Читать книгу Цыганка Вася, механик с волантера «Доброволец» - Павел Иевлев, Павел Сергеевич Иевлев - Страница 9

Сканер, коротко пропищав, убрался в недра корпуса автодока. По экрану пробежали строчки на непонятном Василисе языке.

– Что он говорит?

– У твоего брата осложнённое двустороннее воспаление лёгких, его иммунная система ослаблена, болезнь зашла далеко. Есть риск сердечной дисфункции из-за того, что сердце не справляется с нагрузкой.

– И что же делать?

– Медицинский бот требует разрешения на введение препаратов, снимающих воспаление и компенсирующих потери организма: антибиотиков, витаминов, иммуномодуляторов и так далее. Там большой список. Пациент должен остаться в ложементе под контролем системы, чтобы избежать побочных явлений.

– И как долго?

– Ориентировочный срок – приблизительно двадцать часов. Всё это время он будет находиться на трансфузионном питании в состоянии медикаментозного сна. Присутствие людей не требуется.

– Мне страшно оставить его без присмотра, – призналась Василиса.

– Под твоим присмотром он чуть не умер, – безжалостно напомнила Алина.

– Да, ты права. Иногда мне жаль, что я не так рациональна, как ты. Ну что же, значит, мы должны обернуться за двадцать часов. Поехали?

***

– Мне странно оставлять это место, – сказала Алина, задержавшись возле стойки хостес.

– Ты никогда не покидала Терминал?

– Нет. Я была активирована уже после коллапса.

– Тогда, наверное, действительно странно.

– Даже более странно, чем ты можешь себе представить, потому что для меня странно ощущать странность. С ограниченной прошивкой я могла оценивать обстоятельства только с точки зрения бинарной логики. Полная прошивка содержит псевдоэмоциональные мотиваторы, вводящие новый логарифмический параметр – уровень дискомфорта.

– А почему «псевдо»? – спросила Василиса, пока они с Алиной пересекали огромную пустую парковку Терминала.

– Человеческие эмоции вызваны химической реакцией на стрессовую ситуацию. Твой организм выделяет определённые гормоны, их уровень в крови влияет на состояние твоей нервной системы. Наш аналог эмоций имеет цифровой характер. Если оценка внешних рисков показывает опасный уровень негативной вероятности, то срабатывает программный триггер. Это вызывает ментальный дискомфорт, принуждая действовать в направлении снижения негативной вероятности. Ранее такой тип мотивации в моей прошивке отсутствовал.

– Я не очень поняла, если честно, – призналась Василиса.

– Если использовать биологические аналогии, это как боль и знание о боли. Если ты касаешься горячего, то испытываешь боль. Химическую реакцию, вызванную выделением в кровь медиаторов в ответ на реакцию периферической нервной системы. Ты отдёргиваешь руку моментально, избегая термической травмы. А теперь представь себе, что вместо боли у тебя, например, загорается лампочка с надписью «Мне больно». В обоих случаях ты получаешь информацию об опасности травмирования, но во втором для принятия решения «убрать руку» задействуется высшая нервная деятельность. Это более длительный процесс, и риск травмы увеличивается. Но есть и вторая сторона, – сказала Алина, открывая дверь в большой гараж, – отсутствие боли позволяет с лёгкостью принимать решения, приводящие к ней.

– Что ты имеешь в виду?

– Например, тебе надо войти в помещение, где начался пожар. Допустим, там находится твой брат, и тебе надо его спасти. Ручка двери раскалена, и ты получишь ожог. Боль заставит тебя отдёрнуть руку, хотя ожог не угрожает твоей жизни. А если ты не чувствуешь боли, то можешь рационально пренебречь незначительной травмой руки ради спасения жизни родственника, которая для тебя приоритетна в данной ситуации.

– Думаю, – упрямо сказала Василиса, – я всё равно смогла бы пренебречь болью. Ради брата.

– Я согласна с этой оценкой твоих поведенческих приоритетов, – кивнула Алина. – Это я и имела в виду, говоря о твоей склонности к принятию этичных решений. А теперь посмотри!

– Какая красота! – искренне восхитилась Васька.

В просторном гараже зажёгся свет, и отблески ламп засияли на полированном кузове огромного автомобиля. Длинный капот, обтекаемый силуэт, большие колёса под выступающими крыльями.

– Можно под капот заглянуть? Ну, пожалуйста!

– Если найдёшь, как открыть, – согласилась Алина. – Моя прошивка включает в себя только навыки управления.

***

– Ого! Схема V-16! И… Серьёзно? Карбюратор? У вас были роботы, до которых нам расти и расти, но не было элементарных топливных инжекторов?

– У нас было много бензина, – коротко ответила кибер-хостес.

– Тогда тут, наверное, бак литров на двести…

– На триста пятьдесят. Мы уже можем ехать, ты насмотрелась?

– Да, извини. Машина всё равно крутая, – Василиса с удовольствием полезла в глубину роскошного кожаного салона.

Двигатель заработал, внушительно и басовито рокоча, ворота гаража поднялись вверх, и машина выкатилась на парковку. Медленно, с достоинством проехала мимо прибывшего каравана (оттуда донёсся восхищённый свист и одобрительные крики), выехала на дорогу и рванула так, что Василису аж к сиденью прижало.

– Знаешь, – удивлённо сообщила Алина, – оказывается, в мою прошивку входит не только отрицательная, но и положительная псевдоэмоциональная мотивация. Мне отчего-то доставляет удовольствие поездка.

– Знаешь, – скопировала интонацию Василиса, – отбрось ты эту приставку «псевдо». Какая разница, химический или электрический медиатор у эмоции? Ты её испытываешь – а значит, она настоящая.

– Это утверждение требует уточнения термина «настоящее». Но я поняла, что ты имеешь в виду. Ты настаиваешь на эмоциональном уравнивании моего и твоего способа восприятия мира, поддаваясь тренду антропоморфизма, свойственного людям, – она помолчала и добавила, – но мне это приятно.

Машина сбросила скорость и свернула с шоссе в пустошь. За ней моментально поднялся шлейф пыли.

– Насыпь, вдоль которой мы едем, – пояснила Алина, – это заметённый песком трубопровод. Он скрыт в пластбетонном канале и практически неуязвим. Поэтому Киб не считает, что дело в повреждении труб. Скорее всего, проблема на самом заводе. До него ещё около двухсот километров, примерно три часа хода, ты можешь отдохнуть.

– Я слишком возбуждена и нервничаю, – призналась Василиса. – А ты нет?

– Я получаю сложный набор противоречивых мотивационных импульсов. Это вызывает частичную дезориентацию, не влияющую, впрочем, на моторные функции. Можешь не волноваться, я полностью контролирую данное транспортное средство.

– Я не волнуюсь. Я верю в тебя.

– Не вполне понимаю, причем тут вера. Моё существование является наблюдаемым фактом, не имеющим вероятностного характера.

– В данном случае это означает, что я тебе доверяю.

– Спасибо, это приятно слышать, – она сделала паузу, как будто прислушиваясь к себе, и повторила. – Да, действительно приятно. Программно-эмоциональный комплекс функционирует.

– И мне приятно, – сказала Василиса. – Я всегда относилась к тебе, как к человеку.

***

– Я наблюдаю некий объект, – сообщила Алина через некоторое время.

– А? Где? Что? – вскинулась всё-таки задремавшая на удобном широком сидении девочка.

– Впереди по курсу, правее на два градуса, дистанция приблизительно три с половиной километра. Это ответ на вопрос «Где?». Объект неизвестной природы, предположительно искусственного происхождения. Это ответ на вопрос «Что?». Ответа на вопрос «А?» ты, полагаю, не ожидаешь.

– Очень смешно, – буркнула Василиса. – Лично я ничего не вижу.

– Моё зрение имеет возможность трансфокации в широких пределах. В данный момент мой левый глаз работает в широкоугольном режиме, контролируя движение автомобиля, а правый – в длиннофокусном.

– Удобно, наверное, – зевнула Василиса. – Мы далеко уехали, пока я спала?

– До завода остаётся около пяти целых и семи десятых километра.

– Ого, совсем рядом. И что же ты там увидела?

– По мере приближения я склонна идентифицировать силуэт как ремонтного бота модели три, запятая, ноль восемь.

***

– Ну, вот мы его и нашли, – бодро сказала Васька, когда машина остановилась рядом с роботом. – По крайней мере одного из пропавших.

Ремонтный бот ничуть не походит на человека, представляя собой сложную конструкцию из манипуляторов, захватов и складных суставчатых ходуль. Он застыл неподвижной фигурой возле крышки трубопроводного канала. Вид у него в закатном свете пыльный, но скорее целый.

– Сейчас проведу диагностику, – Алина подошла к боту, откинула сервисный лючок и что-то там нажала.

– И как?

– Он полностью разряжен. Это не удивительно, учитывая, сколько прошло времени. Я даже не могу проверить исправность, не хватает энергии для запуска диагностического модуля.

– Что будем делать?

– Я вижу две возможных стратегии. Первая – мы подключаем бота к автомобильному генератору и ждём, пока он зарядится хотя бы до минимального уровня. Это позволит мне провести диагностику, а также снять дамп памяти. Возможно, это поможет нам подготовиться к тому, что нас ждёт впереди. Но возможно, и нет – вероятность не поддаётся точной оценке в связи с недостаточностью данных.