Читать книгу На краю пропасти. Китайская шаль (сборник) - Патриция Вентворт - Страница 17

Мисс Коул ушла, и Лайл выглянула в окно. Тень кедра пятнала опустевшие кресла. Если заводить разговор о Пелле, то лучше не откладывать. Должно быть, сейчас Дейл в кабинете. Кабинет давно не использовали для ученых занятий, но по традиции он принадлежал хозяину дома. Так и Лайл не выбирала ни любимую гостиную, ни ненавистную спальню.

Лайл решила пройти в кабинет через оружейную. Потом она спрашивала себя, почему отправилась кружным путем. Пойди она напрямик, все сложилось бы иначе. Не потому ли, что дверь была приоткрыта? Из кабинета не доносилось ни звука.

Лайл заглянула внутрь и увидела спину Дейла, обнимавшего Алисию Стейн. Ее лица Лайл не видела, только край белой юбки и руки, обвившие шею ее мужа. Лайл развернулась и вышла из кабинета.

В гостиной она присела на диван и попыталась собраться с мыслями. Что значит этот поцелуй? Мужчины не придают значения подобным пустякам. Так стоит ли делать из мухи слона? Мир не рухнул от того, что Дейл поцеловал свою кузину. Нет, это был не братский поцелуй, но разве не сама она толкнула мужа в объятия Алисии, когда отвергла его подарок? Алисии оставалось лишь сыграть на его досаде и всколыхнуть старые чувства.

Обостренное чувство справедливости мешало Лайл свалить всю вину на Дейла. Она не станет плакать, не даст сопернице повода ликовать, не покажет ей свое зареванное лицо. Пусть Алисия ее ненавидит; главное, чтобы Дейл ее любил! Он женился на ней, не на Алисии. А значит, Дейл любит ее… Сердце упало. Любит ли?

Прервав ее размышления, в гостиную вошел Рейф.

– Сидишь одна-одинешенька? Везет мне сегодня. Вот с мисс Коул разминулся. Как там поют у нас в деревне? «С милой разминулся я, где ты, милая моя?» Есть и другой вариант: «С милой целовался я, где ты, милая моя?» – Рейф поморщился. – Придет же такое в голову! Как думаешь, мисс Коул долго уламывать? Или она сама бросится мне на шею? – Он упал в кресло и с чувством прочел: – «В тех лобзаньях, что украдкой ночь крадет и дарит ночь, – в них источник боли сладкой, что нет силы превозмочь…» Гейне, перевод мой. Он знал, о чем писал. Интересно, что сказала бы мисс Коул, если бы я продекламировал ей эти стишки?

– Она считает тебя умником, как все деревенские. Сказала бы: «Ну, мистер Рейф, я прямо и не знаю».

Рейф метнул в сторону Лайл проницательный взгляд. Ничего от него не утаить. Ну и пусть, это же Рейф. Ему все нипочем. И рядом с ним чувствуешь себя такой же легкой и беззаботной. Рейф, он весь как на ладони, а что скрыто в глубине, никто не ведает. Да и есть ли там что-то, в глубине?

Взгляд Рейфа скользнул по комнате и вернулся к Лайл.

– Тебе никогда не хотелось ничего здесь переделать?

Она удивленно посмотрела на него:

– Здесь? Нет.

Лайл вспомнила разговор с Эйми Мэллем. «Дейл не позволит», – объяснила она гостье свое нежелание что-то менять. Что толку это обсуждать? И она, и Рейф слишком хорошо понимали: устав Тэнфилда нерушим, как законы мидийцев и персов.

Взгляд Рейфа посерьезнел.

– Неужели ты не хочешь жить в комнате, устроенной по твоему вкусу?

– Здесь? – повторила она и добавила: – Здесь – нет.

– Но ты же хозяйка дома! Добавь что-то свое. Хотя бы смени гардины. Эти скоро расползутся по швам.

Лайл покачала головой:

– А по-моему, они отлично подходят этой гостиной.

Рейф нахмурился и стал очень похож на Алисию.

– Такие же древние? А посередине ты, словно сияющий анахронизм. Смотри, вот пианино нашей бабушки. Неукротимый семейный норов – от нее, зато пела как ангел. Этот ковер отец привез из Китая, где служил во флоте, а бабушка подобрала гардины в тон. А эти розочки, чертополох и трилистник вышила сестра моей прапрабабки Агата в год восстания сипаев. Вот, над камином, ее мать в модном платье времен Наполеоновских войн. Этот секретер, между прочим, достался тебе от ее свекрови. А вот и ты, в окружении пережитков прошлого, в своем зеленом льняном платье, чужая в собственной гостиной. Ну не странно ли?

Словно холодные пальцы коснулись кожи. Привычным движением рука Лайл метнулась к лицу. Щека была холодна как лед.

– Перестань! Я ощущаю себя привидением.

Рейф рассмеялся.

– Превосходная мысль! Не нас преследуют древние призраки, а мы, зыбкие и бестелесные, тревожим их жилища.

Лайл побледнела.

– Так и есть. Поэтому я ненавижу Тэнфилд.

Внезапно выражение лица Рейфа изменилось, из насмешливого став грустным. Словно набежавшая туча заставила поверхность воды помутнеть.

– Ненавидишь, знаю, – сказал он резко. – Однако на твоем месте я не стал бы об этом распространяться. Во всяком случае… – Он снова улыбнулся. – Дейлу не говори.

Лайл сжала кулачки на коленях.

– Рейф, ты же не скажешь ему!

Он рассмеялся.

– Значит, сама ты не удосужилась.

– Я и сейчас не осмелилась бы, само вырвалось. Рейф, не говори ему! Ему будет тяжело!

– Подумай лучше о себе, детка. Это тебе будет тяжело, неужели не понимаешь?

– О чем ты?

Лайл видела, как меняется выражение его лица: насмешка, суровость, снова насмешка.

– Ты и впрямь не понимаешь?

Не поднимая глаз, Лайл покачала головой.

Рейф присвистнул.

– А ты не слишком сообразительна, детка. Отсутствует в тебе… м-м, как там у Водсворта? «Размеренность во всем, единство опыта с умом, уменье все перенести на трудном жизненном пути…» В этом доме правит Дейл, на мою долю выпали ум и опыт, а ты «венец земных начал… для дома Богом создана»[8]. И если Дейлу не удастся удержать Тэнфилд, тебе не позавидуешь. Теперь понимаешь?

– Да.

– Тогда давай рассуждать здраво. Вряд ли нам удастся всучить правительству еще хоть немного земли. А значит, нужны наличные, так что придется тебе обольстить старого Робсона.

Лайл подняла глаза. Опершись локтем о колено, Рейф обхватил подбородок ладонью и разглядывал ковер, который его отец привез из Китая.

– Я плохая притворщица, – вздохнула она. – Сколько раз пыталась, но он видит меня насквозь.

Брови Рейфа подскочили словно от тика.

– Интересно, как ему удается? По-моему, ты непрозрачная.

– Знал бы ты, как я стараюсь!

Рейф дернул плечом.

– Бедное невежественное дитя! Ты и вправду так наивна? Любовь и ненависть не подчиняются нашим желаниям. Робсон раскусил тебя, как и Дейл. А раз уж ты такая глупышка, дай-ка я тебе погадаю.

– Рейф!

Он подался вперед, взял ее ладонь и расправил холодные дрожащие пальцы.

– Вижу темноволосого мужчину и светловолосую женщину…

Против воли Лайл рассмеялась.

– Ты же не на кофейной гуще гадаешь и не на картах! Нужно гадать по линиям – сердца, судьбы…

Пальцы Рейфа сжимали ее запястье. Лайл подумала, что в его руках, таких изящных на вид, куда больше силы, чем у Дейла.

– Перестань болтать, иначе случится что-то ужасное, нельзя мешать заклинанию. Итак, темноволосый мужчина и светловолосая женщина, свадебные колокола, чудесное спасение… Так, а это откуда? Что я вижу, морское путешествие! Ты пересечешь океан и окажешься на другом конце света…

– Ни за что! – вскричала Лайл и попыталась отнять руку.

– Тебе следует прислушаться к советам гадалки. Кроме того, это написано на твоей руке.

Лайл подняла глаза и удивилась выражению лица Рейфа. Все та же хитринка, но и что-то еще… Повинуясь внезапном импульсу, она спросила:

– А нет ли там женщины с темными волосами?

– Хочешь женщину с темными волосами? Хорошо, ты ее получишь. Ее присутствие благоприятствует морскому путешествию.

Краска бросилась в лицо Лайл. Она попыталась выдернуть ладонь из его руки.

– Рейф, я ухожу. Мне не нравится твое гадание. Пусти меня!

Он немедленно разжал пальцы. Лайл встала, пытаясь унять волнение. Рейф молча смотрел на нее снизу вверх.

– Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Так будет лучше.

– В Штаты?

– На радость стосковавшемуся семейству.

Ее голос дрогнул.

– Нет у меня никакого семейства.

– А как же твои кузены? По-моему, ты о них упоминала. Новые волнующие встречи! Очарование неизвестности!

Лайл направилась к выходу, но у самой двери остановилась, словно силы внезапно покинули ее, и спросила не оборачиваясь:

– Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Да.

– Почему?

– Не все ли равно? Что толку в словах?

Лайл резко обернулась.

– Не понимаю.

Рейф пожал плечами:

– Что тут понимать? Воссоединение семейства, старый добрый дом, рука дружбы, протянутая через океан.

Лайл выпрямилась.

– Я должна уехать?

– Да.

– Алисия останется?

– По-моему, она не прочь.

Лайл вышла, но, прежде чем одолеть четыре ступеньки, ведущие на террасу, оглянулась.

– Плохой из тебя предсказатель, Рейф.