Читать книгу Царь девяти драконов - Павел Сергеевич Марков - Страница 3

– Она сказала вдоль змеиного берега, – с тревогой молвила Абхе.

– Да, – тихо подтвердил Шанкар.

Охотник чувствовал, как Каран продолжает нервно прижиматься к его левому боку и бросает опасливые взгляды на реку. Вода ярко переливалась в свете дня. Солнечные лучи начинали сильно припекать, однако свежий ветерок нес прохладу.

Абхе, шедшая чуть позади, истерично хихикнула:

– Только змей нам сейчас не хватало.

– О ком она говорила? – прошептал паренек.

– Не знаю, – угрюмо ответил он.

Шанкара самого не воодушевил рассказ маленькой девочки, которую они встретили на берегу, когда вышли из джунглей. Переход из долины Синдху[1] отнял слишком много сил. Память о том, что произошло в Мохенджо-Даро[2], была слишком свежа.

– Че еще за Башэ? – не унимался Каран.

Шанкар вздохнул и остановился. Затем обернулся к Абхе. Девушка смотрела на него своими черными глазами. В них сквозила тревога. Охотник невольно подметил, что утомительный переход почти не сказался на ее красоте. Да, она похудела, а темные локоны слиплись от грязи, но в остальном Абхе была по-прежнему прекрасна.

– Я не знаю, – повторил он, – да и откуда мне знать?

– Ну… – протянула та, – вдруг ты слышал что-нибудь о змеюках, пожирающих слонов?

– Нет, – сокрушенно покачал головой охотник, – о таких не слышал. Но могу сказать одно – змей с меня достаточно… Каран!

– Чего?

Тот продолжал хвататься за Шанкара, как утопающий за соломинку, и во все глаза таращился на сверкающие воды реки.

– Отцепись, – мягко попросил охотник.

– А?

– Ты сейчас с меня набедренную повязку стащишь.

Абхе хмыкнула и криво усмехнулась:

– А чего я там не видела?

– Гхм!

Каран внял-таки просьбе и слегка отстранился. Однако Шанкар видел в зрачках паренька неподдельный испуг. Немудрено. После того, что им пришлось пережить. Теперь в нем с трудом можно было узнать того шумного и дерзкого сына соседской рабыни. Мальчонку с курчавыми волосами, стремящегося познавать мир. Словно тень легла на его душу. Как и на всех них. И Шанкар искренне надеялся, что это не навсегда.

Поправив кинжал на поясе, он развел руками:

– Давайте по порядку. Сперва доберемся до деревни. Узнаем, примут ли нас?

– Та девчонка сказала… – Абхе скрестила руки на обнаженной груди и нахмурилась, – как ее звали…

– Нюнг, – прошептал Каран, продолжая с опаской глазеть на реку и держась ближе к охотнику.

– Да, точно. Она сказала, что в деревне живут несколько беженцев с Сарасвати[3]. Значит, нас тоже должны принять.

– Увидим, – нахмурился Шанкар, – не станем загадывать. Но если так, то попробуем освоиться и решим, что делать дальше.

– И спросим о Башэ? – подал голос Каран.

Продолжая ловить на себе пристальный взгляд Абхе, охотник кивнул:

– Да, не помешает.

– Змеиный берег, – хмыкнула она, – пха… и почему нам так везет?

Шанкар натянуто улыбнулся:

– Иногда дети могут заводить воображаемых друзей.

– Но не змеюк же, глотающих слонов! – Абхе подернула плечами и покосилась на реку.

– Я не завожу никаких друзей, – вновь встрял Каран, – мне и вас хватает.

Охотник издал тихий смешок и потрепал мальчишку по голове:

– Ладно. Нет смысла гадать. Стоя тут мы ничего не узнаем. Давайте по порядку.

Пухлые губы Абхе скривились в усмешке, природа которой осталась неясна. Каран вздохнул и кивнул. Он продолжал косо посматривать на воду. Течение было тихим и спокойным. Поверхность ярко блестела в лучах солнца.

– Мы все устали, – добавил Шанкар, окидывая их взглядом, – нам надо отдохнуть. А там видно будет.

– Ну… тогда пошли? – молвила девушка.

Он кивнул, и они продолжили путь вдоль берега. Влажный песок лип к ногам и заглушал шаги. Джунгли, подступающие почти вплотную, стояли неподвижно. Временами из чащи доносились крики обезьян и щебетание птиц. Шанкар невольно ловил себя на мысли, что рад слышать пение пернатых обитателей леса. Раньше он не придавал этому значения. Но теперь красивый перелив разных голосов привносил в душу покой и умиротворение. Осознание, что все хорошо…

«Раньше я многому не придавал значения… но теперь… теперь все будет иначе».

Однако слова маленькой девочки, встреченной на берегу, невольно засели в голове. Пока они шли вдоль реки, Шанкар то и дело возвращался в памяти к тому разговору.

«Змей, поедающий слонов… после того, что мне пришлось увидеть… что нам пришлось увидеть… я ничему не удивлюсь. О, Богиня-мать[4], надеюсь, мы искупили свою вину и испытаний с нас достаточно[4]Змей, поедающий слонов… после того, что мне пришлось увидеть… что нам пришлось увидеть… я ничему не удивлюсь. О, Богиня-мать[4], надеюсь, мы искупили свою вину и испытаний с нас достаточно».

Путь вдоль берега проходил в тягостном молчании. Шанкар размышлял о словах Нюнг, о том, как примут их в местной деревне и примут ли вообще? Что делать, если им откажут в приюте?

Каран опять пристроился слева от охотника, дабы тот загородил его своим телом от кромки воды. Мальчишка продолжал косо посматривать на реку. Тихое и размеренное течение не успокаивало паренька. Скорее наоборот. Ему постоянно чудилось, что под переливающейся кромкой скрывается нечто жуткое и зловещее. Каран пытался сказать себе, что это всего лишь глупые страхи. Незачем принимать на веру слова незнакомой девочки.

«Мало ли, кто чего говорит? Не врут только твои глаза и уши».

Но страх плотно засел в глубине души. Память о той жуткой картине, что пришлось наблюдать, покидая долину Синдху, была еще слишком свежа. Закрывая глаза перед сном, Каран вновь видел, как огромная коричневая туша, венчанная смертоносным рогом, врывается в ряды неизвестных воинов. Как повозки с лошадьми подбрасываются в воздух, словно деревянные игрушки. Алые потоки текут по земле. Истошное ржание коней. Крики людей, полные ужаса и боли, заглушают все вокруг. Все, кроме одного. Сквозь всеобщий шум хаоса и смерти неизменно доносится леденящее душу шипение.

«С-и-и-рр-у-ш-ш-ш-ш».

Каран вздрагивал и просыпался в холодном поту. Сердце отчаянно колотилось и готово было выпрыгнуть из груди. И только осознание того, что это сон, и нежное поглаживание крепкой руки охотника помогало успокоиться.

Да, Шанкар был рядом. Всегда. И этот сложный переход через джунгли вдоль Обители снегов[5] не удался бы без него. Каждую ночь охотник сторожил их сон в ущерб своему. Мальчик до сих пор удивлялся, как тот все еще держится на ногах. Шанкар осунулся и похудел. Волосы, собранные в пучок на затылке, покрылись слоем грязи и приобрели сероватый оттенок. Под глазами виднелись круги, а сами они жутко раскраснелись, будто в них попала морская вода. Лицо его, всегда гладковыбритое, поросло крупной щетиной. Теперь он выглядел старше своих лет. Охотник пытался бриться своим медным кинжалом, но в условиях джунглей это было не так-то просто. Да сил и времени на подобную мелочь не оставалось.

Прошло не слишком много, когда они заметили, что джунгли по левую сторону начинают редеть и медленно отступать от берега. И вот спустя еще несколько минут непрерывной ходьбы, их усталому взору предстала любопытная картина. Лес обрывался, почти сразу переходя…

«Затопленное поле?» – подумал Шанкар и даже остановился от изумления.

Абхе и Каран последовали его примеру и тоже во все глаза уставились на странную местность. Она была покрыта водой примерно по колено, а сквозь ее толщу на свет тянулись загадочные ростки, подозрительно напоминающие сорняки. Зеленые растения расходились на множество мелких стебельков, словно растрепанный веник.

– Это что такое? – прошептал Каран.

– Не знаю, – так же тихо ответил Шанкар.

– Похоже на сорняк в огороде, – фыркнула Абхе, – если здесь питаются этой гадостью, то я нам не завидую. И какой дурак станет выращивать сорняки, да еще и по колено в воде?

То, что их выращивали, не было никаких сомнений. В поле работали люди. Несколько человек в грязных одеяниях без рукавов, опоясанных кожаными ремнями. Стоя посреди этого странного поля, они склонялись над диковинными растениями и проводили какие-то работы. Какие именно, беглецам из Мохенджо-Даро понять было трудно.

Все трое переглянулись. В их глазах читалось неподдельное изумление. Разговор с маленькой девочкой на берегу начал выветриваться из памяти, уступая место новым думам.

Так они простояли примерно с минуту.

Наконец, Абхе нарушила тишину и озвучила то, что вертелось у всех на языке. Ее тон прозвучал с долей иронии.

– Ну… а кто сказал, что будет легко?

– Верно, – вымученно улыбнулся охотник.

– Эй! – внезапно раздался звонкий голос.

Все вздрогнули и обернулись на звук. Они так увлеклись созерцанием загадочного поля, что не заметили молодого человека. Он сидел на пеньке от пальмы возле ближайшей оконечности грязного пруда в паре десятков локтей от реки. Вид того, что осталось от срубленного дерева, навеяло на Шанкара неприятные воспоминания…

Выжженная просека. Пепел и труха хрустят под ногами. Ветер шумит в кронах джунглей и заставляет ветви отбрасывать причудливые тени. Походный плащ мертвеца хлопает, словно парус рыбацкой лодки. Его лицо искажено ужасом и предсмертной агонией, а по стволу дерева стекает кровь… Дикие заросли тростника. Они полностью высохли и опалены огнем. И стебли некогда зеленых растений увешаны жуткими плодами – человеческими внутренностями…

Охотник мотнул головой, прогоняя наваждение.

Тем временем незнакомец резво поднялся и направился к ним. На овальном и загорелом лице сверкала приветливая улыбка. Темные волосы коротко острижены. Из-под тонких бровей взирали большие глаза. В их черных зрачках мелькал задорный огонек. Слегка приплюснутый нос с широкими ноздрями придавал ему еще более забавный вид. На нем было такое грязное одеяние, что и на людях, работающих в поле. У пояса виднелся потертый ремень из кожи. Рубаха доходила подолом до колен и висела на молодом человеке свободно. Было видно, что он достаточно худ, но это отнюдь не портило его. Завершали образ истертые сандалии.

– Доброго дня вам, путники!

– Доброго дня, – молвил в ответ Шанкар и улыбнулся.

Молодой человек приблизился к ним вплотную и с интересом начал изучать. Озорной взгляд пробежался по крепкому телу охотника, ненадолго задержался на обнаженной груди Абхе и опустился вниз на Карана. К легкому удивлению, этот оценивающий взгляд не вызвал у них смущения. Слишком добродушным и задорным он был.

– А вы не из этих мест, – весело подметил молодой человек.

– Верно, – кивнул Шанкар.

– Поразительная догадливость, – прошептала позади Абхе, но незнакомец ее, похоже, не расслышал.

– Какими ветрами же, эт самое, вас сюда занесло?

– Жаркими, – хмыкнула девушка.

– Не понял, честно говоря, – улыбка молодого человека стала еще шире. Он почесал затылок.

Шанкар поспешил добавить:

– Мы шли через джунгли вдоль Обители снегов.

Тот присвистнул:

– Ничего себе! Вот это да! И что же вас, эт самое, сподвигло на такой нелегкий переход?

– Ну… – охотник на долю секунды замялся и решил уклончиво ответить, – в долине Синдху произошло несчастье.

И без того большие глаза незнакомца округлились, став размером едва ли не с чом-чом[6].

– Долина Синдху? Вы не из Мохенджо-Даро ли?

– Оттуда, – подтвердил Шанкар, чувствуя, как сердце учащает ритм, – твоя родина тоже там?

– Да! – воскликнул тот и развел руками. – Только я из Лотхала[7], эт к югу от Сарасвати!

«Те самые поселенцы из долины, о которых рассказывала Нюнг» – вспомнил охотник.

– Как же все-таки приятно услышать родную речь! – продолжал радоваться незнакомец, будто нашел древний клад. – Даже представить не можете, насколько утомляет, эт самое, непонятный бубнеж местных жителей. Особенно старейшины! Он вечно так гаркает, будто на зебу[8] орет!

– Похоже, скоро узнаем, – буркнула Абхе и скрестила руки на груди.

– Кстати, – продолжая задорно ухмыляться, молодой человек ткнул пальцем в девушку, указывая на ее неприкрытые соски, – так тут не положено.

Абхе вскинула брови:

– Чего не положено?

– Голышом разгуливать, – невозмутимо пояснил тот, – местные оставляют непокрытыми только головы, – и пожал плечами, – смущаются поди… наверное. Мы тоже довольно долго привыкали. А уж жилища здесь какие… у-у-у-у, умереть от их вида можно! Но ничего. Мы обвыклись, и вы обвыкнитесь.

– О, боги, – застонала она и закатила глаза.

– Шанди.

– Что? – переспросил охотник.

– Шанди, – повторил он, – здесь почитают за верховное божество именно его. Ни о какой Богине-матери они, эт самое, не слышали и слышать не хотят.

– Что еще за Шанди? – спросил Каран.

– Э-э-э, паренек, – шутливо погрозил пальцем незнакомец, – ты только таких вопросов на людях не задавай, хорошо? А то еще поймут неправильно. Бамбуком по пяткам настучат.

Каран вздрогнул и вцепился в набедренную повязку Шанкара, вновь едва не стянув ее. Раньше подобные угрозы на него никак бы не подействовали. Пусть в долине Синдху к рабам и относились снисходительно, иногда по ягодицам ему за шалость прилетало от госпожи Пратибхи. Но то было раньше. События последних месяцев сильно подорвали силу духа мальчишки.

– Ну и нравы, – съязвила Абхе.

Молодой человек развел руками, будто извиняясь:

– Ну-у, выбирать-то не приходится.

– Прости, а… – замялся охотник.

Незнакомец пару секунд смотрел на него, а затем смачно шлепнул себя по лбу:

– О, чет я, эт самое, заговорился совсем! Обрадовался уж больно! А ведь до сих пор не представился! Кали меня зовут!

– Шанкар, – он указал рукой на девушку, – это Абхе.

– Твоя супруга? – подмигнул тот.

Охотник на секунду замялся, а затем невозмутимо кивнул:

–Да.

В глазах Абхе вспыхнул огонь. Она чуть склонила голову влево, а правый уголок рта подернула улыбка.

– А-а-а, – воскликнул Кали, – значит, парнишка ваш сынок, – и, не дожидаясь ответа, добавил, – славный малый.

Шанкар не стал разубеждать нового знакомого в его предположении. Он подумал, что будет лучше, если местные и вправду станут воспринимать их, как семью. Каран украдкой покосился на охотника и, увидев его непроницаемое лицо, слабо кивнул.

– Че ж, – Кали развел руками, – тогда, эт самое, добро пожаловать в долину Матери вод! Надеюсь, вы обвыкнитесь тут так же, как и мы.

– Долина Матери вод? – переспросил Шанкар.

– Так местные называют речушку эту, – тот указал пальцем на серебристую гладь, – но раньше ее, вроде как, по-другому нарекали.

– Правда? – глаза Карана немного оживились. В нем вновь промелькнула искорка желания познавать мир. Пока еще слишком ничтожная, но охотник надеялся, что она рано или поздно разгорится снова. – Как?

Кали опять развел руками:

– Чего не знаю, того не знаю. А жители долины откровенничать с нами не спешат. Мы чужие им как-никак.

– Понимаю, – медленно произнес Шанкар и утер пот со лба.

Солнце начинало припекать, а от воды шли испарения и затрудняли дыхание. Охотник мечтал отдохнуть, однако было бы невежливо прерывать земляка на полуслове.

– Но вот что я, эт самое, вам скажу, – Кали чуть подался вперед и заговорщически зашептал, – каждый раз, как только я пытался узнать старое название реки, на меня смотрели так, будто я какой-то прокаженный. Не знаю, что их так в этом бередит, но лучше такие вопросы не задавать. Эт я вас по дружбе предупреждаю, как говорится.

Шанкар и Абхе молча переглянулись. В их глазах засквозило недоумение и беспокойство. Слишком странным и непривычным пока выглядело место, где они оказались.

Наконец девушка кивнула, и охотник повернулся к Кали:

– Спасибо за совет, Кали. Мы поняли тебя. Так… кто такой Шанди?

[1] Синдху – с древнеиндийского река Инд.

[2] Мохенджо-Даро – город цивилизации долины Инда, возникший около 2600 г до .нэ. Расположен в Пакистане, в провинции Синд, в 28 км южнее современного города Ларкана. Является крупнейшим древним городом долины Инда и одним из первых городов Южной Азии, современником древнейших цивилизаций – Древнего Египта и Древней Месопотамии, минойцев на Крите и культуры Норте-Чико в Перу.

[3] Сарасвати – река, описываемая в «Ригведе» и других письменных источниках индуизма. Высохла после того, как оба ее притока изменили свое русло. Сейчас на месте Сарасвати расположена пустыня Тар.

[4] Богиня-мать – верховное божество Индской цивилизации.

[5] Обитель снегов – Гималаи.

[6] Чом-чом («волосатик», рамбутан) – округлые или овальные плоды одноименного дерева размером до 6 см. Кожица покрыта волосками, откуда и произошло это название. Мякоть белая, ароматная и по вкусу напоминает зеленый виноград.

[7] Лотхал – один из важнейших городов Индской цивилизации и самый южный ее город. Находится на территории современного индийского штата Гуджарат.

[8] Зебу – жвачное животное рода настоящих быков. В отличие от европейской коровы, зебу не ведет свое происхождение от евразийского тура, а является потомком индийского тура.