Читать книгу Исследование взаимоотношений в Российской Армии - Павел Андреевич Кузнецов - Страница 10

Стержнем данного исследования стал эксперимент, который я поставил над самим собой. Эксперимент имел своей изначальной целью описание и анализ социальной ситуации в современной российской армии. Параллельно должны были решаться вопросы общесоциальные, и связанные с армией региональные (специфика региона).

Суть эксперимента состояла в том, что я пошёл служить в армию по призыву. Причём от всякой внешней помощи в устройстве отказался наотрез. В результате была сохранена чистота эксперимента, в том числе в части распределения солдат по войскам и частям.

Исследование рождалось в ходе проведения именно эксперимента. Это не образное выражение. Налицо основные признаки именно научного эксперимента: наличие чёткой цели (изучить структуру и отношения в армии), ожидание определённого узкоспециализированного результата (меня интересовало не общество вообще, а именно армия как специфическая его структура), сознательное решение провести именно эксперимент и сознательное задание общего контура его протекания (в армию-то я пошёл целенаправленно, пробыл здесь до конца срока службы, несмотря ни на что, и стремился быть «ближе к народу», проявляя исключительную социальную активность в получении информации). Но есть в нём и существенные отличия от классической модели лабораторных экспериментов. Во-первых, лабораторный эксперимент обычно нацелен на подтверждение уже вскрытой закономерности, в моём же случае изучение происходило по ходу идущего эксперимента. Во-вторых, лабораторный эксперимент обычно нацелен на выявление маленького нюанса, а не на изучение целого комплекса случайных фактов и создание в ходе него объясняющей их теории. Однако, всё это частные моменты. Если добавить, что речь идёт о сфере социальных явлений, где лабораторный эксперимент в чистом виде затруднён, а объекты эксперимента наделены сознанием, волей и могут даже говорить и иметь своё собственное мнение, удивительно, что вообще удалось провести эксперимент, пусть даже столь обширный, непредсказуемый и слабо контролируемый. Даже изобретатель какого-то важного препарата, ставящий над собой эксперимент по его действенности, в большей степени контролирует процесс. Тем не менее, мы вправе говорить именно об эксперименте.

Специфика исследуемого объекта накладывает отпечаток и на методы получения информации в ходе эксперимента. Это наблюдение, общение (беседы), правильная постановка вопросов и определение адекватного их содержания в ходе беседы, а также действие над моей шкурой со стороны окружающей социальной действительности (людей и событий). Моя задача здесь заключалась в том, чтобы увидеть очевидное – вычленить из социальной реальности закономерные и судьбоносные элементы.

Информация для анализа взята из жизни того батальона, в котором мне довелось служить, в частях, которым он непосредственно подчинён (вплоть до уровня командования армией); из рассказов (своего рода опросов) других военнослужащих различных частей, даже медицинских учреждений; из документов различных войсковых частей, в том числе отчётных. Поступающая информация обрабатывалась логически, для чего оценивалась с точки зрения логической социологической теории А.А. Зиновьева, с позиций логики и здравого смысла, сравнивалась с другими источниками. Отбор информации, таким образом, носил не случайный характер, – информация тщательно оценивалась и фильтровалась, – что даёт высокую степень её объективности.

Кроме того, в работе я исходил из сформулированной А.А. Зиновьевым аксиомы социологических исследований: самые глубокие истины не спрятаны в глубинных бункерах и сейфах, – они лежат на поверхности общественной жизни, их только надо уметь заметить. Для этого необходима особая ориентация мышления, чуждая идеологической. Исследователь при такой ориентации должен, прежде всего, следовать логике и здравому смыслу, соблюдать требование объективности и беспристрастности, не допускать в мыслительной практике предвосхищения выводов заведомо априорными установками.