Читать книгу Мелодия звёзд - Оливия Вильденштейн - Страница 3

В этом году в вашу жизнь войдет маленький незнакомец.

– Недвусмысленно… – Я показала бумажку маме, которая сидела напротив меня. Мы были в нашем любимом китайском ресторанчике.

«Золотой Дракон» – не лучший и не самый популярный ресторан в Нэшвилле, но мы ходили туда еще с той поры, когда я не умела есть палочками. Я все еще и не научилась толком. Чаще всего пельмешки выскальзывали и плюхались в соусницу, от чего скатерть кораллового цвета покрывалась коричневыми пятнами.

Мама заправила за ухо светлую прядку волос. Из-за ее короткой стрижки она была похожа на рок-звезду, но мир музыки для нее состоял лишь из оплаты моих уроков вокала и ее работы – декорирования домов музыкантов. Она до сих пор надеялась, что я вырасту и забуду о своих амбициях, но музыка стала моей жизнью.

– Ты ведь не собираешься сделать меня бабушкой, а?

– Фуу, – я сморщила нос. – Конечно же, нет. Карьера важнее.

Хочет мама или нет, но я собираюсь стать следующей Моной Стоун. Иногда мне кажется, что мама не хочет, чтобы я стала певицей, потому, что папа был музыкантом. Она, должно быть, любила его когда-то (в момент, когда они меня зачали, возможно), но больше она не питает к нему нежных чувств. Каждый раз, когда я слушаю его песни, она поджимает губы. Он уже умер, но они все равно будто до сих пор в ссоре, даже его смерть не является препятствием.

– А в твоем что? – спросила я.

Она разломила печенье с предсказанием и достала крошечную бумажку, свернутую в трубочку. «Твои туфли сделают тебя счастливой сегодня».

– Да ладно! – я вырвала листик из ее рук. Да, все верно, это и все послание. – Ну и что? Делают они тебя счастливой?

Она вытянула одну ногу и, внимательно рассмотрев свой коричневый замшевый ботинок, сказала:

– Знаешь, я очень счастлива, прямо сейчас.

– А я-то думала, что ты счастлива из-за того, что поедаешь спринг-роллы со своей прелестной дочерью.

– Не-а, – подмигнула она. – Все дело в туфлях.

Я притворно надула губы.

Мама улыбалась, но глаза ее выдавали.

– Я буду скучать по таким посиделкам в следующем году.

– Мам…

– Я хочу, чтобы ты уехала из этого города, увидела мир.

Другими словами, мама хочет отослать меня подальше от музыкальной сцены. Забавно, она считает мою страсть географически обусловленной. Я просто пользуюсь тем, что может предложить этот город.

Иногда, особенно когда мама пыталась вышвырнуть меня из Нэшвилла, я жалела, что не являюсь дочерью Моны Стоун. Как и моя мама, она самодостаточна и независима. Но мама довольствовалась тем, что поселилась среди звезд, Мона же покорила долбаную Луну.

Я тоже хочу Луну.

Мама попросила счет и достала кошелек.

– Я попросила одного из своих клиентов написать тебе рекомендательное письмо в Корнелльский университет. Я пришлю его тебе на электронную почту, когда мы вернемся домой.

Я облокотилась на стол, подперев голову ладонями.

– Не все певцы заканчивают жизнь под колесами поезда.

Она снова поджала губы.

– Энджи…

– Вот, например, Мона Стоун! Она никогда не употребляла наркотики или алкоголь и начала карьеру в восемнадцать.

– Это не тот человек, на которого стоит равняться.

– Ну почему?

– Потому что.

– Потому что что?

Мисс Тинь пододвинула пластиковый поднос с нашим счетом к одному из коричневых пятен от соуса. Когда я была маленькой, мы с мамой играли в игру: если я смогла поесть в «Золотом Драконе», не испачкав скатерть, то ставила музыку в маминой машине всю следующую неделю. Если я проигрывала – что чаще всего и случалось, – мне приходилось слушать мамину любимую радиостанцию – Classic FM. Я не имею ничего против Вивальди, просто предпочитаю песни с текстами.

Мама бросила две двадцатки на маленький поднос, встала и перекинула через плечо сумку с бахромой.

Я встала и направилась вслед за ней к стеклянной двери.

– Почему ты ее так ненавидишь?

– Потому что она предпочла карьеру семье! – мамин голос прогремел на всю парковку.

Я сжала телефон в руке.

– Это был не ее выбор!

Мама сложила руки на груди.

– Неужели? А чей же?

– Ее мужа… он бросил ее.

Мама покачала головой, от чего ее золотые серьги блеснули и зазвенели.

– Энджи, я рада, что ты упрямая и целеустремленная, но не будь так наивна. Муж Моны бросил ее, потому что ее больше заботили фанаты, чем собственные дети. – Мама так крепко впилась руками в плечи, скрестив руки на груди, что костяшки ее пальцев побелели.

– Точно так же как твой папаша больше заботился о своей гитаре, чем о нас. – Она добавила это так тихо, что я едва услышала ее.

Но это была правда.

Не секрет, что папа был страстно увлечен музыкой, но я вдруг осознала, как дико ревновала моя мать к его страсти. Может, Мона напоминает ей моего отца. Может, это и есть моя фатальная ошибка – превозносить того, у кого не в чести семейное счастье. Думаю, полюби я певицу со счастливой семьей, мама бы меня поддержала.

– Я никогда этого не сделаю, мам. Я никогда не брошу тебя.

– Меня? – прохрипела она. – О, детка, я не боюсь, что ты меня бросишь, потому что это просто невозможно. Ты не сможешь избавиться от меня, даже если попытаешься. Я слишком сильно тебя люблю. Но я хочу, чтобы ты интересовалась и чем-то другим. Тебе всего семнадцать. Боже, в семнадцать лет я понятия не имела, чем хочу заниматься.

А я знаю. С детства!

Подобные разговоры никогда не заканчивались ничем хорошим, поэтому я отступила. Она думает, что я наивна, но это не так.

Я смотрела на солнце, которое опускалось за горизонт и окрашивало родной город в пастельные цвета.

– Я обещала Рей, что заеду к ней сегодня вечером.

Это наш ритуал. Каждый год накануне нового учебного года я зависаю со своей лучшей подругой. Мы не заплетаем друг другу косички или что-то в этом роде. Мы составляем списки того, чего хотим от будущего года, прячем их в ее свинью-копилку и проверяем их в последний день учебы, чтобы узнать, что из списка нам удалось провернуть.

– Тебя подбросить? – спросила мама, открывая дверь своего серебристого внедорожника «Вольво».

– Нет, я доеду на велике. Обещаю, буду дома к девяти.

Мама кивнула в ответ.

Мы отъехали, и я прокрутила ручку радиоприемника, пытаясь поймать станцию, и вдруг попала на последние ноты песни группы Lady Antebellum. Я собралась было переключить станцию, как ведущий сказал, что рядом с ним сидит Мона Стоун и у нее есть какая-то новость.

Я искоса взглянула на маму, ожидая, что она скажет мне сменить станцию. Но не думаю, что она вообще слушала радио.

– Привет, Мона.

– Привет, Нед. Спасибо за приглашение!

– Итак, я слышал, у тебя есть какая-то важная новость для твоих фанатов?

– Да, это правда. – Она говорила так же сладко и мелодично, как и пела. – Прежде всего я хочу поблагодарить вас всех за то, как тепло вы приняли мой последний альбом. Ваша любовь и преданность – большая честь для меня.

– Это потрясный альбом.

– О, Нед, ты милашка. – Мона засмеялась. У нее был такой замечательный смех.

– Как бы то ни было, я пришла сюда сегодня, чтобы объявить о небольшом конкурсе, который я устраиваю.

Я снова украдкой взглянула на маму. Она до сих пор не посмотрела в мою сторону и не сменила станцию, просто чудо какое-то.

– Этот конкурс – для всех начинающих композиторов. Если ты написал песню, пришли ее мне. Она может стать заглавным треком моего следующего альбома. За подробностями на мой са…

Из радиоприемника вдруг запел Дрейк.

– Мам.

Она продолжала крутить ручку, будто пытаясь найти частоту как можно дальше от той, с которой говорила Мона.

– Даже не думай об этом.

Я поставила локоть на подлокотник и уставилась в окно.

– Я слышу, как ты думаешь об этом, Энджи.

Наконец мама выключила радио, и тишина стала невыносимой. Мне хотелось, чтобы она просто включила уже свою классическую музыку на худой конец.

– Разве не ясно, что это продуманный ход, чтобы присвоить таланты других людей?

Я даже не пыталась возразить, что, возможно, Мона хочет помочь талантливым людям, потому что мама не стала бы меня слушать. Она становится глухой и слепой, как только дело касается достоинств Моны.

В полной тишине мы проехали мимо особняка Бель Мид Плантейшн, повернули пару раз и выехали на дорогу, вдоль которой выстроились огромные дома.

– Мам, я же сказала, что поеду к Рей на велосипеде.

– Я и не везу тебя к ней, – чуть более мягким тоном сказала она. В ее голосе проскользнули резкие нотки, но я видела, что она пыталась успокоиться. Наверняка по возвращении домой мама начнет генеральную уборку. Это ее любимый способ выпустить пар. О, берегитесь, пыльные кролики!

– О’кей, – я вздохнула. – И куда же мы едем?

– Я хочу показать тебе свой новый проект.

Она остановила машину перед громадными коваными железными воротами, затем опустила мое стекло и наклонилась ко мне.

– Вот это? – я разинула рот, глядя на серый каменный особняк с окнами в белых рамах, выходящими на ухоженную лужайку с кедрами, стоявшими острой живой изгородью. – ОГО. Он просто огромный.

На самом деле это неудивительно. С тех пор как прошлой весной она попала в «Архитектурный дайджест», все, у кого есть деньги и четыре большие стены, звонят, чтобы нанять ее.

– Кто его купил?

– Человек по имени Джефф Дилан.

– А чем он занимается?

– Он адвокат, работает в сфере шоу-бизнеса.

Я собрала свои волнистые волосы и убрала их с шеи, затем скрутила в пучок. Он держался и без резинки.

– Стой, дай угадаю: он свободен и горяч?

– Это работа, Энджи, а не первое свидание. И я не ищу себе парня.

Вот почему я верю в то, что она любила папу… мама никогда не пыталась заменить его.

Еще пару секунд она разглядывала свой новый проект, а потом снова выехала на улицу.

– Я видела Джаспера прошлой ночью.

– Что?

– Вы вроде хорошо дружили раньше.

Мои волосы встали дыбом, потому что я поняла, к чему она клонит. Моя мама и мама Джаспера – лучшие подруги, и они втайне (ладно, вполне открыто) хотят, чтобы мы с Джаспером когда-нибудь стали парой. Но этого никогда не случится. Он же спортсмен. Я не встречаюсь со спортсменами. Я ни с кем не встречаюсь, если уж на то пошло. Мне не нужны помехи.

– Он все еще в топе твоего «горячего списка»?

Я так резко повернула голову влево, что у меня хрустнула шея.

– Мам!

– Что? – невинно спросила она.

– Откуда ты знаешь об этом списке? Ты что, рылась в моих вещах?

– Меня очень раздражает бардак в твоей комнате. Если хочешь, чтоб я не лезла туда, приберись наконец!

– Это моя спальня. Моя. Не твоя. И мне нравится мой беспорядок! – я нажала на кнопку в двери, чтобы закрыть свое окно. Нажала так сильно, что она чуть не треснула. – И не так уж и грязно там.

Хотя вообще-то действительно грязно. Но я называю это «организованный хаос».

– Я не собиралась читать тот список. Он выпал, когда я пыталась подровнять стопку пластинок, которую ты используешь вместо тумбочки.

Я бросила на нее быстрый взгляд, все еще полный раздражения.

– И тебе пришлось его прочесть?

– Я хочу знать, что происходит в жизни моей маленькой девочки. Или, может, добавишь меня в друзья в Снэпчате?

Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

– Ни за что!

– Ты не должна рассказывать мне все, Энджи, но и не закрывайся от меня, ладно?

Я расслабилась в кресле.

– Я написала этот список несколько лет назад. Джаспер любил свои бицепсы больше, чем любую из своих девушек. А еще он перевстречался почти со всеми моими одноклассницами.

– Рада, что моя дочь не встречается с бабниками.

Юмор разрядил обстановку.

– По словам Рей, у меня слишком высокие стандарты.

– Этим ты в меня пошла.

– Значит, Эйдан был исключением?

Я не каждый день вспоминаю о своем отце, но всякий раз, когда о нем заходит разговор, я засыпаю маму вопросами в надежде услышать что-то хорошее. Не мог же он быть таким уж плохим.

Она крепче сжала руль.

Или мог?