Читать книгу Преодоление - Павел Орлов - Страница 5

Родила царица в ночь

Не то сына, не то дочь…

Я родился в Советском Союзе и даже помню похороны Брежнева! Помню, как три дня по телевизору показывали только бесконечные похоронные церемонии, и я не понимал, когда же снова начнут показывать мультфильмы. Моя семья – обычная по тем временам. Мать и отец работали на военном заводе, где они и познакомились.

Впоследствии со слов матери я узнал, что она сильно хотела, чтобы у нее родилась девочка. В те времена УЗИ плода не делали, и родители после 9 месяцев ожиданий получали в итоге «киндер-сюрприз», что давало ощущения русской рулетки. Иногда одежда заготавливалась для обоих полов, а иногда и одевалась на детей без какого-то там гендерного разделения. Мне повезло, и я много помню эпизодов из глубокого детства. Родители много работали, и я часто проводил время у бабушки с дедушкой. В детстве я часто болел, и у родителей не было возможности находиться со мной постоянно, а бабушка и дед всегда были готовы принять меня у себя. По какому-то стечению обстоятельств, мать в младенчестве не могла кормить меня грудью (как она потом рассказывала) и быстро «пересадила» меня на детские смеси. Как считает современная медицина, такое поведение неправильно, ввиду того, что ребенок много полезного получает от матери в первые годы жизни, и, может быть, поэтому я так много болел в детстве.

По моим детским воспоминаниям я могу сказать, что в семье я не ощущал себя желанным ребенком. Поймите правильно, я не хочу никого осуждать! Естественно, родители, как умели, заботились обо мне и впоследствии о моей сестре. Но впечатление, что они были больше поглощены своей работой и собой, чем мною у меня тогда не проходило. Возможно, не принято было в то время говорить своим детям слова любви, отсутствовало соответствующее воспитание. Родители боялись избаловать своих детей, да и сами в детстве не слышали таких слов. А может, именно в нашей семье так не было заведено. Но факт остается фактом: мне гораздо комфортнее было у дедушки с бабушкой, чем с родителями. Я не просился к отцу и матери в город, т.к. в деревне мне было гораздо уютнее и «теплее». Более того, я иногда устраивал истерики, когда меня увозили назад в родной город. Бабушка и дед стали на тот момент моими настоящими родителями, в их любви я купался.

Дед был уважаемым и известным человеком в поселке, прошедшим войну и тяготы детдома. Бабушка вела хозяйство и отлично готовила. Пожалуй, это было самое счастливое время в моей жизни, которое я до сих пор вспоминаю с большой теплотой и благодарностью. Я и сейчас бесконечно благодарен тому, что заложил в меня дед. Вследствие его отношения ко мне, возможно, я нашел силы противостоять своей ТГ-аномалии в более зрелом возрасте и не потерял «голову». Дедушка и по сей день остается для меня идеалом настоящего Человека и Мужчины. Его пример поведения тогда, да и сейчас является для меня образцом.

Вернемся же к родителям. Была ли это неблагополучная семья? Ее нельзя так было назвать при поверхностном рассмотрении. Мать воспитывала меня как могла, отец этим занимался в гораздо меньшей степени. Раньше меня это обижало, но гораздо позже я стал понимать его. В раннем детстве у него погиб отец, и какого-то примера отцовского поведения у него не сформировалось.

Несмотря на все, я благодарен своему отцу за те краткие миги совместного времяпрепровождения. Например, как мы ходили с ним вместе на шоу (раньше такого, конечно, слова не использовали) каскадеров с гоночными машинами! До сих пор в памяти стоят их прыжки в воздух и огненные всполохи. Но в целом, отца в своем детстве я помню невероятно мало. Еще раз повторю: я не могу винить его в этом. Он сам воспитывался без отца. Его опекали старшая сестра и мать. Да что там опекали… Просто они выживали вместе, и разговор про какое-то серьезное воспитание в той ситуации не шел. С годами отец все больше пристращался к алкоголю, иногда не ночевал дома. Мать плакала (я слышал это). Потом утром приходил в состоянии «живого трупа» домой, и я слышал, как мать ругалась на него и, возможно, они даже дрались… Мне было жаль ее, но, признаться честно, иногда радовался тому, что в детский сад меня сегодня не отведут! Этим занимался всегда отец.

Хочу добавить: мне катастрофически не нравился детский садик! Бабушка рассказывала, что первое время я там постоянно плакал. Я не ощущал себя там в безопасности, и поначалу у меня не было друзей. Наверняка психологи усмотрели бы в этой ситуации много травмирующих психику ребенка факторов, и, возможно, так и есть. В любом случае, мы договорились с вами, что сложные явления нужно рассматривать «комплексно», т.к. это позволит выстроить картину происходящего в «динамике». В детском саду я познакомился с другом, с которым потом мы будем дружить и в зрелом возрасте. Я был скрытным мальчиком, интровертом. Мне было тяжело сходиться с людьми. При этом я всегда любил находиться один, желательно дома, и очень радовался, когда меня не отводили в детский сад.

Вместе с тем, я рос, довольно быстро схватывая все, буквально «на лету». За одно лето я научился произносить несколько сложных звуков, за что бабушка меня долго хвалила!

Кроме того, я с детства был смазливым ребенком. Есть фотографии, где меня не отличишь от девочки. Хотя фото в белых колготках, я думаю, есть у многих людей с того времени, причем независимо от пола!

Но мне запомнился один случай из детства. Мне, видимо, было около трех лет, т.к. я уже спокойно ходил на своих ногах (я помню это). Так вот моя мать (у нее видимо были припасены и девичьи вещи на случай рождения девочки) как-то раз накрасила мне ногти и одела платье. Очень красивое красное платье…Почему-то мне это понравилось. Это было для меня… естественным. Я непринужденно ходил по дому во всем этом. Видимо, чтобы сделать приятно матери, я сказал ей: «Мама, хочешь, я для тебя буду девочкой?» Вероятно, где-то в глубине своей детской души я осознавал, что должен нравиться матери и хотел сделать таким образом ее счастливее. Но мать сняла платье, убрала… маникюр… и сказка закончилась. «Сказка» закончилась, но воспоминание-то осталось! Более того, я до сих пор помню это чувство и эту ситуацию. В этом было что-то «правильное» и «естественное» для меня, как будто я наконец-то одел комфортную и свободную одежду, а не неудобную, мальчишечью. Я помню, что моя мать испытала сожаление о том, что я не являлся девочкой.

Больше моя мать никогда не одевала на меня ничего девичьего и никогда не красила мне ногти. Все-таки ее нельзя винить в чем-либо. Скорее всего, для нее это была просто шутка, мелочь, которая мало что значила, но, видимо, довольно много значила для меня, т.к. я этого не забыл. Где-то глубоко в подсознании засела мысль о том, что дочь – это то, чего, наверное, хочет моя мать.

В целом у меня было обычное для детей поколения конца 20-го века детство. Мы застали еще ту счастливую пору, когда не было интернета, соцсетей и компьютерных игр, поэтому все время мы проводили с друзьями на улице! Я не очень хорошо сходился с другими детьми, но несколько закадычных друзей у меня все-таки было. Я одинаково нормально общался и с мальчишками, и с девчонками, и разница в полах была мне неизвестна. Вообще, тогда я особо разницу и не ощущал. Разница для меня заключалась в том, что мальчишка носит короткую стрижку и штаны, а девочка – длинные волосы и… часто тоже штаны, т.к. одежда часто передавалась «по наследству». Ну и, может, девочка была для родителей более желанной, девочкам больше прощалось. По крайней мере, я так думал. Я не могу сказать, что по мере взросления я как-то по-особому ощущал себя девочкой, я просто об этом не задумывался. Почему я об этом говорю? Потому что есть ТГ с сильными проявлениями ГД, которые, начиная с раннего детства, позиционируют себя исключительно как люди противоположного пола, требуя соответствующего отношения к себе. Так, например, сын актрисы Ш. Терон в 3-х летнем возрасте заявил, что он – девочка [2] (в этой же статье приведены материалы, убедительно доказывающие, что люди, зачастую, сильно недооценивают проблемы, которые несут в себе последствия транзишена). Но у меня ничего такого не было. Лет до 7 мне было все равно, кто я! Гораздо большую потребность я испытывал в теплоте и любви от моих родителей и бабушки с дедушкой.

В более позднем возрасте я нашел информацию в интернете (статью), в которой говорилось, что дети до 5-6 лет практически не имеют гендерной самоидентификации. Т.е. они, конечно, понимают, кто они, т.к. им сказали взрослые, и гендерная парадигма уже начала свое действие, но что из этого следует, никто из детей не задумывается. Так что я рос обычным ребенком и ни о чем не думал. Тем более, что свою долю любви я все-таки получал от бабушки и дедушки, которых и по сей день вспоминаю с огромным чувством любви и благодарности.

Вместе с тем отец играл в моей жизни в то время небольшую роль. Нет, он присутствовал в семье, и я благодарен ему хотя бы за это. Но он почти не проводил время со мной, мы мало куда ходили вместе и разговор «по душам» у нас явно не клеился. Большую роль в отторжении отца у меня сыграла моя мать и … бабушка. Уже тогда я слышал от них слова: «Не будь, как отец»! При этом подразумевалось, чтобы я не был таким разгильдяем и выпивохой. Я с трудом понимаю, зачем мне нужно было так навязывать эту мысль в то время, но раз мама говорит – значит, ее надо слушать!

Не раз, как впоследствии рассказывала моя мать, чужие люди, которые видели меня играющим, часто путали меня с девочкой, что неизменно вызывали у моего отца неодобрительный возглас: «Какая девочка?! Сын!» Все-таки было что-то во мне и моем облике, что заставляло людей ошибаться. Может, в этом виноваты женственные внешние данные, а может, тому виной покладистый характер, но такие случаи были не редки.

Конечно, в одну главу сложно уместить все воспоминания о том времени! Много чего было и удивительно, что многое из того я помню до сих пор! Но, пожалуй, мало относящиеся факты к основной теме данной книги я не стану здесь приводить для экономии времени и сил уважаемого читателя.

Если оценивать то время с позиции трансгендерности, то, пожалуй, я бы его охарактеризовал как время «спящей» ТГ. Несмотря на некоторые проявления ее у меня (чувство естественности при одевании одежды противоположного пола), я не испытывал какое-то затруднение в общении с другими детьми и явного желания, чтобы меня воспринимали как девочку. Вместе с тем, это был период «накопления» информации относительно поведения отца (в подсознании), которая впоследствии дала «всходы» в виде неприятия его в моих глазах.

Мне сложно делить то время на какие-то конкретные этапы с точки зрения возраста и прошедших лет, поэтому следующий этап своей жизни я назвал «Отрочество».