Читать книгу Остановка на жизнь. #дневник из клиники неврозов - Оля Шкарупич - Страница 3

В эту ночь мне ничего не снилось. Я проснулась от того, что медсестра приоткрыла дверь в нашу палату и сказала: «Девочки, поднимайтесь! Надо померить давление».

Любовь Алексеевна надела мне на руку манжету и спросила:

– Ну что, Викуля, приснился вам жених на новом месте?

– Нет, – ответила я.

Она спросила:

– Наверное, не загадали?

– Загадала, но видимо феназепам помешал ему зайти.

Любовь Алексеевна рассмеялась.

Утро потекло своим чередом: анализы, душ, умывание, завтрак, таблетки. На первое время мне выписали антидепрессанты, феназепам и успокоительное. Все по половинке таблетки.

Со второго дня начались процедуры. Надо было спуститься в подвал. Там проводят процедуры: циркулярный душ, дорсенваль, инфита-терапия и хвойные ванны.

Все направлено на восстановление истощившейся нервной системы. Во второй день у меня по расписанию циркулярный душ и инфита.

Циркулярный душ принимают в полубоксе. Он оборудован трубками для подачи воды со всех сторон: в вертикальном и горизонтальном положении. Вода подается под сильным напором, поэтому стоишь и ощущаешь, как жесткие струи воды нещадно бьют по голому телу. Длится это минут десять, потом коренастая женщина, похожая на немку, кричит: «Выходим».

Инфита-терапия – это вообще странная вещь. Надо смотреть в серый, мутный экранчик, где отражаются твои глаза. Смотреть надо пять минут. Врачи говорят, что это метод биорезонансного лечения. На мой взгляд, это больше похоже на возможность наконец-то заглянуть в свои глаза, как в зеркало души. Я увидела уставшие, несчастные глаза семидесятилетней старухи и не нашла в них ни любви, ни надежды, ни ожидания светлого будущего. Глаза казались старыми и какими-то больными. Зазвучал сигнал, и это означало, что сеанс завершен. Я встала и пошла в палату.

На отделении было время обеда. Я встала в очередь за рыбным супом, от второго отказалась. Не хочу выйти отсюда толстой. От таблеток состояние напоминает песню «а когда на море качка»: постоянно штормит и хочется спать сутки напролет.

Вернувшись в палату, я поделилась с девочками:

– Настроение улучшилось, пропала злость, но ухудшились память и зрение. Что ж, за все надо платить.

Арина, которая собирала вещи – ее сегодня выписывают – засмеялась и ответила:

– Мы все через это проходили. У меня целые дни выпали из памяти, – она посмотрела на меня и застегнула большую спортивную сумку, – зато сейчас чувствую себя, как новенькая.

Она сдула прядь волос, выбившуюся из прически, и отнесла сумку к двери.

– Вика, перебирайся на мою кровать, – участливо сказала она, – на ней всегда тепло. Можно с утра смотреть в окно и батарея рядом. И я заняла ее кровать, теплую, у батареи, и уснула глубоким сном.

Проснулась под вечер. На соседней кровати разбирала вещи стройная и невысокая девушка. На вид новенькой 27 лет. У нее длинные черные волосы, заплетенные в косу, острый носик и тонкие губы цвета спелой вишни. Глаза широко распахнуты, их обрамляют густые пушистые ресницы, как у лисички (если у лисички есть ресницы). Она аккуратно сложила вещи в тумбочку. Потом сняла джинсы и черную водолазку, облачилась в свободный спортивный костюм и посмотрела на меня.

Я прошептала:

– Привет! Я – Вика.

Она смущенно улыбнулась и ответила:

– А я Даша.

Я сказала:

– Добро пожаловать!

В палату ворвалась Марина. Сегодня она была в отличном настроении – ей назначили новое лечение, а значит, она еще пару недель проведет в клинике. Она громко спросила:

– Кто идет на занятия по рисованию?

Я поняла, что если сейчас не встану с кровати, то снова погружусь в сон. Забеспокоилась, что теряю былую активность. С этим надо что-то делать, поэтому я вопросительно посмотрела на Дашу:

– Пойдем?

Она пожала плечами:

– Пойдем.

Пока мы шли в кабинет, Даша спросила:

– Ты часто рисуешь?

Я усмехнулась:

– Сесть и порисовать – это моя давняя мечта. Но она никак не могла сбыться: то работы много, то сил после нее нет.

Мы дошли до кабинета, я открыла дверь и увидела пожилую женщину. Она сидела за столом и что-то писала. Когда мы зашли в комнату, она подняла глаза. Я никогда не видела таких добрых глаз. Она согревала взглядом, как солнечными лучами.

– Вы пришли порисовать?

Мы, не сговариваясь, кивнули.

– Тогда берите карандаши, – жестом указала на коробку с цветными карандашами, – и выбирайте изображение, с которым будете работать, – она протянула нам пачку листов и открыток.

Я выбрала подсолнух. Даша – птичек на ветке, и мы принялись перерисовывать картинку. Мы легко заговорили о сокровенных вещах, чёркая цветными карандашами по листу бумаги.

Даша рассталась с любимым мужчиной несколько лет назад и решила боль хорошенько заесть. Молодой организм быстро набрал пару десятков килограммов. Даша себя возненавидела. Свое некрасивое, жирное тело. Но каждый раз, находясь в стрессе, она много ела и не могла остановиться. После того, как наедалась, засовывала два пальца в рот, чтобы вызвать рвоту. У Даши булимия. И это сложнее, чем просто поел и обнял белого друга. Но до знакомства с Дашей я об этом не знала.

Она взяла зеленый карандаш, чтобы раскрасить листики на ветке, и спокойно сказала:

– Я долгое время думала, что справлюсь сама. Но не смогла. Теперь я, в основном, ем творог, йогурт и каши. Мясо пищеварительная система не принимает, испорчена безвозвратно. Пострадали и зубы: кислота из желудка слишком часто на них попадала.

Она продолжала водить карандашом по листу бумаги, не отрывая глаз.

– Я говорила с психологом, и он порекомендовал обратиться в эту клинику. За мой непростой случай взялась Марта Андреевна. Молодая, красивая и целеустремленная женщина. Опытный доктор. Она сказала, что лечение в стационаре продлиться не меньше двух месяцев.

Когда мы вернулись в палату, то заметили, что Маша чем-то встревожена. Я спросила:

– Что стряслось?

Маша грустно поделилась:

– Возможно, нас будут переводить на пятый режим.

Даша заинтересовалась:

– Что за режим?

Маша шумно вздохнула и ответила:

– Два раза в неделю приезжаешь в стационар, чтобы взять таблетки и поговорить с лечащим доктором, – она махнула рукой, – считай, выписывают.

Регина добавила:

– Все из-за того, что на втором отделении начался ремонт. Теперь часть пациентов переведут к нам, а нас будут стараться отправить домой.

Так мы узнали, что Машу выписывают в понедельник. Регину – через неделю. И уже завтра, в пятницу, их обеих отпустят домой на выходные.

Я спросила Регину:

– Кто тебя ждет дома?

Регина пожала плечами:

– Только дочка. Правда она думает, что я лечу спину, – она заметила мой удивленный взгляд, – не хочу расстраивать, что я лечусь из-за четвертого суда с ее отцом.

Я удивилась:

– Дочка маленькая? Не знает про суды?

Регина усмехнулась:

– Для меня всегда будет малышкой. 23 года.

Я присвистнула:

– Регина, а сколько тебе лет, если не секрет. Я думала, что чуть за 30. Теперь у меня пазл не складывается.

Маша засмеялась:

– Да, Региша у нас такая: вечно молодая и красивая, – она села рядом с Региной и обняла ее, – давай, шокируй девочек своим возрастом!

Регина улыбнулась:

– Мне 47 лет.

Я смотрела на нее и не могла поверить. Гладкая кожа, стройная, почти девичья фигура. Ей любуешься: плавные жесты, красивая речь, мелодичный голос.

Я показала Даше туалетные комнаты и душевую, одну на все женское отделение, но это никому не мешает помыться. Доступ есть почти всегда. Тем более что напротив мужское отделение, и хочется хорошо выглядеть.

Вечером мысли стали путаться окончательно. Только помню, как забыв, что мы уже ужинали, я собиралась поесть еще раз. Медсестра доходчиво объяснила, что вечерняя трапеза уже закончилась.

Радует что, по словам девочек, феназепам скоро отменят. Хотя благодаря ему можно, наконец-то, выспаться.

Меня позвали на укол и после, едва коснувшись головой подушки, я уснула. Сон был глубоким и ничего не снилось.

В палате нас по-прежнему пятеро: Маша, Регина, Марина, я и Даша.