Читать книгу ЧУВСТВА. Дорога на поверхность. Четвертая часть - Павел Нефедов - Страница 9

Утро нового дня не отдавало себе, как прежде отчета. Оно не копалось в себе, не старалось понять, что в нем такого нового, и где заканчивался предыдущее утро. Рань также не чувствовала временных разделений между собой и остальными промежутками дня и ночи.

Солнце вообще не подозревало о возможности так мыслить. Оно всегда ощущало себя статично. А точнее сказать, вечно и непрерывно. Оно очень любило наблюдать лишь за внутренними процессами. Именно они даровали ему жизнь всеобъемлющую. Именно эти движения глубины раскрывали для ярило всю суть вселенной.

Ветер, что постоянно стучал в окно, хотел возвестить, что он никуда не уходил, а только затихал в людские часы для сна. Эта игривая сущность из воздуха была полностью солидарна со своими предшественниками из сна Марии.

Девушка даже во сне пыталась перевернуть мир. Иногда она просто забавлялась со своими снами, изменяя и переставляя разумные составляющие. Также, Мария очень любила превращать сон в сновидение, трансформируя обычное наблюдение в управление процессами. А порой, когда она осознавала, что сновидение превращалось в реальность, девушка бросала якорь разума в эту реальность с небольшим нюансом, – она немного изменяла восприятие между сновидением и реальностью, размывая их границы. Она понимала, что кардинальных перемен создавать не стоит, иначе можно потерять почву для земной психики, но и подобные мысли она проецировала лишь для элементарной разумности восприятия. Иными словами, она смаковала обучение магии, не желая получить полное намерение – исполнение всех желаний на блюдечке с голубой каемочкой.

Иногда ей даже становилось не по себе, из-за того, что все волшебство, о котором она мечтала в детстве начинает сбываться. Именно по этой причине, она тут же внушала себе, что это лишь банальные сны, которые так будоражат ее воображения. Она оставляла право за сознанием быть вершителем неизведанного и волшебного. Разум же, Мария старалась сильно не обижать, отгораживая небольшим занавесом материального мира. Пусть и как прежде, но с оговоркой на краткосрочное и подконтрольное раздвижение этих самых кулис. – Она степенно знакомила его с тем, что дарит вечность.

Так и в этот раз. Она абсолютно не спала ночью, как это она делала раньше. Мария забегала в свой новый мир, где не упустила возможности произвести пару созидательных манипуляций. Она летала в фантастических мирах, которые являлись ей из неизведанного, которое в свою очередь приходило из непознаваемого. Находилась в реальности, но с пропорциями сновидений. А «проснувшись», девушка потянулась, как ни в чем не бывало, и широко зевнула, наблюдая за реакцией разума. Тот не реагировал на банальную вещь, – что обычно человек зевает, когда неукоснительно хочет спать, засыпает, или притворяется, что спит. Хотя она была свежей и совершенно бодрой.

Это раскрывало тот факт, что ее разум спокоен за нее. И все ночные похождения считает только сном, не более. Он потихоньку привыкал к тем маленьким казусам, что Мария подсовывала из сознания, добавляя их в свой список разумной реальности, – этого для нее было более, чем достаточно. Она знала наверняка, что, когда она сможет путешествовать по мирам, не опираясь на земное время и пространство, ее ум будет принимать этот факт неотъемлемой природой своего существования.

Мария присела на кровать, оперлась спиной о стену. Приняв удобную позу, она уставилась в сияющее светом окно. Солнце будто энергия воспоминания проникло в ее кожу, через весь организм добралось до самых глубинных воспоминаний своих похождений в сновидениях этой ночи. Прикрывшись ширмами от разума со всех сторон, как стенами в кинотеатре, она начала перепросмотр своих видений.

Перед ней была девушка, вернее образ. Размытый и совсем не органический, – в виде энергии. Она посмотрела на свои руки и удивленно воскликнула:

– Кто я?

Сердце бешено стучало. Оно просто-напросто выпрыгивало из груди. Руки были точно не ее. Она попыталась успокоиться. И это ей удалось после продолжительного самоконтроля. Как только внутри наступила внутренняя тишина, будто она провела многочасовую медитацию, она осознала, что в ее сновидении, она – это ее сын Петр. Мария начала жадно осматривать тело сновидения.

– Руки точно его, – говорила она сама себе, – одежда. Да, определенно я в теле сына.

Девушка почувствовала сильное облегчение. А затем ее переполнили глубокие чувства, а вернее одно, – то самое облегчение, но наполненное любовью.

– Конечно же я чувствую нежную любовь! – Воскликнула она сама себе. – Ведь это тело моего родного сына.

Но потом она еще больше вдохновилась, ведь это было видение, а соответственно она поселилась не в его теле, а в сознании. Став одной сущностью.

– Как это необычно и грандиозно, – гладила себя мыслями девушка. – Теперь можно сконцентрироваться, зачем-то же я очутилась в сознании сына.

Она отбросила восхищение, чувственность, мысли. После сильной, но сбалансированной концентрации, она смогла увидеть то, что сейчас проецирует сознание Пети:

Он находился в вакууме. Вокруг не было ничего. Словно мир – это вязкая на взгляд субстанция, но по ощущениям невесомая. Потустороннего не чувствовалось. Лишь этот замкнутый мир. Перед ним были границы, что-то вроде граней прямоугольника. Вдруг пустоты границ начали заполняться белой массой. Она постепенно разгладилась и приняла вид холста. С одной стороны – это было двухмерное полотно, но с другой являлось многомерным пространством. Это раскрывалось тем, что в глубине полотна чувствовалась многогранная жизнь.

Мария увидела, как рядом с полотном начал проявляться образ. Она поняла, что образ – это работа ее сознания, а точнее сказать, ее сына. А вот полотно – это проявление разумности, исходя из осознания. – Сознание вдохновлялось и творило, а разум воплощал все в материю, – полотно.

По мере того, как образ дополнялся структурой и красками, полотно заполнялось черно-белыми контурами.

– Скорее всего, разум всегда опаздывает в своем восприятии, – подумала Мария, – Ему нужно время, чтобы перенести насыщение на полотно.

Образ показал пышный и рыжий объем, – на полотне появились очертания волос, но в графитовом исполнении. Образ вдохнул жизнь и пульсацию, – полотно изобразило черты лица в черном исполнении.

Мария увидела картину девушки на полотне. Она была нарисована разумом сына. Пока еще сырой материал. Ведь девушка имела только черные контуры и заретушированный серый объем. А вот образ передавал более полное восприятие, хотя там не было земных линий, они больше походили на танец энергии. Через образ Мария могла понять, что многое предстоит дополнить в разумном полотне. Оно выглядело, как шаблон, некая матрица. Например, по образу читались родинки, на левой щеке и под уголком губ, – на полотне их не было. В образе, все лицо девушки было усыпано веснушками, – полотно не имело таких вдохновительных деталей. И сознание диктовало, что цвет ее волос – рыжий, разум же плавал около черного и белого.

– Он только еще учиться создавать! – Обрадовалась успеху сына Мария. – А это значит, что и без моей помощи процесс запущен. Он созидает. И это не банальное разумное желание, которого хочется добиться. Это самая настоящая фантазия с осознанием.

После этих мыслей, полотно начало насыщаться красками и живым объемом. Теперь и образ сознания имел пульсацию жизни, и полотно обрело основу для существования. – Оно оживало. Рыженькая девушка из сознания Петра зашевелилась, она улыбнулась и поприветствовала своего создателя, все это читалось в энергетической структуре образа. В разуме – на полотне, девушка также вторила движениям и приветствию. Она была настолько реалистична, что восприятие Марии резко углубилось в осознание иллюзорности любого мира.