Читать книгу Ведьма: тьма сгущается… - Павел Лагутин - Страница 9

Керченский взглянул в ночное небо: тысячи звёзд, а на погонах – ни одной, лишь полоски. Он вёл старенькую синюю «четвёрку» с белой полосой на боку. Машина скрипела на кочках и лежачих полицейских, а при переключении скоростей подёргивалась, словно устала от размеренной езды и желала рвануть изо всех сил, показать, что она на что-то ещё способна. Проезжая неподалёку от улицы Бирюзовой, они с напарником, белолицым моложавым новичком, получили вызов:

– Приём! Можете заехать на Бирюзовую, дом 3? Там старушка ругается на шум.

– Принял, – ответил напарник.

Керченский повёл машину в переулок. Редкие фонари выхватывали куски ухабистой дороги, остальное было во мраке, пока его не настигал дальний свет «четвёрки». Они остановились у фонаря. Из-за забора дома номер 3 показалось лицо старушки.

– Ох, мальчики, добрый вечер, – сказала она, махнув рукой.

– Вы полицию вызывали? – спросил Керченский.

– Я-я! Уж измучилась, спать не могу из-за воя.

Полицейские подошли к калитке, старушка открыла, и они вошли во двор.

– Из-за воя? – переспросил напарник.

Старушка закивала:

– Да, да, из соседнего дома. Как будто волк воет – страсть как боюсь!

– Ничего не слышу, – ответил напарник.

Керченский подтвердил.

– Вы приехали, и перестал. Вы всё-таки разберитесь, пожалуйста, а то с ума сведёт проклятая. Уже три дня как терплю…

Они зашагали к соседнему дому. Сквозь покосившийся забор из досок просматривалась тьма. Двора лишь слегка касался тёплый луч уличного фонаря, остальное куталось в темноте, особенно дом. Его будто отделяла стена мрака, даже окна не отливали блеск, если они и вовсе там были.

Керченский поискал звонок наощупь, напарник включил фонарик. Под небольшим навесом из потрескавшегося жёлтого пластика торчали два провода. Керченский подёргал ручку: заперто. Он встал на носочки и запустил руку поверх калитки. Что-то нащупал, по крайней мере, так ему показалось, но зацепился рукавом.

– Эй, вот щеколда, – напарник подсветил калитку на уровне пояса.

Керченский высвободил руку, в то время как напарник отворил калитку. Они вошли. Под ногами на дорожке похрустывал гравий, Керченский тоже достал фонарь: по обеим сторонам двор зарос сорняком, причём зарос по пояс, а кое-где высились стебли почти с человека.

Напарник сдавленно чихнул в руку.

– У меня аллергия на эту хрень, – он ткнул фонариком куда-то в заросли и громко высморкался.

– Ладно, вали в машину, сам разберусь.

Напарник поблагодарил и, продолжая чихать, побрёл к машине.

– Как вас таких на службу берут… – буркнул Керченский и зашагал к деревянной двери, облезлой почти до основания.

Он громко постучал. Никто не ответил.

– Кто-нибудь дома? – крикнул он.

Послышался шум, внутри захлопали двери и в окне зажёгся свет.

– Кто там? – прозвучал низкий женский голос из-за двери.

– Полиция. Откройте!

– Я не вызывала, – ответил голос.

– Вызвала ваша соседка, жаловалась на шум, откройте дверь.

Дверь со скрипом приоткрылась, но совсем чуть-чуть. В жёлтой полоске света появилась часть лица женщины – левый глаз, чёрный и блестящий как уголь. На смуглое лицо спадали такие же угольно чёрные растрёпанные волосы.

– В чём дело… – женщина замялась, будто не зная, как назвать гостя, – товарищ полицейский?

– Соседка жаловалась на вой из вашего дома. У вас есть животные?

– Нет! – резко ответила она. – Старуха что-то перепутала, но ничего страшного. Что-то ещё?

– Старуха? Я разве сказал, кто именно жаловался?

Женщина опустила взгляд и часто заморгала.

– У вас есть документы? – спросил Керченский.

– Да, есть, – уже более мягким голосом ответила она.

– Предъявите!

Женщина скрылась, оставив дверь приоткрытой. Спустя несколько минут из щели показалась рука с паспортом.

Керченский взял паспорт и сказал:

– Разрешите войти.

Дверь распахнулась, он ступил на порог. Перед ним предстала она, в сером халате, босиком – худая и хрупкая. Заспанная, зевает, откидывает длинные прямые волосы, что спадают на плечи и руки. Керченский открыл паспорт: «Айтемирова Гульназ Забировна, год рождения 1979». Он снова взглянул на Гульназ. Возраст выдавали лишь уставшие большие глаза и несколько тонких морщинок вокруг.

Он взглянул на дату выдачи документа: «18 августа 1997 года».

– Это что, шутка? – с насмешкой в голосе спросил Керченский.

– Что? – она вырвала документ из его рук. – Я ничего не знаю. Паспорт есть, что ещё надо?

– Я не закончил, отдайте документ! – Керченский шагнул навстречу.

– Ты пришёл в мой дом, требуешь показывать документы! Какое право имеешь?

– Эй-эй, прошу обращаться на «вы», – он протянул руку, – и попрошу вернуть паспорт.

Паспорт снова опустился в его ладонь. Гульназ сомкнула руки в замок и отвела взгляд.

– Вы в курсе, что паспорт нужно менять по достижении двадцати лет?

– Нет!

– В доме есть ещё кто-то? – спросил Керченский и зашагал по коридору.

Гульназ бросилась к нему, преградила путь, расставив руки. Лицо изменилось, на лбу вспухла вена, рот искривился в гневе.

– Ты не можешь вот так войти в мой дом! – закричала она. – Это. Мой. Дом.

– Или позволите мне осмотреться, или вам придётся проехать в отделение, – грубо отчеканил он. – Я не шучу.

Гульназ блеснула сердитым взглядом и отошла к стене, освободив проход. Керченский коротко кивнул. Он прошёл в зал и почувствовал, как за ним последовала и Гульназ.

Посреди комнаты стоял квадратный деревянный стол, на котором аккуратно выстроились в ряд несколько глиняных статуэток козлов с длинными искривлёнными рогами. Козлы стояли на задних ногах, а передние, вытянутые вперёд, венчали не копыта, а человеческие руки. Кое-где Керченский разглядел отпечатки пальцев на застывшей глине – стало быть, самодельные. Рядом лежала колода карт, несколько флаконов с мутной белёсой жидкостью, амулет с зелёным глазом на длинной верёвке. На стенах развешены картины в угловатых выморенных рамах. На картинах были изображены кости животных и людей на фоне потрескавшейся от зноя земли. Черепа, хребты, выбеленные под жарким пустынным солнцем и на всех картинах одинаковая фигура на заднем плане: чёрный балахон и две зелёных кляксы вместо глаз.

– Я знаю вас, – с ухмылкой произнёс Керченский, – вернее, слышал.

– И что же ты обо мне слышал?

– Многие слышали странные истории про ведьму. Я знаю, что вы просто грабите людей в обмен на призрачные надежды услышать о погибших родственниках или на исцеление. Но всё это чушь собачья. Обман, фикция!

Керченский прошёл в кухню, затем проверил две другие комнаты – спальни. На удивление, они оказались совершенно обычными, и даже скучными: советские линялые обои с завитушками из цветов, кровати, кинескопный телевизор с антенной, обмотанной проволокой, ведущей к туго натянутой леске для гардин. Разве что ноутбук выделялся из всего этого старья, напоминая о современном мире.

Он вернулся в зал, уселся в кресло, стоящее под полкой с книгами, и спросил:

– Что будем с вами делать? По закону я должен составить административный протокол, отвести вас в миграционную службу, где проверят ваши документы…

Гульназ облокотилась на край стола, обвела Керченского взглядом.

По его спине пробежал противный холодок, и он вздрогнул.

– Я не гадалка, – сказала она, – но вижу тебя насквозь. Знаю, чего ты хочешь.

– Чего же?

Она кивнула, казалось, мимо него.

– Звёзды на погоны.

Керченский рассмеялся.

– Этого все хотят.

– Да, но ты хочешь этого больше всего на свете. Твоё желание сильнее желания любить, сильнее желания быть свободным. Ты думаешь об этом, засыпая вечером, и вспоминаешь с рассветом, а ещё хочешь заниматься убийствами, как детектив с трубкой во рту из фильма.

Улыбка сошла с его лица.

– Я вижу тебя, – повторила она, не переводя холодный взгляд.

– Чушь! Всего лишь психология, не более.

– Ну ладно. А если так: ты учился на этого самого детектива, но не в институте, а на дешёвых курсах в соседнем городе. Но кому ты нужен со своими курсами, если есть люди со специальным образованием.

Керченский умолк, испугался. Сложно держать себя в руках, когда незнакомый человек говорит о тебе то, чего не знают даже твои коллеги. Гульназ уселась на стул, как истинная хозяйка положения. Керченский заёрзал в кресле, сжав подлокотники.

– Ты боишься. Не бойся, сядь сюда, – она указала взглядом на стул. – Я сделаю твои мечты реальностью.

Он повиновался, сел напротив неё. Три козла на столе глядели на него, а он на них, не в силах посмотреть в глаза ведьме.

– Дай руки!

Он протянул руки ладонями вверх.

Она вложила в его ладони свои – с длинными заострёнными ногтями. Закрыла глаза и Керченский почувствовал тепло на кончиках пальцев.

– У тебя на работе есть человек. Грязный человек, гадкий и пронырливый. Ты хорошо с ним знаком… – она хмыкнула, – даже мутил с ним делишки. У тебя скоро появится возможность занять его место. И ты должен ею воспользоваться. Ты ведь на всё готов ради звезды на погонах?

– Младший лейтенант?

– Выше головы не прыгнешь, – кивнула она и мягко засмеялась.

Керченский разглядел её чуть заострённые белые зубы. Ехидная улыбка сверкнула и тут же померкла.

– Воспользуешься, или нет – твоё решение, твой шанс. Единственный шанс!

Она отпустила его руки. Он ощутил лишь лёгкое покалывание в ладонях, медленно разбегавшееся по рукам, предплечьям, телу.

– И всё? – недовольно буркнул он.

– А ты что хотел, чтобы я станцевала с бубном?

– Ну не знаю обряд какой…

– Это всё показуха для приезжих, – ответила Гульназ. – Но ты ведь серьёзный человек, поэтому я с тобой честна.

– Ладно, посмотрим. Но пеняй на себя, если не сработает! – Керченский пригрозил пальцем.

– Сработает! – она снова улыбнулась, встала и проводила гостя к порогу. – Ты только паспорт верни.

Он вынул документ из кармана и сунул ей. В беспамятстве вышел, зашагал к машине, будто пьяный. Всё вокруг: звёзды, дома, фонари – кружилось, словно причудливый калейдоскоп. Он плюхнулся в машину и откинулся на спинку. Ещё долго сидел вот так, ощущая пережитое на кончиках пальцев, а когда мир вокруг замер в привычном положении, Керченский пошёл к старушке.

– У неё нет животных, – сказал он. – Попейте таблеточки, да ложитесь спать.

– Как нет? – возмутилась старушка.

– Нет – и всё! Наверное, вы слышали бродячих собак, – только и ответил Керченский.