Читать книгу Дьявольски красив - Патриция Райс - Страница 4

– Он слишком много думает, – тихо пропела Джослин попугаю, погладив его под куском темной ткани, покрывающей теплую сухую коробку, которую она стащила для несчастной птицы. Попугай потыкался головой в ее руку и уснул.

Дрожа в мокрой накидке, с прилипшим к щеке обвисшим пером, Джослин старалась не думать слишком плохо о Блейке Монтегю, который целился в нее из пистолета.

Спрятав коробку с птицей среди багажа в повозке, она услышала скрип гравия на подъездной дороге и взглянула в сторону высокого герцогского особняка почти в четверти мили от конюшни, где она стояла. Она надеялась, что сражающиеся слишком пьяны или слишком поглощены дуэлью, чтобы погнаться за ней, но недооценила решимость этого противного солдата. Неровные хромающие шаги, по всей видимости, принадлежали ему.

Монтегю – смертельное оружие. И несмотря на свою образованность, он, видимо, не питает ни к кому особой симпатии.

Не надеясь добежать до дома раньше, чем он поймает ее, она оставила повозку и проскользнула в темноту конюшни, прячась от преследователя и противной мелкой мороси. Тихое ржание, фырканье и острый запах конского навоза наполнили утренний воздух, когда животные зашевелились в предвкушении завтрака.

Живя с Гарольдом, она научилась красться тайком, прятаться и использовать отвлекающие маневры, дабы избежать его припадков ярости. Расправив толстую накидку, Джослин натянула капюшон на шляпу и затаилась в дальнем стойле, где кошка кормила новорожденных котят.

– Я знаю, что вы здесь! – прокричал хриплый баритон от входа. – Я-то надеялся, что придется выслеживать вас. Вы меня разочаровали.

Джослин хотела спросить, что он намерен сделать. Пристрелить ее? Но не видела причин тревожить котят.

Она нервно передернулась при мысли оказаться один на один с разъяренным мужчиной, но при всей его мрачной нелюдимости мистер Монтегю слывет благородным джентльменом. Он может обливать ее ядом своего презрения, но джентльмен никогда не тронет леди и пальцем. Его широкие плечи четко очерчивались на фоне сереющего рассвета, когда он стряхивал дождевые капли с волос. Лучше бы ей не восхищаться так его физической силой. Он походил на опасного пирата в той дуэли и когда днем дрался на шпагах… но все это ерунда. У нее есть свои цели, и Монтегю в них не вписывается.

Она почесала кошку за ухом, чтобы успокоиться, пока ее преследователь переходил от стойла к стойлу, будя кобыл. К счастью, жеребцов держали где-то еще, иначе они бы выломали двери из-за подобного вторжения.

Джослин расположилась так, чтобы видеть всю конюшню, и знала, что он уже близко. Его светло-серый плащ хорошо сливался с темнотой на таком расстоянии от двери. Когда очертания его высокой фигуры замаячили ближе, она стащила с головы капюшон, чтобы он разглядел ее лицо на фоне стенки стойла. Будучи хорошим солдатом, он тут же заметил ее.

Пока он приближался, она тайком рассматривала его: выражение лица у него было суровым, таким же как взгляд. Она знала цену большинству молодых людей света, и главным достоинством Блейка Монтегю был его ум, а не богатство.

Серебристая прядь в его густых волосах вызывала в Джослин какой-то странный восхитительный трепет возбуждения. Приходилось признать, что он красив и не из тех, кем легко манипулировать с помощью фальшивых улыбок и маленьких женских уловок, к которым она научилась прибегать.

Она слишком отчетливо сознавала силу, излучаемую телом Блейка Монтегю, когда он остановился и воззрился на нее так, словно она была каким-то диковинным насекомым. Его квадратная челюсть и угловатые скулы казались резче из-за бронзового португальского загара. Греховно красивые, окаймленные черными ресницами глаза и такие же темные, чересчур длинные волосы создавали почти поэтический образ.

Именно от этого напряженного, острого как у орла взгляда, который останавливал на ней, Джослин брала оторопь; она ни за что не попыталась бы заигрывать с ним, как с любым другим мужчиной.

Она могла бы поклясться, что он зарычал, захромав вперед. Она приложила палец к губам жестом, означающим «тсс». Он грозно-вопросительно вскинул бровь.

– Прекратите вставать в позу и признайте, что птицу лучше освободить.

– Освободить?

Джослин, подняв одного котенка, ответила ему таким же рассерженным взглядом.

– А что еще можно сделать, если не освободить такое невоспитанное создание?

– Только не говорите, что отпустили тропическую птицу на волю в промозглой Англии. Может, вы слегка и того, но никто никогда не говорил, что вы дура.

Она на мгновение задумалась.

– Вообще-то Гарольд говорил это довольно часто. И у моих зятьев были случаи упомянуть об этом раз-другой, не говоря уже о мистере Огилви. Пожалуй, я предпочитаю «слегка того». А что именно это означает?

Он пропустил мимо ушей ее попытку отвлечь его.

– Птица принадлежит герцогу. Вы не можете забрать ее. Это воровство. Просто скажите мне, где она спрятана, и я позабочусь, чтобы она была возвращена.

Джослин в ответ лучезарно улыбнулась.

– Природа никому не принадлежит, сэр.

Он заморгал, словно до него только что дошло, что она и в самом деле туповата, – реакция, к которой она давно привыкла. Чтобы не дать разгневанным членам семьи и посторонним убить несчастного Ричарда и его птиц, она научилась изображать беспомощность. Обычно они переставали орать, когда она адресовала им открытые простодушные улыбки и милые мольбы.

К несчастью, мистер Монтегю быстро пришел в себя. Он наклонился, схватил Джослин за руку и поднял на ноги, напугав маму-кошку.

– Большего бреда я не слышал за всю неделю, а я наслушался его предостаточно. Где птица?

– Послушайте, сэр, вы испортите мою накидку. – Наверное, ей следовало бояться. С таким ярко выраженным мужским началом ей еще не приходилось сталкиваться. От него пахло не парфюмом или помадой для волос, а мужчиной. Руки его не были вежливой поддержкой джентльмена. Она ощущала его страстную решимость, но не верила, что он может причинить ей вред из-за птицы.

– Желаете, чтобы я позвал свидетелей? – угрожающе спросил он. – Что скажет леди Белл, если нас обнаружат здесь одних, на рассвете?

Джослин задумчиво склонила голову набок.

– О, что-нибудь лаконичное и остроумное вроде «рыбак рыбака видит издалека» или «осадок падает на самое дно».

Ей показалось, что она почти уловила, как дернулся уголок его губ, и душа ее наполнилась совершенно не оправданной гордостью. Ей и в самом деле стоило бы беспокоиться о своей репутации, но он младший сын сельского барона, а она до недавнего времени была не более чем обедневшей дочерью покойного виконта. Их семьи принадлежат к знати, но не имеют большого веса в обществе.

Но леди Белден проявила к ней небывалую доброту и щедрость, и Джослин очень старалась не разочаровать свою хозяйку. Она положила котенка и вышла из стойла, чтобы кошка перестала беспокоиться.

– Чем скандалить, лучше объясните ваш внезапный интерес к полумертвой старой птице.

– Лично я с удовольствием свернул бы шею этому облезлому сквернослову, но Огилви назначил награду в тысячу фунтов за его возвращение, а мне нужны наличные.

– Ваша мать сказала, что вы отказались от покупки патента! – в испуге воскликнула Джослин. – Вас серьезно ранили. Было бы самоубийством вернуться на поле боя.

Блейк Монтегю оскалил крепкие белые зубы и потащил ее мимо стойл.

– Это без конца талдычит мне все мое семейство, благодарю. Мои дела вас не касаются. А теперь скажите мне, в котором из стойл эта чертова птица, или я открою их все.

– Тогда, надеюсь, вы получите удовольствие, гоняясь за герцогскими лошадьми, – весело парировала Джослин.

Монтегю, бросив на нее раздраженный взгляд, достал из-под плаща пистолет, и прицелился в багажную повозку, которая была отчетливо видна через двери конюшни.

– Что, если я стану стрелять по этим коробкам?

Джослин взвизгнула, дернула его руку вниз, и слабый спусковой механизм дорогого пистолета сработал.

Охваченная ужасом, Джослин зажала рот рукой, чтобы не закричать, когда Монтегю поднял ногу в сапоге с дымящейся дырой на месте большого пальца.

– ОБоже, у вас течет кровь! Надо снять сапог. – Чуть не плачущая смертоносная блондинка плюхнулась на колени на грязный пол конюшни рядом с Блейком и попыталась стащить с него простреленный сапог.

Блейк поверить не мог, что эта Венера с куриными мозгами имела дерзость и невообразимую глупость присутствовать на дуэли с намерением слямзить чертову птицу и уж тем паче подстрелить его. И если он не ошибается, мисс Каррингтон вот-вот лишится чувств, глядя на его раны.

Он тоже был не в восторге от вида собственной крови, вытекающей из дымящейся дырки.

– Никогда нельзя носить заряженный пистолет! – всхлипнула она, стоя на коленях и пытаясь стащить с него сапог. Он проклинал накидку, которая мешала ему лучше видеть роскошную грудь. – Насилие порождает насилие, – продолжала причитать она.

Она потянула сапог с такой силой, что практически повалилась к нему на колени, когда он отдернул ногу от резкой боли. Быстро восстановив равновесие, она неуклюже опустилась на колени рядом и вгляделась в него своими фиалковыми глазами в обрамлении длинных ресниц, почти скрытых нелепой фривольной шляпкой. Одни только эти глаза могли поставить сильного мужчину на колени.

Дурацкое перо на шляпе обрамляло лицо в форме сердечка, хорошенький курносый носик, мягкие белокурые локоны и чувственный рот, предназначенный специально для того, чтобы погубить его.

– Оставьте сапог в покое, – приказал Блейк, с трудом сдержав стон как от бессмысленности своей реакции на какую-то вертихвостку, так и от пульсации в раненом пальце.

Она стояла слишком близко для его душевного спокойствия. Он оттолкнул ее руки и попытался ослабить давление на раненый палец.

– Вам никто никогда не говорил, что следует держаться подальше от мужчин с оружием? – проворчал он лишь для того, чтобы воздержаться от всех известных ему проклятий и ругательств.

– Джентльмены обычно не размахивают оружием в моем присутствии, – возразила она, оправившись от того легкого раскаяния, которое испытала, хотя на всякий случай вытерла уголок глаза. – Дайте мне ваш шейный платок, сделаю перевязку.

– Рана поверхностная. Перевязка не нужна. – По правде говоря, у него было такое чувство, будто он отстрелил палец, но он не мог вытащить ногу, чтобы посмотреть. Он отвел взгляд от своего дымящегося сапога и встретился с ее глазами, уголки которых были восхитительно приподняты, когда она сердито посмотрела на него, но наконец-то проявила малую толику здравомыслия, не став возражать.

– Вы не истечете кровью, если я сбегаю домой за помощью? – спросила она.

– Предпочитаю слушать ваш щебет. – Блейк ненавидел вид крови, особенно собственной, но подумал, что это лучше, чем разглядывать пустоголовую Венеру, которая была перед ним.

Он наконец стащил сапог и стал ждать, когда она уйдет, чтобы снять чулок. На первый взгляд все выглядело так, будто пуля едва задела палец, но кровь пропитала ткань и растеклась повсюду. Он предпочел бы не оскорблять ее этим зрелищем.

– Я отнюдь не намерена ранить, помимо пальца, еще и вашу гордость. – Удивив Блейка этим точным суждением о его характере, она, сохраняя достоинство, поднялась и стала стряхивать с юбки сено – пока не услышала голоса во дворе.

– Я слышала выстрел! – донесся до них возбужденный женский крик. – Теперь уже поздно помешать им драться! Не надо было мне тратить время на одевание. В какую сторону?

Блейк застонал, узнав голос матери.

– Бегите. Быстро.

К его изумлению, сумасбродка послушалась. Она побежала к открытым дверям, через которые было видно, что дождевые тучи наконец рассеялись. Шляпка свалилась у нее с головы и хлопала по спине, позволяя первым лучам зари придать розоватый оттенок ее кремовой коже лица и позолотить белокурые волосы, уложенные в тяжелый узел на затылке. В спешке она не приподняла волочащийся край накидки, подняв им в воздух облако пыли и соломы, которые липли к мокрой ткани.

У нее был такой вид, словно она только что кувыркалась в стоге сена с любовником.

– Сюда, скорее! – закричала она женщинам в конюшенном дворе. – Кто-нибудь, приведите доктора!

Его восхищение образом золотой богини утренней зари резко сменилось отчаянием. Он обреченно прикрыл глаза.

– Я имел в виду бежать и прятаться, мисс Каррингтон, а не приветствовать наш рок и направлять его на нас.

Ему легче было бы снять выстрелом пчелу со шляпы, чем предотвратить скандал, который неизбежно разразится из-за того, что их обнаружили вместе в такой час и в таком виде. У его спутницы совсем нет мозгов.

Женский гомон присоединился к гусиному гоготу над головой. Откуда-то снаружи послышался ворчливый крик проснувшегося попугая.

– Славная птичка хочет канарейку.

Блейк пожалел, что не пристрелил бесстыжее создание, когда у него была такая возможность.

Стайка женщин загородила свет, шепча, охая и топчась в дверях, не решаясь войти в конюшню, где было темно.

– Джослин, что здесь происходит?

Блейк узнал контральто леди Белден. Интересно, подумал он, сыщется ли во всем королевстве такое место, где он мог бы спрятаться и где бы хрупкая и изящная вдова не нашла и не пристрелила его. Разумеется, она уже на ногах. Это ведь ее повозка стоит, нагруженная, во дворе. Она, без сомнения, искала Джослин и приготовилась отправиться в Лондон ни свет ни заря. Вдова не позволит времени или расстоянию встать на пути ее развлечения. Уж точно она пришла не для того, чтоб спасти его от дуэли. Зато это как раз в духе его матушки. Одна из служанок, должно быть, разбудила ее.

– Леди Белден, мистер Монтегю ранен, – крикнула мисс Каррингтон. – Мне нужен перевязочный материал, чтобы остановить кровотечение, и…

– Блейк! – в ужасе вскричала его мать. – Френсис, позови доктора. Найди грума. Нам надо немедленно отнести его в дом.

Блейк в отчаянии застонал.

– Это всего лишь царапина, мама, – заявил он, неохотно обнаруживая свое присутствие. – Со мной все в порядке. Отошли отсюда дам, чтобы не пугать их видом крови.

Мама, разумеется, не обратила внимания на его слова, отодвинула в сторону его сестру и леди Белден и вошла в конюшню.

– Мисс Каррингтон, мне нужен перевязочный материал и спиртное, – прокричала она при виде его окровавленного пальца.

Не спрашивая у него разрешения, его не слишком деликатная мать рывком сдернула чулок, который присох к ране. Блейк едва не подскочил от резкой боли.

Мисс Каррингтон в дверях сложила руки перед собой, выразительно вскинула свои светлые брови и воздержалась от самодовольной усмешки. У него был выбор: либо продемонстрировать свою уязвленную гордость и снова сказать ей, чтобы убиралась отсюда ко всем чертям, либо сделать вид, будто ее не существует. Он схватил чулок и использовал его, чтобы стереть кровь с ранки, в то время как его робкая сестра стояла в дверях, прикрыв глаза.

– Это вышло случайно, – процедил он сквозь зубы. – Я уже не маленький, мама, поэтому, если ты прекратишь суетиться, это сохранит мое достоинство еще на несколько часов.

Порывшись в багаже, леди Белл вернулась с куском чистой белой ткани и фляжкой бренди. Она протянула их кому-то еще, чтобы принести ему, не желая входить в конюшню, где сидит мужчина с голой ногой.

– Не могу представить никакой разумной причины для этого инцидента, Джослин, – сказала вдова. – У тебя на юбке кровь.

– И солома, – рассеянно добавила его мать, которая, стоя на коленях, разглядела одежду мисс Каррингтон. – Надеюсь, она приняла твое предложение, если вы пробыли здесь вдвоем всю ночь.

Проклятие! Мать только и думает о том, как бы его женить. Она пристанет хуже пиявки, если ее не сбить с цели.

– Мы не были здесь всю ночь. – Блейк стиснул зубы и выхватил ткань и фляжку из рук мисс Каррингтон, чтобы она могла убежать – чего она, разумеется, не сделала. Он глотнул бренди, прежде чем вылить остатки на рану, и обмотал ткань вокруг пальца, скрывая ее. – Наша промокшая одежда – достаточное тому доказательство, – добавил он. – И Френсис была со мной всего несколько часов назад. – Пять или шесть, если точнее. Ну, не важно.

Мисс Каррингтон снова наклонилась, на этот раз чтобы помочь ему встать. Под влажной одеждой угадывались женственные формы, которые он не имел права замечать, и тело его откликнулось на это самым неподобающим образом.

Он винил в этом белокурую прядь, которая когда-то была колечком, а теперь, мокрая, висела у уха. Когда он отверг ее назойливую помощь, она прикусила восхитительно розовую нижнюю губку и бросила на него взгляд, который он предпочел не истолковывать. Эта женщина, без сомнения, отстрелит ему еще один палец, если он подпустит ее ближе.

– Я просто проверял свою лошадь, а мисс Каррингтон помогала кошке с котятами. – Пошатываясь, Блейк оттолкнулся от пола, надеясь сбежать из этой засады утонченной женственности, пока не пройдет головокружение, видимо, от потери крови. Но уж точно не от присутствия мисс Каррингтон.

Он подстрелил свою здоровую ногу, и теперь ему оставалось лишь ковылять одной ногой в сапоге, а другой без сапога. Легче было бы снова пойти добровольцем в армию.

Меньшее, что он может сделать, это забрать вознаграждение за свои злоключения. Кажется, сквернословящий попугай кричал что-то с багажной повозки, но невозможно было сказать наверняка, когда его мать, Френсис, леди Белден и мисс Каррингтон хором тарахтели.

– Это так мило, что ты защищаешь ее репутацию после того, как она спасла тебя от дуэли, – улыбнулась его мать, готовая подхватить его, если он станет падать, хотя он на целую голову выше и на несколько стоунов[4] тяжелее и, вероятно, раздавил бы ее. – Она чудесная девушка, и мы целиком и полностью одобряем.

– Я никого не защищаю и не знал, что нуждаюсь в твоем одобрении, мама, – холодно ответил он. Спасла его от дуэли! Как будто его требовалось спасать. Огилви такой плохой стрелок, что мог лишь надеяться случайно попасть в Блейка.

Любая попытка спорить с родителями вызывала у него ощущение, будто он снова маленький мальчик в коротких штанишках, но он не мог позволить матери лелеять нелепые надежды на эту ненормальную, которая как пить дать загонит его в гроб.

– Мисс Каррингтон не была со мной, это могут подтвердить Атертон и Огилви.

Не то чтобы Огилви захотел помочь ему или кто-то поверил бы такому повесе как Ник. Блейк постарался не воображать петлю, затягивающуюся у него на шее, и похромал к повозке, оглядывая гору сундуков, саквояжей, сумок и коробок. До Лондона меньше дня пути, но, похоже, мисс Каррингтон и леди Белден набрали столько, что хватило бы на год жизни на континенте.

Мисс Каррингтон поспешила встать между ним и своими пожитками.

Чтобы прекратить эту унизительную суету вокруг себя, он, несмотря на соблазнительный запах ее духов, рискнул наклониться и прошептать на ушко этой леди Пташке:

– Если не скажете мне, где спрятали птицу Огилви, я больше рта не раскрою в вашу защиту, мисс Каррингтон. От вашей репутации камня на камне не останется.

– О, тут вы ошибаетесь. – Она взяла его под руку и повела к дому, приноравливаясь к его хромающему шагу и делая вид, будто это он поддерживает ее. – Но мужчины так часто бывают увлечены познанием мира в целом, что не знают всех светских тонкостей. Вот где женщины чрезвычайно полезны, не правда ли, леди Монтегю?

Блейк вежливо воздержался от того, чтобы закатить глаза от ее явного намека на солому у нее на платье и петлю, затягивающуюся у него на шее. Инстинкт предостерегал, что она бьет его же оружием и обращает его угрозу против него самого. Возникло сильное желание стряхнуть ее руку и решительно зашагать к дому, но с его раненой ногой и подстреленным пальцем он скорее всего грохнется на землю.

– Совершенно верно, мисс Каррингтон, – весело отозвалась его мать. – Блейк – блестящий провидец, который может вывести людей из темноты, если применит свой талант должным образом, но порой он не видит ничего дальше своего носа.

– Возможно, просто видеть было нечего, – предположила леди Пташка, потрепав Блейка по рукаву плаща и одарив его улыбкой с ямочкой на щеке, когда он, хромая, стал подниматься по ступенькам крыльца.

Словно догадавшись, что ему сейчас больше всего хочется стащить ее по ступенькам, по которым они только что поднялись, мисс Каррингтон шустро проскользнула в дом вслед за леди Белден, так высоко задравшей свой дерзкий нос, что просто удивительно, как она не стукнулась им о притолоку, когда проходила под дверью. Женщины! Ему никогда их не понять. Да и желания такого нет.

– Я забыл дать указания конюшему насчет своей лошади, – сказал Блейк. – Увидимся с вами за завтраком.

– Твоя нога! – запричитала его мать, когда он заковылял назад. – Может случиться заражение.

Уж скорее оно случится у него в голове, если он задержится среди этих музыкальных голосов и женских запахов, в то время как его шанс получить награду от Огилви – или от герцога – катит прочь в багажной повозке. На кой черт герцогу этот сквернословящий попугай?

Оставив дам в доме, Блейк повернулся и, хромая, направился к конюшне.