Читать книгу Закованные в железо. Красный закат - Павел Иллюк - Страница 12

– Капитан, не забывайте, что мы всегда готовы принять вас обратно. Если выполнение задания станет невозможным – возвращайтесь. Однако не забывайте, что вы наш единственный лучик надежды.

– Я сделаю все, что в моих силах, обещаю вам.

Вот и прошел месяц подготовки. Тысячи переигранных ситуаций, сотни новых деталей для легенды, которые пришлось изучить, среди них были и ложные и правильные. Ложные всегда цеплялись за правильные, искажая их. Самая коварная ложь строится на неоспоримой правде. Михаил уже не думал об этом задании. Он давно оставил сомнения позади и открыл свое сердце будущему. Тяжесть спала с плеч, и он как на крыльях вылетел из кабинета главнокомандующего. Это была последняя встреча тет-а-тет. Еще было только четыре утра, весь бункер спал, а они уже готовились к самому важному делу их жизни. За этот месяц со Светланой Михаил буквально воскрес. Он свыкся с мыслью о предстоящем деле и давно оставил тревоги позади. Это было его новым делом и ничего больше. Он был уверен в своих силах, он знал, зачем делает все это и он знал, как это делать. За время тренировок он сильно вырос. В учителя ему выбрали ветерана разведки, неунывающего и искусного человека, он был невероятно умен и опытен. Этот человек невольно вернул Михаилу веру в себя. Наверняка он был какой-то легендой шпионских кругов, о подвигах которого, мы и не узнаем никогда. В любом случае Михаилу казалось, что он готов ко всему. Однако было ли это так на самом деле? Или это лишь удачно построенная психологическая защита? Время покажет.

В лифте Михаил проверил все системы скафандра. Он был в новенькой офицерской сутре, с новеньким комплектом оружия класса Тотус. На планировке снаряжения был соблазн слить на это задание старую или даже потрепанную в боях сутру, так как она все равно достанется врагу вместе с Михаилом, но это могло бы породить лишние подозрения. А если это могло породить подозрения, то этого делать было нельзя. Ведь Соборова итак будут подозревать во всем, чем только можно, и давать лишний повод крайне глупо и опасно. Наверху уже были все члены команды. Из-за крайней секретности операции Михаила никто не провожал, никто не задавал вопросов, никто не желал удачи и не смотрел со слезами на глазах. Для всего бункера это был обычный рейд за ресурсами или какими-то людьми. Усталый часовой осмотрел разрешение и пропустил в ангар с автотранспортом. Старенький дизельный хаммер должен был довести их до самого Крыма. Нужда в таком длинном переезде была обусловлена новыми реалиями военных будней. Все еще неизвестный враг начал контролировать воздух, чем сильно снизил скорость передвижения по стране, поэтому еще неделю назад пришлось прибегнуть к столь длительному и изнурительному переезду. Однако Михаилу это нравилось, день в дороге по своей родной земле еще на пару часов оттянет его суровое будущее. Единственное, что отличало этот хаммер от других – он был полностью отремонтирован всего пару дней назад. Новенькая ходовая и переточенный движок давали парням пару лишних бонусов.

У так называемой миссии было несколько целей. Одна из них была полностью секретна для всех – это внедрение Михаила в тылы врага. Вторая, которая была на бумагах – это рейд, и третья – это разведывательная миссия, целью которой было найти старый подземный бункер в горах Крыма. Об этом бункере знали и враги. В первые дни войны, когда спутники еще повиновались нашим, была замечена активность в самом бункере. Были даже фото воинов в сутрах. Очевидно, что там была устроена засада, ожидавшая ничего не подозревающих беженцев. По новым данным со спутника, перехваченным три недели назад, удалось узнать, что бункер заселен. Скорее всего, он был перевалочным пунктом. Слабая охрана из обыкновенных солдат, вооруженных стрелковым оружием, которая была прямо как сыр в мышеловке, постоянно на виду, выдавала засаду. Именно разведка и возможный захват этого бункера и было третей целью миссии. Об этой версии знали почти все вышестоящие военные, но никто не говорил об этом думая, что он посвящен в тайну. Некоторая часть информации об этом, так называемом, разведывательном задании была запущена в качестве слухов таким образом, чтоб каждый из военных мог дополнять эти слухи своей информацией, одновременно опровергая одного из своих коллег чем порождая еще больше интереса и вопросов именно к этой версии. Таким образом, тылы миссии и тылы Михаила были прикрыты более чем надежно. Ведь чем больше споров порождает какой-то вопрос, тем дальше от понимания истина.

Еще более надежно они были прикрыты благодаря удачному стечению обстоятельств. В общей сложности это было трагедией, но в условиях закулисных интриг это сыграло роль прекрасного трамплина. Буквально две недели назад несколько военных без вести пропали и вскоре были запечатлены разведгруппой во вражеском автотранспорте. После этого были рассекречены данные о местоположения Харьковского убежища, которое подверглось небольшому штурму, что могло свидетельствовать о том, что информацию об этом бункере выдали именно предатели. Вслед за этими двумя дезертировало еще несколько рядовых солдат, местонахождение которых уже не удалось узнать. Известно было лишь то, что им удалось украсть несколько карт, указывающих расположения складских помещений и перевалочных пунктов, которые вскоре были ограблены.

Эти события создали Михаилу некую ширму из паники и серии предательств как бы толкнувшие и его на побег. Этим самым немного сгладив его предстоящее предательство, которое стало бы информационной бомбой, если бы он был на месте первых дезертиров. А теперь он уже навсегда останется в их тени. В любом случае, буквально в последние дни, было решено в первую очередь запустить дезинформацию о том, что Михаил погиб в бою, но параллельно пустить и слух о том, что он предатель. Этот слух предназначался вражеским шпионам, которые возможно находились в бункере. Этот слух должен был немного помочь Михаилу. Когда информация о том, что его считают предателем дойдет до тех людей, которые будут решать вопрос о его чистоте, то это послужит Соборову дополнительной гарантией.

Парни безмолвно сели в потрепанный джип. Вся правая сторона была прошита пулями крупнокалиберного пулемета. Если бы не было темно, то на изрезанных сиденьях наверняка можно было бы разглядеть засохшую кровь тех бедняг, которые попали под обстрел. Хаммер стоял среди новеньких Сабурбанов, еще месяц назад сверкавшим глубоким черным цветом, увозя важных беженцев из опасных регионов. В одном из них привезли и Михаила. Но сейчас их было сложно опознать. Перекрашенные в камуфляжные цвета, переоснащенные по последнему слову военной техники и вооруженные пулеметами, они выглядели внушающей страх несметной силой. Старенький хаммер, гроза маленьких военных конфликтов начала второго тысячелетия, не отставал и смотрелся как битый временем ветеран.

Зорога сел за руль. Осмотрелся, привык к креслу, немного качнулся, проверяя, не забыли ли усилить пружины под вес сутр, но хаммер проигнорировал движения Зороги и остался стоять как вкопанный. Михаил уселся на правое пассажирское место. Зорога провернул ключ, и двигатель бодро подхватил обороты. Спустя пару минут потраченных на разогрев двигателя, они двинулись. Михаилу все казалось нереальным, он понял, что до сих пор не верил в то, что они возьмутся за этот план в плотную. Он побаивался этого задания и потому старался поменьше думать о нем всерьез, относясь как к рядовому заданию, но сейчас реальность начала давить на него чуть сильней. Казалось, что все развивается очень быстро, вот они уже двинулись, абсолютно безмолвно. Никого ничего не интересовало, все ехали работать, план действий был просчитан и прорепетирован тысячу раз, все было делом техники. Осознание этого вернуло Михаила в строй. Он был творческой натурой, и мощное воображение иногда создавало ему лишние проблемы своей субъективностью, хотя любой на его месте хоть раз бы засомневался. Соборов вспомнил, что его ждет незабываемое путешествие по Карпатам. На украинском языке этот месяц звучит очень удачно, наиболее удачно – это был – жовтень, что прямо указывало на время, когда деревья меняют свой цвет. Михаил обожал осень, особенно время, когда деревья начинают менять свои цвета. Какие-то из них предпочитали желтый, а какие-то красный, одни выбирали яркость, а другие – контрастность. Казалось, что осень – это время, когда природа показывает лучшую сторону своего характера Джип качнуло на подъеме, и они выехали на короткий серпантин, он шел огромной резьбой к верху из ангара наружу. Михаил включил один из визуальных фильтров, превращающий цвета в тысячи оттенков, различая и придавая невероятной контрастности даже самой маленькой тени в самую черную ночь, и темнота, поглощающая все еще минуту назад, растворилась в сотнях оттенков и цветов. Первым в глаза бросился искусственно созданный водопад, через который они выезжали. Он был создан как ширма для входа в убежище. Водопад питала специально созданная река, но Михаил не знал об этом, он всегда думал, что водопад настоящий. В визуальном фильтре вода водопада выглядела как тысячи иголок, падающих откуда-то с неба, сверкая на свете фар.

Спустя миг их осветила полная луна. В рации раздался голос диспетчера, который располагал данными о маршруте и последними сводками разведки. Он сообщил, что их путь чист, дал указание по какой дороге ехать предпочтительней и после подтверждения получения информации Зорогой, пожелал удачи и отключился. Они остались совсем одни. Больше никто на них не влиял. Четыре человека пытавшихся изменить историю, при этом были простыми парнями, которых судьба заставила воевать. В ходе тренировки все они довольно близко сдружились, они были лучшими из лучших. Кто-то мог то, а другой мог это. Самым загадочным был Гавриил Нелевский, парень, за голову которого была назначено вознаграждение. Он был легендой, первой живой легендой, единственным воином, кто в одиночку в первые дни войны, не обладая ни опытом, ни навыками, умудрился победить в ближнем бою четырех соперников подряд. Одного за другим. В объявлениях, которые во множестве распространялись до сих пор безликими врагами, он фигурировал как Дубненский воин. Наградой было руководство любым регионом бывшей Украины на выбор – более чем заманчиво. Этот подвиг дал возможность Гавриилу остаться в строю, несмотря на глухоту и немоту. Теперь ему в скафандр встроили специальный фильтр, что трансформировал полученные в радио звуки в визуальные картинки и слова.

Михаил бросил взгляд в боковое окно, пытаясь распознать стражников, но ничего не увидел. Он смотрел точно туда, где они должны были лежать, он знал место наверняка, но распознать тело человека было просто не возможно. Лишь легкое движение головы стражника, который обратил внимание на хаммер Михаила, выдало его на долю секунды. Спустя минуты они въехали в лес, где не было дороги, но, тем не менее, хаммер шел ровно и гладко как на асфальте. Бункер остался позади. Михаил с грустью провожал очертания горы, под которой находился бункер, где-то в его комнатах мирно спала Светлана. Она так старалась не проспать это утро и проводить Михаила на задание, что заснула, а он не смог позволить себе разбудить ее. Тем более теперь, когда она отвечала за две жизни. Михаил молился, чтоб ребенок простил ему его отсутствие, но отступать было некуда. Кроме всего прочего Михаилу не хотелось лишний раз врать ей, и он с тяжелым сердцем ушел не попрощавшись.

Впрочем, Михаил был спокоен за судьбу Светланы. Он посмотрел бункер изнутри, познакомился с теми, кто им управляет, и понял, что в этом обществе он хотел бы вырастить своих детей. Люди объединились и сплотились, забыв о себе. Удивительно, но казалось, что Бог своими невообразимыми путями отобрал самых достойных в эти подземные ковчеги. Он знал, что там в этом оплоте, она в большей безопасности, чем на прежних улицах, погрязших в ненависти и зависти городов.

Через пару часов начало светать, а Михаил все проигрывал в уме будущее задание. Зорога попросил парня пулеметчика сменить его за рулем, и тот вел уже последние полчаса. Он ехал осторожней Зороги, медленней и даже пытался объезжать ямы, но и уверенности ему недоставало. Ощущалось напряжение, хотя не мудрено, ведь летать под сотню по извилистых дорогах, лишь изредка притормаживая на серпантинах, не самое комфортное занятие. Впрочем, ехали с ветерком, прямо на восток, ловя лобовым стеклом первые лучи солнца, которое вяло поднималось из-за сложного, закрытого горами горизонта. Дорога вела их вперед, маленькие городки и деревни, оставшиеся без людей, пролетали один за другим. Они претендовали на тоску и отчаяние в вашем сердце, но Михаил гнал эти чувства.

– Как дела Миша? – прозвучало в наушнике.

– Нормально, товарищ генерал.

– Переживаешь немного?

– Как и прежде меня немного беспокоит эпизод с Гавриилом.

– Да уж, намудрили в штабе с ним. Но как бы там ни было, а план вполне жизнеспособный, хотя и фантастический.

– Меня удивляет, как Нелевский согласился на него. Парень, твой шанс выжить процентов тридцать, не больше.

– Такой уж он. Я присутствовал на беседе Гавриила и Вирвиса, он согласился сразу, без колебаний. Думаю, что этот парень еще покажет свои козыри, правда Гавриил? – Зорога хлопнул Гавриила по плечу, когда тот не обращая внимания на разговор, рассматривал из окна горы.

Гавриил поднял согнутую в кулак руку вверх, показывая, что готов на сто процентов.

– Короче, Миш, прекращай, а то он нас сейчас отметелит и глазом не моргнет – Зорога умел подбодрить. На что Гавриил зашелся смехом, который, впрочем, походил больше на попытку подавить этот смех. Когда все успокоились, Нелевский воспользовался случаем и обратился к Зороге. Он хлопнул его по плече, указал на себя, а потом проделал движения будто у него в руках руль, давая понять, что хочет прокатиться.

– Видал? А ты беспокоишься о его боевом духе. Андрей, тормози, все равно ты водить не умеешь. Пусть старшие прокатаются.

Джип остановился от резкого нажатия на тормоза. Впрочем, антиблокировочная тормозная система не дала хаммеру ни малейшей возможности пойти в занос. Джип остановился спустя метров сорок, ведь у него на борту было около полторы тонны груза, и Гавриил успешно перебрался за руль. Резко набрав скорость, он ехал с невероятным азартом.

– Диву ему даюсь – начал слегка озабоченный и встревоженный Михаил – как он умудряется быть таким? Как робот, ей Богу.

– Он не обращает внимания на страх, Миша. Бери пример. Сильные люди способны окрасить время в те цвета, которые хотят. Это может быть страх, а может быть смелость, может быть зло, а может быть добро. Кто сможет, посмотрев на этот потрепанный в битвах хаммер, сказать, что эти четверо ребят задумали проникнуть в сердце неизвестного им врага и разрушить его изнутри? Кто способен поверить в такой смелый план? Тот, кто может поверить в себя действительно способен на подобный подвиг, и ему помогают сами небеса, они уважают упорство и отвагу не менее чем все остальные. Можешь быть уверен в этом. А кто помогает тому, кто верит в свою гибель? Глупо верить в негативный исход, он случится так или иначе, задача как раз в том, чтоб его избежать. Страх – это вера наоборот. Страх не способен ни на что кроме как на то, чтоб остановить тебя. Он не даст тебе пищи, не прикроет от пуль, не спасет от пропасти и не убережет от беды. Страх глуп и слеп, а его друзья – грусть и отчаянье и того бесполезнее. Они поворачивают тебя спиной к беде, и делают это часто тогда, когда над тобой уже завис меч и в самый раз принять бой. Но ты уже беззащитен, ведь страх сетью лег на твои руки и плечи. Оружие против страха – вера в победу, но не стоит также рисковать понапрасну. Победа – сестра тщеславия и дочь самоуверенности, но она лучшая в этой семейке. Ее лучшая подруга – отвага, а наставник и учитель – беспристрастность. Держитесь ближе к этой троице, и вы пройдете сквозь тьму и орды врагов. Они в совокупности зовутся верой, подпитывайте их любовью и будите надеждой.

– Отличные слова, генерал – разорвал вдруг нависшую тишину Андрей.

– Все верно. Но очень многое поставлено на карту. Ответственность большая. Я сделаю все, что в моих силах, но что если сил окажется не достаточно?