Читать книгу Христианство и страх - Оскар Пфистер - Страница 7

В первой части мы обратимся к психологическим и биологическим основам темы – к теории страха, и начнем с изучения неврозов, ибо до сих пор лишь в этой области основательно изучен наш предмет и лишь она позволяет нам четко и ясно рассмотреть причины и последствия, управляющие страхом у нормальных людей, в психологическом аспекте. Предвижу, что некоторые, несмотря на мои протесты, попрекнут меня тем, что я считаю страх пагубным, – и даже страх перед грехом. Но тот, кто не осмеливается рискнуть, опасаясь, что его неправильно поймут невнимательные и небрежные, теряет право на участие в дискуссии. И нам не следует воздерживаться от обращений к самой теории сумасшествия, иначе наши психологические и пастырские труды увязнут в роковых ошибках и глупостях. Мы еще увидим: при должной осторожности теория страха в ее неврологическом смысле даст нам много ценных сведений для диагностики и излечения религиозного страха у здоровых людей.

Особенно важно то, что на этом пути мы получим полное знание о страхе как о массовом явлении: нас наставит в этом психология толпы – наука, с которой, как ни странно, до сих пор не знакомы богословы наших дней. Насколько это возможно в наше время, мы должны ознакомиться с сутью и законами массовых неврозов и психозов – и выяснить, в чем они согласуются с личными психозами и неврозами, а в чем расходятся. А для решения практических задач нам следует с осторожностью обратиться к теории массовой терапии: к сожалению, она еще только зародилась, хотя Генрих Менг очень многое сделал, стремясь довести ее до совершенства.

Получив необходимые сведения, мы обратимся ко второй, исторической части, где речь пойдет о возникновении и преодолении страха в истории иудейской и христианской религий. Мы кратко обсудим роль борьбы со страхом в примитивных религиях; увидим, как в условиях, означенных в первой части, рождается страх, как в религиях появляются соответствующие галлюцинации и как они начинают формировать важную часть религиозной веры; и поймем, что уже на столь ранней ступени развития склонность к умиротворению страха начинает играть свою роль. Еще мы посмотрим на то, как объект, развеивающий страх, играет свою роль в ритуале; и поищем ответ на вопрос, почему религиозные учения и церемонии так часто, особенно во всех ортодоксальных ветвях веры, приобретают черты страха и насилия. Мы постараемся установить, почему в истории иудаизма и христианства избавление от страха, воплощенное в пророческом творческом деянии, тотчас же сменяется процессом, усиливающим власть страха до тех пор, пока стеснение и насилие не становятся непереносимыми для нового гения и не проводится более или менее решающая проблему реформа – в широких массах или в узких кругах. Так нам станет понятно, по каким причинам история развивается циклически, и почему деяния, склонные уменьшать страх и преображать его в счастье, регулярно сменяются гораздо более долгими периодами порождения страха, и как этот страх становится причиной, из-за которой возникает потребность в пророке или гении, призванном даровать освобождение. Это приведет нас к вопросу о том, почему изначальные намерения основателей и реформаторов религий так часто разрушаются и превращаются в свою противоположность, да еще и так, что все искажения приписывают изначальным намерениям реформаторов.

Мы осветим главные этапы иудейской истории и поговорим о том, как к проблеме страха относились Иисус Христос и апостол Павел, как ее воспринимали в новозаветный период и что в ней видели католики и наконец, протестанты. По необходимости это будет лишь краткий обзор, но он четко покажет нам, подтверждаются ли заявления нерелигиозной теории страха, примененные к сфере религии; или же в последней действуют иные законы, не имеющие отношения ни к биологии, ни к психологии – или же в ней вообще не действуют никакие законы. И в то же время нам откроются факты, необходимые для практического понимания истории спасения.

Ни один разумный читатель не поверит, будто подобное исследование способно нанести вред истинным религиозным ценностям, – и равно так же не поверит, будто реальность и животворящее действие Божественной справедливости, благодати и любви представлены в нем как иллюзии, сведенные к понятию человеческих заблуждений. Такая идея смешивает психологический метод с метафизикой религии и онтологией, и если ее высказывали противники религии, я решительно выступал против них, – а потому могу выступить против этой идеи и тогда, когда ее придерживаются верующие.

Третья часть, посвященная религиозной терапии и избавлению от страха в христианстве, призвана предотвратить патологические искажения благочестия, которому учил Иисус; что же до исторической части, то она, с помощью теории страха, подтвердит нам ужасную психологическую необходимость, из-за которой предпринимались такие искажения намерений Основателя. В ней мы рассмотрим и вопрос о том, как исцелить страдающее человечество. Мы отдаем себе отчет в том, что связь терапевтических и биологических воззрений с религией и этикой многим покажется странной. Однако мы верим: такая научная трактовка и польза от ее применения жизненно важны, и показать это, во-первых, возможно, а во-вторых – необходимо.