Читать книгу Ганзейцы - Оскар Гекёр - Страница 6

Громко звучали удары топоров в крепко запертые ворота, и мрак ночи был зловеще освещен ярким пламенем смоляных факелов. Проклятия и угрозы слышались со всех сторон, пока наконец не раздался из-за ворот голос ольдермена:

– Из-за чего вы шумите?

Тогда вдруг все стихло на несколько мгновений, а затем несколько сотен голосов разом завопили:

– Отворяйте ворота и впускайте нас!

– Кто вы такие и чего вам нужно в такой поздний час на «Стальном дворе»? – переспросил ольдермен.

– Сами узнаете, когда нас впустите! – воскликнул насмешливо один какой-то голос. Эти слова встречены были общим хохотом. Тотчас вслед за этим несколько голосов заревело из толпы:

– Отворяйте, что ли, калитку, а не то мы подрубим у вас ворота!

– Сначала скажите, чего вы желаете, – возразил ольдермен, – тогда мы вступим с вами в дальнейшие переговоры.

– Где тут у вас Тидеман фон Лимберг? – заревели голоса. – Выдайте его нам, тогда мы вас оставим в покое.

– Я здесь! – смело отозвался Тидеман. – Чего вы от меня хотите?

– Вы должны перед нами быть в ответе! – послышалось опять из-за стены. – Вы сегодня прогнали с вашего двора одного честного малого, нашего товарища! Вы и со всеми нами поступаете так же высокомерно!

– Давайте нам сюда Лимберга! – раздалось с разных сторон, и новые удары топоров посыпались на ворота.

Тогда вдруг защелкали и зазвенели тяжелые замки и запоры ворот, и к великому удовольствию толпы, медленно стали поворачиваться на своих петлях обитые толстыми скобами половинки ворот. Передние крикуны из толпы готовы уже были ринуться во двор, когда сзади их схватили и заставили остановиться: перед изумленным народом явился сам лорд-мэр!

– Его милость господин лорд-мэр!

И действительно, глава города Лондона стоял у входа на «Стальной двор» среди своей многочисленной свиты. Гневно обратился он к толпе, в рядах которой сразу заметил много учеников и подмастерьев из ремесленного класса. Этих мальчишек прежде всего спросил лорд-мэр: не пожелают ли они отправиться в Ньюгейт, посидеть за решеткой?

Слугам своим он приказал поймать нескольких из числа этих мальчишек; затем громко обратился к остальным:

– Этих я выхватываю из вашей толпы, но и всем остальным заявляю, что ни с кого не будет взыскано, если вы теперь же и немедленно разойдетесь по домам. Иначе мы через захваченных нами узнаем имена главных зачинщиков смуты и применим к ним высшую меру наказания. Постыдно уже и то, что здесь, в толпе, я вижу такое множество людей зрелых и взрослых, которые настолько безнравственны, что завлекают с собою в смуту и несовершеннолетних ребят.

Все мастеровые разом отхлынули в сторону, между тем как захваченные лорд-мэром ученики и подмастерья подняли громкий рев.

В народе послышался ропот, но лорд-мэр, нимало не смущаясь, спросил:

– Из-за чего вы бунтуете? Или вы с жиру беситесь? Может быть, вам еще налогов мало? – Ропот усилился. – Или вы все такие трусы, что передо мной и ответа держать не смеете?

Тогда выступили из толпы Бен и тот старый моряк, с которыми мы уже утром познакомились в пивной.

– Не в обиду будь вашей милости, – заговорил старый моряк, перебирая в руках свою шапку, – если мы в такой поздний час собрались и пришли сюда, то, право, только ради того, чтобы добиться справедливости…

Багрово-красный цвет лица говорившего и маслянистый блеск его глаз слишком ясно указывали на то, что он сегодня хватил хмельного через край. То же самое можно было сказать и о Бене, и о прочих крикунах.

– Лучше бы вы пошли домой да проспались бы хорошенько, чтобы хмель-то свой повыветрить, – сказал лорд-мэр. – А вы вместо того еще и другим спать не даете и нарушаете ночной покой города! Разве вы не знаете, чему вы подлежите по закону за подобный проступок?

– Мы хотим только добиться правосудия, – отвечал старый моряк. – Ганзейцам следует задать порядочную трепку – и мы им трепку зададим; а потом преспокойно разойдемся по домам. – Новые крики и смех раздались из толпы. – Ганзейцы здешние, – продолжал, ободряясь, моряк, – уж слишком высоко нос дерут, и нам от них солоно приходится!

– Так, так! – вторила толпа.

– Ведь вот небось они нас на свои верфи не пускают! – заорали в толпе ломовые извозчики.

– И нам тоже нет от них никакого заработка! – кричали в свою очередь корабельщики.

– Небось все только немцам да англичанам ход дают! – вступился Бен. – И эти ганзейцы пользуются дружбой Англии, лопатой гребут здесь деньги и за все это у нас же, из-под носу, заработок наш отбивают.

– Вон их из Лондона и из Англии! – ревела толпа.

– Именно так! – подтвердил старый моряк. – И прежде всего следует в трубу выпустить Тидемана, потому что он хуже их всех!

Лорд-мэр убедился в том, что без вооруженной силы ничего не поделаешь с пьяной толпой, а потому ограничился тем, что еще раз обратился к ней с увещеваниями и предостережениями.

Он потребовал, чтобы толпа спокойно разошлась по домам и обратилась бы на следующий день с жалобой в его канцелярию. Затем его слуги очистили ему путь через толпу, которая очень охотно расступилась и молча дала дорогу лорд-мэру и его свите.

Но едва только представитель города скрылся из виду, как шум поднялся снова и толпа стала ломиться в ворота, вновь захлопнувшиеся за лорд-мэром.

Между тем как часть нападающих изо всех сил, всеми возможными инструментами и орудиями старалась открыть или пробить ворота, другая часть толпы приготовилась лезть на стены по приставленным лестницам. Третьи, наконец, раскручивая смоляные факелы, старались осветить как можно ярче стены и ворота двора и потрясали ими с диким, неистовым криком.

Первые из мятежников, взобравшиеся на стены, были встречены градом мелких булыжников, которыми ганзейцы угостили их из своих самострелов. Рев и крики тех, кому пришлось отведать этого угощения, еще увеличили ярость нападающих, которые начали бросать через стену горящие головни и тем вынудили ганзейцев сойти со стены.

Как раз в эту критическую минуту с западной стороны двора раздались пронзительный крик и громкие возгласы победы, и вслед за тем несколько ганзейцев разом закричали: «Боковая калитка с Даугэтского переулка взломана, и вооруженная толпа ворвалась оттуда».

– Сюда!! На помощь!!! – раздались крики изнутри здания, в котором помещалась ратуша, и поспешно бросившиеся туда ганзейцы уже издали услыхали звонкий стук мечей.

И действительно, там кипела настоящая битва, и бились не на живот, а на смерть.

После ухода лорд-мэра Тидеман и Реймар поспешили в контору, чтобы там собрать и припрятать важнейшие письменные документы. Исполнивши это, они направились в залу заседаний, чтобы позаботиться о важных документах, хранившихся в главном сундуке кладовой. В это самое время вооруженные люди ворвались на боковую лестницу, которая вела в здание со стороны Даугэтского переулка. Во главе ворвавшихся были Торсен и Нильс. Первому из них пришла в голову счастливая мысль повести своих пособников в обход к той маленькой калиточке, из которой его сегодня утром выпроводили со двора. Замок у калитки оказался не особенно крепким, и какой-то слесарь сумел его взломать без особого труда.

По счастью, ворвавшиеся на лестницу люди не могли ни окружить, ни обезоружить Тидемана и Реймара, потому что лестница была узенькая и двое людей с трудом могли по ней взбираться рядом. Таким образом, обоим ганзейцам пришлось биться только против Торсена и Нильса, хотя толпа и сильно напирала сзади.

Тидеман плохо владел мечом – его дело было писать бумаги и сводить счеты; а потому судьба обоих ганзейцев зависела исключительно от силы и ловкости Реймара, который в данную минуту вдвойне возблагодарил отца своего за то, что тот обучил его и воинскому искусству.

Реймар действительно оказался превосходным бойцом, который не только сумел отражать удары, наносимые обоими противниками, но еще и сам нападал на них энергично и сильно.

– Подите прочь, Реймар Стеен, – закричал ему Торсен, – нам не до вас нужно добраться! Пусть Тидеман фон Лимберг сам попробует защититься!

– Один – против целой шайки! – гневно отвечал Реймар, нанося жестокий удар Нильсу, который между тем собирался проколоть кинжалом левую ногу мужественного бойца.

С криком рванулся Нильс назад, и на место его выступил какой-то рыжий моряк.

– Еще раз, Реймар Стеен, – продолжал Торсен, которому вся кровь бросилась в голову, – знайте, что я ничего против вас не имею, хотя ваш отец и враг мне! Отстранитесь от борьбы!

– Нет! Против людей, врывающихся с улицы, буду биться до последнего! – закричал Реймар. – Стыдно вам, что вы, некогда принимавший участие в нашем общем союзе, вы, некогда бывший таким честным и почтенным купцом, позволяете себе принять участие в таком темном деле! – И вновь скрестились мечи и раздался их стук.

– Убирайтесь с вашими укорами! – кричал Торсен. – Что я делаю, за то я и отвечаю!

– Ха, ха, ха! Вот как! Потому-то вы и приходите сюда, «как тать во нощи»!

– Ты мне заплатишь за это, – кричал датчанин, потому не я вор, а вы, ганзейцы, – вы все воры, вы украли у меня все мое состояние. Ну вас всех к черту – в пекло!

И с неистовой яростью он устремился на Реймара. Тот должен был подняться еще на две ступеньки. Датчанин последовал за ним, совершенно ослепленный бешенством и нанося удар за ударом. Реймар видел, что с этим безумцем борьба становится невозможной, и отступал шаг за шагом, пока наконец не очутился на самом верху лестницы. А толпа все лезла и лезла наверх и через несколько минут заняла площадку, с которой несколько дверей вели в ратушу. Реймар и Тидеман с большим трудом могли отбиться от нападающих настолько, что им удалось проскользнуть в дверь конторы. Но и сюда рвались Торсен и сопровождавшая его толпа. Когда Реймар увидел, что только мечом он может спасти своего старшего товарища, он с такой непреодолимой силой набросился на разъяренного датчанина, что тот не выдержал натиска, поскользнулся и при падении выронил из рук оружие. Тогда Реймар наступил ему своей мощной ногой на грудь и, взмахнув мечом, крикнул толпе:

– Или вы все сейчас же уберетесь отсюда, или я проколю датчанину его коварное сердце!

С изумлением взглянули бунтовщики на храброго ганзейца – и вдруг услыхали недоброе… По главной лестнице, которая вела в залу из садика, поспешно бежали на помощь Тидеману и Реймару вооруженные ганзейцы, в шлемах и доспехах. Толпа сразу дрогнула и побежала. Торсен рванулся с земли, с отчаянным усилием поднялся на ноги и бросился вслед за своими пособниками. «Тебе еще это припомнится!» – крикнул он Реймару, убегая.

Молодой любечанин только с презрением посмотрел ему вслед и поспешил обратиться к ослабевшему от испуга Тидеману, утешая его тем, что опасность уже миновала.

Подоспевшие молодцы бросились вниз по лестнице вслед за убегавшими бунтовщиками, которые, однако же, успели удалиться через открытую калитку и вновь направились на улицу Темзы, на соединение с главной толпой черни.

Но уже издали слышались крики: «Городская стража приближается!» Толпа заколебалась… Крики стали ближе и слышнее, а в то же время с северной стороны показался вдали свет фонарей и факелов, освещавших путь подходившей городской страже. Тут уж все кинулись врассыпную, кто куда! Давай только бог ноги!

Но толпе, бушевавшей перед главным входом в «Стальной двор», было нелегко разбежаться и ускользнуть от рук стражи, которая сильными отрядами наступала изо всех улиц, выходивших на берег Темзы, и приближалась к «Стальному двору» с двух противоположных сторон, освещая себе путь ярко пылавшими небольшими котелками со смолой, вздетыми на длинные шесты. Лорд-мэр еще вовремя успел отправить стражу на помощь ганзейцам! И лишь очень немногим из бунтовщиков удалось попрятаться и притаиться в излучинах берега Темзы: большинство захвачено было стражей и отведено в тюрьму, где и подверглось тяжким наказаниям.