Читать книгу Кошамбия. Роман-антиутопия - Орынганым Мустажафовна Танатарова - Страница 5

Усталая дама стала прибираться в своем рабочем кабинете. День выдался нелегким, но она не спешила, ведь дома ее все равно никто не ждал. Парочка, побывавшая у нее сегодня, всколыхнула в душе увядшие воспоминания. Прошло больше десяти лет с того дня, как Хэмиш обрел покой на местном кладбище, а Четверка так и не обзавелась новым мужчиной.

Болезнь забирала любовь всей ее жизни медленно, мучительно, долго. Имея медицинское образование, Мария сама понимала, что борьба бессмысленна. Но она до самого последнего дня надеялась на чудо.

После похорон женщина решила посвятить всю свою жизнь помощи мужчинам. И поэтому навсегда превратилась в Четверку. Номерные дамы были особой кастой в Кошамбии. Они являлись залогом стабильности государства, хранительницами традиций. В Моке их всегда 64. И только самые первые в списке занимаются лишением невинности, остальные выполняют функции палачей и жандармов.

Номерная может войти в любое здание, дом или школу. Она имеет право сделать все, что считает правильным. Над ней нет никакого закона.

Номерные дамы – это сам Кошамбийский кодекс.

А Единица, Двойка, Тройка и Четверка являлись элитой Мока. Добиться такого статуса было непросто. Но все равно, любой женщине одиночество противопоказано.

«Сходить, что ли, в распределительный центр? Подобрать себе кого-то?» – подумала Мария.

19 лет своей жизни Люкс провел в борделе. Он угодил туда еще до 16-летия, в наказание за побег из школы-интерната «Снегири». Конечно, затея переодеться в женскую одежду и так ускользнуть из-под надзора воспитателей была дурацкой. Куда бы он пошел дальше? Разумеется, подростка поймали. И решили поступить с ним так, чтобы больше ни один мальчишка даже не смел подумать о побеге. Отправили в публичный дом.

Он пережил издевательства, унижения, побои. Не умер, когда его морили голодом ради эксперимента. Его насиловали смотрители борделя и все, кто хотел. Клиентки-садистки превратили его кожу в лоскуты. Люкс ничего не знал о жизни за пределами своей клетки. Но однажды сутенеры сочли его слишком старым.

35-летний мужчина надеялся, что его сдадут в Утиль (управление Утилизации), где он доживет свой век, мирно подметая улицы, пока его не отправят в Печь. Но комиссия распределительного центра решила, что Люкса достаточно подлатать, и можно недорого продать.

«Какая женщина купит меня после целой жизни в борделе? Для чего?» – недоумевал Люкс Снегирь-83.

Визит Четверки стал для руководства центра громом среди ясного неба. Директриса этого учреждения выбежала навстречу Номерной даме, как была, в тапочках.

– У нас отличный выбор, – заикалась пожилая начальница.

Четверка осматривала мужчин не спеша, она знала в них толк. Прекрасно понимая, что любой красавец после двух месяцев побоев и унижений превращается в… тряпочку, покупательница неосознанно искала мужчину, которого сложно сломать. А увидела того, кого почти невозможно починить. Совсем.

Самый крайний в четвертом ряду. Его подлатали, конечно. Но это же живой труп!

«Они совсем с ума сошли в погоне за прибылью. Настолько потрепанного жизнью не найти даже в Утиле. По нему давно Печка плачет», – подумала Четверка.

Номерная дама подошла к Люксу, чтобы указать начальнице распределительного центра на допущенное нарушение. Она посмотрела на табличку, которую это подобие человека держало в руках, и обмерла. Судя по году рождения, данный мужчина был на 7 лет моложе ее самой. А показался лет на 20 старше.

Глаза блеклые и пустые. Какого они цвета, вообще? Ни капли жизни.

– Его документы, быстро! – скомандовала Четверка.

Начальница центра опрометью кинулась за бумагами. По тону Номерной дамы она поняла, что чем-то накосячила, и не миновать штрафа.

Когда эта важная посетительница вошла в смотровой зал, Люкс сразу почуял, что она – опасная. Почти два десятилетия в борделе научили его разбираться. И местная властительница буквально лебезила перед этой особой. Он надеялся, что суровая женщина не заметит его.

Бесполезно. Вот она стоит и просвечивает его насквозь теми лазерными лучами, которые у нее вместо глаз. Правда, Люкс не боится. В нем больше нет того, кто может испытывать страх. Остался лишь тот, кто существует чутьем и инстинктами.

Со сверхзвуковой скоростью вбегает начальница. И взглянув на документы, Мария чуть не схватилась за сердце: 19 лет в борделе, куда его отправили еще до совершеннолетия. Удивительно, что он еще жив.

– У нас есть кандидаты намного лучше, есть девственники совсем юные. На любой вкус. Для вас – совершенно бесплатно. Вы же видная женщина, зачем вам такой… тип? – продолжает лебезить начальница.

– Я выбираю не для совместной жизни. Мне нужна подопытная крыса. Для медицинских экспериментов. Только и всего, – спокойно поясняет Четверка.

– А-а-а, тогда понятно.

Она взяла Люкса за руку и повела за собой, сунув его документы в карман своего комбинезона. Он машинально переставлял ноги. Спокойно ехал в машине. И только когда автомобиль затормозил перед симпатичным домом на окраине Мока, до мужчины дошло, что он ОБЗАВЕЛСЯ СОБСТВЕННОЙ ГОСПОЖОЙ. Кажется.

На него вдруг накатила волна животного ужаса. Сначала задрожали руки и ноги, потом все тело начало трясти.

«Припадочный. Не удивительно», – подумала Четверка.

Он бился в жутких конвульсиях на заднем сиденье ее машины. Мария просто ждала, пока приступ паники пройдет. Но она ведь и не искала легких путей.

«Ничего, если окажется, что он – сумасшедший, просто тихо усыплю», – пообещала себе Номерная.

«Госпожа имеет право убить своего мужчину», – третий закон Кошамбийского кодекса.

Люкс долго приходил в себя. Его сознание отказывалось принимать реальность случившейся с ним перемены. Четверка привела его в относительно разумное состояние с помощью нескольких пощечин.

Сначала она держала его привязанным к кровати. Потом – просто прикованным к металлической скобе, торчавшей из пола. Первые робкие улучшения в состоянии этого человека женщина заметила только через два месяца после знакомства. Она пришла после тяжелого трудового дня к себе домой и увидела, что Люкс ИСПУГАЛСЯ, внезапно увидев ее. После многих попыток преодолеть эмоциональный вакуум, в который впал этот мужчина, проблеск человеческой живой эмоции показался Марии просто чудом. Она решила ухватиться за его страх, словно утопающий за соломинку.

– Сейчас я отрублю тебе ногу за то, что ты – грязный потаскун, – с металлом в голосе сказала Четверка.

Она действительно сходила в чулан за топором. Несколько раз взмахнула им перед его лицом, добиваясь внимания.

– А может, руку отрубить тебе? Сука, ты выбирай, без чего сможешь обойтись. Считаю до пяти: раз, два, три, четыре…

Она ожидала чего угодно: слез, истерики, припадка, отчаянной мольбы. Но Люкс просто вытянул вперед левую ногу. Как она и приказала, он выбрал, какую из конечностей пожертвовать топору.

Мария не знала, как на это реагировать. Четверка многое повидала на своем веку, но поведение этого мужчины было за гранью. А он ждал, когда она реализует свою угрозу. Просто тихо сидел на полу с вытянутой ногой. И даже не прикрыл глаза.

Да, пугать его бесполезно. Нужно найти другой подход.

Следующим вечером Четверка привезла домой щенка. Ничего не сказала, просто выпустила белый пушистый комочек на пол. Поставила миску с едой рядом с Люксом и ушла спать. Три дня она не обращала внимания ни на мужчину, ни на щенка. А на четвертый решила действовать.

Женщина схватила маленького собачонка за шкирку и приставила к его горлышку кухонный нож.

– Если хочешь, чтобы он жил, поговори со мной, – поставила ультиматум.

На лице мужчины медленно проступило удивление.

– Говори какие-нибудь слова, или я убью Тузика!

Люкс не знал, чего она от него добивается. Он бы подчинился любому приказу. Сделал все, что ей угодно. Его так долго и упорно учили молчать, не издавать ни звука, что он оказался перед дилеммой: а если его слова ей не понравятся? Не зная, что говорить, и опасаясь за жизнь пушистого комочка, он сказал:

– Я – грязный потаскун.

Это было правдой, так его постоянно называли. Он ведь ничего не нарушил, просто повторив фразу, которую слышал чаще всего.

Мария даже замерла. Она боялась дышать. Наконец-то, первый контакт с этим «инопланетянином».

– Это правда, ты – грязный потаскун. А почему? – женщина попробовала развить начавшуюся беседу, отложив нож в сторону и поглаживая Тузика, довольного ее вниманием.

Ответ мужчина знал. Он немного отдышался и произнес:

– Потому что я был в борделе.

Настоящий прогресс. Связный ответ на поставленный вопрос. Четверка одобрительно погладила Люкса по голове, как щенка.

– Ты правильно говоришь. Теперь я – твоя госпожа. И мне не нравится твое прошлое. Что же делать? – ласково поинтересовалась Четверка.

– Меня надо наказывать.

Ответ был настолько очевидным, что тут думать?

Женщина вздохнула. Она решила больше не мучить этого мужчину. Как обычно, покормила его супом с ложечки, поставила на пол миску для щенка и ушла спать.

Люкс не понимал, зачем ей надо было с ним разговаривать? Почему она еще ни разу не драла его? Для чего он ей, вообще? Когда она его убьет?

Тем временем, Тузик наелся и подошел к человеку. Щенку хотелось поиграть. Одно было понятно: это милое животное нужно женщине, чтобы шантажировать его. И добиваться чего-то. Но ведь он и без того принадлежит ей. Что она узнала из его сегодняшних слов?

Мужчина обнял Тузика и тихо заплакал.

Следующим вечером Мария поговорила с Люксом без ножа, приставленного к горлу щеночка. Ей удалось узнать, что он:

– блядь, каких мало;

– редкостный сучара;

– неполноценный член;

– тугой дебил;

– последняя тварь.

И это все ответы на вопрос: «Кто ты?»

На все остальные вопросы («Какой твой любимый цвет?», «Нравится ли тебе слушать музыку?», «Какую пищу ты предпочитаешь?») следовало универсальное: «Как вам угодно, госпожа».

Следующим вечером Четверка специально включила радио, передающее народные песни. Она наблюдала за реакцией Люкса, но он как будто ничего не слышал.

Ночью, прижимая к себе Тузика, мужчина снова плакал.

Госпожа была странная. Когда он слегка привык к обстановке в ее доме и начал успокаиваться, она решила его отодрать. Велела встать к стене и спустить трусы. Люкс даже обрадовался, что все, наконец-то, стало правильно. Но она не делала ему больно. Просто осмотрела член, потрогала, что-то недовольно пробурчала. И все. Велела одеть трусы и вернуться на свое место.

Он пытался найти логику в ее действиях, но не смог. Хотел понять, что он сделал неправильно, и тоже зашел в тупик.

«Хоть бы она меня выпорола», – мысленно просил он неизвестно у кого.

Просто, тогда бы все встало на свои места.

А потом к госпоже пришла другая женщина. И с ней был мужчина. Он остался там же, где сидел Люкс, тогда как хозяйка дома и ее гостья поднялись на второй этаж.

Незнакомец попытался заговорить с Люксом. Но тот насторожился и отвечал односложно. Жизнь в борделе научила его никому не доверять.

На следующий день состоялся такой телефонный разговор:

Четверка: Ну, что сказал твой Алекс?

Алиса (университетская подруга): Практически ничего. Он у тебя, должно быть, необщительный. На контакт не идет, Алекс даже удивился.

Четверка: Он просто очень осторожный. Но хоть что-то удалось узнать?

Алиса: Разве что сказал, что чувствует себя нормально. И кормят его хорошо. Только пить по ночам хочется. И в туалет. А он прикован. Приходится ждать, когда госпожа проснется и отведет, куда нужно.

Четверка: О, уже кое-что. Поблагодари за меня Алекса.

Алиса: Всегда рады помочь.

Вечером Мария сняла с его правой ноги цепь, которой Люкс был прикован к своему месту. И сказала:

– Первый этаж дома в твоем распоряжении. Можешь ходить, куда хочешь.

Она очень боялась, что утром найдет его повесившимся. Но все обошлось. Мужчина так испугался предоставленной вдруг свободы, что тихо просидел у своей постели всю ночь.

На следующий день было воскресенье, единственный выходной день Четверки. Она решила провести его со своим мужчиной. Первым делом его надо успокоить. А значит, выпороть.

Скамейка, выдвинутая на середину комнаты, и лежащая на ней плетка – это понятно. Люкс снял трусы и майку, принял позу. Мария спросила:

– Какого цвета были твои глаза в детстве?

Мужчина не знал, что ответить.

– Я тебя выпорю, ты будешь за это наказан, поэтому можешь говорить спокойно. Ты – грязный потаскун, который долго был в борделе. Тебя надо бить за это каждый день. И я буду пороть тебя, обещаю. Все у нас будет правильно.

Люкс облегченно вздохнул.

– Раньше я тебя не порола, потому что мне нужно было к тебе привыкнуть. А теперь и драть буду. Только и от тебя мне кое-что нужно взамен. Ты сделаешь, что я попрошу?

– Как вам будет угодно, госпожа, – промямлил Люкс.

– Ответь на мой вопрос: какого цвета у тебя глаза были в детстве?

Женщина ждала ответа, она ласково поглаживала его спину. Он забеспокоился, но произнес:

– Зеленые. Они были зелеными.

– А почему их тебе не выкололи? Так ведь делают в борделях, – продолжала свой допрос госпожа.

– Сначала меня заставляли смотреть за умирающими, а потом – делать уборку, – ответил мужчина.

– И я не буду выкалывать твои глаза, ты же здесь будешь за хозяйством следить. Убираться уже умеешь, а готовить научишься потихоньку. И вообще, я – не прихотливая в еде.

Перспектива самостоятельно хозяйничать в доме испугала Люкса. Он задрожал всем телом.

– Не сегодня и не завтра, – успокаивающим тоном сказала госпожа. – Расскажи мне о своем детстве.

Ее мужчина подрожал-подрожал и взял себя в руки.

– Я был плохим мальчиком, меня часто наказывали. Правильно делали, надо было больше меня бить. Особенно неудачно я учился по математике, – поведал Люкс.

– А за что тебя отправили в бордель?

Мужчина снова весь затрясся.

– Говори, не бойся. Я тебя выпорю за это, – строгим голосом произнесла госпожа.

И он решился признаться. Выпалил:

– Пытался сбежать из школы.

Люкс думал: женщина рассердится на него, возмутится его глупому поступку, но она выглядела удивленной.

– Ничего себе! А как?

– Я переоделся в женскую одежду.

Тут над ним, как правило, начинали потешаться.

– Оригинальное решение, – грустно улыбнулась Мария, подумав о том, как дорого обошлась этому мужчине его детская выходка.

Все, что она хотела, Четверка узнала. Пора было выполнять свое обещание. И она его выпорола. Не жестко, но и не мягко. Обыкновенно наказала, как положено.

После порки Люкс успокоился, он сидел тихо в своем углу. Мария заварила рисовую кашу быстрого приготовления, сделала чай. Она действительно не придавала большого значения пище. Протянула тарелку своему мужчине и приказала поесть самостоятельно. Рядом на тумбочку поставила кружку с горячим чаем.

И он ее уронил. Вот растяпа!

Испугался и спрятался под кровать.

– А почему ты туда залез? – спокойно спросила госпожа, заглянув под матрас.

– Я виноват.

Мария подобрала осколки керамической кружки. Потом взяла металлическую плошку, налила в нее холодной воды и поставила ее под кровать.

– Пей, каша густая. Ее надо запить, это приказ.

Он отхлебывал воду из плошки, лежа. А она тряпкой вытирала разлившийся чай. Потом женщина велела ему вылезти.

– Я виноват, – признал он, стоя на четвереньках.

– Да, и ты ответишь за это.

И тут Люкса прорвало. Он с рыданием бросился ей в ноги и стал причитать:

– Пожалуйста, не надо. Нет, я сделаю все, что угодно. Только не это. Пожалуйста! Нет, я сделаю все, что угодно. Только не это.

Четверка насторожилась. Спросила:

– А чего мне не надо делать?

Но мужчина только всхлипывал. Мария дала ему несколько увесистых затрещин.

– Успокойся! А ну, успокойся! Я сказала! Чего ты так не хочешь?

Жестко встряхнув Люкса, она заставила его подняться на ноги. И тут до него дошло, что это вопрос. Покраснев, как рак, устыдившись самого себя, он объяснил:

– Я нанес вам ущерб. Кружка разбилась, а она денег стоила. Теперь я должен возместить, – промямлил Люкс.

Мария поняла, что не хочет знать, как с обитателей борделей спрашивают за ущерб.

– Кружка стоила 120, – придумала на ходу Четверка (она уже не помнила, сколько заплатила за эту старую посуду). – Ты теперь должен мне 120 поцелуев.

– А что это такое? – с опаской спросил мужчина.

– О, поцелуи – очень страшное наказание. Ни один человек не может вынести больше 10-ти в сутки. Следующие 12 дней я буду давать тебе по 10 поцелуев. И так ты возместишь мне потерянное имущество, – пояснила Мария.

Люкс понятия не имел, о чем она говорит. Он так растерянно захлопал глазами, что Четверка решила не тянуть. Обхватила за плечи, прижалась губами сначала к его правой щеке, потом – к левой, к подбородку, к переносице. Мужчина оцепенел. Пятый поцелуй пришелся на его губы. Запечатлев это «наказание», женщина отстранилась, чтобы отдышаться.

– Только что ты пережил пять поцелуев, остальные я дам тебе перед сном. Договорились? – спросила Мария.

– Как вам угодно, госпожа, – удивленно промямлил Люкс.

Наказание было странным и очень, очень, очень… ужасным. Он не понял, что почувствовал. И предстоящие пять поцелуев заставляли тревожиться.

«Это наказание от моей госпожи. Она имеет право делать со мной все, что хочет», – мысленно успокоил себя этот несчастный.

«Женщина вправе самостоятельно решать, как поступить со своим мужчиной» (Из «Правил обращения с суками»).

Ему оставалось только терпеть. Как и всегда.

Четверка удалилась на второй этаж дома, в свою спальню, и заплакала то ли от жалости к Люксу, то ли от ненависти к тем, кто ТАК изуродовал его душу.

Из документов своего мужчины она узнала, что он все предыдущие 19 лет находился в борделе «Косточка». Добившись закрытия этого заведения, Номерная дама лично осмотрела обитавших там несчастных людей. Большинство отправились в Утиль, троих безнадежно больных она лично сопроводила в Печь. Им было уже никак не помочь, оставалось лишь прекратить страдания. Шестерых юношей, попавших в бордель сравнительно недавно, Мария отвезла в распределительный центр – на продажу.

Бывшую руководительницу и смотрителей «Косточки» кто-то зверски убил одну за другой. Четверка принимала активное участие в расследовании серии этих жутких преступлений. Но поиски таинственной маньячки, к сожалению, не дали никаких результатов.

Впрочем, Люкс об этом никогда не узнал. Да, и сама Номерная считала, что учиненный ею разгром «Косточки» проблему жестокого обращения с обитателями кошамбийских борделей не решает. Лишь капля в море.

Каждую ночь, перед сном, Мария целовала Люкса. Она дарила ему не 10, а 11 таких «наказаний». Он делал вид, что не замечает лишнего поцелуйчика, но всякий раз почему-то ждал именно его. Осторожный, нежный, трогательный. Обязательно в губы.

Однажды перед воскресной поркой госпожа разрешила ему задать ей любой вопрос. Сказала, что ответит честно. Ему нравилось, как она бьет его: уверенно, правильно, властно. Вопрос сложился сам собой:

– Вы обещали пороть меня каждый день, а на самом деле наказываете только раз в неделю – по воскресеньям. Почему?

Люкс даже слегка испугался своей смелости.

– Ты прав. Согласно «Правилам обращения с суками», таких как ты положено избивать кнутом каждый день. Но дело в том, что я на работе только и делаю, что причиняю боль парням и мужчинам. Представь: 10—15, а иногда и 20 задниц нужно порвать после порки. Нет, не подумай. Мне нравится моя работа. Я – природная садистка, и мне доставляет удовольствие видеть их страдания, вздрагивания и корчи. Но каждый день из года в год. Я очень люблю пороть тебя. Твоя боль – самая сладкая для меня. Потому что ты – мой мужчина. Просто, извини. Я сильно устаю на работе. Поэтому до тебя, Люкс, мои руки доходят только в единственный выходной день. Если честно, то вот так.

Он довольно мило улыбнулся.

– А почему не кнутом, а плеткой?

Мужчина забыл, что ему было разрешено задать только один вопрос. Мария обрадовалась: между ними завязался непринужденный диалог.

– От кнута у меня руки отекают, им бить неудобно, – соврала Четверка. – И разве тебе не нравится, когда я действую плеткой?

– Нравится.

– Хочешь пожестче? – с улыбкой спросила женщина.

– Как вам будет угодно, госпожа.

Он произнес эту стандартную фразу кокетливым тоном, поэтому Мария слегка увеличила силу ударов, сократив паузы между ними. А когда закончила экзекуцию и подняла его со скамьи для порки, то с удивлением обнаружила, что член ее мужчины слегка привстал.

– Ой! – воскликнул он, опустив глаза, в которых зажегся зеленоватый огонек.

– Ах ты, сука! – взревела она.

Это было настоящее чудо. Через полгода после их первой встречи, наконец, она разбудила в нем мужчину. Люкс успел только встать к стене, она налетела на него и сразу же принялась драть за член. Делала все жестко, потому что уже знала: он любит именно так. С болью.

Кажется, его рука билась о бедро. Мария помнила их первый раз очень смутно. Вроде, он извинялся за «белое». Ужасно глупо. Вот дурачок.

Помня о том, что почти все предыдущие годы своей жизни Люкс обслуживал клиенток, Мария не хотела давить на него с сексом. Она заставляла себя сдерживаться, чтобы он не увидел ничего общего между ее постелью и бордельной койкой. Поэтому друг друга эти двое, за плечами которых был немалый опыт, узнавали постепенно.

Как-то раз, после 11-го поцелуйчика, женщина ущипнула его за задницу и ушла спать. А у него приподнялся член.

В другой день она попросила его потереть ее спинку в душе. И то и дело лапала его, возбужденного, стоя под струями воды.

Когда он дежурил у плиты (приготовление еды оказалось не таким уж и трудным делом), Мария иногда позволяла себе подойти и игриво пошлепать его по бедрам.

Момент, когда поцелуйчики перед сном естественным образом переросли в бурную ночь на втором этаже дома, неизбежно наступил. И женщина решила, что все мучения с ним, выпавшие на ее долю, окупились с лихвой. Стоило забрать из распределительного центра почти мертвого мужчину, чтобы пережить такие эмоции, фактически возродив его из бездны отчаяния.

А он подумал, что она – та самая, особенная, единственная. И еще Люкс хотел, чтобы госпожа порола его чаще одного раза в неделю.

И все было бы неплохо, если бы он перестал бояться. Но мужчина жил в постоянном страхе, что однажды снова окажется в борделе. Ему снились кошмары.

В один из дней он гулял с подросшим Тузиком во дворе дома своей госпожи. Она разрешала своему мужчине выходить на свежий воздух. И какая-то пожилая дама окликнула его из-за ажурной ограды:

– Эй, малыш, в какой стороне автобусная остановка?

Люкс знал, что утром женщины проходят мимо слева направо, а вечером идут обратно.

– Вам нужно пройти туда! – ответил он, указывая направление.

– Спасибо, милок, – поблагодарила его случайная прохожая.

И в этот момент, оглянувшись, он увидел свою госпожу, которая вернулась с работы раньше обычного и стала свидетельницей этого короткого диалога. УЖАС!

«Она решит, что я продолжаю вести себя, как в борделе!» – в панике подумал мужчина.

Он забежал в дом и спрятался под кровать. Марии пришлось долго убеждать его, что не произошло ничего страшного. Из-под матраса Люкс выполз причитая:

– Я – грязный потаскун. Виноват! Накажите меня.

Четверка не пошла на поводу у его навязчивого страха, но это стоило ей немало нервов.

Когда она почувствовала утреннюю тошноту, то поначалу списала все на испортившийся салат. Но и на следующий день ее слегка замутило от запаха яичницы с беконом. А в обеденный перерыв Мария съела две порции рыбного супа, который раньше терпеть не могла. С ней явно что-то было не так.

Люкс ждал воскресной порки, а вместо этого госпожа привезла его в больницу.

– Мне нужно пройти обследование, тебе это тоже не помешает, – объяснила женщина.

Он был напуган перспективой оказаться в незнакомом месте, но она пообещала быть рядом.

Очередь в приемном отделении оказалась небольшой, и Четверка села ждать вместе со всеми. Но ее вскоре узнали: слишком известная личность в Моке. Сотрудницы больницы, посетительницы и их мужчины окружили легендарную Номерную даму, наперебой выказывая ей свое почтение. Они уважительно кивали и Люксу, ведь он принадлежал ей. Мужчина, привыкший к совсем другому отношению, растерянно улыбался и кивал в ответ.

Когда поток комплиментов и благодарностей слегка поутих, сквозь поредевшую толпу протиснулся молодой врач и попросил Четверку и ее спутника проследовать в его кабинет.

– Меня зовут Морис Колокольчик-94. Я – ваш доктор. Внимательно слушаю.

«Удивительно, мужчина работает врачом», – подумал Люкс.

– Доктор, меня в последнее время что-то тошнит, а моего супруга нужно обследовать. У него была непростая жизнь, я опасаюсь за состояние его внутренних органов, у самой медицинское образование. А он провел в борделе 19 лет, – в общих чертах обрисовала ситуацию Четверка.

Оба мужчины слегка зависли от этих слов. Люкс обомлел, услышав, что она назвала его СУПРУГОМ. А Морис выпал в осадок, «переваривая» невероятную информацию: человек жив после почти двух десятилетий в борделе.

Доктор пришел в себя первым.

– Ну, если вы моя коллега, то начнем с вас.

После осмотра и ответов на стандартные вопросы все трое ждали результаты анализов.

– Мы вас не задерживаем, доктор? – вежливо уточнила Четверка.

– Не беспокойтесь, меня руководство отрядило позаботиться о вас. Я в вашем распоряжении целый день, – ответил Морис.

– Это хорошо. Вы меня приятно удивили своим профессионализмом.

– Обычно всех удивляет, что мужчина работает врачом. И еще, спрашивают: «А ваша госпожа вам разрешает?» – поделился своими переживаниями доктор.

– У вас никого нет. Вы одиноки. Живете в комнатке при больнице. Призвание у вас такое, – сказала Четверка. – Я тоже долгое время была холостячкой, отдавала все свое время и силы работе. Пока не увидела вот этого худого высокого зеленоглазого брюнета.

– Я боюсь представить, в каком он был состоянии полгода назад, – вздохнул Морис, с искренней жалостью глядя на Люкса.

– Он и сейчас еще не оправился. По правде, никогда не станет таким, каким должен быть, – вздохнула Четверка в сторону своего мужчины.

Помолчали.

– Давайте обменяемся телефонами. Вдруг вам понадобится помощь. Или мне. Знакомство с уважаемой Номерной дамой всегда полезно, – предложил доктор.

– Отличная идея. Собственный доктор тоже пригодится.

А Люкс все время просидел на кушетке, спрятав лицо в ладонях и сгорбившись.

Результаты анализов не удивили ее. Мария догадывалась, что беременна. Слишком очевидные симптомы. А вот ее мужчина был этой новостью… раздавлен. Именно так.

У Люкса обнаружилось много патологических нарушений, с которыми фактически было уже ничего не поделать. Доктор прописал ему розовые таблетки по утрам, а синенькие – по вечерам. Одни должны были поддерживать печень в рабочем состоянии, а другие – благотворно влиять на сердечнососудистую систему.

Вернувшись из больницы, Мария попыталась выяснить: почему ее мужчину буквально подкосила новость о будущем отцовстве? Но он замкнулся в своих переживаниях. Она знала, что добиться от него ответа, порой, очень сложно. И решила отложить допрос с пристрастием на потом. Тем более что ей самой нужно время, чтобы осознать перспективы своего материнства.

Через неделю, после воскресной порки, Люкс начал извиняться перед ней за то, что «не сдержался».

– Я сама этого хотела, стать матерью, – попыталась успокоить его госпожа.

– А если родится мальчик? – спросил мужчина и попытался забраться под скамейку для порки.

Сама мысль о появлении на свет представителя мужского пола казалась ему крамольной.

«В рождении мальчика виноват его отец», – народная мудрость Кошамбии.

– Тогда я отрублю мизинец на твоей левой ноге, и мы будем в расчете, – ответила Мария.

– Да, я не об этом, – раздалось из-под скамейки.

Оба понимали, что их ожидает. Но говорить было не о чем.

«При достижении ребенком мужского пола трехлетнего возраста, он должен быть сдан в опекунский отдел инспекции для дальнейшей перевозки в школу-интернат» (Из «Правил обращения с суками»).

Нарушение этого закона каралось смертью обоих родителей. Мальчиков перевозили в другие города Кошамбии, чтобы избежать возможности кровосмешения. Только девочки росли в семьях и знали своих родителей.

– У нас обязательно родится доченька, ты еще нанянчишься с ней, – уверенным тоном произнесла Мария.

Ей самой было не по себе. Люкс тихо плакал, лежа под скамейкой. Он представлял, как она вырывает из его рук крохотного малыша и сдает инспекторшам. Почти каждый житель Кошамбии проходил через это. И о дальнейшей судьбе ребенка узнавать запрещалось.

Желая успокоить своего мужчину и помочь ему морально подготовиться к отцовству, Четверка решила позвать в гости давнюю подругу Алису с ее Алексом и недавнюю знакомую Лизу с ее Томом. Со второй парочкой Мария случайно столкнулась недавно, когда они выносили из магазина новенькую детскую коляску. Номерная дама поздравила супругов с рождением ребенка. И они договорились встретиться, как-нибудь посидеть вместе.

В воскресный вечер к ним прибыли в гости две семьи в следующем составе:

– Алиса, Алекс, Елена (16 лет), Мира (4 года);

– Елизавета, Томас, Кристиан (7 месяцев).

После приветствий и знакомства Мария, Алиса, Лиза и Елена поднялись на второй этаж, а мужчин с малышами оставили внизу: поболтать с Люксом. Алекс с трехлетней Мирой на руках и Том с малышом Крисом вежливо поздоровались.

Сотрудница городской инспекции Алиса оказалась высокой рыжей женщиной с крупными чертами лица, которое почти полностью покрывали веснушки. Алекс Одуванчик-82 – симпатичный кудрявый шатен с большими серыми глазами. Единственным недостатком его внешности можно было назвать лишь сравнительно небольшой рост.

Том (обращаясь к Алексу): У вас две дочери, счастливый вы мужчина! А у меня первый мальчик.

Алекс: У вас тоже будут девочки. Подождите, вы ведь так молоды. У меня самого трое сыновей родились между Леной и Миркой.

Что с ними стало, было понятно. Помолчали.

Том (обращаясь к Люксу): А вы готовитесь к отцовству, насколько я знаю.

Люкс: Да, это правда.

Алекс: А правда ли то, что вы… были в борделе? Извините, что спрашиваю. Просто слухи ходят, что Четверка спасла вас, забрав оттуда.

Люкс: Она действительно спасла меня, но мы встретились не в борделе, а в центре.

Том: Вот как? Вам повезло, она – великая женщина.

Алекс: Можно ли говорить о везении в его случае?

Том: Да, я как-то не подумал.

Люкс: Скажите, а вас часто воспитывают?

Алекс: Моя заставляет меня стоять в углу всю ночь, если я провинюсь. Как-то раз я тарелку уронил, так она включила утюг и «погладила» мою ногу. Долго больно было потом, и кожа на том месте вся почернела и облезла. А вообще, регулярных порок у нас нет. Только если я накосячил, наказывает.

Том: Моя не любит воспитывать меня, но ей приходится. Ведь у меня были две госпожи, а потом я еще три года проработал официантом. Там она меня и приметила.

Люкс: У нас порка раз в неделю, обязательно. Госпожа говорит, что моя боль для нее – самая сладкая.

Хозяин дома произнес последнюю фразу слегка хвастливым тоном.

Помолчали.

Алекс: Первое время я вам помогу с ребенком, можете не волноваться. Моя дорожит дружбой с Четверкой, они это уже обсуждали.

Люкс: Вот как? А я волновался. Спасибо вам, мне понадобится помощь. Я ведь почти все время провел в борделе. Даже готовить толком не умею.

Том: Ну, кулинария – дело не хитрое. Могу научить…

На втором этаже за игрой в лото Алиса посоветовала своей новой знакомой:

– Вам лучше родить дочку в ближайшие два года, чтобы было утешение, когда мои коллеги заберут первенца.

– Я это понимаю, – вздохнула Лиза.

Женщины спустились со второго этажа, уселись за приготовленный стол, выпили и закусили. Мужчины с малышами чинно сидели в стороне, тихо переговариваясь между собой. Их сегодня не драли. Когда гости уехали, Люкс принялся убирать последствия застолья.

– Как ты? Все еще беспокоишься? – спросила его Мария, проводив подруг.

– Теперь уже меньше. Мне Алекс обещал помочь первое время. Если его госпожа разрешит, конечно, – ответил мужчина.

– Разрешит, даже не сомневайся.

Четверка усмехнулась и отправилась спать. Завтра у нее намечался насыщенный трудовой день.

Люкс часто плакал, глядя на увеличившийся живот своей женщины. Пессимистично настроенное сознание рисовало перед ним ужасные картины будущего. Одна страшнее другой. Постепенно его даже порки успокаивать перестали.

Когда Алиса увезла Марию в роддом, Алексу пришлось приводить Люкса в чувство: без пяти минут отец грохнулся в обморок. Хотя все УЗИ и даже лично сам доктор Морис убеждали его, что Четверка подарит ему девочек-близняшек. И все будет хорошо.

Медики не ошиблись. Сентябрьским утром в семье Номерной дамы и Люкса родились две замечательные, здоровые дочери.

«Как со мной произошло счастье?»