Читать книгу Рубаи - Омар Хайям - Страница 5
«Надменным небесам брось вызов горстью пыли…»
Перевод Василия Величко
Оглавление«О, бойся тело отдавать…»
О, бойся тело отдавать
На пищу горю и страданьям,
Томясь слепым любостяжаньем,
Пред белым серебра сияньем,
Пред желтым златом трепетать!
Спеши с друзьями пировать,
Пока веселья час не минет
И теплый вздох твой не остынет:
Твои враги на пир тогда
Придут, как хищная орда!..
«Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке…»
Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке
И помышленьями заветными делиться,
Чем без Тебя, мой Бог, идти в мечеть молиться
Без пламени в душе, но с четками в руке!..
Да! Сотворивший все, что было, есть и будет!
Чтоб ни было со мной, но знай: так верю я, —
Введет ли в рай за то рука Твоя,
Иль на сожжение в аду меня осудит!..
«Коль знаменит ты в городе – ты «Худший из людей»!»
Коль знаменит ты в городе —
ты «Худший из людей»!
Коль ты забьешься в угол свой —
ты «Вредный чародей»!..
Святым ли будь, пророком ли – разумнее всего
Здесь быть для всех невидимым,
не видеть никого!..
«Расцвела сегодня пышно…»
Расцвела сегодня пышно
Роза счастья твоего!
Где же чаша? Чаши в руку
Не берешь ты отчего?!
Время – враг наш беспощадный!
Друг мой милый, пей вино:
День отрадный, как сегодня,
Снова встретил… мудрено!
«Достойней, чем весь мир возделать, заселить…»
Достойней, чем весь мир возделать, заселить —
В одной душе людской печали утолить,
И лаской одного в неволю заковать —
Чем тысяче рабов свободу даровать!
«Над розами еще проходят облака…»
Над розами еще проходят облака,
Окутывают их фатой прозрачной тени.
Все жажду сердцем я волшебных опьянений…
Не отходи ко сну; не пробил час пока!
О, пей, душа моя! В вине сверкает пламя.
И залит небосвод багряными лучами…
«Подобно соколу мой дух, расправив крылья…»
Подобно соколу мой дух, расправив крылья,
Из мира чудных тайн стрелою полетел, —
Умчаться в высший мир хотел —
И что ж?! Упал сюда, – в мир праха и бессилья!..
Не встретив никого, кому души тайник
До сокровеннейших извилин
Открыть бы мог любя, – печален и бессилен,
Я выйду в ту же дверь, в которую проник!..
«Пусть колесо судьбы мне мира не дает…»
Пусть колесо судьбы мне мира не дает —
Ну что же! Я готов сейчас идти войною!
Пусть доброй славою бессмысленный народ
Меня не наградил – позор зато со мною.
Все прочее – слова!
Вот кубок, и в вине горит рубина пламень —
Ведь у непьющего найдется голова,
А у меня найдется – камень…
«Счастливо сердце того, кто в жизни прошел неизвестный…»
Счастливо сердце того, кто в жизни
прошел неизвестный,
Шелковых тканей не знал и пряжи
волнистой Кашмира,
Кто, словно птица Симург, вознесся
к лазури небесной,
А не гнездился совой в развалинах этого мира…
«Волшебный миг настал: природу, встав от сна…»
Волшебный миг настал: природу, встав от сна,
Всю в зелень облечет красавица весна,
Душистые цветы повсюду щедро сея;
И, ослепительней десницы Моисея,
Заблещет на ветвях цветущих красота!
Как бы воскрешены дыханием Христа,
С земного лона ввысь потянутся растенья,
Зазыблются они под лаской ветерка,
И очи в небесах откроют облака,
И наземь истекут слезами умиленья…
«Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом…»
Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом,
Кто истину, как я, уразумеет,
О, тот поймет, что перед божеством
Поступок мой значенья не имеет.
Аллах от века знал, он знал давным-давно,
Что мне, рабу его, придется пить вино!
Его лишь оскорбить я мог бы воздержаньем —
Его предвиденье явилось бы незнаньем…
«Нет в суетной любви могучего сиянья…»
Нет в суетной любви могучего сиянья:
Как пламя зыбкое в минуту угасанья,
Она не может дать живящего тепла!
Ее наследие – холодная зола!
Но кто божественной любовию пылает, —
Ни отдыха, ни сна, ни пищи тот не знает!
В сияньи радостном взойдет ли яркий день
Иль мир окутает чадрою ночи тень,
Несутся ль месяцы, года чредой крылатой —
Все призрак для души, любовию объятой!..
«Хайям, Хайям! Твой жалкий прах…»
Хайям, Хайям! Твой жалкий прах
Подобен трепетной палатке.
В ней дух царит как падишах,
Но дни его царенья кратки.
Они ведут к небытию,
Его последнему приюту.
Едва успеет он свою
Палатку бросить, – чрез минуту
Ферраши[2] смерти прибегут
И все разрушат, все сорвут,
Чтоб средь песков пути иного
Создать разрушенное снова.
«Жалкая страсть человека – подобна собаке цепной…»
Жалкая страсть человека —
подобна собаке цепной:
Крик ее – лай непристойный,
докучный, без всякого толка!
Лисья таится в ней хитрость…
Дает она мнимый покой,
Зайца обманчивый сон…
Сочетались, слились в ней одной
Бешенство лютого тигра
и жадность голодного волка!..
«О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия…»
О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия,
В безумии желать того, что невозможно?
Мечтой бесплодною охвачена тревожно,
Напрасно смущена зачем душа твоя?
Будь счастлив, веселись! При сотвореньи света
Никто ведь у тебя не спрашивал совета.
«Ныне в безумстве любви, в безумном, безмерном волненьи…»
Ныне в безумстве любви,
в безумном, безмерном волненьи
Разум утратили мы —
и тонем, горим в опьяненьи,
Служим святыне вина
в кумирне заветной своей!
Ныне, сейчас, через миг,
с восторженно-сладкою дрожью
Прах бытия отряхнув —
как дух, вознесемся к подножью
Трона, где вечность царит
в сияньи нетленных лучей…
«Надменным небесам брось вызов горстью пыли…»
Надменным небесам брось вызов горстью пыли.
И в том, чтобы тебя красавицы любили,
Миг счастия лови, ищи его в вине!
О чем тебе молить и в чем просить прощенья? Вернулся ль хоть один – один, как исключенье
Из всех, исчезнувших в неведомой стране?
«Доколе жизнь ты будешь посвящать…»
Доколе жизнь ты будешь посвящать
Гордыне суетной и самообожанью?
Иль одержим больным стремленьем к познанью,
Причин небытия и бытия искать?
Пей светлое вино! Ту жизнь, что чрез мгновенье
Прервать готова смерть, идущая вослед,
Любить иль понимать не стоит. Цели нет!
И лучше жизнь влачить во сне иль в опьяненьи!
«Скажи, ты знаешь ли, за что в устах народных…»
Скажи, ты знаешь ли, за что в устах народных
Лилея, кипарис названье «благородных»
Стяжали с давних пор?
Для люда грешного их воздержанье – диво:
Ей десять языков дано – и молчалива!
А у него сто рук – и он их не простер!..
2
Ферраш, фарраш – слуга, расстилающий молитвенный коврик.