Читать книгу Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница «Огненное колесо» - Патриция Вентворт - Страница 18

Комиссар Дрейк из полиции округа сидел в одном из обитых гобеленом кресел в комнате экономки Меллинг-Хауса. В другом кресле сидела миссис Мэйхью. Констебль Уиткомб налил ей чашку чая, а Мэйхью добавил туда виски из ящика, который привез с собой Джеймс Лесситер. Если бы миссис Мэйхью была в состоянии связно мыслить по поводу хоть чего-либо, кроме одной-единственной ужасной темы, ее весьма поразила бы идея употреблять спиртное столь ранним утром. Она наконец вышла из своего мертвенного оцепенения. Виски ударило ей в голову и спутало мысли, но при этом развязало ей язык. Однако одно она ни за что не собиралась рассказывать, даже если ее станут жечь на костре (ей не приходило в голову, насколько маловероятен такой способ убеждения). Она никому не скажет, что Сирил приехал из Лентона на велосипеде, который одолжил у Эрни Уайта. Что скажет на это Фред? Фред об этом не знал и не узнает. Что проку говорить, что с Сирилом покончено и что он не потерпит его визитов? Нельзя порвать с собственной плотью и кровью, все равно что отрезать себе руку и сказать, что ты легко без нее обойдешься. Ей придется постараться, чтоб Фред не узнал о том, что Сирил приезжал, и… и обо всем остальном. Ее снова охватил ужас: он не должен узнать; полиция не должна узнать; никто не должен узнать – никогда.

Она сидела в гобеленовом кресле, не откидываясь назад на удобную лоскутную подушечку, доставшуюся ей по наследству от ее тети Эллен Блэклок; она сидела прямо, в своем голубом переднике, очень чистом и немного полинявшем; руки ее были крепко сцеплены, а глаза пристально смотрели в лицо комиссара. Он не так давно появился в Лентоне, и прежде она его не видела. Пройди она мимо него на улице, подумала бы лишь, что волосы у него рыжие, потому что они ей не нравились. Рыжие волосы и ресницы придают человеку какой-то лисий вид. У нее в семье рыжих никогда не было, но разумеется, ее не касалось, какая внешность у других людей: она не из тех, кто вмешивается в дела посторонних, не то что некоторые. Ей было все равно, был ли комиссар Дрейк темноволосым, блондином или рыжим. Только вот, как он ни выгляди, он был из полиции, и она не должна позволить ему узнать про Сирила. От овладевшего ею ужаса она задрожала всем телом.

Комиссар сказал:

– Ну же, миссис Мэйхью, вам незачем нервничать, – успокоил ее комиссар. – Вы пережили потрясение, и мне жаль вас беспокоить, но я вас долго не задержу. Мне лишь нужно узнать, в котором часу вы вчера вернулись домой. У вас ведь был выходной во второй половине дня, верно?

– Да, сэр.

Она смотрела на него, но даже не отводя от него взгляда, увидела, что сидящий за столом молодой человек записал ее слова. Они все записывают. Но это не имеет значения, если она ни слова не скажет про Сирила. Комиссар вновь заговорил:

– А что вы обычно делаете, когда у вас свободна вторая половина дня?

– Ездим в Лентон.

– Каждую неделю?

– Да.

Цепкая хватка страха ослабла. Он ничего не спрашивает о Сириле, только о том, что они делают в свой выходной – неделя за неделей в течение бесчисленных лет.

– Мы ходим по магазинам, а потом идем на чай к сестре мистера Мэйхью, миссис Уайт.

– Да, ваш муж дал нам ее адрес.

Эрни… Эрни и его велосипед… Не надо было ей упоминать про Эмми Уайт. Но это не она – это Фред, и Фред дал им ее адрес. Она смотрела на комиссара, словно кролик на удава.

– А после чая, миссис Мэйхью?

– Мы идем в кино.

– Каждую неделю?

– Да, сэр.

– Что ж, привычка делать все в определенное время – это прекрасно. Я и сам такой, когда выпадает возможность. А теперь скажите мне, миссис Мэйхью, почему вы не пошли в кино вчера? Ваш муж говорит, что вы вернулись ранним автобусом. Он придерживался вашей постоянной программы, а вы нет. Почему?

– Я выехала автобусом в шесть сорок.

– Да, он доезжает до Меллинга в семь, так? Почему вы вернулись раньше, а не пошли в кино с мужем?

– У меня разболелась голова.

– Вы раньше уже возвращались так, без мужа?

– Мистер Лесситер был здесь…

– И?

Ответа не последовало. Комиссар продолжил:

– Вы ведь оставили ему холодный ужин?

– Да, сэр.

– Значит, вы вернулись не из-за мистера Лесситера.

Стать бледнее она уже не могла, но на лбу у нее выступил пот.

– У меня болела голова.

– Понятно. А теперь расскажите мне, что именно вы делали, когда вернулись.

Она крепко сцепила руки. Ей надо рассказать ему все как было, только ничего не говорить про Сирила – про то, как она пошла к задней двери, и как Сирил сказал: «Я успел. Эрни дал мне свой велосипед. Если бы я приехал на автобусе, в Меллинге каждая собака узнала бы об этом». Ей нужно промолчать обо всем, что касается Сирила, и честно рассказать обо всем остальном. Она облизнула онемевшие губы.

– Я пришла домой, сделала себе чаю…

Ей нельзя говорить про то, как она кормила Сирила ужином, и как он вдруг сказал: «Я должен раздобыть денег, мама. У меня проблемы».

Голос комиссара заставил ее подпрыгнуть.

– А вы вообще видели мистера Лесситера? Вы говорите, что приехали домой отчасти из-за него. Вы заходили в кабинет, чтобы спросить, не нужно ли ему чего-нибудь?

Увидев, что она вздрогнула, он подумал: «Она что-то скрывает». К ответу ее подтолкнул инстинкт, как это бывает со слабыми напуганными созданиями. Она ответила, тяжело дыша:

– О да, сэр.

– В котором часу это было?

– Незадолго до новостей.

– Около девяти? – Он нахмурился.

– Все верно.

– Вы ведь пришли, когда еще не было четверти восьмого, так?

– Да, сэр.

– Но вы пошли узнать, не нужно ли чего мистеру Лесситеру, только около девяти часов?

Она ответила слабым голосом:

– У меня сильно болела голова… Мне пришлось присесть ненадолго… Я вообще не очень хорошо соображала.

– С четверти восьмого до девяти – большой промежуток времени.

Большой… Ужасно большой промежуток. Сирил положил голову к ней на колени и заплакал… Она ответила тем же слабым голосом:

– Я не заметила, как время прошло. Потом сделала себе чаю и пошла в кабинет.

– И вы видели мистера Лесситера?

На щеках миссис Мэйхью на миг появился слабый румянец – результат выпитого виски и отчаяния.

– Нет, сэр, я его не видела.

Глаза, окаймленные рыжими ресницами, вперились в нее как два буравчика.

– Вы пошли в кабинет, но не видели его?

Миссис Мэйхью кивнула, сидя прямо и до синяков щипая левой рукой правую.

– Я пошла в кабинет, как и сказала, чуть-чуть приоткрыла дверь…

– И?

Она перевела дух и сказала дрожащим голосом:

– Там была мисс Риетта Крэй.

– Кто такая мисс Риетта Крэй?

– Она живет в Белом коттедже – от ворот налево.

– Продолжайте.

– Я не собиралась подслушивать… Я не стала бы делать ничего подобного. Я просто хотела понять, стоит ли мне входить. Вам не скажут спасибо, если вы помешаете приватному разговору.

– А у них был приватный разговор?

Миссис Мэйхью энергично кивнула.

– Мистер Лесситер говорил, что ему не особо хочется, чтоб его убили.

– Что? – воскликнул комиссар Дрейк.

Миссис Мэйхью снова кивнула.

– Так он сказал. А потом продолжил: «Странно, что ты пришла именно сегодня, Риетта. Я жег твои письма…» Тогда-то я и поняла, что он разговаривает с мисс Крэй. А потом он сказал что-то о первом сне любви.

– Они были помолвлены?

Она снова кивнула.

– Дело было лет двадцать назад… Скоро уже двадцать пять. Так что я подумала, что лучше мне не входить.

– Вы услышали что-нибудь еще?

– Я не из тех, кто подслушивает!

– Разумеется, нет. Но может, вы случайно услышали что-нибудь, прежде чем закрыли дверь. Вы ведь услышали, так?

– Ну да. Он говорил еще о том, что достал все бумаги в поисках какого-то документа, который мать оставила ему.

– Он искал ее записи?

– Да, точно.

Внутренний страх отпустил ее. Все это было просто, и говорила она чистую правду. С ней все будет в порядке, пока она говорит правду и не упоминает о Сириле. В ее голове возникла картинка: Сирил в кухне, крутит ручки радио, а она сама далеко от него, у двери кабинета. Инстинкт подсказывал ей там и оставаться, и извлечь из этого положения максимум пользы; тот же инстинкт заставляет птицу притворяться раненой и уводить кошку от гнезда. Она повторила предложенное комиссаром слово:

– Записи, которые оставила ему мать. Когда он их искал, он нашел письма мисс Риетты… и кое-что еще.

– Что именно?

– Мне не было видно, дверь была открыта лишь на дюйм. Судя по тому, что он сказал, это было завещание, сэр. Кажется, он показывал его мисс Риетте, и она сказала: «Какой абсурд!», а мистер Лесситер засмеялся и согласился с ней. А потом сказал: «Все мое имущество оставляю Риетте Крэй, проживающей в Белом коттедже, Меллинг».

– Вы точно слышали, как он сказал это мисс Крэй?

– О да, сэр. – Взгляд ее был прямым и честным.

– Вы слышали что-нибудь еще?

– Да, сэр. Я бы не стала там задерживаться, но была слишком поражена. Я услышала, как он сказал, что так и не составил другого завещания. «И если бы юный Карр убил меня сегодня, ты бы унаследовала весьма солидное состояние». От его слов у меня мурашки побежали по спине, так странно я себя почувствовала. Тогда я прикрыла дверь и вернулась в кухню.

Комиссар задумчиво хмыкнул, а потом спросил:

– Кто такой юный Карр?

– Племянник мисс Риетты, мистер Карр Робертсон.

– Зачем ему убивать мистера Лесситера? Вам известна какая-нибудь причина?

– Нет, сэр.

– Вам неизвестно о какой-либо ссоре между ними?

– Нет, сэр…

Она заколебалась.

– Да, миссис Мэйхью?

– Миссис Феллоу – она помогает по хозяйству здесь и ходит к мисс Крэй по субботам – она только вчера сказала, что, по ее мнению, странно, что мистер Лесситер ни разу за двадцать лет не приезжал сюда и почти никого не знает в деревне, хотя родился и вырос здесь. Я сказала, что его здесь почти никто не знает в лицо, а она согласилась и упомянула мистера Карра. Кажется, она слышала, как он сказал, что не узнал бы мистера Лесситера, если бы встретил его; но я не знаю, почему он это сказал.

Комиссар снова хмыкнул – может, заподозрил отвлекающий маневр. Он твердо вернул миссис Мэйхью к событиям прошлого вечера.

– Вы вернулись в кухню, не став слушать дальше. Это было примерно в десятом часу?

– Да, сэр, по радио передавали новости.

На висках у нее выступил пот: не надо было ей этого говорить, ох не надо. Сирил крутил ручки радио, Сирил включил новости…

– Вы оставили радио включенным?

Щеки ее вспыхнули, а ступни заледенели.

– Да, сэр, – хоть какая-то компания.

– Вы возвращались в кабинет позже?

Она кивнула.

– Да, я решила, что надо зайти.

– В котором часу это было?

– Без четверти десять. Я подумала, что мисс Риетта уже ушла.

– Вы видели мистера Лесситера на этот раз?

– Нет…

Это было сказано шепотом, потому что тут ей внезапно пришло в голову, что, когда она пришла во второй раз, мистер Лесситер мог уже быть мертв, и если бы она открыла дверь пошире и вошла, она увидела бы его лежащим на столе, с размозженной головой. Это сделал не Сирил… Это сделал не Сирил… Не Сирил!

– Что вы сделали?

– Я приоткрыла дверь, как и в первый раз, тихонько. Никто не разговаривал. Я подумала, что мисс Риетта ушла, и приоткрыла дверь еще немного. И тут я увидела плащ мисс Риетты, он лежал на стуле.

– Как вы поняли, что это ее плащ?

– Видна была часть подкладки – рисунок типа шотландки с желтой полоской. На самом деле это плащ мистера Карра, он старый, и мистер Карр оставляет его в коттедже. Мисс Риетта иногда надевает его под настроение.

– Продолжайте.

– Я закрыла дверь и ушла.

– Почему вы так поступили?

– Я подумала, что мисс Риетта не ушла. В комнате было совсем тихо. Я подумала…

Было понятно, что она подумала. Все в деревне знали, что Джеймс Лесситер и Риетта Крэй в молодости любили друг друга. Все сочли бы совершенно правильным и естественным, если бы они вновь сошлись. Комиссар решил, что миссис Мэйхью говорит правду. Интересно, есть ли у нее еще что рассказать. Вид у нее неуверенный, руки на коленях ерзают.

– Ну? В чем дело? – спросил он.

Миссис Мэйхью облизнула губы.

– Плащ, сэр… Я не могла не заметить…

– Что вы заметили?

– Рукав свисал, так что я не могла не увидеть…

– И что же вы увидели?

Миссис Мэйхью ответила дрожащим голосом:

– Манжета… она была вся в крови…