Читать книгу Черный Орден Христианских Карателей. Абсолютное Истребление - Орион Слэйтер - Страница 4

Бывшая Россия, ныне – Святоземье, г. Святоград, 10 сентября, 2025 год

Рассвет поливал своими яркими, тёплыми лучами небо, одаривая приятной солнечной лаской красивейшие пейзажи зелёных лесных массивов и простирающиеся поля. На зелёных равнинах с небольшими холмами и возвышенностями до самого горизонта тренировались новые отряды будущих крестоносцев. Недалеко от берегов небольшой речки, протекающей возле леса вдоль зелёных равнин, свежо и прохладно. В это время года, уже в который раз, стояла очень жаркая погода. Климат окончательно сбился из-за вторжения демонов ада в этот мир и нарушения равновесия в энергетике всего мироздания.

Святоград за эти годы очень сильно разросся: население города увеличивалось. Успешность в производительности пищи, в добыче нужных ресурсов, а также в развитии полезных ремёсел и технологий опережала даже предполагаемые прогнозы. В результате спасения людей из небольших поселений, организованных в глубинах Европы и США, Святоград существенно преобразился. Пополнились и продолжали пополняться ряды крестоносного воинства, рабочих, строителей, учёных, агрономов, врачей, инженеров и других полезных обществу людей.

Недавно спасённое немецкое поселение немного увеличило население города. Перемещение всех людей из бывшей Германии в Святоземье прошло без проблем, через порталы крестоносцев. Как только все жители поселения оказались в Святограде, в честь их спасения был назначен пир и празднество.

Каждому из выживших европейцев было предоставлено жильё, возможности выбора тёплой и лёгкой одежды, а также еда и вода. А самое главное – все люди получили безопасность и убежище. Жизнь у новых граждан полиса крестоносцев начала налаживаться.

Но вот, уже после празднований и веселья, командир крестоносцев Сергий Александров находился в большом полуподземном помещении недалеко от казарм Христианских Карателей. В этой просторной комнате стояли сорок восемь закрытых гробов, с именными табличками на каждом из них.

Сергий стоял в самом начале комнаты, у входа, смотря взглядом своих серо-голубых глаз на своих погибших рыцарей. Хоть битва прошла уже три дня назад, Александров всё равно не верил своим глазам: сорок восемь молодых ребят, каждого, из которых он очень хорошо знал лично. Каждого он ценил, как брата, как сына и как солдата. Перед глазами командира крестоносного воинства проплывали в памяти лица каждого убитого крестоносца, лежащего теперь в деревянном гробу в этом холодном помещении. Живые, радостные лица, полные веселья, чувств, любви, искренности, мужественности и доброты.

От всех этих воспоминаний и от груза ответственности за них, сердце Александрова словно начинало колоть иголками. К горлу Сергия ощутимо подходили слёзы, готовые вырваться потоками из его серо-голубых глаз. Взгляд лидера крестоносцев выражал неизлечимую боль, которая отзывалась эхом ужаса по всей его душе. Левой рукой Александров коснулся своего лба и тихо прошептал:

– «Простите. Простите меня, братья, что не уберёг вас. Прости меня, Господи, за то, что не сохранил им жизни на поле боя».

Железная воля и нерушимая выдержка не позволили Христианскому Карателю обронить из глаз свои скупые мужские слёзы. Опустив от лица руку, Сергий развернулся и увидел позади себя более, чем двухметрового коротко стриженного гиганта Александра Твердохлебова, стоявшего всё это время на пороге помещения. Друг нашёл друга, будучи в его скорби.

– Здравия, Серёга. Почему-то знал, где тебя искать – сказал Александр, с едва видимым в его серых глазах сочувствием, но с абсолютным пониманием в душе.

Командир крестоносцев повернулся к гробам и, смотря даже не на них, а в давящую пустоту, произнёс:

– Я не смог спасти их. Они верили мне. Почти все они были женаты. У большинства были дети, а у некоторых они так и не успели ещё появиться. Они доверились мне, а я их подвёл. Их родных, их близких и их любимых – тоже.

Подойдя поближе к Сергию, Твердохлебов положил свои руки на плечи своему командиру, повернул его к себе и сказал, глядя в глаза:

– Они знали, на что шли. И каждый из них мечтал умереть в бою под твоим командованием. За честь, за добро, за справедливость, за веру… За любовь. Все они уважали и до сих пор уважают тебя. Теперь они попали в Царство Небесное, вошли в жизнь вечную, где теперь их настоящий дом. Где все мы окажемся, рано или поздно. Они ни о чём не жалеют. И тем более – не держат зла на тебя. Ты сам об этом знаешь.

Командир крестоносцев отошёл в сторону, затем развернулся и стал рассуждать вслух, расхаживая по комнате, периодически переводя взгляд то на Александра, то на убитых соратников:

– Мне это всё не нравится, Саня. Думаешь, мне приятно этим заниматься? Нет. Я тоже хотел бы жить мирной жизнью. Но в то же время с ужасом понимаю, что больше ничего не умею. А если бы и умел, то зная, какой силой обладаю, не смог бы спокойно жить и смотреть, как люди вокруг страдают, умирают. Причём, далеко не естественной смертью. А я сижу в тепле и радуюсь жизни.

Сделав несколько шагов навстречу Твердохлебову, Александров твёрдо произнёс, глядя в напряжённые серые глаза своего друга:

– Не время сейчас для отдыха и скорби, Сань! Наше призвание – быть крестоносцами до конца. Ты прав: я это знаю. И поэтому – приложу все усилия, чтобы эта резня закончилась, как можно скорее. Раз и навсегда.

Александр покивал головой и немного улыбнулся, радуясь тому, что командир снова наполнился боевым духом. Легко хлопнув по плечу своего соратника, Сергий направился к выходу из помещения. Но, остановившись на пол пути, Александров обернулся и обратился к своему другу:

– Пойдём в город, Сань. Давно не общался с тобой по душам. Не о делах, а так, просто.

Александр догнал своего соратника, и они отправились на улицы Святограда. Уже у самой лестницы и двери наверх, командир крестоносцев пропустил вперёд Твердохлебова, обернулся к телам своих покойных братьев по оружию и тихо промолвил:

– Спите спокойно, братья. Царство Вам Небесное. До встречи.

Сергий и Александр прогуливались по небольшому парку Святограда. Александров уже немного отошёл от неприятных воспоминаний, путём развития приятной дружеской беседы со старым напарником. Тишина, пение птиц, приятный аромат цветов, красивые лица влюблённых пар вокруг и просто отдыхающих людей радовали душу и давали приятное тепло. Три маленькие девочки, со смехом и интересом от очередной детской игры, пронеслись мимо двоих крестоносцев. Посмотрев на них, лидер Христианских Карателей вспомнил свой недавний разговор с Александром, но уже в более позитивном русле:

– Ты давно был у Максимиана, Сань? Говорят, что его сын растёт, как на дрожжах.

Александр улыбнулся и ответил:

– Давно, командир, давно. Куда уж там? Марина уже второго от него ждёт. У него свои заботы теперь. Так то, видимся часто, но на тренировках и на поле боя. А в гостях у него давно не был уже.

Сергий тоже улыбнулся и сказал с радостью за своих друзей:

– Точно. Николас тоже с сыном возится постоянно. Александра ему такого парня родила. И тоже, кстати, скоро второго ребёнка Рихтеру подарит.

Александр сначала заулыбался, а потом, указательно выставив вперёд себя правую руку, вспомнив очень важную информацию, произнёс:

– А Влад? Он ведь тоже отцом стал! И тоже мальчик родился! Вот так! Уже три будущих воина растут.

Командир крестоносцев покивал головой и довольно сказал:

– Да. Три Рыцаря. Три лучших друга в будущем. Уверен, что они наследовали лучшее от своих отцов и матерей. Впрочем, плохого я в них и не вижу ничего.

Буквально минуту два воина света прошли по парку в тишине. Выдержав паузу, Сергий спросил своего соратника:

– Как там Анжелика?

Александр становился довольным и улыбчивым каждый раз, когда слышал это имя. Больше всего на свете Твердохлебов любил свою жену – Анжелику. И дело было даже не в том, что такой доброй, интересной и красивой девушки он никогда не встречал. А ещё и в том, что Александр сам спас её во время одного из рейдов в разрушенные и захваченные демонами города, ещё четыре года назад.

Сначала они просто дружили. Но Твердохлебов уже тогда полюбил Лику всем сердцем. Он ждал очень долго, пока она сама не раскрыла ему свои чувства. Ведь было бы нечестно давить на неё, учитывая, что у него было моральное преимущество: дар внушения, которым обладал каждый крестоносец. Это был самый счастливый день в жизни Александра. С тех пор, уже почти три года они живут полноценной молодой семьёй.

– Анжелика? Хорошо. Даже очень – чуть не закатывая от счастья глаза говорил гигант Александр:

– Даже не знаю, как я мог жить все эти годы без неё. Так хочется всегда быть рядом с ней. Вот, в данную минуту, мы общаемся с тобой, а уже так безумно по ней скучаю. С ней всё стало иначе. Она вдохнула жизнь в меня. И я сделаю всё, чтобы она была счастлива. И чтобы её никто никогда не обидел. Самое прекрасное время дня – это когда я её обнимаю. А самое лучшее время в жизни – это ночи, проведённые с ней.

Внезапно Александр нахмурился. Он видел, что Сергий улыбался, но Твердохлебов очень хорошо знал своего друга. И то, что было у него на душе в данный момент.

– А ты? Ты долго ещё так будешь жить, Серый? Я понимаю: ты всё ещё любишь её, но ты не должен быть один. Ты воин. И тебе, как никому другому, нужна девушка. Любящая тебя.

Сергий помрачнел, уже тогда, когда Твердохлебов только начал озвучивать свою последнюю мысль.

– Я не просто всё ещё люблю её, Александр. Я именно люблю её даже сейчас. И всегда любил.

Командир крестоносцев немного отошёл в сторону, затем развернулся к Александру и продолжил изрекать свою мысль:

– Нас сделали воинами, защитниками, солдатами нового мира. И тем, кем я стал – обязан, в том числе и ей. Благодарю Бога за то, что мы нашли с ней друг друга. И за то, что Он дал мне такую сильную любовь. Но время и опыт показали, что мне больше никто не нужен. Она со мной здесь – сказал лидер Христианских Карателей, приложив свою правую руку, сжатую в кулак, к своему сердцу. Через секунду Александров произнёс:

– И там, где душа моя неразрывна с Богом и держит Его за руку – там же и моё сердце бьётся в ладонях Наталии, выбивая своими ритмами и стуками её имя.

Александр расстроился, ощутив боль своего друга. Но Сергий тут же положил руку ему на плечо, добавив:

– Всё нормально, Сань. Я рад за тебя и за остальных. Но даже, если в моей жизни и появится другая, даже если Господь подарит мне ещё одну любовь – место Наташи в моём сердце останется занятым ею навсегда.

– Да, помню. Было уже такое у тебя, совсем недавно. Всё же – верю, что всё нормально сложится в твоей жизни, Серый. И у Константина всё тоже наладится.

Командир крестоносцев улыбнулся и поправил Александра:

– У Константина то всё хорошо: он участвует в духовной тренировке новобранцев. В одном из самых важных этапов их становления, как крестоносцев. Он укрепляет веру в их сердцах и в душах. Он делает их христианскими воинами. Можно сказать – наш Костя окончательно ушёл в монашество.

– Вот именно. И ты такой же уже стал, со временем. Но мы всё равно тебе невесту найдём! Насильно, но женим!

Оба друга негромко посмеялись вслух. Оглядевшись, они поняли, что загулялись, поскольку прошли весь парк и были уже возле дома Александра. Твердохлебов поспешил пригласить своего командира на ужин:

– Зайдёшь к нам? Анжелика была бы рада тебя видеть.

Сергий выставил вперёд обе руки и ответил, мотая головой в стороны:

– Нет, спасибо, Сань. Мне пора домой. Пожалуй, сегодня посплю. А то уже последние два месяца вообще не спал. Надо бы и поспать теперь ночь, пожалуй.

– Это полезное дело. Удачи тебе, командир. И не расстраивайся. Мы тебя никогда не оставим.

Сергий улыбнулся и обнял своего друга после таких тёплых сказанных им слов. Твердохлебов ушёл к себе домой. Через несколько минут Александров и сам оказался в своём доме, на другом конце улице.

Командир Христианских Карателей пребывал в своих мыслях и уже был готов отойти ко сну, когда увидел в соседском цветочном саду недалеко от своего дома двух беседующих людей, сидящих на одной из скамеек сада. Александров непременно узнал их: это были Константин Ланевский и Николас Рихтер. Они что-то обсуждали, и Сергий решил навестить старых друзей, с которыми так редко удавалось пообщаться в простом быту.

Командир крестоносного воинства спустился в благоухающий цветами и красивыми растениями сад, пока двое его соратников о чём-то очень оживлённо общались. Подойдя поближе, Сергий перебил активно рассуждающего в эту минуту Николаса простым и дружеским приветствием:

– Здравия, братья.

Николас Рихтер и Константин Ланевский одновременно взглянули на Александрова и тут же улыбнулись. Первым встал Николас и приобнял своего старшего соратника. Следом поднялся и Константин. Ланевский обнял своего командира сразу же после того, как Николас разжал свои объятия и отпустил Сергия.

– О чём так жарко беседуем, воители? – улыбаясь, спросил своих друзей Александров.

Николас тут же ответил, но с неохотой в голосе:

– Да я со своей поругался. Скорее даже не поругался, а поставил её на своё место.

Сергий широко раскрыл глаза от удивления и спросил:

– В смысле «поставил на место?» Она у тебя что, на полке стоит и падает, чтобы ты вновь «ставил её на её место?»

– Ты же знаешь: у нас сын растёт. Она уже второго ребёнка ждёт от меня. Мы уже отдельная семья, в которой теперь растёт новая жизнь. Но она уже третий раз жалуется, что я слишком долго пропадаю на тренировках, а также всегда участвую в спасательных рейдах и в Крестовых Походах. Но в этот раз я не выдержал. Решил не использовать наш дар воздействия на разум, а поступил по-другому.

Сергий внимательно слушал рассказ своего соратника, почёсывая себе подбородок пальцами правой руки, и поинтересовался:

– И что же ты сделал?

Николас развёл в стороны руками и ответил с иронией в голосе:

– В том то всё и дело: не сделал ничего. Кроме того, что накричал на неё, сказал ей, что она прохлаждается тут, пока мы своими жизнями рискуем, и она ещё чем-то недовольна. Потом собрался и ушёл на тренировку по стрельбе.

С того самого момента, когда речь пошла о том, что Рихтер не выдержал и поступил по-своему, Константин медленно начал тереть себе лоб и закрытые глаза пальцами правой рукой. Когда Николас закончил, Ланевский, опустив с лица свою руку, не дожидаясь реакции Сергия, спросил Рихтера:

– Ник. Когда она начала жаловаться?

– С начала пятого месяца беременности.

Константин кивнул и задал ещё один вопрос:

– Так. И это было всего три раза, верно?

– Верно.

Разведя в стороны руками, Ланевский спросил Николаса:

– А сколько раз при этом она, например, вспоминала свою маму, своего отца, своего старшего брата, свою младшую сестру и лучшую подругу, которых она больше никогда не увидит? Много раз?

– Да. Очень даже много. Она ведь скучает по ним. Потому что больше не увидит их в этой жизни.

Константин был рад, что подвёл наконец-то ту черту, к которой шёл, чтобы всё объяснить одному из своих самых лучших друзей:

– Верно! Скучает! Она скучает не только по ним всем, а ещё и по тебе. Пойми: ей очень нелегко. Она тут одна, в другой стране, с другими людьми. А если ещё учесть тот факт, что она беременна? Ведь у беременных эмоциональный фон очень меняется из-за гормонов. На каком она уже месяце?

– На восьмом… – раздумывая произнёс Николас.

– Да. То есть, за три месяца ты трижды услышал от неё жалобы и рассердился из-за этого? А услышав десятки раз слова «мама», «папа», «брат», «сестра», «подруга» и так далее – ты не понял, что ей нужно? Что она хочет с тобой поговорить о чём-то более глубоком? О своих родственниках, о близких, о тех, кого она потеряла, и не просто получить, а ощутить твою поддержку? Не верю, что ты этого не понимаешь, Ник. Это не свойственно нам – крестоносцам.

В глазах Николаса была видна его вина перед женой. Он задумчиво посмотрел в сторону домов и улиц Святограда. Сергий сложил руки на груди и сделал вывод:

– Вот что: ты сейчас идёшь к Александре, собираешь ей букет красных роз, даришь ей его, обнимаешь её и говоришь всё, что ты к ней чувствуешь до сих пор. А я знаю, что ты к ней испытываешь сейчас. Вижу это. И это хорошо. Ваша любовь очень сильная. И стала только сильнее. Тебе надо учесть, что она не крестоносец, хоть и получает часть твоей силы от тебя и твоё спокойствие. У неё никого, кроме тебя сейчас нет. У тебя есть она. У вас есть сын. А вскоре – будет уже два прекрасных ребёнка. А ты ещё позволяешь себе такие вещи делать. Нельзя так себя вести рыцарю, Николас. Нельзя. Иди.

Николас встал со скамьи, одобряюще покивал головой, в знак согласия. Выставив вперёд себя левую руку, с разжатой ладонью и пальцами, Рихтер принялся рассуждать:

– Ты прав. Я так и сделаю. Но ей тоже надо было следить за своими словами. Я же воюю за неё. И могу умереть в любой момент. Иногда, кажется, что она этого не ценит. И не понимает. Знаю, что она любит меня. Но она как-то…

Сергий перебил Николаса, сильно схватив его за плечи и твёрдо сказал:

– Она то всё прекрасно понимает! А вот ты, похоже, не хочешь её понимать и идти ей навстречу, несмотря на то, как она тебя ценит! Несмотря на то, что тебе это сделать несложно, в силу наших способностей, но ты начинаешь показывать характер с пустого места, отказываясь идти на уступки в отношениях, руководствуясь своей гордыней!

Александров отпустил слегка шокированного Рихтера, который не ожидал таких эмоций от своего командира. Глубоко вдохнув и выдохнув, Сергий отвернулся в сторону. Когда Александров повернулся к Николасу и поймал полный раскаяния взгляд синих глаз своего друга, Сергий спокойно произнёс, уже с добродушной интонацией, с явной добротой и какой-то горечью в душе, так как ему было с чем сравнивать:

– Она жива, Ник. Она – жива. И это главное. Не тратьте свою любовь и свои бесконечные светлые чувства на такую глупость, как мелкие ссоры. Тем более – в такой момент для неё. Цени её. Потому что только Бог знает, что будет завтра.

После этих слов Александров положил свою правую руку на левое плечо Рихтера и, с добрым взглядом, сказал:

– Ты хороший человек, Ник. Но ты можешь быть лучше. Я знаю это. Как раз, Саша тебе в этом поможет: она тебя любит. По-настоящему. Иди к ней и сделай всё, что требуется. Не губи своё счастье. Будь силён там, где слаба она. А там, где она сильна – будь ещё сильнее. Ни в коем случае не извиняйся перед ней за вашу ссору. И не извиняйся никогда перед своей женщиной, если ты прав. Не проявляй слабость. Она убьёт ваши отношения. Но просто покажи ей свою любовь. Это так мало, но так нужно. Поверь мне, брат.

Николасу стало стыдно за свои действия перед своей женой. Он опустил голову, с печалью в глазах. Глубоко вздохнув, Рихтер вновь поймал своими яркими синими глазами твёрдый, но добрый взгляд серо-голубых глаз своего командира. Николас сказал лишь то, что мог сказать в эту минуту:

– Спасибо тебе, Серый. Ты прав. Мне не нужно было так себя вести. И тебе спасибо, Костя, что выслушал. Я пойду, братья. Пока.

– Конечно. До скорого, дружище – ответил Константин немного растерянно, так как тоже не ожидал такого потока эмоций от своего обычно постоянно собранного и невозмутимого командира.

– Увидимся, Ник – одобряюще произнёс Сергий, и Николас пошёл к себе домой, где крестоносца уже ждала любящая его супруга.

Константин и Сергий проводили взглядом ушедшего домой соратника и стали разговаривать уже между собой. Александров сказал тихо и спокойно, как обычно он и говорил:

– Чудной он, всё же. Да, есть чувство юмора, харизма. Но из-за этого и своих эмоций порой попадает вот в такие вот ситуации.

Ланевский пожал плечами и произнёс:

– Да таких ситуаций раньше у него не было. Наверное, переживает ещё за многое в душе. К тому же, отношения полов сейчас изменились: всё, что было неактуально ранее, из-за иллюзии огромного выбора, теперь стало сокровенным. Люди больше не раскидываются друг другом. И ценят любовь по-настоящему.

Сергий присел рядом с Константином, справа от него, сказав с очень тяжёлым выдохом:

– Да, переживания – они такие. Порой понимаю, что за всю жизнь человек набивает множество ошибок и лишений, от которых боль казнит сердце.

– Я понимаю тебя, дружище. Тебе пришлось и приходится несладко, как нашему командиру, и как человеку со своим грузом на сердце. Но ты сильнее, чем думаешь. Ты ещё даже без сил крестоносца смог сделать очень сложное, но важное для любого человека действие: ты принял свою боль и обратил её в нечто абсолютно другое, во что-то более правильное и более высокое. Ведь даже в такой ситуации ты ещё умудряешься морально помогать нашим, помогаешь им искать ответы на многие вещи.

На лице командира крестоносцев нарисовалась лёгкая усталая улыбка. Александров ответил на последние слова друга:

– Да что я такого сделал сейчас ему? Лишь сказал, что думаю.

Константин одобряюще ткнул в воздух указательным пальцем правой руки и проговорил:

– Правильно думаешь. Немногие так способны помочь своим воинам. А ты помогаешь своим подчинённым и на поле боя, и в учении, и в быту. Только вот ты сам стал уже почти монахом.

– Кто бы говорил – улыбаясь, и покачивая в стороны головой, сказал Сергий:

– Со мной всё ясно. А ты почему ещё не связал себя ни с кем узами брака?

Голубые глаза Константина осмотрели проходящих мимо жителей Святограда. Не сводя взора с горожан, Ланевский произнёс:

– Как и все мы – я стремлюсь к Всевышнему. И пытаюсь дать как можно больше Его тепла другим людям, через свои благие дела и добрые слова. Помимо дел и слов, я молюсь за них. Часто и упорно. Знаю, что ты тоже. Потому что наши молитвы могут идти туда, куда пока что мы ещё не можем пройти и попасть сами. Ведь нет ни границ, ни тюремных стен, ни дверей, которые закрыты для нас и для наших благих мыслей, когда мы молимся искренне, от души.

Сергий улыбнулся, вновь одобряюще кивнул и добавил:

– Так и есть. Очень рад, что ты тоже меня понимаешь в этом. Нужно жить, как живём. И стараться делать жизнь лучше, стремиться к развитию вперёд, вверх. Нужно и дальше вести нашу борьбу, будучи с новыми силами. «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром», как говорилось в Священном Писании. И Господь не оставит нас.

– Всё верно. Как и тогда, примерно года три назад, когда ты давал обещания при вручении тебе уже официального титула военачальника всего Святоземья.

Александров едва заметно довольно ухмыльнулся и поднял взгляд своих серо-голубых глаз на вечернее тускнеющее небо. Редкие облака плыли по небу, словно помогая друг другу дальше двигаться по небосводу.

Переведя взгляд на людей, которые шли по улицам города, Сергий увидел, как бережно люди стали относиться друг к другу. Помощь и взаимовыручка всех и каждого были видны даже в мелочах. Константин прервал размышления друга своим выводом:

– Ты говорил со мной и с Александром о семьях, о личной жизни. А в результате ты стал отцом самой большой семьи: для всех воинов нашей страны. Для всех, кого ты спас и кого спасли мы. И каждый здесь тебе уже давно, как сын или дочь. Твоя семья – это все мы, Сергий: рыцари, мужчины, юноши, женщины, девушки, дети. Ты стал нашим отцом и защитником. И уверен, что ты счастлив в этой семейной жизни.

Командир крестоносцев улыбнулся и сказал:

– Ты прав. Но несмотря на то, что я стал правителем – ничего не изменилось. И это хорошо. Я не руковожу экономикой, техническим производством, аграрными делами и другими вопросами, а являюсь командиром армии Святограда. Всё, что касается вопросов военной подготовки, воспитания новобранцев, тренировок, охраны города и других силовых моментов – всё это лежит на мне. А в остальном – руководят наши управленцы и администраторы в соответствующих областях. Это грамотно. Это правильно. Так и должно быть.

– Поэтому прогресс и идёт. Как в уровне жизни, так и в сердцах, и в душах людей.

– Верно – довольно подытожил Сергий, и лучшие друзья поднялись со скамейки, чтобы немного пройтись. Почти сразу же в начале прогулки, Александров спросил своего друга:

– А что там у нас с вновь прибывшими спасёнными людьми, из того поселения в Германии?

Константин, держа руки за спиной во время ходьбы, доложил своему командиру:

– Отлично. Всех расквартировали. Многие молодые люди уже согласились начать обучение, чтобы войти в крестоносное воинство.

– Не удивительно. Максимиан знает, какие слова подобрать, чтобы убедить людей заниматься делом. Он отличный оратор и надёжный командир.

Константин легко развёл руками и продолжил:

– Это да. Но не нужно забывать через что им всем пришлось пройти…

Разговор Константина и Сергия прервал подбежавший к ним Евгений Дмитриев. Его ранения уже давно зажили, и теперь воин бегал, будто никаких повреждений не было даже в помине.

– Что случилось, соратник? – тут же поинтересовался у него Сергий.

– Я от Патриарха. Помните, мы назначили посвящение в крестоносцы для уже обучившихся воинов на послезавтра? Было решено провести посвящение сегодня. Сейчас. Вас ждут, командир. Без Вас – не начнут.

Константин перевёл взгляд на Александрова и сказал:

– Само собой. Никто ведь, кроме тебя, как самого старшего из крестоносцев, не сможет посвятить рекрутов в рыцари.

Сергий без лишних разговоров направился в Храм Воскрешения, где уже давно, ни раз, проводил подобные посвящения в крестоносцы. И где когда-то сам посвящался в правители нового государства нового мира.

День посвящения в рыцари был новой точкой отсчёта для многих молодых воинов, вступавших в ряды крестоносного воинства. Ещё на забыты те времена, когда это делал сам Патриарх, прилюдно, на глазах многих священнослужителей и граждан Святоземья. Теперь обряд посвящения стал куда более закрытым и сакральным: все желающие посмотреть на то, как молодой человек становился воином, защитником и крестоносцем, расположились в центральном зале главного Храма Святограда.

Неизменное убранство центрального помещения Храма соответствовало праздничному событию: центральный зал соборного сооружения украшали большие церковные полотна, висевшие на стенах, с изображением Библейских притч и событий. На ярких высоких окнах храма, сделанных из цветного стекла, блестели от дневного света рисунки, запечатлевшие многих Святых и их деяния.

В самом конце зала, возле алтаря на стенах виднелись картины с человеческий рост каждая, с изображением ангелов на каждой из них. В зависимости от положения ангелов на этих рисунках, олицетворялись давние благодетели Чёрного Ордена Христианских Карателей: «Честь», «Справедливость», «Щедрость», «Верность», «Совесть», «Правда», «Храбрость» и «Любовь».

Чуть ниже на стенах, под церковными полотнами, раскрылись длинные шали чёрного и белого цветов. В середине каждой чёрной шали блестел большой вышитый яркий серебристый крест. А в центре таких же белых полотен виднелись красные кресты таких же размеров, как и серебристые на чёрных полотнах.

Граждане Святоземья зашли лишь до половины центрального зала Храма. Другую часть помещения ровным строем в несколько рядов заняли новобранцы, готовые к посвящению в рыцари. На каждом из них уже были надеты удобные чёрные доспехи-униформа крестоносцев с серебристыми крестами на них.

Алтарь Храма закрывал плотный навес из красных, чёрных и белых тканей от пола и почти до самого потолка. С виду это было похоже на прямоугольную коробку в несколько метров длиной и около двух десятков метров высотой. На входе в обтянутое тканью помещение стояли двое Христианских Карателей, уже повидавших сражения, боль и смерть, которые, после каждого вышедшего из сакральной комнаты нового рыцаря, звали внутрь очередного молодого человека, принимавшего обет воинства.

Жестом руки крестоносец позвал и пригласил очередного юного воина из отряда новобранцев внутрь тайного помещения. Молодой парень среднего роста, с яркими голубыми глазами и короткими светлыми волосами вышел из стройных рядов новых воинов света и направился в тайную комнату, стоявшую на месте алтаря.

Внутри помещения через каждый метр у тканевых стен стояли такие же крестоносцы-ветераны, как и на входе, но с горящими факелами в руках. В середине комнаты возвеличивался украшенный, яркий золотой алтарь с зажжёнными подсвечниками и свечами на нём.

Перед алтарём стоял Сергий, держа перед собой в правой руке раскрытый серебристый крестовидный меч, на котором отчётливо видны гравированные надписи с разных сторон: «С Нами Бог!» и «Gott Mit Uns!».

В левой руке Александров держал рыцарский серебристый меч средних размеров, который был опущен остриём вниз.

– Подойди, воин – обратился Сергий спокойным голосом к молодому новобранцу.

Внешне молодой человек не проявлял никаких признаков волнения. Но в глубине души юный воин – Михаил Тополев – сильно нервничал. Ведь такой день бывает только раз в жизни. И для всех этот обряд являлся вторым рождением. Как в духовном, физическом, так и в социальном смысле.

Сергий посмотрел в глаза Михаилу и увидел все его внутренние переживания. И всю его прошлую жизнь. То, как он родился. То, как он жил с родителями. Службу в армии. Учёбу в институте. Новую работу в одной коммерческой фирме. То, как он был спасён от свирепых демонов, в одном из городов России.

В тот день Михаила вёл за собой странный парень в чёрной броне, поверх которой виднелись изображения серебристых крестов. Они находились на предплечьях, на груди и на спине незнакомца. В каждой руке этот пришелец держал по необычному мечу, напоминавших кресты. На бляшке армейского ремня у неожиданного спасителя Михаил разглядел выгравированное изображение Сергия Радонежского, на фоне сияющего креста. Мощные армейские берцы, обшитые качественным металлом, внушительная броня, похожая на рыцарскую, но гораздо более удобная, современная, а также хороший разнообразный арсенал оружия ближнего и дальнего боя за пазухой и на ремне позволяли предположить, что данный человек повидал многое, будучи готовым к разным ситуациям. Серо-голубые глаза мужчины смотрели на Михаила, внушая ему спокойствие и защищённость, несмотря на творившийся повсюду хаос.

И вот теперь, тот, кто спас Михаила Тополева, будущего рыцаря, сам же и будет посвящать его в такого же воина, каким является сам: Сергий Александров готов принять Михаила, как брата.

Новобранец подошёл к Сергию. Он оказался от своего командира на расстоянии полуметра. Глава крестоносного воинства поднёс крестовидный меч рукоятью поближе к своей груди и приказал молодому человеку:

– Встань на одно колено.

По его приказу, Михаил присел, встав на левое колено и преклонив голову. Александров медленно касался крестовидным мечом сначала правого, затем левого плеча Михаила, а затем и его головы, со словами, имевшие сакральный смысл. Обещание и правила жизни крестоносца. Они были собраны из Кодекса Чести Рыцарей давних времён и других праведных воинов, живших до и после них.

Многие, ещё до Конца Света, слышали эти слова ни раз в речах других людей, видели на экранах кинофильмов, читали их в книгах, но мало кто придавал им значение. Лишь в давние времена такие слова ценились. А люди, принявшие их, заполняли этими словами свои сердца, открывая перед ними свои души, несли данные обещания через всю свою жизнь и после неё, на века:

«Будь бесстрашен перед лицом неприятеля, и Господь не оставит тебя.

Будь смелым, добрым, честным, справедливым и Господь полюбит тебя.

Говори правду, помогай беззащитным и не твори зла.

Помогай обездоленным.

Живи так, чтобы страх смерти никогда не смущал твоё сердце.

Неси с собой Веру Христову, но никому не мешай верить в то, во что они верят, если то направленно во благо.

Уважай других и их взгляды, но не требуй такого же уважения к себе. Заслужи его своими поступками благими и делами добрыми.

Люби жизнь, делай жизнь лучше, украшай всё вокруг себя.

Дари свою любовь людям, помогай им находить тех, кого они любят, защищай их всех в бою и в быту.

Люби и будь любимым сам.

Стремись жить долго на благо наших народов.

А когда придёт твой час, и Господь позовёт тебя – умри. Умри и не будь как те, чьи сердца полны страха смерти, так, что, когда приходит их час – они рыдают и молят, дабы им дали ещё времени, чтобы прожить свою жизнь по-другому.

Пой свою смерть. И, погибнув героем, вернись домой, в Царство Небесное, где Божья Матерь примет тебя, как сына. А Бог и ангелы Его заберут тебя и помогут продолжить твой путь в жизни вечной».

Каждое из слов навсегда запали в сердце и в душу Михаилу. Теперь он стал воином в священном братстве, призванном защищать человечество и весь мир. Сразу же после произнесённого обещания, Сергий вручил серебряный меч из своей левой руки молодому воину, который принял его обеими руками. После этого, Александров произнёс:

– Встань, рыцарь Михаил Тополев.

Отныне – уже крестоносец Михаил Тополев – встал на ноги. Его голубые глаза были широко раскрыты от удивления. Сморщенный низкий лоб говорил о том, что всё сказанное Христианский Каратель ощутил не только своим разумом. Он почувствовал, что теперь всё стало совсем иначе. Каждое слово навсегда отпечаталось в душе и в сердце юного воина. С этого момента он – Михаил Тополев – становится стражником сил добра, защитником света и воином Христа. Крестоносцем. Рыцарем.

Михаил вышел из тканевой комнаты и встал в строй своих полноправных соратников. Через мгновение была отдана команда, и весь отряд новых крестоносцев не спеша направился на улицу, покинув главный зал Храма Воскрешения через центральный парадный вход, прямо на площадь. Тут же после них в Храм вошла ещё одна группа новобранцев, готовых к посвящению в крестоносцы.

Сергию предстояло ещё много работы. Но каждого из рекрутов Александров знал лично. Поэтому, ему было очень приятно осознавать, что ещё больше молодых людей встали на путь рыцарства. И что теперь они помогут спастись другим.

Тёмный вечер сменил ясный день. Солнце заходило за горизонт, одаряя широкие равнины и холмы своими яркими лучами. Говорят, что самое красивое и самое сладкое оставляют напоследок. Природа поступала так же, оставив самые красивые лучи небесного светила на самый конец этого нелёгкого для Святограда дня.

В то время, как одни новые крестоносцы, которых сегодня посвятили в рыцари, ходили по улицам с радостными лицами и принимали поздравления от любимых, другие проверяли своё оружие, а третьи оттачивали свои боевые навыки в индивидуальных тренировках или укрепляли веру в своём сердце, читая Священное Писание. Сергий стоял в келье Патриарха Серафима и лично общался с высшим священником всего государства.

– Трудно было всех их посвятить в рыцари, военачальник? – спросил Патриарх Серафим, смотря на улицу из окна своей кельи. Она располагалась на верхних этажах монастыря, примыкавшего к Храму Воскрешения, таким образом, что из окна небольшого помещения была видна значительная часть города.

– Это было не трудно. Даже в радость. Сегодня мы обрели множество братьев по оружию. Уверен, что кто-нибудь из них в будущем сможет заменить меня, случись что – сказал Сергий, стоя по середине комнаты, держа руки за спиной.

Несмотря на свой статус Александров не носил никаких королевских атрибутов. Помимо этого, он не ставил себя выше глав отдельных видов и отраслей деятельности в Святограде. Патриарх понимал это. Как и все остальные крестоносцы. За что все они и любили своего лидера.

Патриарх Серафим улыбнулся и отвёл глаза в сторону от окна. Повернувшись к Сергию, он произнёс:

– Любовь стоит ровно столько, сколько стоит человек, который ее испытывает. Твоя любовь, что греет твоё сердце, твою душу и всё твоё существо делает тебя таким, каким ты становишься. Ты в каждом замечаешь благое, потому что любовь придаёт тебе сил и мудрости. Ибо по сей правде ты и есть лидер нашего воинства. Ступай, отдохни. Сколько ты не спал, сын мой? Месяц? Два? Три?

– Вы прекрасно знаете, что два месяца и три дня – уверенно отчеканил Александров.

– Я знаю, сын мой. Я знаю. Просто хотел поговорить с тобой, как и подобает мужчинам. Знаю, что гложет тебя изнутри. Невозможно выразить словами, что чувствую, когда вижу и ощущаю твои страдания по Наталии. Но поверь: она сейчас в месте, гораздо более лучшем, нежели это. Она ждёт тебя. Она тебя не забыла. А ты не забыл её. И ты успеешь к ней. В любом случае. Просто надо подождать.

Сергий немного опустил голову и отвернулся в левую сторону. Командир крестоносцев словно давал ответы на вопросы, которые он задавал сам себе все эти годы:

– Ждать – всегда привилегия сильного. Я провёл столько сражений, потерял столько друзей, но сам остался жив. Соединил столько сердец, но своё так и не излечу от боли, от тяжести ожидания. Кажется, что сердце настигает и пожирает ненависть из-за отсутствия рядом моей любимой.

Повернувшись к Патриарху, Александров продолжил говорить, направляясь к священнослужителю медленными шагами, уверенно смотря своими серо-голубыми глазами в усталый взор старца:

– Но я буду ждать. Помогает лишь наличие друзей. Как раз ради них, ради своих воинов, ради граждан города, ради каждого из них, я буду жить дальше, и помогать им во всём. Ближе них, ближе Вас и других живущих в Святоземье людей у меня никого нет. Жизнь готов отдать за всех Вас. Настанет время – я и отдам её за тех, кто мне дорог.

Патриарх Серафим подошёл поближе к главе крестоносного воинства и сказал:

– Я вижу твою боль ещё и по другому поводу. Понимаю, что ты также вспоминаешь и тот день, когда потерял своего первого солдата, к тому же ещё и своего друга – Андрея.

Сергий едва заметно помотал головой в стороны и добавил:

– Нет. В тот день я потерял сразу двоих друзей и соратников.

Патриарх опустил глаза в пол и несколько раз кивнул, в знак согласия. После чего священник продолжил мысль Александрова:

– Да, Владимир в тот день перешёл на сторону врага. И стал навсегда потерянным для нас. Но ты поступил правильно. Его нельзя было переубедить. Его душа почернела от зла, которое он впустил в себя.

– По-другому поступить я не имел права. Он бы уничтожил всех нас, даже не задумываясь. А так – получил то, что сам и выбрал: смерть, хаос, тьму. В нём не было и грамма раскаяния. Он был уже не тем Владимиром, который был мне братом. Он стал другим. Ад стал ему домом, а сатана – хозяином. Вот туда я его и отправил. А тот Владимир умер в тот же день, когда решил заключить сделку с тремя высшими демонами. В любом случае, надеюсь, что Господь простит его – искренне и с сожалением говорил Сергий.

Серафим посмотрел в сторону иконы с изображением ясного лика Христа, и произнёс:

– Нельзя простить того, кто прощения не просит. Но Господь милосерден. Уверен, что и его грех найдёт прощение в глазах Господа Бога Всемогущего. А теперь – иди спать, отдохни. Завтра у меня будет к тебе задание. И не волнуйся: оно терпит до утра. Ступай. И пусть Господь всегда будет с тобой.

Сергий Александров поклонился Патриарху, развернулся и вышел из кельи.

Дом, милый дом. Как же приятно после долгих дней, недель, а то и месяцев походов вновь оказаться в своём родном жилище. В квартире Сергия ничего не изменилось: всё тот же длинный коридор, который находится сразу же при входе. С правой стороны – большая гостиная, с высоким потолком. Слева – небольшая спальная комната. И в самом конце коридора – небольшой холл, где были три двери, ведущие в комнаты для поддержания гигиены, для естественных надобностей и всё та же родная оружейная комната. Как раз то, что сейчас нужно.

Дверь в оружейную комнату Александров открыл силой мысли. Большая металлическая дверь отворилась внутрь помещения. Командир крестоносцев снял с себя свои мощные, удобные и подвижные доспехи с изображением серебристых крестов на них. Перед тем, как пойти в душ, Сергий проверил исправность своего огнестрельного оружия. Сначала того, что было при нём, а затем и того, которое хранилось в мощных сейфах оружейной комнаты. Всё было в полном порядке.

Приняв долгожданный душ, лидер Христианских Карателей прилёг в свою чистую постель. Он думал немного полежать и поразмыслить над своими последними разговорами, над своим последним походом. Но очи военачальника закрылись, словно были налиты свинцом, унеся его в глубокий крепкий сон.

На следующее утро в небольшом помещении в верхних этажах Храма Воскрешения царил небольшой полумрак. Малых размеров алтарь у стены освещался двумя малыми подсвечниками. Над алтарём висела икона с изображением Богородицы с Христом на руках. Через мгновение в эту комнату вошёл Сергий. Он разглядел у противоположной стены Патриарха Серафима, облачённого в белый церковный наряд, и отца Алексия, одетого в чёрную рясу.

Командир крестоносцев у самого входа в помещение отдал лёгкий поклон священнослужителям. Патриарх и священник кивнули в ответ только что вошедшему Христианскому Карателю.

Патриарх смотрел на Александрова, как на ребёнка: ласково, но с отцовской чуткостью. Он сделал шаг навстречу Сергию, оказавшись близко к нему на расстоянии метра, и сказал:

– Здравствуй, сын мой.

Командир крестоносцев почтительно слегка преклонил голову и поприветствовал Патриарха и отца Алексия:

– Здравствуйте, Патриарх. Отец Алексий. Думаю, что сейчас самое время обсудить то важное задание, о котором мы говорили вчера.

Патриарх Серафим, терзаемый тревожными мыслями, подошёл к алтарю и посмотрел в добрые глаза Богородицы на иконе. Переведя свой взгляд на младенца-Христа, старший священнослужитель сказал:

– Как бы я хотел всегда приглашать тебя в своё общество лишь только для того, чтобы поговорить с тобой, Сергий. Но, к сожалению, дела не ждут.

После своей речи Серафим повернулся к лидеру крестоносцев, который смотрел на него сосредоточенным взглядом серо-голубых глаз. По Сергию было видно, что он готов внимать каждое слово, которое произнесёт ему старший священнослужитель Святоземья. Очень спокойным голосом Патриарх начал объяснять всю суть сложившейся ситуации Сергию Александрову:

– Весь мир сейчас переполнен демонической активностью. Но то, что произошло этой ночью в Санкт-Петербурге, не могло остаться без нашего внимания.

Отец Алексий тут же продолжил речь своего Патриарха, не перебивая его:

– Там случилась демоническая вспышка невероятных масштабов. Она могла произойти лишь при появлении там одного из троих сверхдемонов. А именно – либо Азаракоса,…

Сергий тут же, кивая, подхватил мысль священников:

– …Либо Абрактиса, либо Адократоса.

– Совершенно верно – сказал Патриарх Серафим, продолжив говорить:

– Один из них непременно сейчас находится на земле, которая когда-то была домом для одного из прекраснейших городов России. Но теперь это место стало настоящим адом. Мы не знаем, что хочет этот высший демон, но уж точно, что его появление в этом мире не сулит нам ничего хорошего.

Патриарх подошёл ещё ближе к Александрову, направив свой указательный палец в грудь командиру крестоносцев:

– Твоя задача – отправиться в город, найти и уничтожить его. Это наш очередной шанс на победу, чтобы со временем закрыть адский мир зла на замок, откуда к нам идут демонические создания. И построить новый мир. Мир для людей, в котором не будут находиться демонические орды, грезящие убить всех и каждого на своём пути.

Сергий слегка улыбнулся и иронично добавил:

– И всё? Всё так просто? Уверен, что не всё будет так легко, как кажется. Я знал их брата, изучил его повадки в бою. Они, эти высшие демоны, хитрые твари. И просто так не отступят. Уверен, что это ловушка. Но и у меня будет пару неожиданностей для них.

Отец Алексий подошёл к Сергию на расстояние шага и, направив вниз указательный палец, начал быстро и взволновано говорить:

– Не забывай кто они. Будь осторожен. Их возможности невероятно огромны. Ты сам это знаешь. Береги свою волю, свой разум и свою душу. Будь готов ко всему.

Глава крестоносцев пару раз кивнул головой и произнёс:

– Всё верно: их искушения смогли сломить волю Владимира, чтобы он стал их цепным псом, игрушкой в их руках. Жаль его за это. Но мы должны учесть ошибки прошлого и не повторять их. Мне нужны солдаты. Я возьму лишь немногих, но самых лучших. Остальные должны остаться здесь для охраны города. Спасибо за информацию, Патриарх. И Вам, отец Алексий. Пора собираться в очередной поход.

Серафим перекрестил Александрова и сказал:

– Помни: человек, у которого любящее сердце, способен сделать многое то, что не под силу тем, кем правят инстинкты. Не отступай от зова своего сердца. Да хранит тебя Господь Бог на всём твоём пути. Иди и ничего не бойся, сын мой. Господь и Его ангелы с тобой.

Сергий перекрестился, поклонился своему Патриарху и вышел из помещения быстрыми шагами. Времени не было. А цель находилась довольно далеко.

Большой зал для тренировок ярко освещался многочисленными подсвечниками. По вымощенному деревянному полу медленно и задумчиво расхаживал в разные стороны Максимиан, левой рукой держась за свой правый бок, а правой рукой – за подбородок. Он размышлял об этой новой операции на своей бывшей Родине, в городе-мертвеце Санкт-Петербурге. Всё было очень странно. И явно было похоже на очередной вызов крестоносцам. Не человечеству в общем, а лично Христианским Карателям.

Шагая по полу своими тяжёлыми обитыми сталью берцами, Максимиан сам не заметил, как оказался возле Владислава. Голый по торс Полевской энергично подтягивался на перекладине, не сбивая ритм. Заместитель главы крестоносного воинства спросил у своего соратника:

– Сколько уже сделал?

Владислав остановился и, не слезая со спортивного снаряда, ответил:

– После пятьдесят четвёртого раза уже не считал – глубоко вдохнув и выдохнув, Влад продолжил так же активно выполнять подтягивания.

Максимиан едва заметно улыбнулся, а затем, развернувшись и отправившись с размышлениями в другую сторону, одобряюще с юмором сказал:

– Перекладину не сломай, убийца.

Чуть поодаль от занимающегося Владислава на скамье у стены сидел уже вооружённый до зубов, собранный для похода Константин Ланевский, облачённый, как и Максимиан, в чёрную боевую кевларовую куртку с серебристыми крестами, а также в плотные чёрные боевые штаны униформы крестоносцев, со множеством карманов. Он читал Новый Завет очень вдумчиво и сосредоточенно. Вся серьёзность этого занятия отражалась в голубых глазах Константина. Пальцы воина, видневшиеся через открытые тактические перчатки с металлическими накладками на костяшках, медленно переворачивали страницу за страницей Священного Писания. А шрам на шее с левой стороны едва замечался из-под воротника униформы.

В середине зала стояла большая длинная деревянная скамья. На самом её краю с левой стороны от входа, в глубине помещения сидел Александр Твердохлебов. Он затачивал свой огромный клинок. Похожий на огромный мачете, меч Александра уже стал острый, как бритва.

Полностью вооружённый и экипированный Твердохлебов мыслями был уже на территории врага. Но не полностью: из левого верхнего нагрудного кармана куртки Александр достал фотокарточку, на которой была изображена высокая белокурая голубоглазая девушка, с невероятно стройной красивой фигурой, белоснежной улыбкой и нежным взглядом. На обратной стороне фото чёрной ручкой было написано: «Я всегда буду обнимать твоё сердце. Анжелика».

В самом центре зала, возле правой стороны длинной скамьи, относительно входа, бились на небольших тренировочных пластмассовых палках друг против друга двое также полностью обмундированных крестоносца. Евгений Дмитриев не спускал глаз со своего соратника и противника по тренировочному бою – Петериса Алксниса. Латыш тоже сфокусировал взор своих серых глаз на своём сопернике.

Что Евгений, что Петерис идеально подходили друг другу, как партнёры для тренировок: оба среднего роста, оба широкоплечие коротко стриженые блондины. Голова ровной формы, высокий лоб, немного подвинутые вверх скулы, ровная нижняя челюсть и небольшой нос придавали Дмитриеву вид настоящего славянского воина.

В то время, как Алкснис выглядел подобно типичному европейцу: острые формы носа и нижней челюсти, небольшие скулы и низкий лоб. Каждый из них в правой руке держал по одной палке. На левой руке и у одного, и у второго были надеты небольшие утяжелённые круглые тренировочные щиты. Бойцы не давали спуску друг другу, используя различные атакующие комбинации, контрудары и мгновенные блоки. Лишь кресты серебристого цвета на их униформе блестели в лучах Солнца, которые проникали в помещение.

В другой части зала Николас Рихтер, будучи тоже в полной боевой выкладке и обмундировании, неустанно повышал свои и без того идеальные навыки владения своими любимыми длинными металлическими нунчаками.

Николас вращал ими из стороны в сторону, будто рисовал ими в воздухе неизвестные символы. Его движения казались неуловимыми. Размахивая нунчаками, Рихтер то стоял на месте, то шёл медленным, то бы быстрым шагом от одного конца зала к другому, то подпрыгивал, нанося в полёте удары ногами и нунчаками по невидимым врагам. Оказавшись возле Владислава и Максимиана, Николас обратился к Полевскому:

– Влад. Может, сразимся на палках, как Женя и Петерис? Хоть подвигаешься полностью, а не будешь доламывать несчастный турник.

Владислав спрыгнул с турника и ответил Николасу, одевая на себя свою чёрную бронированную форму крестоносца:

– О, нет, Ник. Когда в последний раз мы с тобой сражались на палках и мне наконец-то, в коем то веке, удалось тебя завалить, ты, лёжа на спине, достал свой нунчак и ударил им мне по шее, а затем – по нижней челюсти.

Рихтер немного засмеялся и, через лёгкий смех, возразил:

– Да ладно тебе, Влад. Подумаешь, схватил ты пару синяков на шее и на щеке…

Полевской, кивая головой, также с улыбкой на лице и подняв брови от возмущения, сказал:

– Ага. Это ты моей Алёнке потом объяснишь, что это не засосы, а новые синяки.

Стоя спиной к Николасу и Владиславу, Максимиан, рассмеялся вместе с ними, опустив вниз руки, покрытые шрамами на кистях от ожогов. Константин, еле заметно улыбнулся одной стороной рта и один раз легко, едва слышно усмехнулся из-за разговора своих соратников, и продолжил, с присущим ему глубокомыслием, читать Новый Завет.

Через несколько минут Евгений и Петерис прекратили поливать друг друга градами ударов. Хоть они и работали долгое время в непрерывном быстром темпе, оба крестоносца даже не запыхались.

Совершенно спокойно Евгений повернулся к Максимиану, Николасу и Владиславу. Дмитриеву, как рыцарю из простых отрядов крестоносцев, выпала редкая возможность встать плечом к плечу с самыми лучшими воинами крестоносного воинства для выполнения очень серьёзной операции. Поэтому вопрос Евгения был как никогда уместен:

– Братья. У вас ведь почти у всех есть дети, любимые женщины и друзья. А если мы не вернёмся? Этот вопрос я задавал себе всегда, когда уходил в очередной поход или на очередное задание, но всё же: кто позаботится о них всех, если не мы?

Первым отозвался Максимиан, сделав несколько медленных шагов навстречу Евгению:

– Такова наша доля. Доля крестоносцев, солдат, воинов. У меня у самого сын. Как и у Влада, как и у Ника. Но, если мы не будем воевать, если мы не будем сражаться, то завтра будущего у них у всех уже может и не быть.

Николас медленно закивал головой и согласился с соратником:

– Кто-то делает одно, кто-то другое, но мы должны сражаться. Я помню, как только поступал на службу ещё тогда в небольшой Чёрный Орден Христианских Карателей. И думал, что всё обойдётся: люди скоро одумаются и всё наладится. Но этого не произошло: цивилизация погибла. А демоны из подземного мира чуть не уничтожили всё человечество. Слава Богу, что мы очень вовремя появились и создали новую историю. Без нас не было бы ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Не было бы вообще ничего. Лишь пустыри и кучи озлобленных адских тварей.

Владислав поддержал речь своих друзей:

– Так и есть, Ник. Я уверен, что, если меня не станет, то за Алёной и за нашим сыном будет, кому тут присмотреть. Так хочется это делать самому: радовать свою жену, учить своего сына, любить их обоих сильнее всего на свете. Но мы в состоянии войны со всем миром. Миром, который стал другим навсегда. И, если нам и суждено погибнуть, то мы в любом случае вернёмся домой.

С правой стороны от общавшихся крестоносцев, со стороны стенки и небольшой скамьи, послышался голос Константина:

– Мы все в любом случае вернёмся домой.

Когда все оставшиеся пять рыцарей посмотрели на Ланевского, он закрыл перед собой Новый Завет в красном переплёте и продолжил говорить:

– Если выживем – вернёмся домой к семьям, к детям, к любимым жёнам, к друзьям и соратникам. Если падём в бою и встретим смерть, то не убоимся её. И войдём в наш настоящий, истинный дом – в Царство Небесное. К нашему Отцу Всевышнему, к Его ангелам и к тем, кого мы потеряли в жизни земной.

– С Нами Бог! – воскликнул Николас, воздвигнув вверх правую руку, сжатую в кулак.

– С НАМИ БОГ!!! – повторили хором Максимиан, Владислав, Евгений и Петерис, сделав тот же жест правыми руками.

Константин встал со скамьи, подошёл к своим братьям по оружию и окинул всех одобрительными взглядами, кивая головой.

В это время, Александр грузно поднялся со скамьи и убрал фотокарточку в левый нагрудный карман. Твердохлебов повернулся и пошёл в сторону своих соратников. Взгляд его был не напряжённый, но сосредоточенный. От подступи двух с лишним метрового гиганта казалось, что сотрясался прочный деревянный пол. Александр остановился в нескольких метрах от общающихся между собой рыцарей и начал говорить:

– Анжелика беременна. Я тоже скоро стану отцом. Мне очень хочется подержать на руках своего сына или свою дочь. Но если меня не будет там, с вами, то я не смогу помочь вам, когда это будет нужно. И вы не сможете обнять своих жён, подержать своих сыновей на руках ещё очень долгое время, пока вы не встретитесь вновь в Царстве Небесном, где мы все вновь станем молодыми.

Максимиан, Николас и Константин опустили взгляд в пол. При этом, Рихтер едва заметно несколько раз покивал головой, в знак согласия. В ещё более серьёзной и грубой манере, Александр Твердохлебов продолжил свою мысль:

– И, если я не пойду рядом с вами в одном строю, если не смогу помочь вам, братья, и мы потерпим поражение, то и Анжелика, и мой ребёнок могут умереть. Ведь после нашего уничтожения эти демонические орды могут явиться сюда, уничтожая всё вокруг. Мы остановим их там, сегодня, чтобы не было беды здесь, завтра.

– Лучше и не скажешь, Александр – произнёс Петерис. Немного опустив свою голову, Алкснис продолжил:

– Когда началось вторжение демонических орд в наш мир, мне было всего-то двадцать три года. Я не знал куда идти и куда бежать: все мои родные, друзья, знакомые, всех разрывали на части эти полуголодные монстры. Некоторых даже у меня на глазах. У меня не было никаких представлений, что будет дальше, и я бежал из Риги.

Пройдя немного по помещению, Петерис продолжал свой рассказ:

– День сменялся ночью ни раз. Когда шёл по лесистой местности, то было не так страшно. А когда попадались населённые пункты – вой этих демонов покрывал сердце ледяной коркой. Сам не заметил, как добрался до Вильнюса, где меня и спас Сергий, вместе с другими бойцами.

Повернувшись к соратникам, Алкснис указывал взглядом на Полевского:

– Ты там был, Влад. И Аркадий, и Роман, и Фёдор, и многие другие, кому, к сожалению, не удалось выжить. Царство им Небесное.

Расставив руки в стороны, а затем сложив их обратно, Петерис добавил:

– До того, как это всё случилось, я был очень убеждённым атеистом. Я ни во что не верил. Но всякий, кто увидит ад, тот поверит и в Рай. Когда понял, что ошибался, я находился уже здесь, в Святограде. Тут стал крестоносцем, познакомился с Магдаленой, женился и тоже скоро стану отцом. И именно это чувство, что за моей спиной моя жена, что от моих боевых навыков зависит насколько будет счастлив в будущем и жив ли вообще мой ребёнок – именно это ощущение заставляет меня биться против врага с ещё большей силой, с ещё большей уверенностью, чем когда-либо. Потому что моя сила, моя семья, вы, друзья мои – это всё дар Божий. И мы в любом случае не просто победим. Мы уже победили, потому что мы люди, прежде всего! Мы – крестоносцы!

Бойцы Чёрного Ордена Христианских Карателей почувствовали в этот момент невероятное единство. Александр воздвигнул над собой свой огромный меч, похожий на большое мачете, Николас понял вверх правой рукой один из своих нунчак, Владислав, Петерис и Евгений достали из-за пояса мечи средних размеров и возвысили их над собой. Максимиан понял вверх правой рукой свою длинную палку, острую как бритва с обеих сторон. А Константин достал из-за спины правой рукой свой длинный заточенный меч и также вознёс его над собой. Всё это сопровождалось торжественным боевым кличем каждого из рыцарей.

– Всё верно, Петерис – раздался голос Сергия со стороны входа в тренировочный зал. Командир крестоносцев зашёл в помещение и медленным шагом направился к своим подчинённым. Чёрная броня и чёрная униформа лидера Христианских Карателей ярко отблескивала в солнечном свете от изображённых на ней серебристых крестов на груди, на спине и на предплечьях.

Каждый из крестоносцев отдал небольшой поклон своему наставнику, а сам Александров также поклонился головой и приложил свою правую руку, сжатую в кулак, к своей груди. Сергий слышал мысли каждого из своих воинов ещё издалека. Сделав несколько шагов по направлению к своим воинам, командир крестоносного воинства продолжил:

– Мы крестоносцы. Потому, на нас, как на рыцарях XXI века, лежит особая ответственность за каждого жителя Святоземья и каждого выжившего человека в этом мире. Именно ради них мы боремся с этим кошмаром, что окутал наш мир непроглядной пеленой зла. И мы будем биться всегда, пока есть угроза миру и безопасности людей! Наш долг – спасать их тела и их души от лап всего нечестивого, грязного, порочного, демонического и другой потусторонней скверны!

Крестоносцы одобрительно воскликнули, почти хором:

– ДААА! DEUS VULT!

Сергий стал говорить на пол тона тише, но всё равно достаточно громко, всё с таким же угрюмым, серьёзным выражением лица:

– Я не буду скрывать: мы идём с Вами, в составе восьми человек, против огромных армий порождений ада. Идём небольшим отрядом, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание. Задача: в условиях максимальной маскировки и тишины найти и уничтожить одного из сверхдемонов, который этой ночью появился на земле, некогда известной, как город Санкт-Петербург. Точных данных нет, кто именно это: Абрактис или Адократос. Но, кто бы это не был из них – он должен быть уничтожен.

Переводя взгляд на каждого из своих воинов по очереди и глядя им в глаза, Сергий Александров продолжил:

– В контакт с остальными демонами по возможности не вступаем, с целью не привлечь к себе лишнего внимания. В случае разъединения нас при появлении в месте проведения операции – каждому нужно будет соединиться с командой. Разрозненно действовать лишь при необходимости или при невозможности воссоединения с основным отрядом.

Амуниции берём по максимуму. Не забудьте и про запасное оружие для каждого из Вас. Гранат с собой также берём как можно больше.

Опустив голову и затем, вновь подняв её, командир крестоносцев снова одарил своим сосредоточенным серьёзным взором каждого из своих подчинённых:

– Будьте с молитвой на устах, с Богом в сердце и в душе. И вы никогда не останетесь одни. Помните: всякому злу противно и смертельно слово Божье. Читайте молитвы вслух, при битве с врагами. Читайте молитвы про себя, когда не можете говорить. Заполняйте Господом Богом свои сердца и души. И не будет равных вам в битве на земле, и не будет более званных, чем вы, сынов на небесах.

Сказав это, Сергий вновь приложил правый кулак к своей груди, громко сказав:

– Сила и Честь!

Остальные Христианские Каратели сделали то же самое и хором повторили, вслед за командиром:

– СИЛА И ЧЕСТЬ!!!

– С Богом – тихо и серьёзно добавил Александр, как и тогда в Нэшфилд Гейтсе.

– Он не продаст – уверенно и спокойно добавил Константин.