Читать книгу Возвращение мага - Павел Матисов - Страница 6

До обеда Эйлерт методично знакомился с документацией рода, счетами и расписками, сметами и ценами. Просмотрел все журналы учета, где велись списки рабов со стоимостью их приобретения, земельный журнал, описывающий границы наших владений, что составляли восемь с половиной сотен акров, список всех родовых построек. Вот список мебели и предметов роскоши барин осмотрел лишь бегло. С кухни был принесен журнал не слишком опрятного вида, где записывались домовые припасы. С рабской кухни также был принесен аналогичный журнал. Кибрук и Шеоклист поясняли, на сколько хватит тех или иных запасов, что надо закупать, что мы растим сами. В казне в настоящий момент было не густо, около ста пятидесяти золотых. В принципе, если немного затянуть пояса, если не будет серьезных колебаний цен или неурожая, то зиму переживем нормально. Основную часть накоплений Авель потратил на знатный банкет и подарки для приглашенных, достойные их высоких титулов.

Более тщательно эрл ознакомился с перечнем того, что приносит прибыль. Почти половину земель, если не брать в расчет хозяйское поместье с садом, занимали фруктовые деревья, где росли апельсины и персики. Садовую вишню мы также по большей части продавали.

Окна заднего двора выходили на пустое поле, заросшее травой и луговыми цветами. Так было сделано специально. Многие владетели предпочитали наблюдать, как рабы трудятся в поте лица, поэтому плантации начинались сразу от особняка. Туранны же предпочли дистанцироваться от рабов, не желая видеть за окнами грязных заросших простолюдинов. Так вот, за лугом находилась пасека, где разводили пчел и добывался мед. Часть его продавали. На оставшейся половине распределенных под пахоту земель выращивали картофель и сою, которые составляли питание рабов. Было разбито небольшое ячменное поле – из зерна делали солод и варили эль. Небольшой участок с виноградной лозой для изготовления вина… Различные овощные культуры: баклажаны и тыквы, томаты… Специи и пряности… На экспорт шел также сладкий перец. Сахар и соль закупали. Несколько лет назад Авель повелел разбить плантацию миланьи – невзрачного зеленого овоща сморщенного вида, чья сердцевина входила в состав зелья мужской силы. Эрл изрядно потратился, чтобы выстроить специальную остекленную оранжерею. При нашем климате и земле ухаживать за ним сплошное мучение, поэтому не сказать чтобы миланья приносила существенную прибыль. Строгий график поливок, специальные добавки, недешевые удобрения, необходимо было денно и нощно поддерживать правильную температуру, в короткие дни приходилось использовать освещающие артефакты. По крайней мере, экономили на закупках зелья мужской силы. Авель выкупил рецепт снадобья, а Негош научился варить его. Сейчас образовавшиеся излишки также шли на экспорт.

Рабы старались разнообразить свой скудный рацион, поэтому в пищу шло все, что можно было найти в округе. В лесу собирали вунью, съедобные грибы и коренья. Из некоторых лесных и болотных трав бабушка Кирья варила полезные отвары. Иногда охотникам удавалось поймать дичь: птицу или мелкое зверье. Тогда рабам варили похлебку. Употребляли также водящихся в топях пресмыкающихся тварей: змей разных видов и ящериц. Охотники давно научились отличать ядовитые и съедобные виды. Ткань для рабов приходилось закупать: в округе не водилось пригодных растений, чтобы из них можно было сделать прочную одежду. Дающих шерсть животных мы также не держали, так как в округе было слишком мало пастбищ. Имели с десяток коров, в основном молочных пород, а также выводок свиней и кур, но это есть в любом подворье.

Из имущества также стоит отметить два десятка лошадей и жеребят, часть из которых относились к достаточно редким и недешевым породам. Авель любил ими заниматься лично, разводил, покупал жеребят, обменивал. Когда он был моложе, участвовал в скачках сам, позже этим занимался один из наших слуг-наездников. Но затем ему стало тяжело посещать скачки, прибыль они приносили незначительную, поэтому породистые скакуны стояли в загонах без дела. Эйлерт повелел приспособить наименее престижных особей под пахотные нужды и помощи слугам. Новый эрл, по его словам, не питал хоть какой-то тяги к лошадям, о чем наглядно говорил его многолапчатый и жутковатый ездовой питомец.

С Шемтенских топей собиратели выискивали полезные ингредиенты для зелий и лекарств, что приносило некоторый нестабильный доход. Но были и сложности: то слуга пропадет без вести, то вдруг на местах перестанут расти необходимые травы.

Еще можно выделить нашего кузнеца, гнома с неблагозвучным именем Ландштолле, происходившего из знатной семьи потомственных кузнечных мастеров. Он не только чинил крестьянские инструменты или ковал гвозди, но и имел навыки, чтобы подлатать броню или оружие. К нам из-за него обращались многие эрлы. Гномы, как известно, гордый народ. Они очень нечасто работают в неволе, никакой магией ошейника или наказаниями их не заставишь. Толле же, как его сокращенно именуют, давненько пристрастился к алкоголю. И фактически работал за выпивку. Таким образом, он приносил приличный для единичного слуги с помощником доход, и Авель смотрел на его пьяные выходки сквозь пальцы. Эйлерт пообещал заняться данным вопросом, когда появится время.

Сбыт осуществляли в основном в ближайший Шемтен и Леменгтон, крупнейший город нашего южного графства, которым правил граф Гольштрен. В Латернии лишь в южном Леменгтоне и столице Милидженте, а на севере существуют и работают зоннские портальные колонны, входящие в широкую зоннскую портальную транспортную сеть, что раскинулась по всему континенту. Барин Эйлерт наверняка воспользовался порталом в Леменгтоне, чтобы сэкономить путь до дома.

После сбора основного урожая рабы занимались консервированием продуктов: закатывали персики в бочки, апельсины складировали в холодных погребах, солили овощи. Их мы также продавали в зимние месяцы, в зависимости от цен.

С соседями мы конкурировали слабо. На севере эрл Хортензи занимался в основном злаковыми, имел свою мельницу и выпекал хлеб, обеспечивая половину Шемтена. На юге эрл Бокеноччи разбил обширные плантации чифа разных сортов. Дальние соседи занимались животноводством или хлопком, кто-то разводил лошадей. В целом в округе Шемтена у наших фруктов и перца почти не было конкурентов. Вот возле Леменгтона уже были разбиты фруктовые плантации, поэтому там приходилось сбивать цены. Если говорить конкретнее, то эрл Висконс был нашим главным конкурентом. Их отношения с Авелем напоминали качели: то теплые и дружеские, то чуть ли не вой-на, которая начиналась, стоило кому-то первым снизить цены и распродать весь товар, оставив фрукты соперника гнить или же заставив еще больше снижать цены. В данном вопросе я разбиралась не так хорошо, как Кибрук. Было множество нюансов – сезонные колебания, ряд праздников, когда апельсины пользовались повышенным спросом, и тому подобное. Авель еще любил вспоминать, как в один год спрос на персики Тураннов взлетел в Латернии до небес, когда король похвалил их за общей трапезой.

В Шемтенских топях добывали горючий торф, но, поскольку занятие это было очень опасным, то на добычу выделялись большие команды до трех-пяти десятков рабов. Обычно это было возможно, когда иных занятий на плантациях не находилось: урожай был собран, либо еще не созрел. На самом деле это было незаконно, как и охота, поскольку топи принадлежали короне, а не Тураннам, но данная мелочь мало кого интересовала. На торфе много не заработаешь. Вот если бы мы там вдруг отыскали золотую жилу, то сразу бы обеспечили к себе пристальное внимание властей.

Пообедал Эйлерт прямо в рабочем кабинете. У меня сегодня никаких срочных дел не было: написанием приглашений занялись Широль и Милетт, поэтому я смогла также сделать перерыв и поесть. Очень прилично, между прочим: после завтрака милорда действительно осталось много вкусной еды. Лайна дрыхла в каморке без задних лап, налопавшись до отвала. Широль совершила настоящее чудо, сумев отмыть ее, избавиться от блох и грязи, подстричь и причесать. Аютла занималась переделкой стандартной формы под маленький рост нашей новой служанки. Бабушка Кирья взялась поучить ее этикету. Пока я решила, что пусть учится и выполняет простенькие поручения, помогает на кухне. Потом уже посмотрим, можно ли привлечь Лайну к чему-то посерьезнее.

Мастер ритуальных услуг оставил после себя не слишком приятное впечатление у Эйлерта, однако он все-таки заключил с ним договор, выбрал красивый гроб средней ценовой категории и стандартную поминальную службу.

После полудня нам удалось собрать большую часть рабов на дороге перед фасадом поместья. Здесь было достаточно свободного пространства. Высокое центральное крыльцо дома могло служить своеобразной трибуной, сюда вышел Эйлерт. Лишь я позволила себе встать рядом на одном уровне с господином, остальные домашние спустились ниже. Пред нами предстало более восемнадцати десятков людей разных рас, в разных одеждах и различной внешности. Охотники и собиратели носили практичные и незаметные зелено-черные цвета, дабы лишний раз не попасться болотным чудищам, их наряд состоял из прочных сапог, штанов и туники. Большинство умело пользоваться луком либо ставить силки и капканы. Всего примерно двадцать слуг занимались обходом лесов и болот. Строгого разделения не существовало. Сегодня ты пашешь на плантации, завтра тебя могут взять на охоту, если рук не хватает, или поручить доставку товара до места сбыта, привлечь к возведению какой-то постройки, поручить ухаживать за скотиной, отправить за дровами и прочее. Среди охотников было немало эльфов и зверолюдов с их умениями и обостренным чутьем.

Всего же из чуть менее двухсот слуг в усадьбе обитало трое орков, пятеро гномов, приблизительно по два десятка светлых эльфов, темных эльфов и зверолюдов разных племен: лисьего, волчьего, змеиного и драконьего. Точнее подсчитать сложно из-за немалого количества полукровок. Большую оставшуюся часть составляли люди – в основном латернийцы с чуть смуглой кожей и темными волосами, а также несколько десятков чернокожих уроженцев южных стран, были и светлокожие, светловолосые или рыжие. Внешность на плантациях не главное, тут важны цена и здоровье раба. Но все же каждый хозяин предпочитал иметь разнообразие среди слуг, поэтому иногда мог расщедриться на диковинных подопечных. Самыми дорогими были орки и гномы. Первых тяжело захватить живьем – у них нет такого понятия, как сдача в плен. Среди вторых мало кто работает с ошейником против своей воли, предпочитая смерть. Эльфийские племена также различаются отношением к рабству. Например, подземные эльфы будут стараться лишить себя жизни. Еще дворфы, дальние родичи гномов, славятся своим непримиримым норовом и жестокостью.

К домашним слугам вместе с недавним пополнением в виде Лайны относили всего дюжину рабов. Все мы носили строгую опрятную форму. Понятное дело, в различные дни, когда проводились приемы и банкеты, это число временно увеличивалось чуть ли не втрое. Дополнительные официанты, музыканты, певцы, танцовщицы, грузчики и прочие. Конюхи, садовники и возничие, коих насчитывалось по четыре персоны, не относились к домашним, поскольку в главном доме они почти не появлялись. У них также была форма, но более грубая и менее изнашиваемая, из прочного сукна или с кожаными вставками. Личный кучер эрла надевал подобие нашей формы.

Также к постоянно присутствующим работникам принадлежали кузнец с подмастерьем – оба были гномами. Словно показывая свой статус, они явились на сбор в кузнечных фартуках. Толле выглядел трезвым, показывая своей недовольной физиономией долгое отсутствие заказов. Еще у рабов был свой постоянный повар. Или кашевар, если точнее. Под ту еду, что готовят рабам, слово «повар» не совсем подходит. Помощники на рабскую кухню назначались из слуг посменно. Это считалось поощрением за хорошую работу – хоть сготовить еду на такую прорву людей и очень тяжело, но возможность наесться до отвала привлекала многих.

В целом, это все. Остальные слуги считались работниками плантаций, хотя многие имели какие-то свои умения. Кто-то был отменным плотником, кто-то каменщиком или музыкантом. Часть следила и ухаживала за скотиной, часть поддерживала порядок в оранжерее. Это была большая разношерстная толпа, одетая кто во что горазд. Лапти или деревянные сандалии, короткие штаны или повязка, туника или рубаха. Зачастую рабы носили единственный отрез ткани, в котором посредине проделывалось отверстие для головы и затем сшивались края. Одежда затасканная, с множеством заплат и старых пятен. Кожаной обувью могли похвастать только охотники. Своего производства одежды у нас не было. Разве что выделывали те редкие шкуры, что приносили из леса.

Холодный период рано или поздно наступит. Уже сейчас мне надо плавно подводить эрла к мысли о зимних обновках. Авель предпочитал экономить, а заболевших передавать на попечение Негошу. Работы зимой меньше, и даже если треть рабов сляжет с жаром, то усадьба продолжит нормально функционировать.

Эйлерт долго рассматривал собравшихся людей. Затем взял слово:

– Как вы знаете или же догадываетесь, я ваш новый хозяин, эрл Эйлерт Туранн. Вчера вечером сир Авель Туранн покинул наш мир, завещав мне усадьбу и титул. Хочу вам сообщить об изменениях в наших отношениях, которые должны прийтись вам по душе. Я отнюдь не сторонник аболиционистских течений. Для тех, кто не знает, это движение за отмену рабства. В своих путешествиях я насмотрелся на разные страны с различными укладами и системами. Рабство… Пожалуй, государство с рабовладельческим строем проигрывает иному в экономическом плане, но ничего кардинально менять я не планирую. Вы – мое имущество, имущество семьи Тураннов, имущество, за которое были заплачены солидные деньги. Небольшое отступление. На западном побережье континента, то есть в самой удаленной части от Латернии, расположено государство Дитония. Там также существует рабство, но я не сразу поверил, когда увидел своими глазами – там рабов почти не наказывают, не бьют, им позволяется иметь свои денежные средства и имущество. Им дозволяется выкупать себя и получать вольную. Рабы в Дитонии могут стать свободными людьми, если будут усердно работать. Скажу прямо, я не стремился стать главой усадьбы, это не совсем в моем духе. Но раз уж я им стал, то постараюсь сделать все, чтобы улучшить условия жизни всех его обитателей и приумножить его благосостояние. Поэтому я решил провести небольшой эксперимент, и вам выпала честь стать его участниками. Если совсем простыми словами, что касается наших зеленокожих трудяг, то они получат свободу, если отработают свою стоимость. Дальше начинаются детали. Во-первых, покупая вас, хозяин ожидал, что вы не только отработаете свою цену, но и принесете прибыль. Сумму прибыли я выставлю в размере, равном вашей стоимости. То есть вам придется отработать две ваших стоимости. Плата вам будет назначаться исходя из ваших рабочих обязанностей. Естественно, что помощница хозяина или, к примеру, кузнец будут иметь более высокую ставку, нежели обычный пахарь. В качестве бонуса я дам каждому скидку к общей планке в процентном отношении, равную вашим годам, что вы служите Тураннам. Десять лет служите – на десять процентов меньше, двадцать – двадцать процентов. И так далее. Понимаю, для вас все это внове и малопонятно, но думаю со временем разберетесь и свыкнитесь. Если вы получите вольную, то гнать вас сразу из усадьбы никто не будет. Но и на щедрую оплату не рассчитывайте. Рабский труд в Латернии дешев, и чтобы свободным людям конкурировать с невольничьими, им приходится сильно стараться. Что ж… Я никогда раньше не управлял усадьбой или личными слугами. Мне без разницы, какого вы пола, расы и в каких богов веруете. Со всех спрос будет одинаковый. В разумных границах. Надеюсь, что мы с вами добьемся взаимопонимания и наладим взаимовыгодное сотрудничество. Ах да, напоминаю, что за занятия темными ритуалами, распространение порчи вас ждет одна-единственная судьба – смерть. Случаи насилия и воровства среди рабов буду разбирать лично. А теперь можете возвращаться на работу.

Потрясенное выражение лиц сменилось на привычные маски, когда рабы услышали последние слова. «Эксперименты экспериментами, пусть барин себе чудит, работы все равно меньше не станет». Так наверняка думали слуги. Я же надолго застыла, обдумывая услышанное. Обычные рабы могли решить, что это всего лишь мимолетная хозяйская блажь, но я успела немного изучить Эйлерта. Он не станет бросать слов на ветер. На Кибрука стоило посмотреть. Сказать, что он был удивлен, значит сильно приуменьшить. Даже жаль слегка стало нашего распорядителя финансами, ведь на его плечи наверняка ляжет основная работа по ведению новой системы оплаты, подсчетам и оценкам.

– Что думаешь, Игния? Я не перегнул палку?

– Простите, милорд, моего ума не хватает, чтобы спрогнозировать, что выйдет из вашей затеи.

– Ладно тебе, говори, что думаешь.

– Это очень щедро с вашей стороны, господин, – высказалась я, осторожно подбирая слова. – Я очень рада, что вы стали нашим хозяином.

– Ха! Приятно слышать, хоть по сути ничего особенного я пока не делал.

Эйлерт выглядел довольным, и я решила, что это подходящий момент для не слишком приятных известий.

– Господин, дозвольте сказать слово?

– Да?

– Я бы хотела поговорить с вами об Аютле, милорд.

– О ком?

– Горничная Аютла. Та самая, что посмела пролить на вашу одежду эль во время банкета.

– Та корова неуклюжая? Кстати, может, стоит ее заменить на кого-то более компетентного?

– Здесь замешана неприятная история, милорд.

– Я весь внимание, Игния.

– Вы не помните такую рабыню, Аятлу?

– Без понятия.

– Возможно, еще до вашего отъезда вы обратили на нее свое внимание, милорд. Аютла – ее младшая сестра. Она еще не набралась разума, поспешна в выводах и суждениях. Аютла возжелала отомстить вам за свою сестру.

– О как! И она всерьез полагает, что сможет обойти магию ошейника? Да и вообще имеет против мага хоть малюсенький шанс?

– Я сказала ей то же самое, милорд. Бесполезно. Словами до нее не достучаться. От Аютлы же мне стало известно, что к такому решению ее подтолкнули со стороны. Она ведь раньше не входила в домашнюю прислугу, но незадолго до приезда господина ей сообщили о вашем скором прибытии, хотя обычные слуги не должны были знать этого. Аютла смогла убедить принять ее в дом. Затем в ее планах стояло сближение с милордом. Она решила попробовать себя в роли наложницы и дождаться удобного момента для атаки. Ей подсказал это незнакомый мужчина, знавший о вашем приезде. По описанию я могу предположить, что это один из личных рабов сира Бристофа Хальтера.

– О! Я даже не удивлен, – усмехнулся Эйлерт. – Своими действиями он очень быстро приблизит день своей кончины. Дабы это не звучало двусмысленно, поясню. На банкете я заметил на нем следы давнего проклятья. Оно висит на нем многие месяцы, если не годы. Любое движение Бристофа к тьме только еще больше сожмет тиски вокруг его собственного горла. Да, я не большой знаток проклятий, но могу сказать, что это нанесено неодаренной женщиной, посмертно, так как оно слишком слабое. Однако для подобного действия человек в момент смерти должен очень сильно ненавидеть свою цель.

– Натаника… – прошептала я.

– Кто?

– Горничная, которую он погубил несколько лет назад…

– Вполне подходит для роли насылательницы проклятья. Хотя не факт, что это именно она, – задумчиво протянул эрл.

– Осмелюсь спросить, что вы намерены предпринять в отношении сира Хальтера?

– Хм, по закону у меня ведь не получится привлечь его к ответственности?

– Нет, господин. Но вы можете вызвать его на дуэль чести. Вот только, поскольку вы маг, он имеет право выставить замену и нанять одного из опытных магов-бретеров.

– Вообще, я могу немного подстегнуть развитие проклятья, хотя для меня это не обойдется без темных последствий. Рой, демоническое отродье, тот точно заявится первой же ночью.

– Вам не следует подвергать себя опасности, милорд.

– Думаю, проще будет немного подождать, пока проклятье само его не доконает. Странно, что клирики на банкете ничего не заметили. Плохо служители Локтара исполняют свои обязанности. Да и он сам умом не блещет, мог бы уже обследоваться у нормального мага-целителя или в церкви.

– Ваше право, господин. Что вы прикажете насчет Аютлы?

– Продай ее.

– Слушаюсь, – выдохнула я. Обычно, если хозяин узнает, что кто-то из рабов планирует его убийство, то казнь наглеца не заставляет себя ждать.

– Ее сестра Аятла? Мне известно, что довольно давно один раз она побывала у сира Хальтера в постели. И почему эта мелкая дурында именно мне решила мстить за сестру? Пусть бы на Бристофа бросалась, – пробормотал Эйлерт. – Продай их обеих. С глаз долой, проблема вон.

– Будет исполнено, мой эрл.

Во второй половине дня молодой барин продолжил знакомство с полученным наследством. Я же отдавала распоряжения насчет грядущего банкета. Традиционно на похоронах было принято пить гномью настойку, поэтому пришлось отправить слугу в город вместе с одним из воинов для подстраховки. Высокоградусное гномье пойло стоило недешево, поэтому на рабов могут позариться бандиты.

Уже поздним вечером я тщательно подготовилась. День выдался легким, поэтому оставалось еще достаточно сил, чтобы удовлетворить хозяина. Он ведь как минимум несколько дней уже без женского внимания, если только какая горничная ночью не забралась к нему в постель без моего ведома. Я надела свою «парадную» ночную сорочку, которую мне подарил когда-то Авель, нанесла немного пудры и румян также из запасов старого эрла. Одно время было модно краситься на приемах, но на пудру у короля Родерика развилась аллергия, отчего он сам перестал прихорашиваться. Даже издал указ «О запрете малевания лиц на женский манер». Так что с тех пор косметические средства среди мужчин стали не в ходу. Вместо духов я сделала пару мазков вкусно пахнущей мази, которую Кирья делала из особых трав и цветов. Наконец наша каморка обзавелась большим зеркалом, которое слуги склеили из собранных осколков из красных покоев.

Я критически оглядела получившийся вид. Не писаная красавица, но вполне недурно. Разве что волосы… Ну, при определенном ракурсе, освещении и при не совсем стандартных пристрастиях мою прическу можно счесть по-доброму неряшливой и милой, а не лохматым серым пугалом. Что поделаешь, коротко стричь волосы для домовых служанок считается неприличным.

– Что скажешь? – повернулась я.

– Он точно не устоит! – Широль улыбнулась и подняла большой палец вверх в людском жесте одобрения.

Сдается мне, что горничная сама не прочь стать фавориткой хозяина. Таким простым способом можно получить существенные привилегии. Но она не стала лезть вперед меня. Всегда успеется, как говорится.

– Настоящая принцесса, ваф! – добавила Лайна, завороженно следя за мной.

– Я пошла.

– Куда? Игния, ты будешь спать в другом месте?

– Возможно, – вздохнула я, не желая сейчас просвещать зверолюдку в тонкости взаимоотношений слуг и господ.

Я подхватила зажженную свечу с подсвечником и двинулась по слабо освещенному поместью. Через промежутки в коридоре стояли свечи, давая минимум света. Сердце стучало в груди, будто бы это был мой первый раз. Лирой, дежурящий возле входа, задорно мне подмигнул, желая удачи. Я аккуратно постучалась в двери платиновых покоев и, после разрешения милорда, прошла внутрь. Взгляд мой сразу прикипел к мерцающему светлому шарику, что висел над головой Эйлерта. Удивительно красивое зрелище, а ведь шар света считается одним из простейших заклинаний, которое маги начинают изучать еще будучи учениками. Затем уже я обратила внимание на милорда. Он был занят тем, что всматривался в управляющий жезл лишь с ему одному ведомыми целями. Эйлерт восседал в кресле только в своих пижамных штанах. Его ладно скроенный торс с очерченными мускулами и сосредоточенное изучающее выражение заставило прилить кровь к моему лицу. Пауза, по-видимому, сильно затянулась, поскольку барин нехотя оторвался от своего дела и взглянул на меня:

– Игния, ты что-то хотела?

– Я пришла скрасить вам вечер, милорд.

Эйлерт поморщился и глухо ответил:

– Спасибо, я откажусь.

Мне показалось, что мое сердце на секунду перестало биться.

– Как пожелаете, господин. Спокойных вам снов.

– Тебе тоже спокойных снов, Игния.

Нетвердой походкой я добралась до каморки прислуги и рухнула в свою постель.

– Что случилось? Эй, Игния! – пристала Широль.

– Милорд отказал мне.

– Значит, теперь я могу попытать счастья? – довольным тоном проговорила горничная.

– Как хочешь, – глухо обронила я.

Каких-то причин отказывать ей у меня не было.

– Может, ему полукровки не по нраву? Или эльфы в целом? Тогда у меня есть шанс, – начала мечтать Широль. Женщиной она была немолодой, однако в целом миловидной, морщины пока не испортили ее лицо. – Игния, одолжишь мне румяна с пудрой?

– Забирай.

– Спасибо. Торопиться я не буду. Может, у него сегодня настроения нет, все-таки завтра похороны сира Авеля. Как думаешь, это правда, что маги в постели диво как хороши?

– Откуда мне-то знать? Сходи вон к Негошу, сама выясни.

– Ну не дуйся, Игни. Уверена, что господин еще обратит на тебя внимание.

Лайна, как ни странно, помалкивала, жадно ловя каждое наше слово. Делала вид, что ей не интересно, но подергивающиеся ушки выдавали девочку с головой.

– Спокойных снов, Широль, Лайна.

– Бука. Спокойных снов.

– Спокойных снов! – пискнула зверолюдка.

Утром следующего дня я привела к хозяину Аятлу и Аютлу. Эйлерт быстро снял с них рабские ошейники с помощью управляющего жезла. Никаких бесед с дамами он вести не стал, отослав прочь. Я приказала Аютле снять форму горничной, которая оставалась в нашей собственности. Присматривающий слуга сноровисто нацепил на них рабские балахоны и одел растерянных девушек в железные кандалы.

– Тебе уготовано место в аду, Игния. Какая же я была дура, что доверилась тебе! – с неприкрытой ненавистью процедила Аютла.

Нет, ты дура не потому что доверилась, а потому что тебе взбрело в голову напасть на хозяина. Ладно бы ты составила дельный план, так нет же, понадеялась на авось, совершенно не подумав о последствиях. Ее старшая сестра Аятла вообще не понимала, что происходит. Ну, то есть, очевидно, что их повезут на продажу, но про подоплеку она была не в курсе.

– Со временем ты поймешь меня, Аютла.

Рабыня плюнула в мою сторону. На секунду подозвав конвоира, я передала ему информацию о возможной непорочности младшей из сестер, что позволит выручить за нее неплохие деньги. Отчасти подло так поступать, но с другой стороны, чем раньше она расстанется со всей этой романтичной придурью, тем лучше для нее. Когда девушек увели, я сходила за тряпкой и тщательно протерла пол, убрав следы плевка.

Эйлерт в основном гулял, позанимался магией, прокатился по окрестностям на своем ездовом тарантуле Шуни, распугивая бедных рабов на плантациях. К обеду стали прибывать гости в черных траурных одеяниях. Как ни странно, приехал эрл Висконс, хотя ему приглашения никто не отправлял. Быстро слухи расходятся. Они обменялись с сиром Туранном вежливыми любезностями. Все-таки Висконс наш главный конкурент в южном графстве и, как говорят люди: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». Вторым сюрпризом стало появление бывшей супруги Авеля – Амелты Данглесс. Родом Данглесс сейчас правил ее брат, сама же она не имела титула, но поговаривали, что дама она достаточно влиятельная. Все были уверены, что после давнего разлада она забыла путь в усадьбу Туранн, однако сегодня Амелта решила изменить принципам ради похорон. Бабушка сира Эйлерта выглядела строгой и сухонькой вечно недовольной старушкой. Для внука она была полнейшей незнакомкой. Налаживанию отношений не способствовало и сквозившие в ее голосе раздражение и надменность.

Фамильный склеп Тураннов находился справа от сада, скрытый высокими ветвистыми деревьями. Здесь же покоились останки родной матери Эйлерта – Тизали. Рядом в вырытую яму опустили и гроб с телом Авеля. Службу проводил священник Локтара Единого. Подготовился он хорошо, упомянув о всех значимых достижениях и наградах почившего. А также не пожалел святой воды, которая ограждала тело усопшего от разупокоения. Во время процесса погружения гроба я расслышала, как Эйлерт тихо пробурчал что-то вроде:

– Совсем тут расслабились, целое тело хоронят. Темных пришествий на вас нет…

Похороны прошли без эксцессов, если исключить напившегося до беспамятства эрла Тюджармо. С гномьей настойкой надо быть осторожнее. В целом на данном мероприятии не принято долго засиживаться, так что еще до наступления ужина гости разъехались. Эйлерт получил несколько предварительных приглашений на балы и званые ужины. Теперь, когда молодой барин стал официальным хозяином имения Туранн, он превратился в намного более значимую фигуру в округе. Условия, которые выставил Авель, также быстро разошлись слухами среди господ. Им было интересно, какими способами молодой наследник намерен удерживать имение, ведь необходимо увеличивать состояние рода аж на пятнадцать процентов в год. Учитывая, что оно копится десятилетиями и столетиями, задача перед сиром Эйлертом стояла непростая.

Этим вечером Широль решилась посетить хозяйские покои. Прихорашивалась она долго, поправляя прядки волос или замазывая огрехи кожи лица.

– Широль, зачем ты красишь кожу? – полюбопытствовала юная волчица.

– Чтобы хозяин счел меня красивой.

– М-м, но это же обман. Ты прячешь себя, вуф!

– Все верно. Чтобы предстать перед мужчиной в выгодном свете, необходимо уметь обманывать и знать множество хитростей.

Горничная подвела брови угольной палочкой.

– У-у-у, как сложно!

– Да уж, это тебе не голышом перед милордом скакать.

– Ва-а-ф! Зато я ничего не прятала!

Широль усмехнулась и обернулась ко мне:

– Как тебе?

– Отлично. Дерзай, – произнесла я без энтузиазма.

– Сегодня точно мой день, вот увидите! – уверенно произнесла горничная и направилась на выход.

Сон решительно не шел, поэтому я просто валялась в постели, считая минуты и искренне надеясь, что у нее ничего не выгорит.

– Получается, что вы с Широль хотите быть красивыми, чтобы спать рядом с хозяином, вуф? – заметила Лайна.

– Грубо говоря, да. Мужчина и женщина могут вместе заниматься интересными и приятными вещами, но ты пока еще слишком мала для этого. Как-нибудь я тебе расскажу.

– Расскажи сейчас, ваф! Расскажи! Расскажи!

– Не приставай, мелюзга, не то без завтрака оставлю.

– У-у-у! – обиженно протянула-завыла Лайна.

Через несколько секунд в каморку ворвался Эйлерт собственной персоной, подсвечивая себе путь ярким магическим шариком. По его резким движениям сразу была видна его раздраженность. Я поспешно вскочила и встала на колени на всякий случай. За ним зашла испуганная и бледная Широль.

– Что еще за паломничество в мою спальню вы устроили, демон вас задери?!

– Простите, мой господин, – синхронно сказали мы с Широль, кланяясь.

– Простите, мой господин, – повторила за нами Лайна, очевидно, не понимающая подоплеки случившегося. Да и тон ее голоса был скорее шкодливым, нежели кающимся.

– Ладно… – Эйлерт сразу подуспокоился. – Я не давал вам никаких приказов. Если у вас чешется одно место, всегда можете уединиться с каким-нибудь слугой. Я же не запрещаю. Или вам Авель запрещал?

– Нет, милорд. Главное не понести, остальное его не заботило…

– Своими ночными походами вы меня оскорбляете. Вы рабы, вы лишь имущество. Все равно, что… табуретка, – взгляд Эйлерта упал на предмет мебели. – Стал бы я трахать табуретку? Не знаю, какие у вас раньше с дедом порядки были, я не намерен марать о вас руки. Признаю, я не был праведником в прошлом, но людям свойственны перемены. Чтобы я, благородный маг, кого-то принуждал к сексу? Пользовался теми, у кого нет выбора? Так низко опускаться я не намерен! Что бы сказала на такое Элайна? Да она бы смешала меня с грязью, окунула в ведро помоев и до кучи покрыла сверху слоем нечистот!

Я хотела сказать, что нас никто не принуждал, но ошейник резко сдавил горло, и я не смогла вымолвить ни слова. Довольно быстро давление ослабло, и мы получили возможность вдохнуть.

– Ладно, извините. Похоже, мне и впрямь стоит сбросить пар. Спокойных снов.

– Спокойных снов, милорд господин, – ответили мы слитно.

Барин покинул нашу каморку вместе со своим светляком, погрузив комнату во мрак.

– Страшно, ваф! – подала голос Лайна.

– Я думала, у меня сердце остановится… – заметила Широль.

– Что же, теперь мы немного лучше узнали хозяина и больше не повторим своих ошибок. Верно, Широль?

– Да… конечно, Игния. Если он сам не прикажет, я к господину ни ногой.

– Тогда спим, – заключила я.

– А все-таки не надо вам было красить лица, ваф, тогда бы и хозяин не осерчал, – пробормотала Лайна.