Читать книгу Дьявольски красив - Патриция Райс - Страница 3

– Перси хочет канарейку. Африка знает, – сонно прокричал попугай в тот вечер немного позднее.

Его клетку уже следовало накрыть. Флиртуя с улыбающимся мистером Атертоном, Джослин спрятала свое недовольство за веером, ведь кроме этого ей оставалось только одно: треснуть графином с виски по тупой башке Огилви и сбежать с птицей.

Как предпоследний ребенок в семье, гораздо моложе своих сводных братьев и сестер, она никогда не имела ни малейшего авторитета. Она уже давно поняла, что всякого рода ухищрения и уловки помогают получить желаемое. Во всяком случае, это лучше, чем бить людей по голове графинами.

Мистер Монтегю, сидевший в библиотеке у камина, вышел из себя:

– Я же сказал тебе ощипать эту чертову птицу, Берни. Тут же дамы.

– Это дядина птица, – возмутился мистер Огилви. – Его светлость тогда меня самого ощиплет.

Мистер Монтегю весь вечер избегал женщин, в том числе и Джослин, которую просто не замечал. То, что ее игнорируют, задевало Джослин, ведь она нарядилась сегодня, чтобы произвести впечатление, но угрюмый мистер Монтегю ее не интересовал, пусть даже его отец и намекал, что может включить в брачный контракт дом. Вряд ли дом будет достаточной компенсацией за мужчину, который склонен к насилию и никогда не будет обладать терпением, необходимым для ее эксцентричного семейства. Они не подойдут друг другу.

За последние несколько дней она с легкостью отбросила всех присутствующих здесь как потенциальных поклонников. Несмотря на элегантную утонченность, мистер Атертон – известный повеса. Джослин узнала от леди Белл, что у мистера Огилви нет иного дохода, кроме денежного содержания, назначенного ему герцогом, и он, судя по всему, не стремится улучшить свое материальное положение. Если учесть также его дружбу с ее противным братцем Гарольдом, он ей тем более не пара. Лорд Квентин старше, и у него еще хуже характер, чем у мистера Монтегю. Он вообще не замечает ее, поскольку уже богат.

В расстройстве она отказалась от мечты вновь войти в общество, в чем ей было отказано после смерти отца. Она найдет дом, где Ричард сможет держать столько птиц, сколько его душа пожелает. А поскольку общество неодобрительно смотрит на незамужних леди, живущих самостоятельно – а ее брата вряд ли можно счесть подходящим опекуном, – она начнет подыскивать дом за пределами Лондона. Это стоит сделать уже хотя бы для того, чтобы избавиться от нудной работы в семьях сводных сестер.

Но в данную минуту ее цель была ближе и проще – вернуть Ричарду его любимца Перси.

Дабы предотвратить ссору, назревавшую в противоположном конце комнаты, Джослин постучала веером по плечу мистера Атертона. Еще один младший сын, он у всех был в списке гостей просто из-за своей привлекательной внешности и учтивости, сглаживающей многие неловкие ситуации в обществе. Она кивнула на пустые корешки книг на полке у стены, рядом с которой они стояли.

Будучи натурой приспосабливающейся, он с готовностью согласился отвлечь ссорящихся из-за птицы, крикнув:

– Послушай, Берни, эти книги без названий.

– Это служебная дверь, неужели не понимаешь? – пожурила его Френсис Монтегю, сестра Блейка, наклонившись вбок, чтобы взглянуть на обманку. – Это ненастоящие книги.

– Все равно им нужны названия, – присоединился к ним мистер Монтегю, чьему настроению, очевидно, больше подходили словесные игры, чем обсуждение попугаев. Или, быть может, это результат того количества бренди, которое он выпил за последние несколько часов. – «Толковый словарь Джонсона».

Мистер Монтегю был примерно одного роста с Атертоном, но от него исходила какая-то сдерживаемая энергия, которой недоставало другим мужчинам. Джослин совсем не нравилось, что он чем-то привлекает ее; она не могла не признать, что у него острый ум, и поэтому слегка отодвинулась.

– «Открытие закона Бойля – Мариотта», – внес свою лепту лорд Квентин, глотнув виски. После того как леди Белл удалилась к себе, он явно скучал. Было уже за полночь, а он обычно не посещал светские рауты, разве что в качестве сопровождающего маркизы.

Теперь, когда спор утих, Джослин вышла из игры, взяла настоящую книгу и устроилась в вертящемся кресле в темном уголке. Сначала она надеялась, что они забудут о ней и ей удастся сбежать с попугаем. Но опасалась того, что мистер Монтегю ничего не забывает.

– Перси Вир в сорока томах, – лениво добавил Атертон. – Это должно покрыть все остальное.

– Крак! Перо ей в задницу. Кончайте ее, ребята! – провозгласил попугай.

– Ну, с меня хватит! – вспылил мистер Монтегю, повернулся и буквально просверлил Огилви гневным взглядом. – Убери этого сквернослова, или это сделаю я!

– Возможно, дамам лучше удалиться, Блейк, – нерешительно предложила Френсис. – Мы не даем бедняге спать.

Молодец, Френсис! Девушка наконец проявила благоразумие. Мужчины галантно запротестовали, но дамы возразили и в сопровождении нескольких джентльменов, включая лорда Квентина, покинули комнату.

– Видишь, что ты наделал, старик, – возмутился мистер Атертон. – Кому охота смотреть на твою противную рожу, вместо того чтобы любоваться женщинами?

– Я не могу позволить дурацкому попугаю оскорблять мою сестру, – возразил Блейк. – Огилви, свяжи этому сквернослову клюв или запри его в амбаре, где ему самое место.

– Не могу, – угрюмо отозвался Огилви. – Я должен охранять его ценой собственной жизни.

– Что ж, вполне справедливо. Значит, я пристрелю сначала тебя, а потом птицу.

Брови Джослин взлетели вверх. Тон мистера Монтегю был скучающим, враждебным и оскорбительным – всегда взрывоопасная смесь в сочетании с алкоголем. Следует ли ей вмешаться?

– Бред собачий! – крикнул попугай.

– Кто-нибудь принес оружие? – с угрозой в голосе поинтересовался Монтегю.

Джослин содрогнулась, представив Перси в качестве мишени.

– У меня с собой пистолеты. Заряженные, – радостно сообщил один из пьяных парней. – Но ты же не собираешься пристрелить птицу прямо здесь?

Джослин схватилась руками за голову, подумав, есть ли на свете какая-нибудь божья тварь глупее, чем человек, накачанный виски. Она ждала, что мистер Монтегю велит всем им спрыгнуть со скалы. У нее было чувство, что они сделали бы все, что бы он ни приказал.

Однако мистер Монтегю равнодушно протянул:

– Почему бы и нет? Что угодно, лишь бы этот проклятый попугай перестал оскорблять дам.

– Монтегю, идиот, ты не можешь пристрелить птицу! – возмущенно заорал Огилви.

– Ты только что оскорбил меня? – с угрозой в голосе спросил Монтегю.

– Давайте сыграем в карты, – предложил Атертон. – Кто выиграет, тот решает судьбу птицы.

Мистер Огилви запротестовал, но контроль над своими гостями уже утратил. Несколько джентльменов бросились за картами и за пистолетами. Разочарованная, что мистер Монтегю не стал настаивать на своем лидерстве, Джослин решила, что ее не волнует, если кучка пьяных болванов перестреляет друг друга, но она не могла позволить им убить птицу Ричарда.

И только она подумала, что вот они сейчас уйдут, а она возьмет Перси и убежит, как тень мистера Монтегю упала на ее кресло.

– Вы потерялись, мисс Каррингтон? Прислать вашу горничную, чтобы нашла вас?

И надо же было ему заметить ее именно сейчас, когда он навеселе, а она поглощена мыслями о похищении. Она отбросила книжку.

– Я не потерялась. И я не идиотка, чтобы драться из-за птицы. – Джослин подчеркнула оскорбление, использованное мистером Огилви. Это было на нее непохоже, но уверенность, что мистер Монтегю не может вызвать ее на дуэль за оскорбление, доставляло ей удовольствие как ребенку.

Не оглядываясь, она демонстративно покинула комнату, проклиная несносных мужчин. Придется спрятаться где-то еще, пока не появится возможность умыкнуть бедного Перси. Ее сумки упакованы. Леди Белден собирается уезжать на рассвете, чтобы поспеть домой к вечернему развлечению. Поспать можно будет в пути. Надо только дождаться, когда они оставят птицу.

Услышав крик Перси, она оглянулась и увидела, что Огилви несет попугая с собой, покинув комнату вместе с остальными, отправившимися на поиски карт, оружия и, предположительно, более здравомыслящих голов.

Ах, чтоб тебе. Это осложняет дело.

Не собираясь отказываться от мысли спасти попугая Ричарда, Джослин устроилась на сиденье в оконной нише и задремала, дожидаясь, когда мужчины вернутся с птицей. В какой-то момент до нее донеслись пьяные споры из-за карточного состязания и важности какого-то дуэльного кодекса, но Перси был по-прежнему у них.

Она снова проснулась, когда мистер Огилви завопил, что кое-кто проклятый шулер и он скорее пристрелит мошенника, чем даст застрелить птицу. Выглянув на улицу, она увидела, что еще ночь и что на оконном стекле дождевые капли.

Перси протестующе вскрикнул, когда кто-то вынес его через переднюю дверь под холодный моросящий дождь. Они угробят птицу в такую погоду! Отыскав свою шляпку и накидку в стенном шкафу под лестницей, Джослин выскользнула вслед за ними, вознамерившись положить конец этому издевательству над птицей.

Стоя в поле за герцогским особняком под дождем в окружении таких же пьяных молодых людей, Блейк Монтегю решил, что в том, чтобы быть застреленным тупоголовым болваном из-за сквернословящего попугая и карточной игры, есть определенный символизм, но никак не мог сообразить, в чем именно он заключается.

Он попытался отвлечь подвыпивших гуляк картами, но второе оскорбление Берни Огилви лишь подлило масла в огонь, и тут уж оказалась затронута честь Блейка. Из-за птицы. Это результат перебора бренди с обеих сторон. А иначе с чего бы племяннику герцога намеренно оскорблять того, кто настолько ниже его на общественной лестнице.

Черт бы подрал Джослин Каррингтон, ее кокетливые глаза и дерзкие оскорбления. Не стоило ему пить тот последний стакан бренди, пытаясь не обращать внимания на то, какое возбуждающее, оживляющее действие оказывает эта жизнерадостная Венера на его упаднический настрой. Он безнадежный болван, когда дело касается бледно-палевых локонов и голубых глаз.

А еще ему не стоило применять фокус своего друга Фица со счетом карт. Берни не понравился проигрыш.

Блейк изучал выбор предоставленного ему смертоносного оружия. Что ж, пристрелить кого-нибудь – неплохой способ выпустить пар, накапливающийся от бесконечного раздражения. Правда, для физического облегчения он предпочел бы оружию женщину, но тут уж выбирать не приходится.

Со схваченными не по моде волосами на затылке, с пробивающейся на лице темной щетиной, раздетый до рубашки, вышитого жилета и распущенного шейного платка, Блейк сознавал, что похож на разбойника с большой дороги. Быть может, если он случайно пристрелит Берни, то станет зарабатывать на жизнь грабежом. Однако он не намеревался попадать в такую большую мишень как Берни. С этого олуха просто надо сбить спесь.

– «Он – трус известный, – объявил Блейк. Слова без усилий слетали с его хорошо «смазанного» виски языка, пока он брал пистолет и проверял длину ствола. – Хам, мужлан и лжец. – Не обращая внимания на своего противника, топчущегося вместе с приятелями чуть поодаль возле живой изгороди, Блейк прицелился из изысканно украшенного пистолета на луну. – С таким водиться – лишь себя порочить».

– Проклятие, он цитирует Шекспира. – Стоя сухим под раскидистыми ветвями дуба, чтобы не промокнуть, Атертон не особенно волновался из-за надвигающегося столкновения Блейка со смертью. – Мы тут все насквозь промокнем, пока он будет канителиться.

Блейк будет скучать по своему бессердечному другу, если вступит на стезю разбоя. Однако по заразительному смеху мисс Каррингтон он скучать не будет. Как и по соблазнительному глубокому вырезу ее платья, в котором она щеголяла сегодня вечером. К черту женщин.

Секундант Берни казался более озабоченным, чем Ник.

– Мы должны утрясти это, не позволять им и дальше оскорблять друг друга.

– Мы пытались, – заметил Ник. – Но Огилви уперся.

– Монтегю мошенничал! – завозмущался Огилви, как делал все время с тех пор, как шумная пьяная компания покинула герцогский особняк и пришла на это поле. Он оставил без внимания протянутый ему футляр с оружием, устраивая линяющего герцогского попугая на жердочке, которую воткнул в землю. – Это дело чести.

Мокрая птица захлопала крыльями и протестующе прокричала:

– Крак! Заткни хлебальник, чертов бузила. Кончайте ее, ребята!

Именно эти слова и завели сегодня Блейка.

– «Почту за честь ему я наподдать»[1], – процитировал он, засыпая порох в дуло пистолета.

Опираясь плечом о ствол дуба, Ник раздраженно вздохнул.

– Ты больше не на поле боя, старик. Пусть бедный мальчик идет баиньки и проспится. – Возможно, ты не против бежать от закона, чтоб служить на континенте, но негоже так обходиться с нашим хозяином.

– Это выбор Берни, не мой, – заметил Блейк, проверяя прицел пистолета. – Мой долг – защищать нежную чувствительность дам. Как я смогу найти богатую леди, чтобы вернуться на войну, если не буду защищать их от оскорблений? – спросил Блейк. – Впрочем, мне нелегко найти жену, которая пожелает моей смерти, – добавил он с пьяной мудростью.

Секундант Берни вопросительно вскинул бровь.

– Не цитата, – пояснил Ник. – Блейку требуется приданое, чтобы купить патент. Он думает, что может воевать лучше, чем нынешнее пополнение трусливых олухов.

– Ты серьезно? – удивился молодой человек, у которого с полей шляпы стекала вода.

Ник пожал плечами.

– У него ума палата, а в карманах пусто.

Секундант Берни понимающе кивнул.

– Герои войны получают титулы.

– Крак! Засади-ка ей хорошенько, старик.

Сохраняя полнейшую сосредоточенность, которая не раз спасала ему жизнь на поле боя, Блейк пропустил мимо ушей остроумный ответ Ника. Он равнодушно прицелился заряженным пистолетом в плешивого попугая, который был едва различим на фоне тисовой изгороди, и сделал пробный выстрел в сторону птицы и изгороди. Шум, треск сучьев и суматоха сотрясли ветки изгороди, словно выстрел растревожил сон какого-то зверя, и попугай пронзительно заверещал, выкрикивая неразборчивые ругательства.

– Не птицу, Монтегю! – заорал Огилви, который, казалось, больше боялся за жизнь попугая, чем за собственную. – Его светлость лишит меня наследства! Кто-нибудь, уберите Перси за изгородь.

Один из приятелей Берни послушно вытащил жердочку и убрал птицу. Теперь ее не видно было, но по-прежнему слышно. Непристойности и пронзительные крики нарушали ночную тишину, оскорбляя тонкий слух проснувшихся певчих птиц.

– Дамы утром уезжают! – прокричал Ник со своего места под дубом, не пытаясь проследить за безопасностью или точностью следующего выстрела Блейка. – Если ты сейчас пристрелишь Огилви, проку тебе от этого не будет. Извинись, и дело с концом.

– «Из жалости я должен быть жесток»[2]. – Блейк снова прицелился в сторону живой изгороди, где сейчас находилась птица.

Кусты зашелестели.

– Шекспир? – спросил секундант Берни.

– Наверняка сказать не могу, – ответил Ник. – Монтегю – ходячая энциклопедия.

Спеша поскорее уйти с промозглого сентябрьского дождя, один из зрителей наконец поставил дуэлянтов на позицию, спина к спине, и дал им сигнал начинать отсчет шагов. Не успел Блейк сделать и пары шагов по мокрой траве, как из кустов раздался пронзительный вопль: «А-а-а, похититель, убийца, на помощь, на по-о-мощь!» – и разрядил напряжение последнего отсчета.

Не остановленный воплем попугая, Блейк резко повернулся на счет «десять» и прицелился, но Берни на своем месте уже не было.

С развевающимися фалдами сюртука упитанный герцогский племянник во всю прыть несся к живой изгороди.

– Она украла Перси! – заорал он.

И действительно, какая-то темная тень в накидке, с глупым пером, подпрыгивающим на голове, убегала вместе с птицей вверх по склону, к небольшой рощице.

Блейк с отвращением выстрелил в шляпу Берни, отправив дурацкую штуковину катиться по мокрой траве с дыркой посредине. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, и небо на горизонте слегка посветлело. Плешь его противника поблескивала, когда он продирался сквозь тисовые ветки в надежде догнать похитительницу.

Птица опять закричала откуда-то с поля за изгородью.

Показывая рукой, очень похожий на принца Уэльского, только ростом пониже, Берни заорал:

– Тысяча фунтов тому, кто ее поймает. Дьявол побери проклятую ведьму!

– Я не ослышался, он пообещал тысячу фунтов за жалкую птицу? – спросил Блейк, перезаряжая дымящийся пистолет.

– Не ослышался, старик, обещал. – Ник оттолкнулся от ствола дуба. – Но все знают, что ее забрала леди Пташка[3]. Не видать ему больше попугая как своих ушей.

Блейк фыркнул.

– Да за тысячу фунтов я последую за ней даже на Гебриды. – Погоня за Джослин Берд-Каррингтон куда угодно – как раз то, что ему нужно. Сейчас он сделал бы это и бесплатно. Он все еще ощущал экзотический аромат этой чертовки. Пристрелив ее, он облегчит душу и освободит мир от глупой пустышки, ворующей птиц.

– При всей вашей образованности у вас не голова, а кочан капусты, профессор, – ухмыльнулся Ник. – С твоей хромой ногой ты еле ходишь. Тебе надо восстанавливаться. Погоня за этой ненормальной тебя доконает.

– У нее орущий чертов попугай. Далеко ли она убежит? – Набросив на плечи плащ, Блейк сунул заряженный пистолет за пояс брюк и заковылял к живой изгороди.

Он ненавидел свое вынужденное безделье. Последние пары алкоголя выветрились под натиском приятного возбуждения действием, пьянящим кровь. Он не знает на этом свете ни одной женщины, которая бы путешествовала без сумок и коробок. Если она бежит с попугаем, то не расстанется с ними так легко. Следовательно, и ее, и попугая можно будет найти там, где багаж.

Даже если у бездельника Берни нет всей награды, которую он пообещал, она есть у герцога. Пяти сотен хватит, чтобы купить патент и освободить Блейка от необходимости жениться ради денег. Впервые за долгое время настроение у него поднялось, и его охватило радостное возбуждение погони.