Читать книгу Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только - Павел Николаев - Страница 7

Часть I
«А я таки поэт»
«Мой первый друг»

Оглавление

По признанию великого поэта, лицейское братство было самой светлой главой его жизни. С пиететом вспоминали Царскосельский лицей и другие его воспитанники, особенно первого («пушкинского») выпуска. Куда бы ни бросала их судьба, они всегда обращались мыслью и сердцем к своему Царскосельскому отечеству, к тем шести годам, когда в учении, шалостях, в дружбе и ссорах формировалась личность каждого из них.

…Будущие друзья познакомились 12 августа 1811 года на приёмных экзаменах в лицей, которые проходили у министра народного просвещения графа А. К. Разумовского. Иван Иванович Пущин вспоминал:

– Слышу: Александр Пушкин! – выступает живой мальчик, курчавый, быстроглазый, несколько сконфуженный. По сходству ли фамилии, или по чему другому, не сознательно сближающему, только я его заметил с первого взгляда.

Мальчиков познакомили, и с этого дня началась их дружба. Встречались почти каждый день:

– При всякой возможности я отыскивал Пушкина, иногда с ним гулял в Летнем саду. Эти свидания вошли в обычай, так что если несколько дней меня не видать, Василий Львович[10], бывало, мне пеняет: он тоже привык ко мне, полюбил меня.

Это были две разные натуры: спокойный, рассудительный Пущин и вспыльчивый как порох Пушкин. К счастью для Александра, в лицее их спальные комнаты оказались рядом, и перед сном Ваня растолковывал другу его дневные промахи:

– Часто, когда все уже засыпали, толковал с ним вполголоса через перегородку о каком-нибудь вздорном случае того дня. Тут я видел ясно, что он по щекотливости всякому вздору приписывает какую-то важность, и это его волновало. Вместе мы, как умели, сглаживали некоторые шероховатости, хотя не всегда это удавалось. В нём была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то и другое невпопад, что тем самым ему вредило.

Конечно, за шесть лет учёбы случалось разное, но в основном лицей – это радостное ощущение жизни:

Товарищ милый, друг прямой,

Тряхнём рукою руку,

Оставим в чаше круговой

Педантам сродни скуку:

Не в первый раз мы вместе пьём,

Нередко и бранимся,

Но чашу дружества нальём —

И тотчас помиримся (1, 65).


В 1814 году русские войска возвращались из Франции на родину. С радостью Победы они принесли и веяния Великой революции: свобода, равенство, братство. Именно в тот год в Петербурге возникла первая преддекабристская организация – «Священная артель».

В другой редакции процитированного стихотворения Пушкин писал:

Виват, наш дружеский Союз!

Виват, виват, студенты!

Не надобны питомцу муз

Ни золото, ни ленты (1, 453).


Это полностью относилось к Пущину, который рано поставил целью своей жизни борьбу за правду и справедливость (в «Священную артель» он вступил шестнадцати лет). 4 мая 1815 года ему исполнилось семнадцать. Александр пожелал другу:

Дай Бог, чтоб я, с друзьями

Встречая сотый май,

Покрытый сединами,

Сказал тебе стихами:

Вот кубок, наливай!

Веселье! Будь до гроба

Сопутник верный наш,

И пусть умрём мы оба

При стуке полных чаш! (1, 127)


Учился Пущин с редким для его возраста прилежанием. Профессор российского и латинского классов Н. Ф. Кошанский так аттестовал его: «Иван Пущин один из тех немногих, кои при счастливых способностях отличаются редким прилежанием. Он соединяет понятливость с рассуждением и, кажется, лучше ищет твёрдых, нежели блистательных успехов».

Пущин пользовался авторитетом у однокашников. В одной из «национальных» песен лицея ему предрекали неомрачаемое будущее:

Не тужи, любезный Пущин,

Будешь в гвардию ты пущен…

Мы ж нули, мы нули,

Ай-люли-люли-люли.


В числе немногих Пущин был выпущен не в статскую, а в военную службу – офицером в гвардию. Оставляя стены лицея, Пушкин вписал в альбом друга следующие трепетные строки:

Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок,

Исписанный когда-то мною,

На время улети в лицейский уголок

Всесильной, сладостной мечтою.

Ты вспомни быстрые минуты первых дней,

Неволю мирную, шесть лет соединенья,

Печали, радости, мечты души твоей,

Размолвки дружества и сладость примиренья… (1, 258)


Всю свою короткую жизнь Пущин неизменно пользовался уважением окружающих. Он был олицетворением справедливости, правды и высокого ума. Он ничего не хотел для себя, но для других. Для него все люди были равны, и он хотел счастья для всех. Поэтому вступил в ряды «Священной артели». Затем состоял членом «Союза спасения», «Союза благоденствия» и «Северного общества». В последнее привлёк Рылеева, который возглавил его.

Конечно, рядом с собой Большой Жанно, как звали Пущина лицеисты, хотел видеть своего друга, но:

– Первая моя мысль была – открыться Пушкину: он всегда согласно со мною мыслил о деле общем, по-своему проповедовал в нашем смысле – и изустно и письменно, стихами и прозой. Не знаю, к счастью ли его или несчастью, он не был тогда в Петербурге, а то не ручаюсь, что в первых порывах, по исключительной дружбе моей к нему, я, может быть, увлёк бы его с собою. Впоследствии, когда думалось мне исполнить эту мысль, я уже не решался вверить ему тайну, не мне одному принадлежавшую, где малейшая неосторожность могла быть пагубна всему делу. Подвижность пылкого его нрава, сближение с людьми ненадёжными пугали меня.

После окончания лицея редкие встречи случались у общих знакомых – чаще всего у Дельвига и братьев Тургеневых. Затем их разлучила ссылка поэта.

10

В. Л. Пушкин, дядя Александра.

Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только

Подняться наверх