Читать книгу Пять методов - Павел Михайлович Кучма - Страница 3

Тело дёрнулось, и он открыл глаза. Ещё не осознав, где находится, он бросился трогать шею. Ощупав обеими руками шею близ лимфатических узлов, он аккуратно провёл пальцами в области адамова яблока, куда сильнее всего давила петля. Странно, но никаких болевых ощущений от прикосновения он не испытал. Осмелев, он надавил пальцами на шею в области гортани чуть сильнее. Вновь никакой боли. Постепенно приходя в себя, он начал понемногу понимать, где он и что с ним происходит. Глубоко вздохнув, он провёл ладонями по лицу, а затем огляделся.

Вокруг было темно, но благодаря свету уличных фонарей, падающему со стороны окна, в комнате стоял полумрак. Когда глаза адаптировались к слабому освещению в достаточной степени, чтобы иметь возможность различать силуэты предметов в темноте, он разглядел, что лежит в постели, укрытый до груди тёплым одеялом. Рядом, мерно посапывая во сне, лежала его жена. Откинув одеяло, он рывком поднял верхнюю часть тела и принял сидячее положение, после чего спустил ноги на пол. Вновь проведя ладонями по лицу, он попутно смахнул кончиками пальцев остатки сна с воспалённых глаз, а затем заставил себя встать с кровати.

Выйдя в коридор, он заглянул в детскую. После раздумий вошёл в комнату и поочередно обвёл взглядом, спящих детей. Алёнка и Руслан спокойно спали в своих постелях, тихо посапывая во сне. Выйдя из детской, он щёлкнул выключателем и вошёл в ванную, тихо прикрыв за собой дверь. Страх от пережитого ночного кошмара до сих пор сидел внутри него, вызывая неприятные волнующие ощущения во всём теле. Он посмотрел на своё отражение в зеркале, стараясь высмотреть на шее след странсгуляционной борозды от петли. Ничего не увидев, он придвинулся к зеркалу вплотную, внимательно всматриваясь до рези в глазах в те места на шее, где в кожу впивалась петля с особым усилием. Не доверяя глазам, которые ещё до конца не проснулись, он вновь принялся ощупывать шею, аккуратно нажимая пальцами туда, где, по его мнению, должен был остаться след от удушья.

Ощупывая кожу, он обратил внимание на то, как сильно трясутся руки. Убрав руки от шеи, он поставил их перед собой ладонями вверх и перевёл на них взгляд. Пальцы тряслись, как у заправского алкоголика, находящегося в стадии сильнейшего похмелья. Уже на протяжении нескольких недель его мучал один и тот же ночной кошмар, после которого он длительное время не мог прийти в себя и успокоится. После вынужденного резкого пробуждения, он всегда долгое время ходил по квартире, не находя себе места, чтобы обуздать страх и успокоить нервную систему. Но в этот раз чувство страха, охватившее всё его существо, было особенно сильным. Ему казалось, что страх проник вглубь его тела, сковав ледяным ужасом внутренности.

Виною всему было то, что кошмар был настолько реалистичным, что он помнил каждую деталь сна до мельчайших подробностей, которые на протяжении всего дня сидели у него в голове, как занозы, не давая думать ни о чём другом. Эти мелкие детали были сродни навязчивой идеи, о которой он не переставал размышлять ни на секунду. Измученный за день мозг и нервная система не могли отдохнуть ночью, потому что, когда он засыпал эти мелкие детали и отдельные фрагменты начинали сливаться в общую картину, являя ему ночной кошмар, от которого у него волосы вставали дыбом и тряслись руки. Но главной особенностью этих кошмаров было то, что каждый раз в сон добавлялись всё новые детали, которые его дополняли, делая его более насыщенным и продолжительным.

Как только ночной кошмар повторился несколько раз подряд и стал систематическим, он перелопатил огромное количество всевозможной литературы от психоанализа до философских трактатов, пытаясь найти ответ на главные вопросы, мучавшие его: какова причина и как с этим бороться? Ответить на эти вопросы он не смог, но осознал и понял две вещи. Во-первых, сны не могут быть вещими. Всё это выдумки служителей религиозных культов, которые таким способом могли влиять на людские массы. Во-вторых, каждое сновидение по своей сути является ответной реакцией нервной системы на её воздействие извне. Другими словами сновидения могут быть отголосками прошлого, оставившими неизгладимый след в человеческой душе. Но в таком случае возникал резонный вопрос: откуда все эти образы? Он вёл спокойную и размеренную жизнь, никогда не подвергаясь допросам и подобным истязательствам, какие были в ночных кошмарах.

Включив кран, он набрал в ладони холодной воды и умыл лицо, надеясь с остатками очередного ночного кошмара, смыть страх и переживания, вызванные им. Умывшись, он вновь посмотрел на своё отражение в зеркале. В отражении на него смотрел мужчина с красными воспалёнными глазами, под которыми глубоко залегли чёрные круги. Всегда после кошмаров он более не мог заснуть и мучился бессонницей до самого утра, а затем весь день ходил словно сомнамбула, не в состоянии сосредоточиться на чём-то конкретном, кроме деталей сновидений. Чувствуя, что холодная вода совершает своё благое дело, помогая ему постепенно приходить в себя, он решил ускорить процесс, засунув голову под кран.

Он слышал, как дверь в ванную открылась, но голову от крана убирать не стал, чувствуя, как с холодной водой в канализацию уходят все его тревоги и переживания.

– Тебе опять приснился кошмар? – спросила Надя сонным голосом.

– Снова, – буркнул он, после чего убрал голову в сторону от крана, подставив под струю губы. Сделав несколько мощных глотков, он отвалился от струи, выключил воду и замер над раковиной, ожидая пока избытки воды с головы стекут в канализацию.

– Не пей сырую холодную воду, – предостерегающе сказала Надя, протягивая ему полотенце, – либо горло застудишь, либо гадость, какую подхватишь. Я тебе принесу отфильтрованную воду?

Он не ответил, молча взял из рук жены полотенце и принялся вытирать им голову. Вытерев волосы и лицо, он посмотрел на жену впалыми воспалёнными глазами, в которых кроме усталости не было ничего. Надя, заглянув в его измученное лицо, печально вздохнула и забрала полотенце, аккуратно развесив его на полотенцесушителе. Разобравшись с полотенцем, Надя подошла к нему и принялась рукой разглаживать его волосы, торчавшие во все стороны.

– Может быть, примешь снотворное? – спросила она.

– Уже пробовал, – устало произнёс он, еле ворочая губами, – после него ещё хуже. Примешь немного – те же кошмары. Чуть увеличишь дозу – отходняк, как после тяжёлых наркотиков.

– А ты пробовал тяжёлые наркотики? – перестав разглаживать волосы, заинтересованно спросила Надя.

– Пробовал, – буркнул он.

– Это, когда же?

– В детстве, – съязвил он, убрав руки жены от своей головы. Взглянув на своё отражение в зеркале, он обеими руками взъерошил волосы, предав им прежний вид, а затем сказал: – Я так не ношу.

Выходя из ванной, он слышал, как Надя глубоко и разочарованно вздохнула, проводив его укоризненным взглядом. Прикрыв дверь в детскую комнату, он прошёл по коридору и перед входом на кухню щёлкнул выключателем. Войдя на кухню, он включил плиту и поставил на неё чайник. Затем, открыв дверцу секции кухонного гарнитура, он достал банку кофе, открыл её и положил в кружку две ложки с горкой.

– Не много ли? – спросила Надя, стоя в дверном проёме, разделяющем коридор и кухню.

Промолчав, он демонстративно назло жене добавил в кружку ещё одну ложку. Взяв с плиты закипающий чайник, он налил кипяток в кружку и принялся мешать кофе ложкой. Надя, продолжая стоять в проёме, не сводила с него пристального взгляда, в котором укор смешался с жалостью. Сделав пару глотков, он бросил на жену вопросительный взгляд.

– Так и будешь до утра сидеть и дуть кофе? – спросила Надя, войдя в кухню.

– Надя, иди спать, – уставшим голосом сказал он, проигнорировав вопрос жены.

– Слава, нужно же с этим, что-то делать, в конце то концов, или ты и дальше собираешься мучиться? – задала ему Надя очередной вопрос, встав рядом с ним и, опершись на кухонный гарнитур. – А попутно и нас мучить.

Усмехнувшись последней фразе, он бросил на жену злой взгляд исподлобья и раздражённым голосом спросил:

– Это, как же я вас мучаю, стесняюсь спросить?

– Ты уже, какую по счёту неделю не спишь? Встаёшь посреди ночи и бродишь, как лунатик по квартире. Сначала в ванной полночи сидишь, а затем остаток до утра кофе пьёшь на кухне. Ты за ночь по банке кофе выпиваешь…

– Уж прямо и по банке? – съехидничал он, перебив жену.

– По половине точно, – уверенно сказала Надя, продолжая своё давление на него. – Я через день новую банку покупаю или упаковку.

– Тебе жалко кофе?

Надя, выдержав его злой взгляд, сделала небольшую паузу, во время которой сама старалась прожечь его пристальным укоризненным взглядом. Наконец, когда он отвёл взгляд в сторону, она нарушила молчание и сказала:

– Слава, родной мой, ты, в самом деле, дурачок у меня, или только прикидываешься? Мне кофе не жалко, тьфу на него, мне тебя жалко и твоё здоровье, которое тебе ещё пригодится, и не только тебе.

Не донеся кружку до губ, он резко отставил её в сторону, расплескав кофе по столу, после чего вскочил со стула и с сильным раздражением сказал:

– Ну, что мне теперь с дома уйти что ли, если у меня бессонница?

– Чего ты разорался посреди ночи? – злобным шепотом более похожим на змеиное шипение, спросила Надя. Взяв кухонную тряпку, она принялась вытирать пролитый им кофе. – Детей разбудишь.

Не говоря ни слова, он вышел из кухни и направился в спальню. Войдя в комнату, он подошёл к шкафу, раскрыл его и достал вещи, которые тут же принялся одевать.

– Ты, куда собрался на ночь глядя? – в недоумении спросила Надя, вошедшая в спальню вслед за ним.

– Какая тебе разница? По девкам! – злобно ответил он, продолжая натягивать на себя вещи.

Надя быстро приблизилась к нему и, вырвав у него из рук штаны, злобно прорычала, стараясь говорить шепотом, чтобы не разбудить детей:

– Слава, я тебя ещё раз спрашиваю, куда ты собрался? Ночь полночь на дворе!

Смерив жену злым взглядом, он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы не сорваться на ругань, а затем сказал:

– К матери пойду, чтобы не мешать вам, а как бессонница пройдёт, вернусь.

Надя, в свою очередь тяжело задышав от возмущения, раздражённо сказала:

– Слава, не веди себя, как шестнадцатилетний подросток…

– Мне двенадцать… – съязвил он, перебив жену.

– А по умственному развитию, так и все пять, – парировала его язвительный тон Надя. – Ишь ты, обиделся взрослый дяденька. К маме жаловаться побежал среди ночи. А ты забыл, что у тебя двое детей и семейные обязанности, или ты их на меня переложил? Так вот я тебе напомню, что завтра с утра одного в детский сад, а вторую в школу. Понял меня, любимый мой, родной?

– Да, что ты ко мне пристала, как банный лист к одному месту, которое пониже спины? Я тебя трогал, когда проснулся, или детей разбудил? Вот и ты меня не трогай, видишь плохо мне. Плохо. Встал спокойно, никого не трогал, занимался своими делами, нет, надо душу из человека вынуть…

Надя, понимая, что раздражение нарастает в нём всё сильнее, и он может завестись, быстро перебила его и сказала:

– Так я тебе и талдычу каждый день, что пора уже начать, что-то с этим делать.

– Что я могу с этим сделать? Запретить себе сны видеть? Я и так забыл, что такое нормальный сон и отдых, чтобы не видеть эти кошмары.

– Нет, Слава, тебе нужно показаться специалисту, чтобы он посмотрел тебя, поставил диагноз и назначил лечение. Возможно, выписал, какие-то лекарственные препараты. Я тебе уже больше недели твержу об этом, а ты упёрся, как баран и не хочешь слушать меня. Сходи к специалисту, пожалуйста, я прошу тебя.

В глубине души он был согласен с женой, прекрасно понимая, что у него имеются серьёзные проблемы со здоровьем и нужно срочно показаться психиатру или неврологу, но каждый раз его что-то останавливало. Скорее всего, то, что во сны постоянно добавлялись всё новые и новые фрагменты и дополнения, вызывавшие в нём, как страх, так и любопытство. К тому же, сны были настолько правдоподобными, что ощущения от пережитого во сне, перекочёвывало в состояние бодрствование при пробуждении и длительное время сохранялось, поэтому его всегда трясло, и он долго не мог прийти в себя. Всё это напоминало ему о неких воспоминаниях, которые он, когда то постарался забыть, но они вновь дали о себе знать.

– Прости меня, пожалуйста, Надя. Я был резок и мог обидеть тебя своим поведением, – после раздумий сказал он. – Просто эти кошмары и отсутствие нормального сна и отдыха меня скоро сведут с ума. Я устал, поэтому веду себя неадекватно.

Надя, подойдя к нему, обняла его, нежно поцеловала в щёку и ласково произнесла:

– Я всё понимаю, Слава, поэтому не виню тебя, а хочу помочь. Я сама испытывала нечто подобное, когда сидела в декрете с маленькими детьми. Отсутствие нормального сна и полноценного отдыха очень печально сказываются на нервной системе и психическом состоянии.

Улыбнувшись, он сказал:

– Да, я помню.

Надя, чувствуя, что он немного успокоился и пришёл в себя, взяла его за руку и увлекла к кровати. Он, повинуясь ей, сел на кровать, дав ей возможность сесть ему на колени. Надя, понимая, что его нужно слегка отвлечь перед решающим ударом, который заставит его принять нужное ей решение, обвила, словно виноградная лоза его шею своими тонкими руками и игривым тоном спросила, стараясь говорить шепотом рядом с его ухом:

– Ну и что ты там помнишь?

– Помню, какая ты была злая в этот период, как собака, которую хозяин всю жизнь продержал на цепи.

Картинно фыркнув, Надя сказала наигранно обиженным голосом:

– А лучше сравнение не мог найти? Посмотрела бы я на тебя, если бы ты сутками с маленькими детьми сидел, на кого бы ты стал похож.

– Разве я не сидел? – возмущённо спросил он.

– Ой, молчал бы уже, сиделка профессиональная.

– Зато я работал! – попытался оправдаться он, зная, что Надя права.

– Слава, тебе любая женщина, отбывшая трёхлетний срок в декрете, скажет, что она бы лучше работала, чем сидела дома с ребёнком. Физическая усталость в разы переносится легче, чем полное моральное и психическое опустошение. Не мне тебе рассказывать, сам сейчас испытываешь подобное от недосыпания и усталости.

Внимательно выслушав жену, он сказал, соглашаясь с ней:

– Согласен. Я бы лучше в две смены пахал на заводе и домой без задних ног приползал от усталости, зато бы спал, как убитый. Но только не вот это вот, как ты правильно выразилась, моральное и психическое опустошение. Лучше выражения не подобрать.

Надя, понимая, что практически уговорила его, ненавязчиво сказала, чтобы вконец склонить его на свою сторону:

– Поэтому, Слава, нужно обратиться за помощью к специалисту.

Нахмурившись, он, чувствуя лёгкое раздражение и неуверенность, которая рождала в нём некое противоречие и нежелание похода к врачу, попытался возразить:

– Надя, я даже понятия не имею к кому идти? Ты же знаешь, что я лучше сдохну, чем пойду в больницу, где надо бесконечное количество времени стоять в многокилометровой очереди, чтобы потом врач при тебе разломил таблетку активированного угля, сказав, что одна её половина от головы, а другая от поноса. И хорошо, если от чего то одна из них действительно поможет, а то можно и здоровье полностью потерять, вплоть до летального исхода.

Надя, давно готовая к подобному развитию событий, уверенно произнесла:

– Слава, не переживай, ни в каких очередях тебе стоять не придётся, и здоровье ты не потеряешь. У меня есть знакомый психиатр, который тебя осмотрит и назначит лечение. Замечательный специалист. Завтра утром я позвоню ему, и он скажет, когда сможет тебя принять.

В нём в это время боролись два противоречия. С одной стороны он понимал, что ему нужна помощь специалиста, а с другой ему не хотелось вверять свой внутренний мир совершенно незнакомому человеку, рассказывая о своих страхах и переживаниях. Он даже Наде не рассказал ни разу в полном объёме содержание своих кошмаров, а здесь нужно будет исповедоваться постороннему человеку. К тому же, несмотря на страх и усталость, его распирало любопытство и желание узнать новые подробности сновидения.

– Что это ещё за знакомый психиатр? – спросил он, стараясь напустить в голос нотки ревности.

– Не переживай, я просто не верно выразилась. Это хороший знакомый моей мамы, она часто пользуется его услугами, чтобы подлечить нервы после учебного года или совещаний в министерстве образования области. Сам знаешь, какая у неё работа…

Не дав жене договорить, он пробурчал:

– Надеюсь, он не женат и подходит по возрасту твоей маме, чтобы она пользовалась его услугами, снимая стресс.

– Слава, – грозным голосом произнесла Надя, посмотрев на него с укором, – я сейчас обижусь.

– Хорошо, – вздохнув, сказал он обречённым голосом, – сходим к твоему специалисту.

– Слава!

– Я имел в виду к специалисту твоей мамы.

Надя поднесла кулак к его носу, смотря на него наигранно злым взглядом.

– В смысле к психиатру.

– Ох, ты и язва, – произнесла Надя, довольная тем, что он согласился, – сколько лет живу с тобой, а всё привыкнуть не могу к твоей дурацкой манере общения.

– Если бы не эта дурацкая манера общения, ты бы меня не полюбила.

Усмехнувшись, Надя сказала:

– Скорее дело в другом.

– В чём же?

– Я сама не совсем адекватная.

Они, посмотрев друг на друга рассмеялись, после чего он притянул Надю к себе и поцеловал её в губы.