Читать книгу Эпоха и Я. Хроники хулигана - Отар Кушанашвили - Страница 21

Португалия. Чемпионат Европы. Великое ристалище. Убогие греки, и бегают. Бегает святой Фигу, разбегается Роналду. Все бегают.

Кроме наших. Наши умники – Мостовой с Ярцевым – дерутся.

Все это сообщает нашему присутствию, а я ездил от радиостанции Европа+, издевательский смысл.

Мое выбегание на поле с целью всыпать горячих судье, вызвавшее у одних умиление, у других переизбыток негодования, – это не озарение, не ура-патриотизм, это жест отчаяния, акт эскапизма от долбоебов, обрекших нас на срамоту.

Никакой доблести. Выбегая, я думал: не напрасно же мы примчались в вашу буржуазную тьмутаракань? И так-то играть не умеем, а вы нас еще и унижать взялись? Вот вам грузинский детородный, российским духом осененный!

Тогда в Португалии мы получили достаточно пощечин, вечерами под первые дни хихиканья, а последние – испуганные вопли иностранцев, бегом врассыпную предоставлявших нам пробор для алкорефлексии нажираясь и посылая рэсэпшн на три буквы с ее хлипкой службой безопасности.

В тюрьме я воплощал зыбкую грань между гениальностью и одержимостью, включал безумие, сам себя, чтоб застращать бугайчиков (в камере было шесть таких же неудачников), короновал, представляясь грузинским вориком хванчкана.

В застенках хоть внутренне я и трясся, я был не издерганным сомнамбулическим юношей, но титаном, мать его, духа!

Мне впаяли пять лет условно без права посещения Европы и 4000 евро. Я крикнул судье: «До встречи в стране кипящих котлов, чмо!»

Я возвернулся в отель, где меня встретили восторженные друзья и толпа соотечественников, которым я по своему обыкновению стал заливать о своем героизме. Суть неизменна, но к пятому пересказу я сидел уже пять дней и заплатил пять тысяч и натурально вел себя в окружении фраерков в камере, как Марлон Брандо, ужасая манерами и репертуаром «Шансона», кошмаря британцев, алжирца и янки.

Португалия, сколько я разумею, и в 2004-м входила в ЕС, а в камере, 4 × 4, не было воздуха, шесть человек его похерили, была махонькая лампочка и бутерброды раз в сутки.

И охранники, мелкие гниды, хохочущие при виде меня, жалующегося на боли в животе.

Будучи невыездным много лет (до этого я попадал в ситуации в Турции, Египте и Греции), я пережил доподлинный кризис гуманизма в отношении Европы, е…ть ее в ж…

Если за то, что заступаешься за Родину или девушку, тебя объявляют преступником, – что ж, этот белый свет таков, манерных привечает, а чистых помыслами нет!

Когда я устал п**деть и сложил с себя обязанности зека из-за переутомления, начались монологи тех, кто был при этом, подбил меня на это, спасал меня из этого.

Пылким историям не было конца.

По приезде в Москву они множились каждый день.

Я сам уже поверил в то, что я проницательный, умный зек, подмявший под себя португальскую юриспруденцию.

Но что было, то было: даже за час пребывания там ты физически погибаешь, превращаясь в одну из вещей на мусорной свалке.

…Но судья все равно пидор, я вам говорю!

На поле который был, е**ный ишак.

Который опорочил чистые ризы судейского идеала. Которого я успел-таки ознакомить с грузинским джиу-джитсу.

Вам это не понравится, но мысль такая: чтоб в России стать известным, на х… гранит науки, пописайте на Красной площади или ударьте на публике министра финансов Кудрина.