Читать книгу Мозаика жизни заурядного человека. Часть вторая. Крутые повороты - Павел Шаров - Страница 3

После защиты диссертации в 1972 году я развернул бурную деятельность по разработке СВЧ-узлов в микроисполнении, в том числе входных преобразователей плотности потока СВЧ-энергии (ППЭ). Основная идея была в полном изменении принципа построения прибора. Раньше прибор по измерению ППЭ представлял собой комплект антенн, которые как бы собирали сигнал, распространяющийся в пространстве, далее входное устройство СВЧ-измерителя, то есть преобразователь, в котором размещен элемент, поглощающий эту СВЧ-энергию и, наконец, отсчетное устройство, регистрирующее реакцию этого элемента. Идея была в том, чтобы вывернуть «желудок» измерителя наизнанку, то есть элемент, поглощающий СВЧ-мощность, вывести наружу. Пусть сигнал СВЧ поглощается датчиком, распределенным в самом пространстве, а далее отсчетное устройство. Исключается куча металлических узлов, включая антенны со своими сложными частотными характеристиками. Появляется широкополосный прибор. Вот этот, распределенный в пространстве датчик в виде веера пленочных термопар, и был предметом разработки.

Второй моей задачей было создание цеха микроэлектроники на заводе РИАП1. Для этой цели я сманил из специализированного института по СВЧ-узлам под названием «Салют» восемь специалистов. Они то и выполнили основную работу. На заводе РИАП появился оборудованный современной техникой цех по изготовлению СВЧ-узлов в микроисполнении на базе тонкопленочной технологии. Разработанные в центральном институте объединении ГНИПИ2 и в СКБ РИАП3 микросборки стали применяться не только в производстве СВЧ-аппаратуры на заводе РИАП, но и на других серийных заводах главка МПСС4, занимающегося обеспечением страны радиоизмерительной техникой.

Если говорить сегодняшними словами, рейтинг мой рос, что не замедлило сказаться на моей дальнейшей деятельности. Меня вдруг вызвал зам директора по кадрам Сизов и сказал:

– К тебе высокие гости приехали.

Я вышел. Действительно, меня встретил бывший секретарь райкома партии, а ныне директор того самого крупного института «Салют» Панкратов.

– Павел Павлович, я хочу поговорить с вами о вашей дальнейшей работе. Пойдемте, посидим в моей машине, прокатимся.

– Хорошо, поехали.

Мы приехали на одну из тихих улиц Дубенок5. Разговор шел о том, чтобы занять пост главного инженера этого института. Я попросил две недели на обдумывание. Когда я вернулся на РИАП, меня опять-таки вызвал заместитель директора завода и сходу ошарашил еще одним предложением:

– Пока вы катались с Панкратовым, я переговорил с Василием Павловичем (это наш директор завода) так вот мы решили предложить тебе должность главного инженера СКБ завода РИАП.

– А как же начальник СКБ Матвеичев?

– Не беспокойся, с ним мы этот вопрос утрясем, он возражать не будет.

Я еще раз попросил две недели. В «Салют» я решил проникнуть втихаря от директора, попросил одного из знакомых заказать мне пропуск и вошел туда, где меня пока не ждали. Задача была познакомиться с начальниками основных отделений института. Везде представлялся любопытствующим начальником отдела мелкого технического образования – СКБ завода РИАП.

В основном мне ребята понравились, но было какое-то ощущение излишней свободы, которой они были представлены. Поразил меня начальник отделения технологии полупроводниковых структур доктор химических наук Фролов. Он с энтузиазмом вдалбливал мне новейшие достижения его отделения. В отделе фотолитографии он показал мне систему с координатографом, укрепленном на специальном отдельном фундаменте.

– Вот здесь мы получаем отверстия размером в доли микрона.

– А зачем? – задал я глупый вопрос

– Как зачем, – он с усмешкой взглянул на дилетанта.

– Какую конкретную задачу вы решаете этим достижением?

Дилетант задавал явно глупые вопросы.

– Как какую? Решение самой этой задачи – уже достижение в современной технике.

– Это мне понятно, но все-таки, у вас есть конкретное задание по созданию устройств, которые вы хотите изготовить с помощью этого техпроцесса?

Мы говорили на разных языках. У меня сложилось такое впечатление, что Фролов занимается фундаментальными исследованиями, игнорируя практические задачи прикладной науки. В цехе изготовления тонкопленочных и полупроводниковых микросборок частного применения я увидел целый ряд так называемых «чистых комнат». Из разговора с техническим руководителем цеха Леркой Макшановым, моим однокурсником, выяснилось, что высокие достижения в части создания технической базы цеха, увы, пока почти не используются. «Чтобы эту команду высококвалифицированных специалистов, – подумал я, – выстроить в единый строй для решения поставленных практических задач, надо, во-первых, самому быть высококвалифицированным специалистом, а во-вторых, надо очень много и долго потрудиться».

Я отказался, но отказался не по этим причинам. Основная причина была в том, что у меня в СКБ были свои интересные задачи. И пусть они выполнялись во сто крат меньшими ресурсами, но это были мои работы, я был в них влюблен и другой работы, не дай Бог, административной, мне было не надо. Так я стал главным инженером СКБ РИАП. Увы, мои мечты по поводу творческой работы потребовалось несколько отложить.

Наше небольшое СКБ было насыщено таким большим количеством тематики, что могло в этом плане конкурировать с более крупными разрабатывающими предприятиями, вроде института. Одним из таких направлений было направление разработок генераторов шумов. Начальником лаборатории, в которой проводились эти работы, был Лукин Сергей Иванович. Это был очень своеобразный человек. У него внутри, на мой взгляд, созрела очень большая, злая собака. Ему все не нравилось. Выполнять, например, распоряжения директора СКБ о направлении работников на сельхозработы и другие, несвойственные, работы, он категорически отказывался, в связи с чем был единственным обладателем двадцати выговоров. Сергей Иванович был когда-то ведущим специалистом ГНИПИ, но, по каким-то причинам, застрял на уровне начальника лаборатории и превратился в человека «а я против», после чего его тихонечко сплавили из ведущего предприятия главка в только что организованную тихую обитель – СКБ РИАП. Его творческая жизнь не удалась, и это его бесило. Так уж устроен мир. Глядя на Сергея Ивановича, так и хотелось сформулировать: «И воздастся вам по результатам трудов ваших, а не по надеждам и воздыханиям».

Технический проект по новой разработке Сергей Иванович успешно проскочил случайно. Когда я попытался разобраться в ходе разработки, я увидел такую путаницу, от которой у меня голова кругом пошла. В отчете по техпроекту – одно, на практике – другое, в техническом задании по образцам – третье. Образцы, изготовленные для приемки Госкомиссии, ни в какие рамки не лезли, метод, заложенный Сергеем Ивановичем в основу прибора, не обеспечивал технические характеристики, заданные техническим заданием. Выяснилось, что заместитель главного конструктора Станислав Иванович, между делом, изготовил макет, используя традиционный метод, и этот макет худо-бедно можно было довести до положительного результата. До госкомиссии оставался один месяц, а работа в таком расквашенном состоянии. Я позвонил своему давнишнему знакомому еще по работе в ЦНИИ-116 Спицыну Виктору Георгиевичу, главному инженеру Каунасского института. Этот институт был головным в отрасли по разработке источников радиошумов. Я объяснил ему ситуацию, попросил его направить к нам своего специалиста председателем комиссии с рекомендацией принять работу со сколь угодно большим количеством замечаний и рекомендаций и обещал до передачи документации заводу-изготовителю провести доработку.

И вот госкомиссия приступила к работе. Председатель – тот самый специалист из Каунаса. Лоялен. Но в процессе работы комиссии вдруг возникли непредвиденные обстоятельства. Сергей Иванович все делал для того, чтобы провалить работу. Он все время ввязывался в препирательства с председателем, тот приходил ко мне утрясать вопросы. Но Сергею Ивановичу не нравилось даже то, что вопросы снимались благодаря чьему-то вмешательству и помощи. Он создавал все новые и новые склочные ситуации с членами комиссии. Наконец, председатель пришел ко мне, заявил, что в такой ситуации он работать не может и готов сформулировать отрицательное решение комиссии. Мне пришлось снова позвонить Спицыну Виктору Георгиевичу.

– Так что у вас?

– Виктор Георгиевич, председатель на пределе. Сергей Иванович измотал его напрочь. Я очень прошу, вдохните в председателя еще чуточку оптимизма. Чуть-чуть осталось.

– А сам чего не вдохнешь?

– Так ведь я стараюсь, но мне помощь нужна. Вдохните, пожалуйста.

И он вдохнул. И работа продолжилась.

Когда по вине Сергея Ивановича ряд приборов, используемых для контроля параметров испытуемых приборов, оказались не аттестованными в Центре стандартизации Госстандарта, я договорился с работниками Центра, срочно загрузил приборы в «Запорожец» Льва Елина, начальника бывшей моей лаборатории. Елин выполнил задачу, а потом доложил:

– Пашка, я сказал Лукину, какого черта я везу кучу приборов в своем хилом «Запорожце», когда у тебя, мол, у проходной стоит своя «Волга»? И ты знаешь, что он мне ответил?

– Что?

– Я не дурак, драть свою машину для общественных целей.

– Спасибо, Лева. Обещаю, что это было его последнее философское изречение в качестве руководителя.

Работа была принята с замечаниями. Я пригласил к себе Сергея Ивановича и спросил:

– Сергей Иванович, где бы вы хотели продолжить свою плодотворную деятельность?

– На вашем месте, – ответил он.

– Это место уже занято. Если у вас нет других предложений, то я сделаю свое. Вы пойдете в лабораторию разработки бытовки ведущим инженером.

– А если я не пойду?

– Тогда вы пойдете искать работу.

– Это почему?

– Потому, что у вас двадцать выговоров, а этого вполне достаточно для увольнения.

Все, что было сделано Сергеем Ивановичем по генератору шумов, было выброшено. Главным конструктором был назначен Станислав Иванович, его бывший заместитель. В течение трех кварталов он в бешеном темпе разрабатывал нужную модификацию прибора. Это было начало моей трудовой деятельности в качестве главного инженера. Мечты о творческой работе пришлось на время отложить. Дальше – больше. Меня все дальше уносило от работы, которую я любил и в которой что-то понимал. Ишь ты! Приятную работу ему подавай, знакомую и интересную. А ты попробуй повозиться там, где ни черта не понимаешь. Есть одно волшебное слово в современном лексиконе: «Надо, Паня, надо».