Читать книгу Побег Кратова - Павел Андреевич Хатемкин - Страница 2

Шершавость холодных стен. Это все, что он мог ощущать. Последний луч света сгинул в решетчатом проеме под потолком, забрав с собой остатки зрения. Тишина тоннами воздуха закупорила уши. Сквозь толщу атмосферы, словно из другой реальности, доносились редкие едва различимые звуки. Из другой жизни.

Только холод.

Только холод и острая текстура камня, сдирающая с пальцев кожу, была сейчас его миром. Миром замкнутого пространства без возможности выхода. Кажется, была где-то дверь, но и это уже неважно. За эоны, проведенные в этой пучине черного густого воздуха, она растворилась, срослась с окружающей тьмой. Петли и замки вросли в камень, а сам железный прямоугольник – не более чем надгробная плита без даты и имени.

Борьба закончилась.

Дрожь уже прошла.

Вонзающиеся клыки холода превратились в объятия старого друга. Кожа. Холодная, как камень, неровная, шелушащаяся. Под его пальцами она не отличалась от безжизненных поверхностей вокруг.

Погружаясь, растворяясь, превращаясь, сливаясь.

Дыхания не слышно. Словно в этом темном сосуде никого и нет. А есть?

Кратов открыл невидящие глаза. Кратов. Да. Это было его имя. В нем ощущалась какая-то неправильность. Оно не могло быть им. Это слово должно было занимать другое место в длинной последовательности звуков, которые он ассоциировал с собой. Но так как другие вспомнить не удалось, сойдет и это.

Свет плавно разъедал темноту, врываясь по путям зрительных нервов в сознание, рисуя картину реальности. Белое небо плавно начинало обретать очертания, превращаясь в сводчатый потолок и нависшие над ним стены. Они источали мягкий свет, постепенно заполняющий комнату. Со зрением вернулось ощущение тела и пространства.

Он лежал на полу, но тот не был холодным. Пальцы скользнули по гладкой поверхности.

– Пришел в себя?

Низкий голос, словно рык лохматого хищного зверя, плетью ударил по ушам, заставив дернуться. От резкого движения мрак на доли секунды вновь завладел глазами. В проявившейся картине Кратов увидел человека напротив, который лежал практически на расстоянии вытянутой руки, опираясь на стену. Восковая, неестественно бледная кожа обтягивала лысый череп. Голубые глубоко посаженные глаза хмуро смотрели из-под нависающих надбровных дуг. Широкий мясистый нос был явно несколько раз сломан и сросся массивным угловатым хрящом. Квадратная челюсть сомкнута, желваки поигрывают, словно он борется с желанием накинуться и растерзать свою беззащитную жертву. Вся его угловатая фигура выдавала напряженность хищника.

В глаза бросалось отсутствие одежды и волос на теле этого человека.

Кратов приподнялся на локтях и оглядел себя. Рука скользнула по черепу – то же сам… Пальцы наткнулись на что-то твердое на затылке. Грубый костяной нарост у основания черепа круглым бугром выступал над безволосой кожей. Подушечки ощупали неровности и углубление в центре нароста. В этом было что-то неправильное, но в то же время не вызывало удивления. Кратов пытался понять, что здесь не так, но мысль, казавшаяся так близко, постоянно ускользала.

– Сбивает с толку. Правда? – прорычал сосед.

Мысль молнией проскочила в голове Кратова: "Значит, у них получилось! Все правда!"

– Что? – на мрачном лице появилось что-то похожее на недоумение.

– Что?

Туман в голове рассеялся. Вопрос соседа выбил из задумчивости.

– Вот ты сейчас сказал. Я нихрена не понял, ни слова.

– Я что-то сказал? – недоумевал Кратов.

– Да, – прорычали в ответ, – пролепетал что-то непонятное, как шкет мелкий, ни слова не разобрать.

– Шкет?

– Ну, ребенок, – ответил здоровяк.

Глаза с недоверием смотрели исподлобья. Убедившись, что Кратов правда не понимает, о чем речь, недоверие сменилось подобием жалости, если у такого зверя она вообще может быть.

– Нихрена себе, тебя побило, – хриплый вздох. – Ну, хотя б так. Ясер боялся, что ты не выживешь.

Он посмотрел на Кратова и, не заметив ни капли узнавания, добавил:

– Ясер – это малый, который нас тут выхаживает. Если ему верить, то он вытащил нас из тяжелой передряги. Я Гэрриоун, если что. Нет, нет, нет… Ну, вот, опять.

Мужчина на корточках дополз до него и уложил обратно, чтобы Кратов не упал в лужу прозрачной жидкости, только что извергнувшейся из его желудка.

– Ты еще слаб, дружище. Скакать пока не стоит. Я тут на карачках только и могу, а очнулся пораньше тебя. Ничего-ничего. У меня такое тоже бывало, не парься.

В хороводе стен Кратов вновь потерял сознание.

Когда он очнулся во второй раз, он лежал на боку. В розовом свете стен Гэрриоун сидел напротив, поджав под себя ноги и опираясь на стену. Взгляд его был направлен влево и вверх. Заметив, что Кратов открыл глаза, сосед кивнул на него, обращаясь к невидимому собеседнику:

– Сам у него спроси.

– Как ты? – отозвался другой голос, низкий, более мягкий и размеренный.

Его обладатель подошел и наклонился над несчастным. Темные, практически черные глаза смотрели на Кратова с состраданием и неподдельной заботой. Длинное вытянутое лицо с носом с горбинкой было таким же безволосым, как и у двух других обитателей комнаты. Тонкие пальцы коснулись его лба, а спустя несколько секунд проверили артерию на шее. Внимательным взглядом он осмотрел лежащего на полу человека.

– Извини, – выдавил из себя Кратов, чувствуя, как остатки тошноты еще бурлят внутри него.

Ясер проследил за его взглядом и ухмыльнулся.

– Да ничего. Мелочи, я это уберу, – он начал вытирать уже подсохшую лужу чем-то похожим на лист огромного растения. – Ты бы видел, что здесь творилось, когда я приходил в себя. Тут была знатная помойка. Я не мог ни встать, ни толком убрать за собой. Остальные даже не подозревали, что я здесь.

– Остальные? – Кратов посмотрел на Ясера.

– Еще семнадцать человек, – невозмутимо ответил тот, – всего нас здесь двадцать – десять мужчин, десять женщин. Не волнуйся, ты все обязательно вспомнишь. Пока ты еще слаб и толком не пришел в себя. Такое бывает первые дни. Я вам поесть принес.

Ясер на время исчез из поля зрения, потом вернулся с глубокой тарелкой в руках. Он поставил ее перед Кратовым. Заметив отвращение на лице больного, пришедший возразил, что ему нужно поесть и набраться сил. Тем более это может помочь справиться с тошнотой, как бы парадоксально это ни звучало.

После недолгих уговоров Кратов все же согласился. Не без помощи двоих мужчин он поднялся чуть выше, прислонился к стене и взял в руки тарелку. В ней находилась бледная масса, похожая на… кашу. Да, вроде это так называлось.

– Вкусно и питательно, – донесся голос Гэрриоуна.

Когда Кратов встретился с ним взглядом, он махнул ему тарелкой и отправил ложку с кашей себе в рот. Изобразив притворное удовольствие, он продолжил с набитым ртом:

– На шамом деле вкушнее, чем кашется.

Кратов взял ложку трясущейся, слабой рукой и отправил первую порцию месива себе в рот.

Приятный яблочный вкус разлился по языку, вызвав калейдоскоп образов.

Он на дереве, сидит на ветке и срывает сочный зеленый плод. Улыбающаяся женщина с лицом в странных складках смотрит на него сверху вниз. Ее взгляд светится нежностью и заботой. Люди прогуливаются между деревьев, на которых висят яблоки (да, все-таки яблоки). Несколько плодов валяются на земле. Звонкий смех. Улыбка дорогого человека. И множество, множество других смазанных, напирающих друг на друга и смешивающихся картин, сюжетов, запахов, звуков.

Легкое головокружение, то ли от слабости, то ли от этого потока, плавно рассеялось, и он снова увидел лицо Гэрриоуна, который с интересом его разглядывал.

– Ну? Как оно? – поинтересовался здоровяк.

Кратов выдавил слабую улыбку:

– Замечательно.

Это было очень вкусное блюдо. Казалось, что это самая первая еда в его жизни. По крайней мере, в этой жизни, которую он помнил и знал. А помнил он немного. Наслаждаясь вкусом, Кратов внимательнее рассмотрел помещение, в котором они находились. Комната была небольшая. В ширину она была чуть меньше его роста, в глубину же была раза в полтора больше. Потолки были достаточно высокими, чтобы даже человек огромного роста мог полностью выпрямиться. За исключением находившихся в ней людей, комната была пуста. Ничто не указывало на то, что у нее есть хозяин. Гладкие стены, потолок и даже, кажется, пол источали мягкий розовый цвет. За то время, пока мужчины ели в тишине, свет все больше наливался красным. Ясер сидел у овального входа и молчал, погруженный в свои мысли. После еды Кратов почувствовал приятную усталость и вскоре, когда ему помогли улечься, заснул сном без сновидений.

Позже, открыв глаза, он увидел комнату, залитую голубым светом. Гэрриоун сидел у стены поближе ко входу, поджав под себя ноги, и ел, поглядывая наружу сквозь проем. Заметив, что Кратов проснулся, он махнул в сторону ложкой и пробурчал что-то вроде: “Ясер принес”.

Повернув голову в указанном направлении, Кратов увидел тарелку с едой. На этот раз ему предстояло попробовать что-то похожее на омлет с овощами. Вкус не вызвал таких же ярких ощущений, как в первый раз. Несмотря на это, блюдо хорошо насыщало. С трудом, но самостоятельно, Кратов смог подняться и сесть, опираясь спиной на стену.

– Понимаю, каково сейчас тебе, – начал Гэрриоун, нарушив затянувшуюся тишину. – Очнуться и не знать кто ты, где ты. Что, черт возьми, происходит. Пугает.

Кратов посмотрел на него с интересом. Грубое лицо выражало глубокую задумчивость. Коренастое тело Гэрриоуна сохранило остатки былой и явно лучшей физической формы. Напряженность позы и весь его вид, напоминающий о постоянной угрозе и недоверии, контрастировал с явным состраданием в голосе.

– Не волнуйся, друг. Сейчас главное – набраться сил и выбраться в этот мир, – он указал большим пальцем в проход, – а дальше мы узнаем, кто мы такие и зачем здесь находимся.