Читать книгу Царь девяти драконов - Павел Сергеевич Марков - Страница 5

Молодой человек вздрогнул и поднял отрешенный взгляд на Шанкара. Последний вновь поразился перемене в лице земляка. Эти стеклянные глаза невольно заставляли бегать мурашки по коже и ощущать себя неуютно. Будто очутился нагишом посреди гор. Нехорошее предчувствие начало закрадываться в душу охотника… Но вот взор Кали стал проясняться, а пугающая отстраненность – проходить. Однако земляк по-прежнему оставался сильно озадаченным и совсем не напоминал того жизнерадостного шутника, что повстречался им впервые.

– Зачем… зачем она опять заговорила о нем? – непослушными губами повторил он.

– Кали! – от волнения охотник повысил голос.

– А? – тот растерянно уставился на него.

Чувствуя, как Каран вот-вот готов стянуть с него набедренную повязку, Шанкар медленно проговорил:

– Почему тебя так волнует это?

Непроизвольным движением Кали почесал затылок, а затем улыбнулся. Однако улыбка вышла вымученной и какой-то ненастоящей.

– Цзы Хэн, эт самое, не велит детям отходить от деревни далеко, – ответил он.

– Да? – тут же встряла Абхе и напряглась. – Почему это?

– Живности тута всякой полно, – развел руками Кали, – сами знаете, джунгли рядом. Змеи на берег любят выползать. На ху напороться можно.

– Ху? – переспросил Шанкар.

– Синха по ихнему, – улыбнулся чуть шире Кали, – а старейшина хоть и суровый тип, но за общину горой стоит. А дочка моя повадилась на реку без присмотра бегать. Совсем от рук отбилась. Ладно меня, даже цзы не слушается. Хоть кол на голове теши!

Кажется, к нему постепенно возвращалось привычное расположение духа. Кали все еще выглядел слегка озабоченным, но взор полностью прояснился, а выражение лица стало почти таким же лучезарным, как раньше.

– Так, что давайте-ка я вас по быстрому провожу, да побегу за ней. А то ведь и пост мне надолго оставлять нельзя.

– А не то бамбуком по пяткам? – решила вставить Абхе, дабы немного снять напряжение, однако вышло совсем наоборот.

– Э-э-э… – протянул земляк, – тут уж палками не обойдется. За провинность такую могут и нос отрезать.

У нее глаза округлились:

– Нос отрезать?

– И не только мне, – издал смешок Кали, – тута порука круговая. Каждый в ответе за проступок другого.

Шанкар и Абхе переглянулись. Столь суровые нравы казались им дикостью. Ведь люди в долине Синдху давным давно позабыли о преступлениях тяжелее, чем кража овощей с рынка. Темница в Цитадели вечно пустовала, а тюремщик изнывал от скуки. Разумеется, суровые наказания также выветрились из памяти потомков, не оставив и следа. Люди жили в мире и согласии… до недавних пор.

Какие бы ужасы им ни пришлось пережить, слова земляка повергли в легкий шок.

– Кали, подожди, – девушка вскинула руки, – я правильно понимаю? Если ты украдешь мешок пшеницы, то мне нос отрежут?

– Э-э-э… – тот явно испытывал неловкость, – не совсем, конечно, так, но суть, друзья, вы поняли.

– Дикость! – фыркнула Абхе.

Шанкар вздохнул:

– Согласен. Но это их земля. Их законы. Если хотим остаться, придется привыкать.

– Что-то я уже не хочу, честно говоря.

Кали кашлянул в кулак:

– У местных есть пословица. Когда судят одного, десять становятся несчастными, – путники вновь переглянулись, – но вы не бойтесь. Законы тут строги, но потому их никто не нарушает.

– Еще бы, – буркнула девушка, – может, другое место поищем?

Шанкар устало развел руками:

– Какое? Мы столько сюда шли…

– Неважно. Просто не хочу, чтобы однажды мне нос отрезали за просто так.

– Да бросьте вы! – встрял Кали. – Напрасно я вас так застращал. Вон, мы с семьей живем тута месяц или более. И ничего, духи миловали.

Шанкар и Абхе вновь переглянулись. Охотник видел в ее глазах желание уйти. Недоверие к этому месту и людям, что здесь живут. Честно признаться, и сам он начинал сомневаться. Однако они все так вымотались… Так устали…

– Давай задержимся, – предложил Шанкар, – хотя бы на пару дней. Отдохнем немного. А потом решим, как поступить дальше.

Абхе пристально посмотрела ему прямо в глаза и нехотя согласилась:

– Ладно.

Каран, полностью обескураженный, лишь молча кивнул.

– Отлично! – воскликнул Кали и махнул рукой. – Идемте-идемте, а то, как говорил, мне на поле возвращаться надобно. А ведь еще за Нюнг бежать.

– Тут и вправду змеи есть? – осторожно поинтересовался Шанкар.

Они уже приближались к окраине деревни. Холм был почти преодолен. Кудахтанье кур и похрюкивание свиней становилось все отчетливей.

– Попадаются. Любят они иногда на берег выползать. Так что искупаться коли захотите – не забывайте смотреть под ноги.

– Спасибо, – поблагодарил охотник.

– Так вот почему змеиный берег, – догадалась Абхе.

– Ага, – кивнул Кали, – многовато там их бывает иногда.

– А кто такой Башэ? – внезапно вспомнил старую тему Каран.

– Кто это вам про него разболтал? – издал нервный смешок земляк.

– Нюнг, – ответил Шанкар.

– Опять она за свои сказки взялась. Вот не дает ей покоя эта выдумка. Что я с ней говорил, что цзы Хэн. Все без толку. Я ведь уже рассказывал, если моей дочке что-то в голову взбредет, ее не переубедишь, – Кали досадно махнул рукой, – и в кого она такая упрямица пошла? В мать, не иначе. Но… – он счастливо улыбнулся, – я все равно их люблю.

Охотник понимающе улыбнулся в ответ, а Абхе спросила:

– Так, что за Башэ-то?

– Болтают, что змей, который ест слонов, – хмыкнул земляк, – цзы Хэн говорит, это выдумка богомерзких язычников и ее надо предать забвению.

– Тут есть те, кто не разделяют принятой веры? – полюбопытствовал Шанкар.

– Были, – поправил Кали, – но их, эт самое, давно уже тута нет. Говорят, не один десяток лет прошел с тех пор, как видели последнего.

– Куда же они подевались? – спросила Абхе.

Кали развел руками:

– Я не так давно тута живу, так что чего не знаю, того не знаю. Цзы Хэн говорит, кто-то принял истинную веру, а кто-то ушел. В общем, не любят они язычников поминать. А я с расспросами не лезу. Тут это тоже не приветствуется.

– Как все плохо, – угрюмо добавила девушка.

– С непривычки просто, – весело рассмеялся земляк.

– Угу.

– Почему же твоя дочь говорит о Башэ? – поинтересовался Шанкар. – Она нам сказала, что видела его.

– Впечатлительная она у меня шибко. А тут неподалеку слоны водятся…

При упоминании слонов, Абхе вздрогнула. На память вновь пришли события прошедших дней. Как огромная туша, с безумной пеленой слепого гнева на глазах, несется вперед и сметает все на своем пути…

– …особо много их на том берегу Матери вод. Нередко хоботатые выходят к кромке, чтобы жажду утолить.

– И что, кого-то из них утащил змей? – с недоверием поинтересовался Шанкар.

– Конечно, нет! – воскликнул Кали. – Таких змей, способных слонов таскать, не бывает!

– Пфа! – не удержалась Абхе.

Земляк покосился на нее, однако продолжил улыбаться:

– Ну, я-то уж точно таковых не видывал. Да и никто из местных тоже. Иначе не селились бы вдоль берега, ага?

– Наверное, – молвил охотник, признавая, что в словах беженца есть смысл.

– Ну, вот, – продолжил он, – а издалека, кстати, хобот слона нетрудно признать за змеюку. Они ж им поливают себя, когда в воду заходят. Вот Нюнг и напридумывала себе небылиц, – Кали вздохнул, – она так-то у меня славная, да непослушная токма.

– Угум.

Шанкар невольно вспомнил ту кровавую бойню, учиненную бешеными слонами у ворот Мохенджо-Даро. Те мгновения, когда один из зверей только показался на опушке леса, ломая пальмы, как тростинки. Налитые кровью глаза… оглушительный рев… сверкающие бивни на солнце… и хобот, мотающийся из стороны в сторону. Да, поначалу охотник тоже принял разъяренное животное за змея. Принял за него. И только несколько мгновений спустя наваждение прошло… Когда он был на волосок от смерти…

– А вот и деревня! – прервал его воспоминания Кали. – Добро пожаловать в Сычжуан!

– Язык сломаешь, – хмыкнула девушка.

– Ха-ха-ха! – искренне расхохотался земляк, заглушая смехом крик петуха. – Знаю-знаю. Но ничего. Я привык, и вы привыкните.

Перед ними распростерлась единственная улица. Не такая широкая, как в Мохенджо-Даро, но по ней свободно могли бы проехать три телеги с зебу. По обе стороны выстроились маленькие хижины с соломенными крышами. Сухая трава валялась поверх в полном беспорядке, словно здесь недавно пролетела буря. Шанкар подметил, что стены хибар покрыты сырой глиной.

– Ее не обжигают? – спросил он.

– Тута нет, – ответил Кали. – Как в других местах не знаю. Вообще народ здесь неприхотливый. Многие на деревьях ночуют.

– На деревьях? – выпучил глаза охотник.

– Это как? – шепотом поинтересовался Каран. Он с любопытством оглядывался по сторонам, но при этом продолжал цепляться за Шанкара, будто утопающий за соломинку.

– Как-как, – хихикнул беженец, – на сучьях спят.

– Чего?! – кажется, Абхе была на грани срыва. – Я на деревьях жить не буду! Проще в джунгли вернуться!

– О, да не волнуйтесь вы раньше времени! – попытался успокоить Кали. – Быть может, цзы Хэн выделит вам хижину или землянку.

– Землянку?!

– Ты же сказал, что люди здесь гостеприимные, – напомнил Шанкар.

– Гостеприимные, – кивнул тот, – но выше себя никого не ставят.

– Понятно, – протянул охотник и переглянулся с Абхе.

Та лишь пожала плечами. Ее жест был красноречивей всяких слов – «ты сам захотел задержаться тут на пару дней, вот и расхлебывай».

Шанкар устало вздохнул.

Кали тем временем указал пальцем. Туда, где улочка, через пару сотен локтей, расширялась на север.

– Пройдите вперед, а потом сверните направо – и окажетесь прямо перед входом в дом цзы Хэна.

– Ты нас не проводишь? – немного удивился охотник.

– Э-э-э-э… – протянул земляк, – извините, не могу. Мне ведь еще за дочкой сбегать надобно да на рисовое поле вертаться. Я ведь говорил…

– Да-да, – буркнула Абхе, – могут нос отрезать.

Кали виновато улыбнулся.

– Но как мы ему все объясним? – развел руками Шанкар. – Мы языка не знаем!

– О, не переживайте! – вскинул руки беженец. – Цзы Хэн хоть и любит поорать и пофыркать, как курносая обезьяна[1], но в уме ему не откажешь. Сами увидите, когда поговорите с ним. Парочку наших слов он, эт самое, уже выучил, – Кали хихикнул.

Охотник продолжал пребывать в растерянности:

– Но…

– Все-все, мне пора, – быстро развернулся земляк, – а не то моей дочурке по пяткам настучат за непослушание. И мне заодно. Рад был встрече, друзья!

Не оборачиваясь, Кали заспешил вниз по склону холма. Шарканье его сандалий по земле громко разносилось в округе, смешиваясь с периодическим кудахтаньем кур. Вся троица недоуменно глядела ему вслед.

– Он странный, – наконец произнес охотник.

– Не странее того, чего нарассказывал, – дернула плечами Абхе и недовольно воззрилась на Шанкара, – все еще хочешь тут остаться?

Тот устало развел руками:

– Давай хотя бы отдохнем немного. Попросим еды. А там видно будет.

– Не нравится мне здесь, – покачала головой она.

– Мы ведь даже со старостой не поговорили, – попробовал убедить ее Шанкар, – давай не будем делать выводы.

– Цзы, – прошептал Каран, наконец отцепляясь от набедренной повязки охотника.

– Что? – тот опустил взор на паренька.

– Старосту тут называют цзы, – голос мальчика окреп.

Шанкар потрепал его по голове:

– Верно. Снова познаешь мир?

Каран натянуто улыбнулся:

– Пытаюсь, – а затем взглянул на Абхе, – давай останемся. Если не понравится, уйдем. Но нам и правда надо отдохнуть.

Девушка шумно вздохнула:

– Ладно-ладно, но я вас предупреждала.

Шанкар ободряюще улыбнулся:

– Все будет хорошо.

– Да-да, конечно.

В последней фразе Абхе сквозило явное недоверие, но Шанкар постарался не обращать на него внимания.

Они стали неспешно продвигаться вперед. Ноги в полуразвалившейся обуви шаркали по грунтовой земле, поднимая в воздух клочки пыли. Хижины, стоявшие по левую сторону, пребывали в полной тишине. Их задние стены подходили едва ли не вплотную к краю холма. За хибарами же через дорогу виднелись небольшие возделанные участки, поросшие бобами и фасолью. Из окон некоторых домов валил густой дым. Увидев его, Абхе и Шанкар молча переглянулись. Только сейчас они заметили, что в крышах местных хижин нет вытяжки.

– Богиня-мать, да это же дикость, – прошептала девушка, прислушиваясь к звукам перестановки посуды.

– Мда, – поддакнул охотник, – вправду странно.

– В здешних домах дышать же нечем! Слишком много странного, не находишь?

– Мы же договорились…

– Договорились-договорились, – пробурчала Абхе.

Она никогда не отличалась покладистым нравом. Шанкар вспомнил, как пытался отобрать у нее собственный кинжал во время битвы и про себя усмехнулся. Да, с дочерью старосты шутки плохи, особенно когда та не в духе. Сейчас же Абхе и вовсе была раздражена от усталости.

Кудахтанье кур и визг свиней стали отчетливей, однако животные пока на глаза не попадались. Видимо, их держали в западной части деревни, чтобы те ненароком не забрели в хозяйские огороды да не разворотили все бобы.

Людей, на удивление, тоже не было видно, если не считать звуков возни на кухне, доносившихся из некоторых домов.

– В поле, наверное, – озвучил за всех догадку Шанкар.

– Угум, – угрюмо молвила Абхе, – сажают сорняки в грязь.

– Рис.

– О, Богиня-мать, да все равно.

– Шанди.

Девушка закатила глаза и уже хотела взорваться гневной тирадой, однако охотник прервал ее:

– Мы на чужой земле, в чужом селении. Давай уважать их обычаи, если хотим здесь задержаться.

– А, может, я не хочу здесь задерживаться?!

– Тихо!

– Не ори на меня! – огрызнулась Абхе, однако тон сбавила. – Прости. Я просто… мне не нравится здесь и… – она вздохнула, – я устала.

Шанкар улыбнулся:

– Ничего. Я тоже. Но мы уже здесь. Глупо будет уходить, не поговорив с… э… цзы.

– Да, – она натянуто улыбнулась в ответ, – ты прав, наверное.

Дорога продолжала уходить дальше на запад и шла через деревню. Глиняные хижины с соломенными крышами стали попадаться все реже. Теперь их места занимали землянки. Глядя на примитивные сооружения с обычной дырой вместо входа, Абхе чувствовала, как внутри у нее все холодеет. Будто ее уже насильно поселили в один из этих огромных погребов и заставили там зимовать. Пусть они провели в джунглях не одну неделю и ночевали под открытым небом, от хороших условий долины Синдху дочь старосты пока что точно не отвыкла. И после утомительного перехода намеревалась отдохнуть, как полагается. Вид же местных жилищ повергал ее в настоящий ужас. Она невольно скосила взор на Шанкара. Тот с интересом рассматривал обители местных крестьян, однако отвращения не выказывал. Скорее сии дома вызывали у него любопытство. В отличие от Абхе, Шанкар пусть и жил в Мохенджо-Даро, но достаточно скромно. Однако даже его удивляла бедность и простота чужеземных жилищ.

– Все еще хочешь тут остаться? – с долей злорадства спросила она.

– А есть выбор? Это хотя бы крыша над головой и защита от зверей.

– В джунглях на нас никто так и не напал.

– Просто повезло. А еще нам повезло ни разу не попасть под ливень. Поверь, я знаю, о чем говорю. Ночевать под проливным дождем, – охотник поморщился, – скверное дело.

– Да, наверное, но… Богиня-мать!

– Шанди.

– Да помню я! Мы еще не встретили этого цзы. Просто посмотри на это! Ни дымохода, ни канав, ни подземных стоков! Как они живут здесь?! До сих пор в речке моются?! Или, быть может, в поле рядом с рисом?!

– Ты меня спрашиваешь? – хмыкнул Шанкар. – Я знаю столько же, сколько ты.

– Я лишь подмечаю очевидное.

– Тогда прошу на время прекратить.

– Это почему же?

– Мы приближаемся к дому цзы.

И вправду, как говорил Кали, дорога стала расширяться. Теперь они видели, что от основной улицы вправо ведет большая тропа и в паре сотен локтей, в небольшом углублении, расположился дом местного старейшины.

Чувствуя, как сердце невольно ускорило ритм, охотник свернул с главной улицы, и они направились к жилищу цзы.

[1] Имеется ввиду бирманская курносая обезьяна – вид тонкотелых обезьян, обитающий исключительно в северной Бирме. Из-за особенностей строения носа чихает во время дождя, так как вода попадает им в нос.