Читать книгу Простые чудеса - Павел Астахов - Страница 4

По-разному люди приходят к Богу, да и Господь посещает каждого человека особенно. Иные даже не замечают, что сам Иисус был с ними рядом и протягивал руку. Вероятно, они просто не готовы к встрече с Ним. Да и как это – быть готовым? Как понять или почувствовать, что Он рядом?

Все эти непростые вопросы начинает задавать себе человек, попавший в сложную ситуацию – неразрешимую, трагическую, отчаянную.

Есть у меня товарищ Александр. Непростая у него жизнь, но идет он за Богом, с Богом и к Богу. Познакомились мы недавно. Я узнал его уже как человека рьяно, истово верующего. Последние двадцать лет он занимал очень ответственный пост в своем регионе и, что называется, был на виду. Но нисколько не стеснялся и не скрывал своей веры. Даже в то время, когда стало модно по большим церковным праздникам – на Пасху или на Рождество – политическому истеблишменту покрасоваться перед камерами в роли «власть имущих подсвечников», он все службы от и до отстаивал, и всенощную, и заутреню, и крестным ходом шел, и земные поклоны бил. Все это – не стесняясь и не выпячиваясь, искренне, просто и честно.

Каждый, кто видел его, убеждался, что есть в его вере и поведении какая-то глубокая и тайная неподдельность… Но мало кто знает историю его воцерковления. Мне он ее рассказал совсем недавно.

Саша после мореходки отслужил на флоте пятнадцать лет и в самые лихие девяностые, аккурат в 1995 году, уволился. Как говорят на флоте, «списался на берег подчистую». Начал помаленьку бизнесом промышлять: подержанные автомобили, рынки, магазины. А тут и демократические реформы закрутили водоворотом тех, кто мало-мальски был активен в партии, комсомоле и на прочей общественной работе.

Сам того не ожидая, выиграл Александр Георгиевич первые выборы и стал главой города. Тут жена его осчастливила вторым ребенком – родилась прелестная девочка Анечка. Саша на работе пропадает, город поднимает, дороги ремонтирует, старается для людей, которые ему оказали доверие на выборах. С Богом отношения «на вы», хоть и крещен был с рождения бабушкой, но в храме редко появлялся. Говорил: «Не понимаю я, зачем и для кого это нужно?» В общем, как и большинство из нас, сильно не задумывался о роли Господа в судьбе и жизни каждого, до тех пор, пока беда не пришла в его дом…

В конце весны его дочке Ане исполнилось четыре годика. У Саши скоропостижно умер тесть, отец супруги и Анин дедушка. В семье траур, близкие скорбят. Едва-едва хватает сил на все скорбные приготовления. Александр в городе командует – все готовы помочь. Поддержать и организовать – дело необходимое, только можно и подчиненным поручить, а вот переживания вместе с женой и тещей много сил отнимали. Да, правду сказать, с тестем они ладно жили, дружили даже. Как и принято у нас из века в век, собрались все близкие на третий день хоронить усопшего. Завершили все скорбные церемонии на городском кладбище, возложили цветы, венки, сказали прощальные речи, по горсти земли бросили да по ложке кутьи съели, как принято. А выходя с кладбища, Саша замешкался, чтобы с администрацией решить пару вопросов по уходу за могилой да поговорить о памятнике, а теща, жена и малышка Анечка пошли вперед, к машине, на стоянку.

Уже больше пятнадцати лет минуло, а рассказывает мне Саша эту историю – голос до сих пор дрожит:

– Вышли они с кладбища, а я всё еще стою, разговариваю. Никак бумаги не оформят до конца. Жду, а сам нервничаю, будто вот-вот что-то страшное должно произойти. Хотя, что уж страшнее? Только-только близкого, родного человека похоронили. Что же может быть тяжелее? Рассуждаю так, успокаиваю сам себя, а спокойнее не становится. И вдруг, как ножом по сердцу, – крики, шум с улицы…

Выбежал я за ограду, а там уже толпа собирается вокруг грузовика, который по какой-то причине на тротуаре стоит. Дверцы распахнуты, водителя нет, а под колесами… – Тут Саша тяжело сглотнул и глаза у него увлажнились. Через силу продолжает: – А под колесами теща моя лежит и рядом Анютка… Обе в крови и без движения…

Оказалось, что пьяный водитель ЗИЛа со всей своей алкогольной дури налетел на людей, которые выходили с кладбища, и задавил насмерть тещу Сашину, которая час назад мужа схоронила, и Анечку покалечил…

Пока «скорая» ехала, Саша дочку на руках держал, прижав к себе. Головка малышки в двух местах пробита, и кровь сочится. Страшнее этого, говорит, ничего в жизни не видел и ужаснее себя никогда не чувствовал. Тещу спасти не удалось, а дочурка впала в кому. Несколько недель никакого улучшения…

Главврач лично вел лечение Ани. Но он, человек опытный, заслуженный травматолог, никаких положительных прогнозов дать не мог. Успокаивал, что шансы есть, но надо бы в Москву девочку перевезти. Но только перевезти, когда она стабильнее станет. А стабильнее пока не получается, так как от удара в мозге две крупные гематомы образовались. Они мешают девочке в сознание прийти. Трудно представить себе состояние Александра, который за несколько дней потерял двух близких людей и не может помочь дочке выкарабкаться из комы. А уж про супругу его говорить не приходится… Возле нее врач был постоянно, потому что только на антидепрессантах можно с таким горем хоть как-то совладать.

Грустно и тяжело вспоминает Саша те дни:

– Мучился я страшно… И клял себя, и ругал, и просил у неба помощи. А молиться-то вообще не умел. Зашел в храм, постоял, да и вышел. Не понимаю я, как молиться, что просить, какими словами, у кого… Ничего не знаю. Думаю, если Аня не выживет, то и мне не жить! Не нужна она, такая жизнь!

Отчаяние – один из самых страшных грехов. Тяжкий и липучий, как паутина. А Саша тогда совсем отчаялся. Пришел в больницу, сел в коридоре подле реанимации, где Анечка лежала, уронил голову в колени, и, не стесняясь, плачет. Подошла к нему пожилая санитарка и говорит:

– Вы меня простите… А дочурка ваша крещёная?

– Да!

– Тогда вам надо молебен за нее срочно заказать. А еще лучше – сорокоуст!

– А как это? Где заказать?

– Знаешь, сынок, я тебе подскажу и объясню, как подать за нее записочки. Тебе надо бы к батюшке Серафиму обратиться. Он очень в таких случаях помогает!

Рассказала санитарка Александру, как, где и каким образом заказать молебен и сорокоуст, да записочки подать. Он всё в точности выполнил, а сам слова ее о «батюшке Серафиме» вспоминает. После храма снова в больницу приехал. Врач головой качает:

– Ничего утешительного. Гематомы не уменьшаются. Наоборот, даже увеличились. Очень опасная ситуация. Если утром улучшений не будет, надо срочно делать трепанацию, удалять их. А там уже, как Бог даст. – Разводит главврач руками. Нечем ему успокоить мэра города.

Александр мрачнеет, слушает, слышит и не понимает… Душат его боль, отчаяние, жалость к малышке и горечь от собственного бессилия.

А ночью приснился ему необычный сон. Будто стоит на горе человек в одежде священника, высокий, ясноглазый, седой, и зовет жестами его к себе. Подхватился Александр утром рано, выяснил, где же находится батюшка Серафим, о котором ему санитарка говорила. Оказалось, в Нижегородской области.

Александр вспоминает, будто заново переживает все:

– Собрался я за пять минут. Надел костюм, как на работу, взял деньги, паспорт и через полтора часа уже в самолете сидел. В Москве пересел на борт до Нижнего. В Нижнем взял такси и после обеда уже к вечерней службе был в монастыре.

Надо сказать, что Александр отправился в Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь по указанию самого батюшки Серафима Саровского. Там первого августа 2003 года готовились к великому событию – празднованию столетия обретения мощей преподобного. Саша, сам того не ведая, приехал в монастырь накануне. Подъезжает к монастырю, а там тьма народу. Паломники со всей страны, даже иностранцы есть. Праздник великий предстоит. Батюшку Серафима почитают уже многие поколения русских людей. И те, что родились и выросли за рубежом, и те, что живут в России. Только Саша тогда еще толком ничего о преподобном не знал. Но по его наказу во сне прибыл без промедления в его обитель, которую батюшка основал и окормляет по сей день.

Стоит Александр посреди людского моря, зажатый со всех сторон людьми, текущими ручейками на вечернюю службу.

– Таращусь по сторонам и не понимаю, что мне делать-то надо. Только про себя повторяю: «Господи помилуй! Господи помилуй!» – рассказывал он.

Тут к нему какая-то старушка поворачивается и спрашивает:

– Мил человек, ты к нашему екатеринбургскому батюшке стоишь на исповедь?

Саша недоумённо пожал плечами:

– Мать, да я и сам не пойму, к кому стою. К кому с моей бедой идти – не знаю.

– Как так? Ты же в самое святое место пришел, сынок. А что за беда-то у тебя?

– Ой, мамаша, страшная беда. Дочка без сознания после аварии уже второй месяц лежит в больнице. А я ничего сделать не могу, – дрожащим от боли голосом сказал Александр.

– Вон оно что… Ну так ты в правильном месте, дорогой мой. Тебе надо исповедаться сейчас, на вечерней, а потом на утренней причаститься. Понимаешь? – продолжает ему внушать паломница из Екатеринбурга.

– Понимаю, мать, понимаю. Да вот только никогда я этого не делал и не знаю как… Подскажи хоть ты мне, что ли.

– Ой, ты ж бедненький, – сочувствует искренне старушка. – Ну так ты к батюшке подойди, встань на колени и скажи: «Грешен я, батюшка! Во всем грешен! Грешу не переставая». А потом батюшка сам тебе подскажет или что спросит. Так ты всё без утайки рассказывай. Всё, в чем когда-либо согрешил, кого обидел, кому не помог, кого с пути сбил. Да еще скажи, что ни разу не исповедовался и не причащался Святых Христовых Таинств. А дальше уже, как Господь управит, да батюшка решит. Главное, иди и не бойся, и не утаивай ничего. Очисти душу и сердце, сынок. Бог многомилостив и поможет твоей дочке. Не сомневайся!

Сказала – и будто исчезла. Унес ее куда-то в сторону людской поток. Саша стоит, высматривает, где же тот батюшка, к которому ему подойти можно. Вдруг справа из водоворота выныривает благообразная фигура в рясе с крестом, и громогласно так обращается к собравшимся:

– Братья и сестры, прошу вас, не давитесь, не напирайте! Здесь же храм Божий. Все екатеринбургские, кто со мной прибыл, подходите к правому клиросу, там будет исповедь.

Послышались с разных сторон крики: «Батюшка! А нам можно тоже с вами? Мы из Москвы?.. А мы из Казани! Можно к вам, отец?»

Батюшка крест взял, положил на всех знамение и говорит:

– Господь с вами, братья! Но я могу только своих исповедать. За них я отвечаю. Их привез. Простите!

Александр застыл ни жив ни мертв. В храме жарко, середина лета, душно от многолюдья, а он в костюме с галстуком. Пыльный, потный, лицо в разводах от горьких слез и соленого пота. Словно его парализовало, не может даже слово вымолвить. И вдруг…

– Смотрю я во все глаза на этого священника, что екатеринбургских паломников привез, и нет сил даже попросить его о милости и помощи. Словно паралич разбил. Только жалобно гляжу на него. И он на меня строгие глаза поднял и вдруг кивнул… – рассказывает Саша. – «Вот вы, мужчина в костюме! Да-да, вы! Тоже идите за мной! Ко мне подходите первым».

Он словно прочитал Сашины мысли. А может, кто и указал ему на Александра.

Александр пошел за батюшкой, а с ним и все екатеринбургские паломники. Батюшка остановился у клироса, положил Евангелие и крест на аналой, подзывает Сашу:

– Подходите ко мне! Как звать вас?

– Александр.

– Крещёный?

– Так точно. В детстве крестили.

– Военный, что ли?

– Бывший. В отставке. Морской офицер.

– Это хорошо. А в Бога нашего Иисуса Христа веруешь?

– Верю… Очень верю… Только на него и осталась надежда, – уронил Саша голову и слезу смахнул.

– Что же случилось, Александр, с вами?

Александр рассказал о своей беде. Батюшка внимательно выслушал, только головой иногда качал и крестился тихо, шепча: «Господи помилуй!»

– Да, Александр, тяжелая ситуация… Здесь только Господь помочь может. Раз уж вы здесь накануне великого праздника, помолитесь усердно преподобному Серафиму Саровскому.

– А поможет?

– Нет такой беды человеческой, в которой Господь наш и его святые помочь не могли бы. Верь, молись, постись! Помните, как в Святом Писании? «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете, стучите, и отворят вам». Так сам Господь сказал. Значит, так и есть! А сейчас, чтобы молитвы ваши были услышаны скорее и исполнены, давайте всё сделаем по закону и правилам. Я вас исповедую, а завтра после утренней литургии причаститесь. А потом можно и на крестный ход во славу преподобного Серафима.

– А как мне исповедоваться? Я не умею… – смутился Александр.

Испугался, что сейчас рассердится батюшка да прогонит. Но тот лишь вздохнул печально, положил руку на плечо Александру и наклонился ближе:

– Александр, просто расскажите о ваших проступках, возможно, обидели кого-нибудь, оскорбили, обобрали, обманули. Тут вам совесть подскажет. Она – лучший советчик. Слушайте ее и говорите обо всех неблаговидных делах, которые и есть суть грех человеческий. Расскажите спокойно, без утайки, как перед Богом.

– Что, прямо всё-всё рассказывать? – напрягся Александр.

– Да, Александр! Всё! Без утайки.

Александр – человек серьезный, не зря ему люди доверили пост градоначальника, и он городом уже пятнадцать лет управляет. Начал он свой рассказ с ранней молодости и пошел по всей своей жизни генеральную ревизию сам себе делать. Рассказывал без остановки, но четко, по-военному, часа полтора. Батюшка только молча кивал. И чем откровеннее Саша душу свою изливал, тем тщательнее батюшка крестился: «Господи помилуй!» Наконец история грехопадения была закончена. Батюшка помолчал и говорит:

– Александр, сказать по правде, после всех твоих откровений я бы должен на тебя послушание возложить, а потом уже к причастию допускать. В жизни не слышал страшнее исповеди… Но, сказать по совести, никогда не слышал и более откровенной исповеди. Вижу глубину твоего раскаяния, искренность твоих слов. Такой должна быть исповедь настоящего православного христианина. Отпускаю тебе все твои прегрешения, аз недостойный раб Божий иерей Евгений. Верю, что Господь наш милостив и тоже примет твое раскаяние. – Наложил на него епитрахиль и перекрестил.

Поцеловал Александр, как ему отец Евгений указал, крест и Евангелие и стоит пред ним, словно наг и бос. Всё же рассказал про свою грешную жизнь и «подвиги» молодости. Тут батюшка протянул ему брошюрку о житии преподобного Серафима Саровского с молитвами и акафистом:

– Александр, вы молодец! Держите! Сейчас встаньте здесь неподалеку и читайте. После службы подойдите в паломнический центр, здесь, на выходе из монастыря. Устройтесь в гостиницу на ночлег, а утром к семи сорока приходите в храм на утреннюю литургию. Здесь же будет причастие, вам подскажут, как и что делать. Нужно подойти, сложить руки на груди крестом, назвать свое имя, поцеловать чашу и, запив теплотой, прочесть благодарственные молитвы. Будут силы и желание, после службы сразу пойдем все вместе крестным ходом до Сарова. Это восемнадцать километров. Помолимся по дороге все вместе батюшке нашему Серафимушке.

Так всё и случилось. Всю ночь Саша не спал, волновался, брошюру, что батюшка дал, раз пять перечитал, просил о помощи Анютке. Только о ней были мысли.

На ранней службе Саша первый раз причастился Святых Христовых Таинств и сам не помнил, как встал в крестный ход, получил в руки хоругвь со Спасителем и прошел до Сарова вместе с тысячами паломников во Славу Господа и преподобного Серафима Саровского, в честь столетия обретения мощей святого.

Александр честно признавался потом, что ничего этого до конца не осознавал. Но, кроме понимания и разумения, была у него горячая, истовая, настоящая вера! Потому что он боролся за жизнь своей дочери, молился по-настоящему, искренне просил и умолял Бога, до слез, до потери сознания…

Не помнит Саша даже как вернулся, ведь он больше суток не ел, не пил, не спал, даже переодеться было не во что. Как был в одном костюме и рубашке с галстуком, так два дня и проходил. А поздно вечером был уже в Москве, в аэропорту. Дождался первого рейса в свой родной город и вылетел в семь утра. В дороге без остановки только молился, перечитывал по двадцатому разу все молитвы и акафист преподобному Серафиму Саровскому, просил за дочку Анну.

В девять утра самолет приземлился, и Александр прямиком в больницу к дочери. А там его жена. Она за эти дни вся высохла от боли, тревоги и горя. Посмотрела на Александра, спрашивать ничего не стала, только заплакала. Потом обняла его, прижалась и, дрожа, прошептала:

– Анечку повезли на операцию. Врач сказал, надо срочно удалять сгустки. Это последний шанс. Иначе… – не договорила, разрыдалась.

Саша поверить не может, от отчаяния губу до крови прокусил, за голову схватился… Неужели напрасно всё было?! Неужели?! Господи! Помоги!

Тут двери реанимационного блока открываются, и выходит главврач.

– Добрый день, Александр Георгиевич! У меня новости… Не знаю даже, как сказать…

– Ну же, доктор! Прошу вас, говорите прямо! Как есть, так и говорите! – перебивая друг друга, закричали Александр и его жена. Приготовились к самому страшному.

– Сам не верю, но произошло чудо, – говорит главврач.

– Как?.. Какое чудо, доктор?..

– Анечку перед операцией еще раз на МРТ повезли, чтобы подтвердить показания к операции. Смотрим, а гематом, ну кровоизлияний, которые были все это время у нее в теменной части, нет. Нет, исчезли! Как стёрли… Без следа. Вот такое чудо. Не знаю, что и подумать.

– Так это как? Хорошо? – осторожно спросил Александр.

– Конечно! Безусловно, хорошо, Александр Георгиевич! Просто отлично! Более того…

Не успел врач договорить, как из отделения выбегает взволнованная медсестра, хватает его за рукав халата:

– Олег Иванович! Олег Иванович! Она в сознание пришла! Девочка пить попросила…

Все ринулись в реанимационную палату, несмотря ни на какие запреты. Малышка Анечка на огромной специальной кровати… сидит! Увидела папу с мамой: «Мама! Папа! Где вы были?!»

Они к ней бросились, целуют, обнимают, плачут, смеются. Не верят своему счастью. Аня тоже их обнимает и целует. Вдруг посмотрела внимательно на Александра:

– Папуля, ты чего такой… неумытый? – удивленно бровки подняла.

Никогда отца таким растрепой не видела. А отец сказать в ответ ничего не может, только достал из кармана брошюрку, которую все эти дни читал и протягивает дочери. Аня взяла книжечку, бровки еще выше взлетели. Засмеялась и пальчиком в обложку тычет:

– Папуля, а этот добрый дедушка мне приснился! Говорил, что вы меня любите и что мне пора просыпаться. Вот я и проснулась… А как его зовут?

Аня быстро пошла на поправку, от травмы не осталось и следа. Выросла умницей и красавицей. Оканчивает университет, учится на отлично и будет кому-то прекрасной женой и матерью. Дай-то Бог!

Александр с тех пор уверовал в Бога так, что никакая на свете сила не сможет его уже свернуть с этого пути. Молится, как, наверное, молился Моисей, когда впервые услыхал глас Божий, или Авраам, готовый принести в жертву единственного сына ради веры в Господа. Я сам не раз убеждался, насколько сильна вера Александра, который вымолил жизнь для своей любимой дочери и продолжает жить с именем Господа нашего Иисуса Христа.

Доброго дедушку, того, что Анечке приснился, а до этого и ее отцу Александру, зовут Серафим Саровский, ласковый заступник за всех страждущих. Не только Ане и ее родителям он помог обрести счастье, покой и благополучие. Молится за всех нас грешных, предстоит за нас перед Господом Богом на небесах и неустанно исполняет наши бесконечные просьбы…

А мы повторяем: «Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас!»