Читать книгу Говорит командир корабля. Вопросы, ответы и наблюдения опытного пилота - Патрик Смит - Страница 41

Если вы переживаете по поводу удобств на борту или вредных выхлопов от двигателей старых поколений, то да. Но согласно статистической информации об авиакатастрофах, не существует значимой корреляции между сроком эксплуатации самолета и уровнем его безопасности. Самолеты гражданской авиации конструируются для эксплуатации на неопределенный срок – это одна из причин, почему они такие дорогие. Нередко реактивные лайнеры остаются в строю в течение 30 и более лет.

Чем старше самолет, тем больше и лучше за ним нужно ухаживать в ангаре, а критерии проверки становятся все строже. Учитываются общий возраст самолета, общее количество часов полета и накопленное число взлетов и посадок – так называемых циклов. Недавно были введены новые суровые инспекционные и документационные правила для некоторых устаревших самолетов, где описываются такие параметры, как коррозия, усталость металла и состояние электропроводки.

Как ни удивительно, парки американских авиакомпаний наиболее старые. Самые новенькие самолеты – у азиатских, европейских и ближневосточных компаний. Многие MD-80, находящиеся на эксплуатации у American Airlines, были построены в 1980-х. Delta Air Lines все еще не выбросила несколько своих DC-9, построенных давным-давно и приобретенных в ходе объединения с Northwest.

«Уход на пенсию» – термин неоднозначный, когда речь идет о самолетах. Самолеты продают, меняют или консервируют не потому, что они состарились и разваливаются на части, а потому, что использовать их стало невыгодно. Это необязательно связано с датой их создания. Например, компании Delta и American Airlines сняли с эксплуатации MD-11, но еще долго не планируют списывать в утиль гораздо более старые MD-80 и 767-е. Самолеты создаются для определенных задач и рынков, и существует очень хрупкий баланс (крошечные, постоянно меняющиеся процентные соотношения расходов и доходов) между доходностью и убыточностью самолета. Низкая эффективность означает резкое падение продаж. Для другого перевозчика с иными расходами, маршрутами и нуждами тот же самый самолет может приносить прибыль.

Размышления о Ревире (воспоминания о родном городе)

Иногда, слыша визг двигателей реактивного самолета, я представляю себе пляж.

Я знаю, это покажется странным тому, чье детство не было отмечено, как мое, всепоглощающей страстью к реактивным самолетам, и кто не проводил каждое лето на пляже, расположенном близ крупного аэропорта под участком захода самолетов на посадку.

Я вспоминаю пляж городка Ревир, севернее Бостона; время – середина и конец 1970-х годов. Тогда, как и сейчас, Ревир был суровым, во многом несимпатичным местом: ряды трехэтажных строений и бесконечные кварталы двухэтажных домов в колониальном стиле, украшенных безвкусными решетками из кованого железа. (Ревир настолько безнадежен в архитектурном плане, что ему точно никогда не стать модным или хотя бы привлекательным местом, как это удалось некоторым другим пригородам Бостона.) Ирландские и итальянские семьи, жесткий северный акцент, в котором уже много лет нет буквы r. Развязные юнцы, разъезжающие на Camaro и Trans Am[42], с традиционными итальянскими подвесками в виде рога, сверкающими на волосатой груди.

Первый общественный пляж в США был открыт именно в Ревире. Как и другие части города, пляж не был приятным местом, настраивавшим на сентиментальный лад. Американские горки давно сгорели, бульвар был усеян байкерскими барами и пивными, к которым ребенку страшно приблизиться, как бы ни хотелось воспользоваться уборной. Чайки в поисках еды кружили над горами мусора.

Но на пляже был песок, вода выглядела достаточно чистой, чтобы в ней можно было плавать. До сих пор помню длинные, плоские, сверкающие низкие отливы, которые, казалось, уходили далеко за Нэйхант и за горизонт. Лето мы проводили именно там – практически все выходные, да и будни тоже. К десяти утра у родителей обычно все было готово и сложено в машину. Складные стулья, полотенца, бесконечные запасы лосьона от загара, маслянистый кокосовый аромат которого смешивался с запахом раскаленной на солнце кожи салона Oldsmobile.

Я плавал, ловил крабов, мы с друзьями кидали друг в друга грязью. Но больше всего меня привлекали самолеты. Километровая полоса Ревир-Бич прилегает к взлетнопосадочной полосе 22L международного аэропорта Логан. Прибывающие самолеты пролетают с регулярными интервалами и при этом так низко, что кажется, в них легко попасть одной из пустых пивных бутылок, валяющихся на песке. Я приносил с собой тетрадку и фиксировал прилет каждого самолета, который с шумом проносился над головой.

Сначала на небе появлялось темное пятнышко. Можно было увидеть дым – извивающийся черный шлейф от Boeing 707 или DC-8, когда они разворачивались. Затем раздавался шум. Маленькие дети, да и взрослые затыкали уши. Сегодня не все знают, насколько оглушительно работали некоторые реактивные двигатели старых поколений. И летели они низко, может быть, на высоте 500 метров, опускаясь все ниже, до тех пор пока не исчезали за холмом Бичмонт за несколько секунд до приземления.

Я все их помню: DC-8 и DC-10 компании United с расцветкой в духе галстуков-бабочек 1970-х. DC-8 и Boeing 747 компании Flying Tigers. DC-9 компании Allegheny и One-Eleven компании BAC. Boeing 727 компании Eastern, так называемые висперджеты[43], которые делали все что угодно, но только не шептали. Термин «региональный самолет» появится спустя десятилетие. У нас были «авиатакси». PBA и Cessna 402, Twin Otter и FH-227 от Air New England, Beech-99, Pilgrim, Empire, Ransome, Downeast компании Bar Harbor.

Ревир 30 лет спустя:

На полосу 22L самолеты прибывают так же, как и раньше. Они по-прежнему пролетают прямо над Ревир-Бич. После того как я все-таки стал пилотом гражданской авиации, одну из самых больших радостей в своей жизни я испытал, управляя самолетом, прибывавшим на полосу 22L бостонского аэропорта: я смотрел вниз, на тот же пляж, на котором провел все детство, устремив глаза в небо. Но кое-что изменилось.

К примеру, демографические характеристики города и его пляжа. В Ревире моего детства почти все семьи были или итальянского, или ирландского происхождения (либо смешанные). То же самое касается и пляжа. В наши дни и район, и пляж – это виртуальный ООН северного Массачусетса. К жесткому акценту без звука r добавилась речь на хинди, арабском, португальском, кхмерском… Майки, ожерелья в виде рогов, трилистники никуда не делись, но к обгоревшим ирландским физиономиям добавились лица из Сомали, Ганы, Гаити и Марокко.

А если взглянуть наверх, то уже не увидеть шлейфа маслянистого дыма. Реактивные самолеты в наши дни гораздо чище и тише. И намного менее интересны. В 12 лет я мог отличить DC-10 от L-1011, когда они были в 15 километрах от меня. Каждый самолет имел свой неповторимый профиль. Современные лайнеры зачастую неразличимы даже с близкого расстояния, а бесконечная вереница Airbus и региональных самолетов никого не вдохновляет. Да и посетители пляжа больше не смотрят в небо, как это бывало, когда там пролетали Boeing 707 и DC-8, – ведь их двигатели ревели и за ними тянулся черный шлейф дыма.

Ревир за эти годы успел и найти, и потерять свое лицо. Однако небо над городом больше утратило, чем приобрело.