Читать книгу Точка соприкосновения - Павел Николаевич Девяшин - Страница 3

Канада, Ванкувер, 1959

В последнее время, оставаясь наедине с самим собой, Чед откидывал барабан табельного револьвера – убедиться, заряжен ли. Кабинка туалета подходила для этого как нельзя лучше.

Он убрал оружие в кобуру и дернул цепочку слива.

День выдался тяжелым. Нужно умыться и выпить… хотя бы кофе.

Теплая струя воды ударилась о раковину, создавая множество маленьких пузырьков. На хромированной поверхности слива заиграл тусклый отблеск от лампы. Пар поднялся к потолку. На улице мороз, и батареи едва теплятся. Так почему бы не согреть замерзшие руки под краном?

Он тер лицо, согнувшись почти вдвое, ржавый смеситель яростно харкал. Это продолжалось так долго, что сортир стал похож на турецкую баню. Чед закрыл вентиль, и в сток упали последние капли. Нависла гулкая тишина. Собственное дыхание казалось чужим, будто за спиной хрипит мертвец.

Подняв лицо, он увидел в мутном зеркале человека с густой щетиной. К сорока годам в ней стала пробиваться редкая седина. Над мокрыми волосами мерцала люстра, с подбородка стекала вода. Серые, как лед, глаза, обрамленные набухшими мешками, смотрели устало. Обычно Чед сторонился зеркал, чтобы не видеть пропитую рожу. Но сегодня можно. Надо же понять, насколько он сдал за последнюю неделю. Другой бы уже давно сдох от такого количества алкоголя.

С лицом все понятно. Стоит побриться, выспаться, и будет в самый раз. А что с телом? Оно еще в хорошей форме. Хоть здесь война не проиграна! Чед ухмыльнулся. Должно быть, так выглядит сельский кот – поджарый, охочий до мышей и кошек, но с клочками грязной шерсти и репейником на заднице.

Подавив чувство, будто за отражением скрывается иной, возможно, лучший мир, он толкнул дверь. Коридор – пустынный и мрачный – встретил тьмой. В сортире и то веселее!

Чед прошел в кабинет.

Обойдя стол, устроился в кресле. Было начало шестого, ребята собирались внизу. В баре ждали холодное пиво и барбекю. Идти не хотелось, но выбора нет. Такова традиция полицейского департамента: перед отпуском угощать коллег. Этого ждут от каждого сотрудника! И тем более от Чеда Фрейзера, старшего детектива отдела специальных расследований.

Он покосился на груду бумаг. Из десятка дел едва ли пара готова к сдаче, прочие разметаны по столу. Но теперь это не его проблема. Зачем заставлять людей идти в отпуск, когда есть более важные задачи? Кто будет искать убийц? Сосунки-новобранцы или их мамаши?

Фрейзер достал пачку «мальборо», и кабинет наполнился едким запахом табака.

А может быть, действительно в отпуск? Съездить в Лондон к Оливии… Почему нет? Пора бы им уже поговорить.

Свет настольной лампы освещал часть рабочего стола, в воздухе мерцали пылинки. Чед бросил взгляд на пустую фоторамку. Плечи поникли, будто на них поставили гирю. Нельзя просто так явиться к ней и сделать вид, будто ничего не произошло.

Окурок ткнулся в пепельницу и зашипел. Дернув со стула пиджак, Чед спустился вниз, к коллегам.

***

Вестибюль полнился людьми. Чед пытался быть дружелюбным, но на лбу его пролегла морщина. Глубокая, как Марианская впадина.

Вечеринка еще не началась, а настроение уже на нуле. Парни хлопали по спине и желали приятного отдыха. Потребовалось немало усилий, чтобы сдержаться. Под взглядами окружающих он чувствовал себя мишенью в тире.

Кто-то выкрикнул:

– Скоро польем твое деревце, старина!

Чед кивнул. Он шутил, что внутри него живет прихотливое деревце, которое остро нуждается в подкормке. И только выпивка может заставить его приносить плоды. Зато какие! Улики становятся заметными, мотивация преступников предельно ясной, а их слабости и ошибки – очевидными.

Он прошел сквозь толпу и бровью не повел. Ему, опытному детективу, нельзя проявлять слабость перед коллегами. Затылок похолодел, как от сквозняка. Они хотят забрать единственное, что у него осталось, – работу. Кто он без нее? Просто алкоголик…

Подойдя к информационной доске, Чед застыл у новой брошюры и забормотал под нос:

– Скрутка с марихуаной, также известная как дурь, шмаль, косяк, доза…

За этим занятием его и застал Коди Блант.

– Завязывай просвещаться. Там, эт самое, пиво греется. Да и в горле пересохло…

Детектив бросил на приятеля лукавый взгляд, на миг забыв о тоске, ответил с ухмылкой:

– Без проблем.

Ребята не знали, что сегодня в ближайшей забегаловке толкают алкоголь за полцены. Срок годности истек, но пить можно. А что такого? Еще поблагодарят за чистку организма. В каком-то смысле употребление просрочки – это борьба с контрафактом. Работенка как раз для копов. Уже к ночи риск отравления налогоплательщиков значительно снизится.

– Пошли что ли? – улыбнулся Блант, заразившись весельем друга.

Над верхней губой у Бланта виднелись тонкие усики, такие редкие и неровные, будто тот каждый раз брился в темноте. Он был одет в модную шляпу и пальто, но явно не по размеру. Так выглядел бы Казанова, живущий на зарплату младшего детектива.

Напарник побрел к выходу, предвкушая глоток пенного. Вдруг кто-то взял Чеда за плечо.

Начальник управления. Кто же еще? Шеф убрал руку и жестом велел Коди исчезнуть.

– Поговорим, сынок? Я только от главного констебля. Твое… эмм… недельное отсутствие, – он поморщился, – заметили. Короче, заявление на отпуск пишем задним числом. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Только не понимаю, зачем вообще нужен отпуск? На мне пахать можно.

Фрейзер взглянул на шефа. Все как всегда: потертый костюм, сигара в зубах. Вечно изжеванная и потухшая.

Если Коди с его модными нарядами напоминал провинциального ловеласа, то шеф казался старым псом, что всю жизнь ходит в одном и том же ошейнике, некогда дорогом, а ныне потрепанном и облезлом.

– Не задирай нос, – шеф поморщился от запаха перегара и махнул рукой. – Ты не один здесь умеешь работать. Но дело не в этом. Я не могу вечно прикрывать твою задницу. В похороны десятой тети не поверит никто. Не будь ты Чедом Фрейзером, я бы тебя уволил!

Чед равнодушно посмотрел на часы.

Шеф застегнул рубашку на брюхе и, вздохнув, добавил:

– Не сомневайся, уволил бы. С превеликим удовольствием!

Прислушиваясь к людскому гвалту, Фрейзер рассеянно кивнул. Ребята ждут приятный вечер. Черт! Как же тоскливо, будто кто умер.

– Сынок, так будет лучше. Отдохнешь, развлечешься. Слетай куда-нибудь. Слыхал, будто твоя укатила в Англию…

Чед покачал головой. Неужели есть хоть кто-то, кто не в курсе? Он сказал:

– Как насчет пинты-другой?

Шеф неуверенно кашлянул. Его щеки, больше похожие на брыли, задрожали. Отсюда и кличка: Бульдог.

Бровь Чеда взметнулась ко лбу:

– Сэр?

– Вот что, сынок. Главный констебль так взбесился, что лучше бы мне не ходить с вами. Кто-то должен блюсти моральный облик. Понимаешь, о чем я?

Кисло улыбнувшись, детектив повернулся к коллегам.

– Эй, народ! Пришло время как следует… – он сделал паузу и закончил, пародируя шефа: – Понимаете, о чем я, сынки?

Ответом ему было всеобщее ликование. Чед смеялся вместе со всеми, пытаясь спрятать тоску, как прячут камень за пазухой. Вдруг затрещала потолочная лампа. Холл наполнился запахом пластмассы. Очередное короткое замыкание! Сколько еще это будет продолжаться?

Все разом умолкли.

Тишину нарушил звонок телефона. Пронзительный, словно крик в ночном лесу.

***

«Студебекер» летел по ночной трассе, фары прорезали темноту. В свете звезд он казался настоящей ракетой, какую Советы запустили в январе. Коди, наклонившись к рулю, давил на педаль газа. Приборы на панели уютно помигивали.

Чед смотрел в пассажирское окно. Перед глазами мелькал однообразный пейзаж. Снежно, уныло, пустынно.

Ладонь детектива подпирала щеку. Иногда ему удавалось разглядеть заправки и небольшие отели. Парковки перед ними были заполнены грузовиками – дальнобойщики готовились ко сну.

На лице Чеда появилась улыбка. Казалось, жизнь налаживается. Он сказал:

– Будто стая мамонтов.

– Что? – не понял Коди.

– Ну, грузовики. Сбиваются в кучу и все такое.

Напарник полуобернулся, чтобы знаменитому детективу было лучше видно злобное выражение его лица, и сказал:

– Пить надо меньше!

Чед покачал головой.

– Не пыхти. Кто виноват, что нам поручили это задание?

– Не нам, а мне, приятель, – задохнулся Коди. – Мне! Сегодня я главный. А ты в отпуске. Забыл?

Он глянул в зеркало заднего вида и разгладил усики, под ними белели сжатые губы. Добавил обиженно:

– Какого черта я вообще тебя взял? Снова метишь на первую полосу? Любимец газетчиков, мать твою. Парвеню.

Из груди Чеда вырвался вздох. Последнее слово явно не входило в лексикон Коди. Должно быть, вычитал в модном журнале.

– Слово-то какое.

– Вот-вот! – подхватил Коди, не заметив иронии. – Первый раз пошла карта: не кто-нибудь расшибся, а сам Билли Кинг! И тут ты…

Поморщившись, Чед спросил:

– Что еще за Билли?

Вместо ответа Коди уставился в лобовое стекло, на мелькание разделительной полосы. Фрейзер открыл было рот, чтобы составить фразу из слов «отпуск» и «на хрен не нужен», но, подумав немного, сдвинул шляпу, устроился поудобнее и приготовился ко сну. Дурак все равно ничего не поймет.

Зато Чед отлично понимал, что если сейчас не начнет расследование, то снова уйдет в запой.

Через мгновение ему уже снился сон.

Он расчищает снег, пытаясь откопать фото Оливии. В нежных девичьих глазах читается печаль, и вдруг, словно молния, его озаряет мысль: а что, если там не фото девушки, а она сама? Его окоченевшие пальцы работают все быстрее, пытаясь раскопать глубже, но никак не могут найти. Из-под блестящего снежного покрова доносится мучительный, приглушенный крик.

***

Когда Чед открыл глаза, автомобиль остановился в полумиле от горного хребта. Десятки заснеженных пиков сияли на фоне луны. За склон уходила канатная дорога.

Коди хлопнул дверцей и пнул колесо, чтобы стряхнуть комья снега.

– Приехали. Горнолыжный курорт «Вистлер». Ты, эт самое, раньше здесь бывал?

– Да, – ответил Чед. В голосе звучала странная горечь. Он улыбнулся, почувствовав недоумение друга: – Бывал и не раз.

Их встретил дежурный полицейский и велел следовать за ним. Предстояло подняться на склон. Высокий. Не меньше полумили! Пешком, прямо по лыжне. Канатную дорогу закрыли из-за несчастного случая: турист упал вместе с вагончиком.

Они прошли только половину пути, а ноги уже отказывались двигаться. Коди стучал зубами. Чеду пришлось чуть легче. С фляжкой в руках он чувствовал себя будто в шубе.

Коди поморщился от сивушного аромата:

– Что у тебя там?

– Да вот, весьма удобная фляга, – ответил Чед, отпив еще немного. – Для походов и занятий спортом.

– Ну да, ты же у нас спортсмен…

Лыжня привела их к освещенной площадке на склоне горы. Сугробы там лежали вековым слоем, ледяной наст застилал снегопад, зарядивший еще с утра. Луч портативного прожектора – как его сюда затащили? – высвечивал бездыханное тело. Впрочем, об этом можно было судить только по унтам и фрагментам одежды. Остальное, без преувеличения, превратилось в месиво. Последний раз Чед видел такое, проезжая мимо страшной автомобильной аварии.

Над останками работали криминалисты: тонкий и толстый. В их руках мелькали измерительные приборы и бирки для улик. По площадке метались густые тени. Чед поежился: в аду и то уютнее!

Коди побледнел, рука сама потянулась к горлу. Он сипло напомнил:

– Расследование возглавляю я. Без фокусов.

Чед бросил на него пустой взгляд и, пожав широкими плечами, обратился к коллегам:

– Полицейский департамент Ванкувера. Я – детектив Фрейзер, а это младший детектив Блант. Отдел специальных расследований. Что тут у нас?

– Добрый вечер, сэр, – вперед шагнул худой эксперт. – Обрыв троса, сэр. Вагончик разлетелся вдребезги. Жертва – Уильям Кингсли Младший. Более никто не пострадал, сэр.

– Он еще какое-то время дышал, – заметил другой, потолще, и простуженно чихнул. – Это редкость с такими травмами.

У него получилось «дыал» и «тавмами».

Приглядевшись, Чед кивнул. Из множества кровавых луж лишь треть скопилась у тела, остальные разлиты по сторонам. Ясно: распоротая артерия работала, пока сердце билось.

Он снова кивнул. Опустившись на корточки, сказал понимающе:

– Ага. Вот и причина смерти…

Пальцы бестрепетно коснулись дыры на затылке мертвеца. Сверху одобрительно хмыкнули. Криминалисты подвинулись, чтобы не загораживать свет, Чед знал, что им восхищаются. Давно к этому привык.

– Так точно, сэр. Летальный исход в результате перелома основания черепа. Есть и другие травмы, сэр.

– Ага, еще сломаны ребра, – добавил простуженный, – и позвоночник в двух местах. Имеются разрывы мягких тканей. Перевернуть труп? Или предпочитаете фото?

Чед мрачно улыбнулся и ответил с сарказмом:

– Фото. Взгляну перед сном.

Он приложился к фляжке. Так-то лучше. Теперь можно браться за работу.

Детектив дюйм за дюймом осмотрел место происшествия, не оставив без внимания ни одного обломка. Металлические детали фуникулера блестели, отражая свет. Каждая из них казалась подозрительной и одновременно бесполезной. Запнувшись о кусок троса, Чед сел на корточки, чтобы рассмотреть его поближе.

Вдруг он спросил:

– У вас есть вопросы, детектив Блант?

Челюсть напарника отвисла. Будучи живым олицетворением растерянности, он не нашелся с ответом.

– А у меня есть, – Фрейзер кивнул на останки. – Личность установили по документам?

Толстый эксперт обернулся на товарища, призывая его в свидетели:

– Да, в кармане нашли паспорт. Перед нами его величество Билли Кинг.

Брови Чеда взлетели. Он спросил раздраженно, будто над ним подшучивали:

– Кто, черт возьми, этот Кинг?

– Вы, правда, не знаете? – криминалист шмыгнул носом. – Американский певец, такой популярный, что даже собственное отражение в зеркале ему аплодирует. О Синатре-то хоть слыхали?

Поднявшись, Чед посмотрел на парней из оцепления. Все были одеты в теплые куртки, в руках дробовики.

Он тронул напарника за рукав, приказал стальным тоном:

– Детектив Блант, проследите за сменой караула. Ребятам не повредит кофе, а то холод собачий. Экспертов можно отпустить.

Коди присмотрелся к выражению лица Чеда.

– Распоряжусь насчет труповозки. Я решил, что тебе лучше уехать и отдохнуть. Ты, эт самое…

– Знаю-знаю, в отпуске. Пойду в отель, это же гребаный курорт, верно? Вот и отдохну. Бывайте, парни.

Фрейзер пожал руки криминалистам и повернулся, чтобы уйти. Вслед ему неслось:

– Рады встрече, детектив!

– Не то слово, – бросил Чед, не оборачиваясь.

Свет прожектора остался далеко позади, когда Блант почти догнал его. Он спешил, будто опаздывал на поезд. Чед оглянулся через плечо, и его губы сами собой растянулись в улыбке.

Меховой воротник Коди раскис от снега и покрылся бахромой льда, по лбу стекал пот. На усах поблескивало.

– Погоди, старик, – крикнул он издалека.

Чед остановился. От вида напарника, комичного и неуклюжего, в груди потеплело. Хороший он все-таки мужик, хоть и придурок. Впрочем, одно другому не мешает.

– Я собираюсь в круглосуточное кафе, – Коди мотнул подбородком в сторону заведения. – Думаю, там найдется сандвич с тунцом. Хочешь составить мне компанию?

Фрейзер потряс флягой:

– У меня есть все, что нужно. Не отговаривай: я остаюсь.

***

Снег залеплял глаза, норовя проникнуть за воротник, белые хлопья щекотали шею. Здания курортного городка утопали в бушующем вихре, и оконный свет из последних сил боролся за цивилизацию против дикой стихии.

Но Чеду все нравилось. Его ждало настоящее дело, и это дарило чувство, будто завтра Рождество. Всего-то и нужно с утра пораньше пробраться к камину и достать сладости из развешанных носков. Неужели у него это было? В прошлой, бесконечно далекой жизни.

Полупьяный и усталый, он кое-как доковылял до гостиничных корпусов. Первые два прошел мимо, хотя ноги уже заплетались. У третьего остановился, сам не зная почему.

На ступенях крыльца остались одинокие следы. Кто еще будет шататься по улицам в такой час?

В темном вестибюле за стойкой торчал портье – сонный, как муха. На любезности не разменивался, прятал глаза. Он без лишних слов отдал бумаги и ключи.

Молчал и Чед. Что зря болтать?

На стене висел образец заполнения с корпоративными вензелями. Чед глянул на него и сразу заинтересовался расположенной по соседству табличкой. Надпись гласила: «ПРОЖИВАНИЕ С СОБАКАМИ ЗАПРЕЩЕНО!»

Интересно, почему? Он ухмыльнулся. Никогда не слышал, чтобы собака украла полотенце, приставала к горничной или не оплатила счет.

Голова кружилась. Проклятье! Кажется, на сегодня хватит. Не стоит переливать внутреннее деревце.

Внеся предоплату, Чед поднялся в номер на пятом этаже. Не раздеваясь, рухнул в кровать. Лежал, закинув руки за голову. Его безразличный взгляд изучал пространство.

Не комната, а настоящий чулан. Следы на обоях цвета увядшего мака говорили о перемещении мебели больше, чем зоологические журналы о миграции кабанов.

Чед скривился, как от зубной боли.

Не видать ему семейных вечеров, служебная квартира да прокуренный кабинет – вот и весь уют. Может, оно и к лучшему. Такая профессия для одиночек.

Оливию Мэннинг – молодую британскую актрису – он встретил именно здесь, в «Вистлере». Память сохранила каждую деталь, каждый проведенный с ней день. Они изучили здесь все. Должно быть, никто из жителей Ванкувера не знает окрестности курорта так хорошо.

Со дня знакомства утекло много воды, но все было словно вчера. Предаваясь воспоминаниям, Чед закрыл глаза.

Молодая лыжница решает съехать с трамплина. Он невольно останавливается посмотреть. Через миг выясняется, что не напрасно…

Все, что могло пойти не так, идет не так!

Приземлившись, девушка не входит в лыжню и вылетает на сверкающий снежный наст. Ее несет прямо к киоску с гордой вывеской: «ХОТ-ДОГИ, БУРГЕРЫ, ГОРЯЧИЕ НАПИТКИ».

Чед бросается наперерез. Только бы успеть!

В ушах завывает ветер, снег бьет в лицо.

Они сталкиваются всего за несколько ярдов до киоска. Прежде чем упасть в сугроб, Чед видит округлившиеся глаза торговца. В других обстоятельствах выражение его лица могло бы показаться забавным.

Чед первым выбирается из снежного завала. Он вертит головой. Из снега торчат палки, рядом валяются лыжи и запорошенная зеленая шапочка.

– Боже! Вы целы?

Он помогает девушке встать на ноги и осторожно отряхивает ее. Она невысокая и стройная, с округлыми бедрами и небольшой аккуратной грудью. О Боже, куда он смотрит? Чед торопливо поднимает взгляд. На плечах девушки копна рыжих волос, а щеки и лоб украшают веснушки, которые пробиваются даже сквозь густой румянец.

– Неужели вы так проголодались? – улыбается Чед, пытаясь вывести девушку из ступора.

– Что? – растерянно отвечает она.

– Нет, я, конечно, слышал о женском аппетите, но чтобы так лететь за хот-догами!

Девушка хлопает глазами. Не лучшая реакция на шутку, но уже что-то.

Чед берет ее за руку.

– Нужно немного согреться. Пойдемте, я угощу вас.

Они подходят к киоску, и взгляд лыжницы становится осмысленным. Она внимательно смотрит на своего спасителя, и в ее глазах блестит живой огонек.

Чед стучит в оконце.

– Пожалуйста, дайте этой милой леди самый большой и вкусный хот-дог!

Она наконец улыбается:

– И картошку…

Его разбудил стук в дверь.

– Ты здесь? Я знаю, что ты здесь, черт возьми!

Чед вскочил, и его рука сама собой выхватила револьвер. Барабан привычно откинулся, явив взгляду шесть желтых кругляшей.

Заряжен!

Годы службы научили в такие минуты не раздумывать. Сердце колотилось, будто от удара током. Он направил оружие в дверь.

Раздались торопливые шаги. Кто-то ушел к соседнему номеру, и все повторилось.

– Ты здесь, Джонни? Открывай, черт бы тебя побрал!

Чувство мнимой опасности отрезвило.

Зря он лег спать в одежде. Кровать пропиталась влагой. Чеда бил озноб, пот лился изо всех пор – состояние не из лучших.

Где фляжка? Нужно выбросить из головы лишние мысли.

Проклятье! Все-таки запил…

Утолив жажду, Чед шагнул к окну и раздвинул шторы. Он напряженно всматривался в горный пейзаж, над которым появилась светлая полоска – рассвет.

В краях, где, как принято думать, из крана льется шампанское, а на фермах кудахчут жареные куры, произошла трагедия.

Где-то там, на склоне, разбился американский певец. Там валяются обломки фуникулера и крупный стальной трос, скрученный из прочных нитей.

При естественном разрыве нити отличались бы длиной. Лопнет одна – растянутся остальные. А тут полетели все разом.

Ни дать ни взять кисточка на хвосте льва. Ровная и аккуратная. Будто чем-то рубанули. Пулей?

Чед устало потер глаза. Почему никто не обратил на это внимания, кроме него?

Неплохо для парвеню, а?