросить мусор, нужно разрешение Гыб-Гыба, чтобы перевезти что-то с места на место – разрешение Дуб-Дуба. А если хочешь поправить подкосившееся здоровье – сразу топай к Меб-Мебу за разрешением.

И сейчас мы идём к этому Меб-Мебу, потому что у Дуб-Дуба в Транспортном Управлении никакого разрешения не получили. Там только обычным транспортом распоряжаются, то есть – железными механизмами. И к ним относятся лишь здешние лифты, рельсовые трамвайчики и редкие летательные устройства, которыми владеют только хрыбы. А вот искусственный организм для них в диковинку, поэтому транспортного начальства он не касается.

Мы вышли от Дуб-Дуба расстроенные, не зная, что делать дальше. Но, на наше счастье, нам попался друг Скобо – Фобо. Кто его знает, чем он тут занимается, но, судя по всему, хитрый парень. Увидев нас, Фобо тут же заорал: «Вааарвль!» – да так громко, что у меня уши заложило и зазвенело в голове. К счастью, ушей у меня всего два, а не шесть, как здесь у некоторых.

То есть, о варвлях Фобо этот отлично знал. Похлопав меня по спине и осмотрев с ног до головы, он внимательно выслушал нашу с Ботом историю. Он-то нас сразу и надоумил отправиться к Меб-Мебу. Хрыб Меб-Меб, начальник Управления Жизнью, отвечал за здоровье всего живого, что есть на Тыбре. А живого на внутренней планете не так уж много – сами тыбрцы и кротозайцы.

И ещё собаки, я говорил уже.

А вот здоровье незаконных пещерных людей Меб-Меба совсем не касается.

Тыбрские собаки, по рассказам Скобо – это что-то удивительное: они летают. То есть, они и лают, конечно, как все прочие галактические собаки, и хвостом машут, и куснуть могут, если ты на этот собачий хвост наступил. И ног у них всего шесть, что вполне нормально для космического зверя. Но есть у них ещё и крылья. Живут эти собаки в кронах деревьев, сплетая подвесные гнёзда двумя передними лапами, которые для ходьбы почти не используют: им и четырёх за глаза хватает. А потому наловчились орудовать передними лапами вовсю.

И охотятся местные собаки на кротозайцев.

К жителям собаки относятся спокойно, но в домах не живут. И злить их понапрасну не стоит: зубищи-то – о-го-го! Любого кротозайца вмиг пополам перекусывают.

Так вот: этот сообразительный Фобо, в отличие от местных упёртых хрыбов, сразу понял, какая его родной планете может быть огромная польза от моего Бота – и предложил нам выдать аркондра за инопланетную зверушку.

– Зачем, – говорит, – нашим тупым хрыбам зря бо́шки морочить искусственными организмами? Им этого никогда не понять. Получите-ка у Меб-Меба разрешение на ввоз личного зверька, а потом кормите его нашими родными помоями, сколько душе влезет.

Нам идея понравилась. Вообще-то я врать не люблю, хотя ради пользы иногда приходится, никуда не денешься: у меня на этот счёт даже есть своя собственная теория, при случае расскажу.

Но тут – какое же враньё? Аркондр ведь и есть моя личная зверушка.

Только очень большая.

На прощанье Фобо даёт мне свою визитку – знаете, наверно: это такая карточка, на которой имя и адрес пишут. Они на многих планетах в ходу. Только не на Варве, у нас вместо визиток – телепатия, мы через мысленный контакт друг о друге и так всё знаем.

А я дарю Фобо наш варвльский самозаряжающийся фонарик: у меня всегда с собой таких несколько.

* * *

Дом Меб-Меба тоже оказался двухэтажным. Может, на Тыбре вообще система такая: сколько имён – столько этажей в доме? Надо будет уточнить.

Толпа в приёмной Меб-Меба была куда больше, чем в Мусорном Управлении: многих, видимо, беспокоило собственное здоровье. Но Скобо опять ловко пролез без очереди, объяснив наше появление загадочным «галактическим вопросом».

Оказалось, что от вранья есть прямая польза: Меб-Меб сразу выдал нам разрешение на ввоз зверушки. Правда, при одном условии: нужно пройти осмотр у Главного Лекаря, без его печати пропуск недействителен. А то вдруг, говорит, ваша зверушка больна, а потому опасна для нашей прекрасной планеты: ещё разведёте тут нам инопланетную заразу.

Не объяснять же ему, что искусственные существа не болеют. Фобо прав – он не поймёт.

Ну что ж – к лекарю так к лекарю.

И мы идём к лекарю.

Лекаря наверно тоже как-то зовут, но все его называют просто хрыб. Он слушает нас с большим интересом: видимо, не так уж часто к нему обращаются инопланетяне. И назначает осмотр аркондра на завтра. А пока мы со Скобо на своих горбах тащим мешки с помоями к планетарному причалу – надо хоть немного голодную зверушку подкормить.

– О-го-го! – вопит Скобо при виде Бота. – Ну и зверушка у тебя, варвль!

Привратник Хыбо топчется в стороне: на причал-то он нас впустил, когда ткнули ему в нос пропуском от Меб-Меба, но всем своим видом показывает, что мы ему до смерти надоели.

Два мешка помоев Бот прогладывает в одно мгновение и обиженно хлопает глазами: чего так мало-то? Мысленно объясняю ситуацию и прошу потерпеть.

Надо сказать – мой Бот терпеть не любит. Просто терпеть не может терпеть.

Он урчит и сердито отворачивается…

* * *

Пока у нас есть время, Скобо предлагает осмотреть планету, вернее – ближнюю её часть: всю-то огромную внутреннюю планетищу за полдня не обежишь, конечно.

На Тыбре много интересного. Дома здесь подвесные, я говорил уже, и всё больше одноэтажные – это домики простых жителей. Высокие дома только у хрыбов. Галереи-переходы многоярусные и соединены шаткими лестницами. Есть канатные дороги, по ним скользят трамвайчики, тоже подвесные, я на таком успел пару раз прокатиться. И в том трамвайчике, на который билет подороже – стеклянные полы.

Есть ещё рельсовые дороги, проложенные прямо по планетарному своду – по ним ходят скоростные поезда для езды на большие расстояния. Только рельсы у этих поездов не внизу, как у трамвайчиков, а вверху, над крышей. А на самой крыше колёсики прицеплены, ведь всё тут наоборот. Здешние поезда такие быстрые, что из-за своей скорости вниз не падают. Наверно, они могли бы и вниз головой ходить, но «истинные тыбрцы» вниз головой ничего не делают, это штука принципиальная – они же не отсталые пещерные жители какие-нибудь.

А ещё мне очень понравились тыбрские деревья: вот они-то растут вниз головой, то есть – своей кроной, и ничего ты с ними не поделаешь: природа.

И ветки их тянутся вниз, к рыжему солнцу, и листья.

И плоды вниз свисают: чтобы их собирать, используют небольшие летающие устройства, вроде воздушного велосипеда. Их простым работникам выдают только для сбора урожая. А в прежние времена сборщики плодов подвешивались к ветвям в матерчатой люльке: и сами в ней сидели, и плоды в неё складывали. Как закончат сбор – вылезут на ветку, ногами зацепятся, а края люльки стянут верёвкой, чтобы урожай не просыпался. Им кидают канат с крюком, они собранное за крюк цепляют – и другие тыбрцы тянут мешок вверх. А сборщик в другую люльку пересаживается, дальше работать. Сборщики рисковали жизнью: иногда ветка не выдерживала груза и обламывалась, несчастные тыбрцы падали и мигом сгорали в пламени Рора.

Здесь о таких падениях говорят: «упасть в небо».

Зато теперь с помощью летающих велосипедов плоды собирают быстро и безопасно.

Знай, педали крути.

Скобо так много об этом известно, потому что его предки были растениеводами и сборщиками плодов. Он и сам в детстве отцу в этом деле помогал. И плодов здешних тогда наелся вдоволь.

А плоды тут смешные: те пупырчатые, что ел Гыб-Гыб, ярко-красного цвета и называются «брыцы». Они кисло-сладкие, довольно редкие: их созревает немного, и торговцы берут за них дорого. А хрустящие шарики, которыми меня угощал Скобо – это плоды вафельного дерева, их в народе вафками зовут. Их сушат на верёвочках и потом жуют круглый год. Вафельных деревьев на Тыбре полным-полно, поэтому вафки дешёвые. Внутри они пустые, их можно разными начинками заполнять, выходит что-то вроде хрустящих пирожков или пирожных. Вафки охотно едят все – и бедные, и богатые.

А сейчас местные учёные вывели новый сорт вафельных деревьев с очень большими плодами: есть их нельзя – невкусно, можно даже зубы сломать, до чего они жёсткие.

Поэтому из них делают модные горшки для цветов и шляпы.

Как раз такую шапку-пузырь я на хрыбе Тыб-Тыбе и видел в начале этой тыбрской истории.

Прогулялись мы и к местной реке Боркс. Правда, чтобы идти вниз головой, нам пришлось надеть хитрые ботинки с магнитными подошвами, о которых я уже вам рассказывал. Здесь вниз головой работать лишь ремонтникам разрешается, на подвесных дорогах-галереях. И ещё – к реке ходить: подобраться к ней можно только пешком. Но мало кто к этой реке ходит, одни рыбаки: воду для питья горожане берут в специальных городских поильнях, она туда по трубам ползёт.

Река смешная, на текучий студень похожа, и немного липкая: приложишь ладонь к воде – кусок воды к ней и прилипнет. Правда, Скобо уверяет, что умеет в этой реке отлично плавать.

Что-то мне не верится.

Рыбу здесь ловят смешно, целыми бригадами, по трое или четверо. И ловят её стоя вниз головой, совсем не по правилам. Но иначе нельзя, иначе рыбу не выловишь. Ловят её не удочками, а сразу большими ковшами. Рыбаки опустят такой ковш в реку, он воды загребёт – и рыбу вместе с ней, ведь рыба в густой воде плывёт медленно. Чтобы содержимое не вывалилось, ковш из реки вынимают тоже наоборот, дном кверху. Ну в смысле, дном кверху по отношению к самой реке, когда ты на её берегу стоишь вниз головой. Надеюсь, что вы не такие тупые, как Хыбо, и сразу меня поняли, а то про местную жизнь рассказывать трудно. Совсем запутаться можно в рассказах, объясняя, где тут верх, где – низ.

В общем, ковш из реки достают дном к Рору, местному внутреннему светилу.

Достанут этот ковш из реки, а в нём что-то вроде холодного супа: рыба в желе барахтается. Рыбаки ковш быстро перевернут – и протрясут наловленное через специальное крупное сито, чтобы рыбу от воды отделить. Но и воду при этом не льют куда попало, а собирают в большой подвесной поддон. Воду эту потом используют для хозяйства, а лишнюю – распыляют по течению реки из специальной брызгалки, чтобы мелкие капли прилипали обратно к речной поверхности. Если так не делать, а просто плюхнуть ненужную воду в реку, она не удержится, комком сорвётся вниз, прямо на раскалённый Рор, и от этого выходит сразу много пара. Здесь за такое рыбаков строго наказывают. Оно и понятно: зачем же свою планету в баню превращать?

В общем, тяжёлое это дело – рыбалка.

Правда, местные богачи охотятся, двигаясь вдоль реки в своих летательных машинах и стреляя по рыбе из специальных ружей маленькими гарпунами на длинной леске.

Но обычным тыбрцам такое развлечение не по карману.

Ещё Скобо сводил меня в здешний музей, и там я тоже узнал много интересного – про зверьков, про пещерных жителей. В залах музея посетителям показывают объёмные картины-голограммы из жизни внизголовых.

Голограмма – это будто бы фотография в воздухе. Но она объёмная, её можно рассмотреть со всех сторон, словно ты осматриваешь что-то настоящее. А рукой ткнёшь – пустота.

Оказалось, внизголовые горцы на вид в точности такие же, как прочие тыбрцы, если не считать присосок на ногах. Скобо объяснил, что раньше присоски были у всех жителей планеты, но тыбрцы-горожане уже сотни лет ходят вверх головой, присоски на ногах им не нужны, вот те и исчезли за ненадобностью. В природе всё так – что ненужно, то потихоньку отваливается: у кого шерсть, у кого – присоски или хвосты. Это называется эволюция.

В общем, сейчас только отсталые пещерные жители продолжают бегать вниз головой. Если не считать тыбрских рыбаков. Ну и ремонтников, конечно, дороги ведь изнашиваются.

Мне очень понравились летающие собаки: в музее их чучела выставлены, и эти собаки довольно крупные. Вообще, ловить зверей, чтобы из них чучела набивать, очень жестоко, и на большинстве планет это строжайше запрещено. Хотя нормальным жителям космоса такое и запрещать не нужно, они и так не будут убивать живое существо, чтобы украсить его шкурой свою одежду, дом или музей.

Но на Тыбре этом почему-то всё можно.

У здешних летающих собак большие кожистые крылья, сверху покрытые пушком, и толстые хвосты. Скобо говорит: они этими хвостами так навострились драться, что бьют врага, точно дубинкой. Кроме того, у них и лапы сильные, особенно – две передние. И ещё острые зубы.

Короче, хорошо вооружённые боевые зверьки.

Были в том музее и исторические панорамы со звуковыми комментариями, из которых я узнал много полезного. Диктор рассказывал, что раньше все тыбрцы жили в пещерах и ходили вниз головой, и даже спали, зацепившись ногами за пещерные своды. Так было, пока одному из них не пришла в голову гениальная мысль – подвесить своё жилище к веткам дерева и комфортно жить в нём головой кверху. Это сразу многим понравилось, и часть тыбрцев мигом последовала его примеру, переселившись на деревья. В те времена Тыбр был ещё полностью покрыт лесами, так что деревьев всем хватало. Но многие упрямцы остались в пещерах, в темноте, и продолжают там жить до сих пор, в полном невежестве.

У лесных тыбрцев жизнь стремительно пошла в гору. Жилища на деревьях они соединили плетёными мостами и лестницами, потом вообще сменили на более надёжные, подвешенные к крюкам, хитро закреплённым в каменной породе планетарного свода. У вверхголовых тыбрцев появились архитекторы и инженеры, те стали строить не только дома, но и переходы между ними, и подвесные дороги; начали разные механизмы изобретать. Другие умельцы тем временем мастерили мебель и посуду, потом напридумывали всяких непонятных штучек для жизни, каких раньше не было, но без которых теперь просто не обойтись. Быстро возникли рынки и магазины, всякие салоны для услуг и приятного времяпрепровождения.

В общем, это бурное развитие продолжается до сих пор.

Правда, я так понимаю, что именно от этого развития и помоев на Тыбре собралась целая куча.

Но об этом нам в музее ничего не рассказывали.