Читать книгу Тьма и Укалаев. Книга 2. Части 8, 9, 10 - Озем - Страница 3

Укалаевская милиция.

В. В. Валиев. И. С. Серостанов.

Лейтенант Геннадий Брылкин. Участковый Котутя Василий Мухин (Муха).

Глеб Туров.

Н. Р. Коренева, ее дочь Лизель.

Геннадий Брылкин – Анерай опаньлай… Кто гремит дверями? Я сейчас выйду!.. Муха? Ты что, пинком открываешь? Как барин в свои хоромы вваливаешься… Наглеж. На часы глядел? Рабочий день в разгаре.

Муха – Цыц. Ты кто такой, мне вопросы задавать? Когда пришел – тогда пришел. Значит, так надо. Власть на то и власть, чтобы кому хошь приказать, а власти никто. Ну, стоять! смир-р-на!!

Геннадий Брылкин – Муха, ты в себе? машина по голове переехала? или по другому месту? Думаешь ты точно другим местом… В милиции тарарам – или трим-трям, как Коренев принародно выразился – модный слоган у всех на устах… Валиев в больнице. Сотрясение мозга лечит. Его счастье – увидел бы он, что в его ведомстве творится… Лейтенант Косцов пропал – даже заявление не написал об увольнении. Вот как его теперь по бумагам проводить по всей форме?

Муха – Помощничек у Валиева хлипким оказался. Че такого? дали пару пендюлей…

Геннадий Брылкин – Тебе бы дали! И не пару…

Муха – Я – власть. Передо мной на цирлах должны! Стоять и глазами есть. Выполнять по первому слову. Я знаю, как себя власть ведет! А лейтенант – молодой дурачок.

Геннадий Брылкин – Остался в милиции один умный, и тот – укалай. Ты на место лейтенанта метишь? Следующая ступенька после Котутя?

Муха – До выздоровления начальника придется поработать. Разгрести все дела.

Геннадий Брылкин – Ты что, решил потрудиться? очистить город от скверны? Пока Валиева нет, горы свернуть? Чтобы генерал в области тебя заметил и наградил? сделал бы тебя… кем только?.. да тоже генералом!

Раз генерал, два генерал

Вовремя ты рядом стоял.

Геннадий Брылкин – А что? Мысль прямая – без извилин. Если Валиев узнает про твое подсиживание?

Муха – Ты тоже сказанул – подсиживание! Я не занимаюсь. Начальник у нас – мужик сметливый. Разберется, что к чему.

Геннадий Брылкин – Будет тебе страшно благодарен. Особенно, что ты от его имени уже распорядился. Больно смелый. Давай, разгребай!

Муха – Не командуй. Ты здесь не главный.

Геннадий Брылкин – Где – здесь? И кто здесь командует? Уж не ты ли? Харя не треснет?.. Вышел я на дежурство – в обезьяннике двое с ночи парятся. Что за дела? Ты кого притащил, за каким хр… м? До власти дорвался и куражишься? Не разгребешь, а огребешь по полной!

Муха – Про двоих не скажу, а один – точно опасный тип. Я его сразу заметил в Котуте – он не нашенский. Чего потерял, спрашивается?

Геннадий Брылкин – Вот его и спроси. И ради бога, отпусти человека. У нас не ночлежка. И не застенок.

Муха – Преступник он. Дерзкий и наглый. Посадить его следовало.

Геннадий Брылкин – Иди сажай – тьфу, выпускай! Не хватало от людей держимордами прослыть. Слыхал про держиморд-то? Из школьной программы. Но для тебя пустой звук.

Муха – Я его сейчас на чистую воду выведу. Он у меня запоет – все расскажет… Может быть, он маньяк, которого мы ищем.

Геннадий Брылкин – По твоим словам уже отыскали. Маньяка поймали! Сенсация. В звании сразу перескочишь… Составь на обоих протокол. Личности выясни. Как положено.

Муха – Пособишь? Я того… отблагодарю, когда время придет…

Геннадий Брылкин – Не придет никогда! Сами мы с усами – ты, то есть. С усами и с животом. Сам и выкручивайся!

Муха – Пойду. Я вам всем покажу, как вопросы решаются.

Геннадий Брылкин – Покажи… Стой, ты куда направляешься?

Муха – Как – куда? В кабинет.

В Валиевский кабинет? Со свиным рылом да в калашный ряд?

Муха – Важное дело! Ты погоди недолго и тащи ко мне того длинного.

Геннадий Брылкин – К тебе?!.. Я-то приведу…

Муха – Проходи. Садись вон туда… Поговорим. И без фокусов. Пробуешь ворохнуться – награжу дубинкой. Ясно?

Туров – Бить будете?

Муха – Зачем бить? У нас все по инструкции. Выспался? Жестко было?

Туров – Это шутка? насчет спанья? Неудачно вы тут шутите.

Муха – А мы не шутим. Еще раз говорю – инструкция! Мы делаем серьезную работу. И все это должны понимать. И ты должен!

Туров – Я понимаю, что меня ни за что засунули в каземат. Лишили свободы. Ночью я не спал. У вас томится еще один несчастный. Он ужасно храпел – канонада раздавалась. Со столь издевательской ситуацией я не сталкивался даже на краю у Звучных Звезд, а там дикость, чудесатость как завеса над запрещенными диррическими приемчиками – напоминает ваши порядки… У вас же произвол! Ни за что сажаете!

Муха – Ни за что не бывает.

Туров – А вот бывает! Скажите правду, за что?

Муха – А ты не догадываешься?

Туров – Ни в малейшей степени. Я и моя девушка пришли к месту вашего общего сбора – для развлечения, кажется. Я даже толком ничего не посмотрел. Говорю же – произвол!

Муха – Еще разок повторишь – я тебя посажу обратно, а ключи потеряю. Развлечешься тогда!

Туров – За что?!

Муха – За то самое – у меня много чего найдется. Я тебя сразу заподозрил. И в чем-то ты обязательно замешан. Судя по твоей наглой цинесмийской роже. Взять, к примеру, наши самые аховые случаи. Не ерзай. Признавайся, ты по ночам в Укалаеве маньячишь?

Туров -??..

Муха – К девчонкам пристаешь и ножичком орудуешь? Смотреть на меня! Глазами не бегать!! Насквозь вижу. И доказать могу. У нас свидетель имеется. Девчонка одна шизанутая. Ануська. Ну, так для того, чтобы тебя опознать, много ума не надо. Опознает как миленького!

Туров – Вы… ты… охр… ть!! Я с ножом и с глазами бегаю?! Да не было меня тут! И не будет!

Муха – А можа, и не ты. У тебя ведь с Селзенкой шуры-муры? С какой стати тебе подфартило? Чем ты лучше директора завода?

Туров – Да? Чем?

Муха – Болтают, что ты есть Ювиэй Виэру. Вздор болтают. Вредные сказки. Будто бы ты через Провал прыгаешь. Как козел. Правда это?

Туров – Какой козел?! Оскорбляете!

Муха – Горный козел. Тудыть – сюдыть… Понимаешь, что по-дурацки все. Не прокатит для прикрытия. Если тебя взяли, то надо признаваться. Вот как мужик: виноват – признайся!!

Туров – Я не виноват! Не виноват!

Муха – С девками, может, и не виноват. Не похож. Но тогда с собаками точно ты! Не отнекивайся.

Туров – Благодарю, что не маньяк. Благодарю!! Но дальше… Час от часу не легче… Пожалуй, я выберу первое – чем эдакое извращение… Что я с собаками делаю? Поточнее, пожалуйста…

Муха – Крадешь ты их. А дальше никто не ведает.

Туров – Ах, если так… Для чего краду? Ответишь? Ты пошевели мозгами – найдешь чего там…

Муха – Это ты мне лопочешь?! Обнаглели людишки. Несут муру всякую. Когда к тебе власть приближается, ты должен от страха обосра… ся! Стоять! Не дышать! Все делишки свои вспомнить! Чтобы знать – власть по заслугам всегда!

Туров – Хорошо, хоть в туалет пустили… А то действительно обосре… ся тут…

Муха – Ты не на курорте. Да и на курорте бесплатных туалетов нет. Надоел. Что ли пургена обожрался? Или Селзенка обкормила? Ты поостерегись – она с директором завода хороводилась и довела-таки.

Туров – Вы меня в чем обвиняете? в засорении туалетов? Обязаны сообщить!

Муха – То есть, признаваться не хочешь? По всей форме хочешь, да? Ладно! Протокол оформлять будем. И делу ход дадим. Чтоб тебе наши собаки поперек горла стали!

Туров – Хэх-х-ха! Вы меня еще в людоедстве обвините!

Муха – Выясним. Все раскопаем. А пока… Гражданин, назовите вашу фамилию, имя, отчество. Впишем.

Туров – Пишите! Туров Глеб Германович. Уроженец Цинесмия.

Муха – По профессии кто?

Туров – Ювиэй Виэру!! Шучу… Закончил ЦИНОШ – цинесмийскую школу пилотов. Стажировался в экипажах меркурианского флота на сверхдальние переходы. Затем самостоятельно летал на опытных кораблях системы СОН, созданных на платформе нейрокомпьютерных технологий в Лемантик энтерпрайз. Уразумел? До тех пор, пока эксперимент не признали неудачным и СНЫ разобрали… Могу пилотировать слеты всех типов. Законтрактовался в компанию Лемантик энтерпрайз. Как пилот попал под мобилизацию в связи с событиями на Сивере. Смотрели фильм «Обретение Сиверы»? Наши ребята сработали… Не смотрели? Ну и глушь у вас…

Муха – Ты меня сказками не пичкай. Где в настоящее время работаешь? Разрешение есть?

Туров – На что?

Муха – На то, что ты иностранец. Ты, вообще, кто такой? Шляешься везде в Котуте.

Туров – У меня статус пилота без ограничений. На все, что отрывается и летает. Сейчас причислен к отряду «Рыдающая кошка». Командир – капитан Шандор Ракуви. Идентификационный номер…

Муха – Чей?

Туров – Мой. Не капитана. В наши функции входит экстренное реагирование на ситуации синего класса по шкале Туука – непосредственная угроза, общественная опасность. Вроде катастрофы на Мидасе. В Новоземелье попал в силу непредвиденных обстоятельств – именно из-за Мидаса. Я не виноват, что ваши координаты оказались под рукой при вводе данных прыжка для ЧАР-проводки. Должен же я был где-то вынырнуть! Знать бы заранее…

Муха – Так. Герой галактики, супермен – Ронка Рокарем. А здесь чем занят? Отходняк у тебя? Жрешь, спишь с Селзенкой, собак крадешь и туалеты засоряешь? И хочешь сказать, что несправедливо тебя посадили?

Туров – Напоминаю положение Лиолкского постава. Не имеете права.

Муха – У нас свои инструкции, у вас свои… А? Звонят?.. Алло!

Геннадий Брылкин – Капитан Муха? Или уже генерал? Спешу доложить. Ты же теперь вместо Валиева. Делами рулишь… К вам посетительница пожаловала. Уже подымается. Не простая посетительница. Жена Коренева. Оторви зад от стула и прими ее.

Муха – Почему я? Не нанимался!

Геннадий Брылкин – Именно нанимался. Ты же так жаждешь занять это место.

Муха – Заверни ее! Никого нет.

Геннадий Брылкин – Напоминаю, что выборы только завтра. А пока Коренев – действующий глава Укалаева. Хочешь – не хочешь, а ради начальства…

Коренева – Здравствуйте!

Муха – Э-э… Здравствуйте. Вы… э…

Коренева – Прошу прощения. Меня зовут Коренева Наина Раисовна. Жена Виктора Васильевича. Мой муж сейчас в больнице. Он пострадал во время обрушения помоста на митинге. Состояние тяжелое. И если бы не серьезная нужда, заставившая меня прийти сюда, я не покинула бы мужа… Мой вопрос нельзя откладывать. Посудите сами. Я сама не своя. Вторую ночь не сплю. Сперва муж, а после это…

Муха – Э-э… Что?

Коренева – Что? Вы еще спрашиваете?! В нашей семье горе. Я не про мужа – ему уже лучше. У нас пропала собака. Просто испарилась. Ни следов, ни свидетелей. Мой дорогой Пусенька! Я этого не вынесу!

Муха – Собаки не по нашей части. Найдется ваша собака. Побегает и вернется.

Коренева – Нет. Нельзя так отмахиваться. Это преступление. В Укалаеве не первый случай. Жаль, что я раньше не услышала, а то никогда не взяла бы Пусеньку на злосчастный митинг… Там была куча всякого народу – тоже и не адекваты, пьяницы, дикари… Пусеньку украли!

Туров – Как не по вашей части? А чего вы мне про собак втолковывали?

Муха – Молчать! Ты арестован. Хайло закрой и не встревай. Здесь тебе не Сивера!

Туров – За что арестован? За кражу собак? Но вам ведь нет дела до них…

Коренева – Как нет дела? Что за безобразие творится? Возмутительно! Украли собаку, а вам нет дела? Если завтра человека украдут?

Туров – Не расстраивайтесь женщина. Людоедство – это следующий этап.

Коренева – Л..л..лю..доедство? Пусеньку съели?!!

Туров – А зачем еще крадут собак? Явно, чтобы полакомиться. Другой причины не нахожу. У нас на Цинесмии собаки – любимое блюдо.

Коренева – А-ах!!..

Муха – Ты чего ей сказанул, экстремальщик забугорный? Она ж в обмороке. Вот незадача… Женщина! Женщина, у вас муж в больнице, а вы о какой-то твари печетесь…

Коренева – Как вам не стыдно! Пусенька – не какой-нибудь! Он мне дорог! Умоляю! Найдите, спасите! Его не могли съесть!!

Муха – Да что ценного в собаке. Вон их сколько бегает, тявкает…

Коренева – Пусенька – не собака… Вернее, собака. Сейчас вы все поймете. Вот. Вот фото. Безобидный маленький терьерчик. Добродушный, отзывчивый и доверчивый к людям. Он готов каждого облизать. И нашелся же злодей!!..

Туров – Не смотрите на меня. Я собак не ем. Вообще, предпочитаю питательную субстанцию из тюбиков. Пельмени только у вас в Катеринке попробовал.

Коренева – Это он? Он?!!

Муха – Не волнуйтесь. Он не уйдет от наказания. Теперь, когда преступник у нас в руках.

Коренева – Ох! У меня сердце… Допросите его про Пусеньку! Пусть расскажет – может, еще не поздно… Молодой человек, если в вас сохранилась хоть капля совести…

Лизель – Мама, вот ты где!

Коренева – Лизочка? Да, я пошла в милицию. А что мне оставалось делать? К кому обращаться за помощью? Твой папа в больнице. Я представила еще одну ночь… И Пусенька где-то – испуганный, озябший… Собака за себя попросить не способна. Вы люди или нелюди? Ищите немедленно Пусеньку!

Лизель – Мама, успокойся. Ну, убежал – ну, чего уж теперь… Тебе лучше быть с папой.

Коренева – С Виктором врачи неотлучно. А Пусенька один-одинешенек, если живой… Е-е-если-и…

Лизель – Мама, не плачь. Мы уходим. Не показывай своих слез перед этими людьми.

Муха – Девушка, я не пойму – ваша мать больше по мужу или по собаке убивается? Который дороже?

Лизель – Заткнитесь, пожалуйста… Вот видишь, они еще насмехаются. Ты ждала сочувствия? Здесь все враги папы. Они только обрадуются.

Муха – За оскорбления официального лица можно и сесть. Папаша твой – мэр, но ты-то обыкновенная хулиганка, пигалица мокрохвостая. У нас уже прохлаждаются двое, рядом в закуток еще тебя присуседим. Втроем веселей трое суток скоротать. Эй, летун, как тебе? Она рыжая – конечно, не красноволосая Селзенка – но тебе нравятся яркие…

Коренева – Вы!! Вы пошляк! Не смейте так выражаться при моей дочери. Думаете, я оставлю ваше хамство? У нас есть хорошие знакомые в области. Во власти. Они вас в бараний рог согнут! Работы своей лишитесь! Вон из милиции! Карательные органы тоталитарного режима! Я как приду домой, позвоню Юрию Семеновичу Краулину. И ваша жалкая участь решена! Вспомните тогда про бедного Пусеньку, что не помогли ему.

Лизель – Мамочка!!

Коренева – Доченька, нехорошо-то как. С папой неприятность – зачем было громоздиться толпой на этот помост. Посчастливилось тебе, что вовремя отскочила. Весь город против нас. Люди озверели – хуже собак. Теперь я вижу – Виктора не переизберут. Мы здесь чужие. Катя своего Федора увезла – и правильно поступила. Виктор возгордился, захотел разбогатеть, хозяином Укалаева сделаться, ан место-то давно занято. Если заупрямится, то больше неприятностей на свою голову призовет. Мистика получается. Жители, обстоятельства, местная чертовщина – все на стороне Седонов. Зачем нам это укалаевское болото? Вернемся в Устан, будем жить в старой квартире, Виктор легко пристроится на какую-нибудь должность, чтоб не обременяла – возраст ведь уже, здоровье, и пенсия не за горами. На жизнь хватит. Чего ради гробить себя? Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Лизель – Мама, ты можешь рассуждать здраво. Это не катастрофа.

Коренева – И ты, доченька. Посмотри на нас с папой – до крайности мы дошли. И вокруг посмотри. Не сходи с ума. Женское помешательство здесь – распространенная вещь. Вон Лена – Федоровская дочка – совсем с пути сбилась, поссорилась с женихом и якобы связалась с укалаем. Мне верить не хочется… Я боюсь за тебя! Дурное влияние очень сильно. Лизочка, поедешь в Устан учиться. И я изменила свое мнение – считаю, что чем раньше ты замуж выйдешь, тем лучше и для тебя спокойней. Твой одноклассник, Дима Шутин – воспитанный умный мальчик – идеальный кандидат. С ним надежно.

Лизель – С кем? С Димой Шутиным? Чего ты меня выдаешь, не спросивши моего желания? А если я даже и желала бы – фигушки! воспитанный мальчик Дима не прочь жениться на дочери укалаевского мэра и капиталиста, гребущего деньги лопатой. Димочка не промах! А дочь устанского пенсионера ему не нужна! Какой с того прибыток?

Коренева – Лиза, ты цинична.

Лизель – Я прагматична. В великую любовь верить хочется каждой девушке – когда ж она придет? А пока не пришла, я собираюсь заняться иным.

Коренева – Лиза! И ты, и ты поддалась здешней губительной атмосфере. Мы же давно все обговорили – институт по специальности Финансы и кредиты. Очень востребовано. Закончишь и будешь обеспеченным человеком. Ну, если не хочешь – не выходи замуж, повремени, пока учишься…

Лизель – Спасибочки! На кой мне эти финансы и эти кредиты?! Сплю и вижу, как деньги считаю, по калькулятору щелкаю! Нет, мечта моя другая…

Коренева – Лиза, мы же с папой…

Лизель – Вы с папой все за меня определили. Уже и блат для поступления мне обеспечили. Не хочу быть банкиршей! Планы ваши, а страдать я должна?.. Не тревожьтесь. Все равно я поступлю по-своему. Извини, мама, но если вы не согласитесь – это ничего не изменит. Мне жаль.

Коренева – В какую авантюру ты голову засовываешь? Опомнись! Ты своих родителей убиваешь!

Лизель – Мне жаль. Но повлиять вы не можете. Теперь не можете. На конкурсе мне присвоили категорию топ модель – мне, не Еве или Валентине, не говоря уже об Юльке Валиевой, которая чокнутая, что в венце Укатоля, что без венца… У меня появился шанс. Я уеду в Москву. Поступлю в школу моделей. Я могу стать моделью – мне Ванда, московский хореограф на конкурсе, объясняла. Она сказала, что у меня подходящие данные. Интересная внешность. Я могу иметь успех. Оказывается, недостаточно быть смазливой кошкой как Ева Айдахова.

Коренева – Дурочка ты моя. Это сказки. Укалаевские безумные сказки. Журавль в небе. Но эти сказки обойдутся в дорогую цену. Не думаю, что папа согласится оплачивать твою прихоть.

Лизель – Пусть не оплачивает. Я же говорила, что у меня появился шанс. На конкурсе каждой девушке предложили оплату обучения. Учиться ведь не обязательно на бухгалтера. На один год мне хватит.

Коренева – А дальше?

Лизель – Дальше – жизнь моя. Советы – вещь полезная, но жить я своим умом буду.

Коренева – Нет, это… это… Дома поговорим! Лиза, стой!!

Муха – Ушла? У бабы мозгов – с горсточку, из той горсточки еще волосья растут… Жена начальства или работяги – все одно – стервозня и трескотня. Нет, бывают бабы красивые и… и все. Чего она телешится? У муженька денег стребует и купит себе, чего пожелает – ну, хоть волкодава…

Туров – Ах, из-за чего шум? Возмутиться нельзя? Честных людей в тюрьму? Сатрапы! Недалеко вам до Гуля, диктатора с Сиверы! Он тоже тюрьмы набил!

Муха – Да не Гуля. Ты все перепутал. Значит, совесть не чиста. С тобой в обезьяннике – Блевуля. Фамилия Степанки – Бле-ву-ля – ясно?

Туров – Оскорбляют беспрерывно! Всего на меня навесили! Протоколы составляете – чего туда пишите? Засирал, еще и блевал! Это чистая пытка! Мало того, что ночью глаз не сомкнул, так еще горы вранья и клеветы приходится выслушивать. Издевательство!

Муха – Степанка дрыхнет? Он всегда так. Храпун на всю дежурку – даже отсюда слыхать. Ты ткни его – пусть затихнет. Протокол мешает писать.

Туров – В унитаз спустить ваши протоколы – вот кто засоряет… А вашего Степанку я несколько раз за ночь толкал. Не реагирует. Феноменальный храп – стенки вибрируют!

Муха – Тогда по-другому – подойди и ноздри ему зажми, чтобы воздуха не хватило – хошь не хошь, а проснешься.

Туров – Подойти и…? ноздри? Фу! Не стану я этого делать! Если он задохнется?

Муха – Ниче. Это ж Степанка. Блевуля. Он не прекратит храпеть… Булькает даже…

Туров – Долго пишите. Пора разобраться и отпустить.

Муха – Готово. Протокол составили. На законных основаниях. Теперь будь спокоен.

Туров – Спокоен? Куда меня? На свободу?

Муха – Не спокоен ты. Переживаешь? В камеру – куда же еще? Красавица Селзенка подождет.

Туров – За что?!

Муха – За все хорошее. За язык твой собачий. Не брехал бы.

Туров – Я хочу обратиться к властям – к тем, кто повыше вас в Новоземелье.

Муха – Настанет время – обратишься. Вернее, не настанет. Прокурор – государственный человек. Очень занятой. Некогда ему выслушивать всякий сброд, который собак ворует. Для чего тебе понадобился Кореневский терьерчик? Размером с таракана, и мяса в нем – на жевок…

Туров – Я его есть не собирался!

Муха – Зачем тогда украл? Говори! Ведь видел – баба не в себе.

Туров – Не скажу!

Геннадий Брылкин – Муха, закончил с разоблачениями? Из больницы сообщили, что Валиев явится вот-вот. Слезай с его стула!

Муха – Ты же говорил, что у него серьезно…

Туров – Да! Да! Где ваш начальник? Я на вас управу найду!

Серостанов – Володя, извини, что я тебя поднял и с собой потащил. Совесть меня мучает – больной ведь ты человек. Но обстоятельства подпирают. Я тебе объяснить постарался.

Валиев – Иван Степанович, понятно. Даже мне как менту. Дали маху.

Серостанов – Исправить нужно быстрее. О последствиях лучше не гадать.

Валиев – Последствия… Последствия более чем фантастичны… Иван Степанович, я по службе руководствуюсь законом – буквально и фигурально. У меня на полке Комментарий к Уголовному кодексу и сам кодекс – там черным по белому… А ваши объяснения…

Серостанов – Чем нехороши мои объяснения? Ладно, давай по закону. На теперешнем основном законе еще мухи чернила не засидели. И если по старому закону смотреть, то нынешние власти – все сплошь преступники с точки зрения страны, которой мы присягали. То есть, буквально смотреть…

Валиев – Иван Степанович, вы вытащили меня из больницы – по серьезным причинам, признаю – но не тащите меня в свои дебри. Я мент – простой мент. Не ждите от меня многого.

Серостанов – Ладно, Володя. Только разберись. Пусть по закону.

Валиев – Пришли. Родные стены – надо же! еще стоят… Чего только не приключилось у нас в Укалаеве… Здорово. Ты сегодня дежуришь, Гена?

Геннадий Брылкин – Так точно, я. Владимир Валишевич, да как же вас из больницы отпустили? Голова вон перевязана… Вам лечиться надо. Покой, постельный режим. Сотрясение – штука серьезная. Может через годы аукнуться.

Валиев – Сам знаю. Вот только без сочувствия. Вы же и дня мне не дали отлежаться, дух перевести. Сразу происшествия и того хлеще.

Геннадий Брылкин – Владимир Валишевич, это все Муха. Вас нет, помощника вашего, Никиты, нет. Муха дорвался до власти. Раньше он лишь в Котуте самоуправствовал, теперь вышел на городской масштаб. И ничего ему не объяснишь. Он даже командует.

Валиев – Муха!!! Долбодон поселковский… Это ж полный дирарен! один такой натворит, что всем приходится расхлебывать. Немедля ко мне его! Я в кабинете…

Геннадий Брылкин – Так и он…

Валиев – Что?

Геннадий Брылкин – Он тоже в кабинете. В вашем кабинете. Ведет допрос подозреваемого.

Валиев – Какого подозреваемого? В чем подозреваемого? Кто позволил? Как он додумался-то?

Геннадий Брылкин – Сказать не могу. Мне ничего не известно. Только вот что – ночью у нас прибыло двое задержанных. Местный тип – Степан Блевуля, укалай и выпивоха, всем надоевший до чертиков. Зачем его задерживать? других забот мало? Степанка же никому не мешает, спит везде, в любых местах – на земле, на скамье, на дереве – пинать будешь, не проснется. Спал бы дальше… Второго Муха сам притащил и запихнул в обезьянник. Я не успел ему помешать. Я же утром вышел, а эти двое тут…

Валиев – Так. Второй. Каков он на вид?

Геннадий Брылкин – На вид? Высокий, лядащий, черноволосый. Лицо острое, нос закорючкой. Возмущался до корчей, болтал что-то про лиолкский постав… Я не в курсе. Это не я.

Валиев – Он?

Серостанов – Он самый. Я хорошо рассмотрел приятеля Селзенки в Металлурге – его точный портрет. Почти на моих глазах Муха его поволок. Володя, надо вмешаться. Назревает гроза. Селзенка рвет и мечет. Ярость ее страшна. Чернотичу порядочно досталось – тот предпочел скрыться… Мерет сестру удержал, а то она бы устроила у вас на месте ментовки эдакий крутой вактаб. Утащить у Келео ее законную добычу – Ювиэй Виэру. Муха-то что? ничто и никто. Тебе отвечать!

Валиев – Я и так за все отвечу Череп скоро треснет от ответственности. Что делать будем?

Серостанов – Надо отпускать парня – от беды отвратиться. С Келео шутки плохи. Истины ради – зря парня повязали. Зря он ночь в кутузке парился…

Валиев – Я Муху выгоню поганой метлой! В дворники пускай нанимается! Но там же работать надо… Идем, Иван Степанович, свидетелем станешь. А то сорвусь – есть же предел и моему терпению. Впереди еще выборы.

Серостанов – Выборы – чушь, дело решеное. У нас кое-что помимо выборов намечается…

Валиев – И это тоже… Муха! Прохлаждаешься! В моем кабинете! Слазь! Стол для иных нужд предназначен, а не для размещения твоего седалища! ножки оборвутся… Что ты, мерзавец, себе позволяешь?!!

Муха – Никак нет. Я не прохлаждался. Я работал. В минувшие сутки занимался кражами собак в городе.

Валиев – Чем-чем занимался?!

Муха – Докладываю: мною с риском для жизни задержан среди большого скопления народа опасный преступник. Вор. Наверняка, сидел. У него даже оружие имелось. Эта, как его, проводка – чтобы током ударять… Но мною схвачен, обезоружен, арестован. Задержанный громко высказывался, причем нецензурно. Будучи доставлен в милицию, был посажен в обезьянник на законных основаниях. Я даже протокол составил. Вот.

Валиев – Молодца! Эх, молодца!! Какой способный кадр пропадает. А я, дурак, не видел, не ценил… Протокол, говоришь? А ну, покажь!.. При задержании пытался оказать сопротивление – занес кулак, причинив побои. Он тебя избил, что ли?

Муха – Ну…

Валиев – Плохо, Муха! Сотрудника милиции никто пальцем не должен тронуть. Сотрудник милиции должен заботиться о своей физической форме. Как у тебя с формой? Ты сколько раз отжимаешься?

Муха – Ну-у…

Валиев – Устрою вам всем проверку. А то лейтенанта хулиганы в больницу уложили, тебя какой-то воришка отдубасил. Кисейные барышни!.. Пошли к задержанным. Пошли, пошли, Муха! Кто у тебя парится?

Муха – Ну-у…

Валиев – Это вы? По протоколу Туров Глеб Германович?

Туров – Совершенно верно. Прошу разобраться с моей ситуацией. В силу случайного стечения обстоятельств…

Валиев – Уже разобрались. Вы свободны. Позвольте принести вам извинения за необоснованные действия работника милиции. Виновный будет наказан.

Туров – Огромное спасибо! Как гора с плеч… Я… это… могу идти?

Валиев – Конечно, можете. Вас девушка дожидается на улице.

Туров – Катя? Бегу!

Валиев – Кто там у тебя еще, Муха? Скольких ты заарестовал? Почему он лежит, не двигаясь? Мы тут говорим, топчемся, гремим, а он как неодушевленное бревно… Стой, что с ним?

Серостанов – Он же храпака трубит в обои дырки. Знатный храп! То ж Степанка! Мужик из Котутя. Блевуля – точно он!

Валиев – Зачем он здесь место занимает? Муха, отвечай!

Муха – Слушаюсь. Поскольку он, будучи в отключке, не смог разоблачить свой злой умысел…

Валиев – Это ты должен был разоблачить!

Муха – Сейчас. Я его разбужу. Разоблачу. Сейчас… Эй, ты, дубина, мурло пьяное! просыпайся… Просыпайся, говорю! Вставай!! Разлегся как у себя дома…

Степанка – П-х-х! Хыр-хыр-хыр!.. П-п-ху-у…

Муха – Ать! Оплевал всего, мать твою… А, ну!!..

Серостанов – Остановитесь! Очумели? Муха, не трогай его! Отпрянь! Володя, не будите Степанку. Пусть спит – вот так, на скамье. Он всегда погружен в это состояние – и дальше в нем останется… Не буди лихо…

Валиев – Эх, Иван Степанович. Понимаю. Пусть дрыхнет – не жалко. Я даже велю принести ему подстилку – жестко ведь на досках… Это тронуть не моги, это сам понимать должен, а это вообще не твоего ума дело… Куда не кинь – везде клин. Что за участь! Как в русской классике – что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом – вдруг вспомнилось, как в голову ударило… Ментом быть сложнее. Хотя нет – еще раз нет. Отцом… Черт, запутался я… И голова прибаливает…

Серостанов – Все, все, все, Володенька. Натрудился ты сегодня. Отдохнуть пора. В кабинете на диван ляжешь. Подстилку тоже приспособим. Полежишь, расслабишься…

Валиев – Иван Степанович, да что же такое. Должность моя – незавидная в Укалаеве. Того и гляди, коньки откинешь, расстараешься, умом тронешься… В одном направлении идет…

Серостанов – Не отчаивайся. Конец будет. Про отца и про дочь почему сказанул? Грибоедова приплел! Хорошо вас Роза учила.

Валиев – Меня все жизнь укалаевская учит. Сколько можно!.. Вчера Юльшу на конкурсе королевой выбрали, старухин венец водрузили и радовались, идиоты!

Серостанов – Как же, как же. Я среди тех был, кто выбирал. Юльша твоя на сцене сразила наповал и судей, и зрителей. Всех девчонок за пояс заткнула. Как она вышагивала, голову высоко держала, глаза – сверкающие звезды, волосы богатой гривой. Красавицу ты родил – выросла и расцвела.

Валиев – Красота эта – не наша. Бесуровская. Уже ничего не прячешь. Вчера все видели. Полагаешь, приятно мне?

Серостанов – Володя, прекрати копаться. Ты уже голову насквозь прокопал – от одной стенки до другой. Довольно. Все, что у тебя есть – твое. Жену сам выбрал, дочь родил – не дядя же чужой к тебе пришел… И почему бы не порадоваться за вчерашнее? Дочка, наверное, козой скачет?

Валиев – Если бы… Ну, не от мира сего… Не нужно ей было идти – да и не думал я, что вот так… Эта сцена, свет, взгляды завистливые. Вчера Юльша была в ударе, а сегодня в уголок забилась как зверек – ничего ей не надо, никто не интересен…

Серостанов – Да-а… Она же у тебя школу заканчивает, как моя Ольга?

Валиев – Не знаю, что она закончит… Учеба давно побоку. Экзамены сдавать не пойдет. Оксана Седон сказала, что для Юльши это не важно. И глядя на нее, я тоже так думаю. Ее единственное занятие – рисование. Все.

Серостанов – Но и рисует она у тебя… Сцену для конкурса она нарисовала – так прямо и объявили. Москвичи очень уважительно про ее творение отозвались. Володя, рисует дочка – и пусть рисует. Может, это ее дорога.

Валиев – Я не возражаю. Ни на что другое она неспособная. Мне даже спокойней, когда она рисует, чем просто время убивает – вдруг застынет, упрется взглядом в пустоту – что она там видит?.. Жена с привычными женскими меркам подойти пытается – дескать, пусть не институт, не техникум, но курсы какие-нибудь осилит; тихое местечко на работе ей подобрать – и пусть ходит. Жених готовый – Илья Мицкис. Семья, дети – нам внуков на старости лет. Идиллия!..

Серостанов – А что тяжело вздыхаешь?

Валиев – Не будет этого, Иван Степанович. Не суждено. Некоторые рождаются счастливыми, другие несчастными, третьи умными или дураками, а есть те, кто как кукушата в чужом гнезде. Отведут свое время здесь – и нет их… Как Ювиэй Виэру – легенда это… Потому…

Серостанов – Почему?

Валиев – Потому внимание людей и шум, и старухин венец из змей не на пользу Юльше – даже во вред. Тащат из темного угла на свет. А ей плохо… Я много думал, сомневался и, наконец, решил – дочь мучить и переделывать не стану. Какая есть. С нами проживет. Прокормим и доглядим. И никто ее не обидит!

Серостанов – Мудрая мысль. Только обидная – ты себя обижаешь, и Юльку. Ты убедил себя – долго старался – что она ущербная. А если совсем не так? Ты вспомни, как на ее рисунки смотрят те, кто в этом хоть что-нибудь понимает. Она – талант. С чего ты взял, что Юлька во взрослой жизни провалится? Почему не наоборот? Сверстников еще обскачет. Мне известно, что Анатолий Седон хочет выставку ее работ устроить – он, в отличие от тебя, ее ценит. Сейчас в городе Марк Советов – может, в Москву рисунки повезут. И окажется твоя Юлька знаменитостью. Съел, Володенька? Еще прославит вашу фамилию!

Валиев – Сказками меня тешить? Наивен ты, Иван Степанович. Семейное качество у вас. Добра и справедливости от жизни ждешь. Вдруг не дождешься?

Серостанов – Знакомо.

Смысл жизни для меня расколот —

Не только свет, но тьма и ночи холод

Валиев – Стихи. Хорошая вещь. Стихами внучке отвечаешь, когда она совета спрашивает? Тоже школу закончит – и вылетит из гнезда.

Серостанов – Для чего же мы их растили? Чтобы держать возле себя и доглядывать?