Читать книгу Legenda о «писающем британце» - Павел Тюрин - Страница 36

Доставить домой!

После своего памятного выступления в Риге 11 ноября 2006 года Ричард П. Блокхэд с особыми почестями был отправлен на историческую родину. Сгоряча United Kingdom в духе старой традиции высылки неугодных ей личностей подальше от метрополии, хотело было отправить его в дар Австралии, но та отказалась, напомнив, что окончательно прекратила принимать подобные подарки еще в 1868 году, тем более, что у нее будто бы своих блокхэдов хватает, и потому Риччи из аэропорта под конвоем доставили на почти необитаемый полуостров озера Loch Ness, откуда он, оказывается, был родом.

Рик вынужден был дать властям обещание, что из глубинки Шотландии без крайней надобности в обжитые цивилизацией места выезжать не станет. А если по какой-либо срочной надобности придется отлучиться, то больше минуты ни у одного памятника не задержится.

В центральной части Северо-западного нагорья в Шотландии – озеро Лох-Несс

В родовом замке

В заброшенном родовом поместье Блокхэдов на берегу озера в замке Аркарт (Urquhart Castle), Ричард стал жить практически безвылазно, и вообще избегал встреч с кем-либо. Он как камень, брошенный в воду, вызвал волнение на поверхности, а сам пошел в глубину. Только здесь, в изгнании Рик почувствовал, какое это утомительное занятие поддерживать репутацию пристойности и добропорядочности. Но одиночество подобно тайне, которое долго хранить еще труднее и потому рано или поздно человеку неудержимо захочется как-то дать знать окружающим об оберегаемом им сокровище, намекнуть о своей особенности.

Съемка из космоса со спутника озера Лох-Несс и части полуострова с замком Urquhart Castle

И все же, первое время Рик жил в полном уединении, пытаясь понять, что же произошло на самом деле и как могло случиться, что его перформанс стал символом новых идеалов и освобождения от удушающих оков культуры. И сам себе ответил: нет сегодня героев. Нет святых. Есть умельцы, а святых и героев нет. Значит, задел он душевные струны современников.

Размышляя над часто слышимым утверждением: «свобода одного заканчивается у кончика носа другого», Риччи подумал, что в последнее время у слишком многих людей выросли чересчур длинные носы, и потому окружающая жизнь стала походить на непроходимую чащу. Говорят о свободе, а на деле шага в сторону ступить не дают. Это как же?! Выше нос и крутись на месте, как хочешь!?

Некоторые сделали на носу пирсинг с колокольчиками

Душа в невесомости – вот имя человека, думал Дик, и она хочет чувствовать себя ничем не обремененной и ни перед кем обязанной. Он считал, что душа, несмотря на ее происхождение, дана людям не в «аренду», с условием посвятить свою жизнь чему/кому бы то ни было – душа самоценна своей свободой. Однако, поразмыслив еще немного, он пришел к выводу, что у большинства людей она находит себе подходящее тело, устраивается в нем и живет по его законам, и выйти за его пределы не осмеливается. Их жизнь – не более, чем желудочно-кишечное существование. Они рождаются как вещи и живут как вещи, и этим подталкивают других относиться к ним, как к вещам. А в теле Риччи жизненная сила, свободная от самообвинений, бурлит, вихрится сознанием и вырывается через край.

Поэтому для тех, кто ненароком окажется на территории замка, Рик вывесил на воротах свой девиз – «Person – those who can be anyone» (Человек – это тот, кто может быть любым), чтобы не заблуждались, с кем здесь имеют дело, и что от хозяина можно ждать все, что ему заблагорассудится. А на калитке, там, где хозяева предупреждают: «Осторожно, злая собака», у него табличка:

«Уважаемые гости! Напоминаем, что на территории замка запрещены какие-либо законы, за исключением специально предусмотренных для них мест»[72]

– чем известил всех, что порывает с цивилизацией. За пределами его владений пусть подчиняются кому хотят, а на территории своего поместья все каноны культуры объявил «nоn grata».

Время от времени Рику нравилось «выходить из себя», хотелось стать непохожим на всем привычного – ему вообще наскучивало долго быть «самим собой», а наблюдая за спорщиками, часто возникало желание встать то на одну, то на другую сторону. Иногда даже хотелось стать чужим для тех, кто считал его своим, и посмотреть, как к нему станут относиться, долго ли будут удивляться, возмущаться и проклинать, или все же примут таким, каким еще не знали.

И о других Рик не старался узнать больше того, что видел сам – ведь как не интересен становится человек, когда узнаешь его прошлое! Поэтому каждый раз, встречаясь с друзьями, ему хотелось знакомиться с ними заново.

Он часто задумывался: а что, собственно, ему мешает быть другим, что заставляет оставаться одним и тем же в глазах окружающих, ведь уродился бы в другое время – и был бы другим?! И ответом оказывалось, что все сводится к привычке или нежеланию огорчать близких, но главное – неизвестность и страх остаться в одиночестве. А последнее время Рик вообще стремился быть незаметным, потому что, когда узнавали, начинал чувствовать себя мишенью.

Мрачный замок Блокхэдов Аркарт на озере Лох-Несс

Как бильярдный шар, он, столкнувшись с другими, убегал в другую сторону, чтобы удариться снова и лететь дальше – от себя, будто бы опознанного. Чтобы никто не мог сказать: «мы его знаем! Он – это…». Он не «это»! Все, что другие узнавали о нем – это не более чем следы его касаний с окружающими, тем более что его угол столкновений с чем-либо никогда не был симметричным: с чем столкнулся – оттуда-туда и покатился. Куда? – это зависело от того, что он при этом подумал.

А почему бы ему не быть другим?!

Ему часто приходилось слышать, что человек должен «определиться», или, как иногда говорят, «самоидентифицироваться» – политически, религиозно, национально, сексуально, или еще как-то…, но для себя твердо решил, что не будет ни с чем себя надолго «идентифицировать», иначе свяжешь себя обязательствами, и тогда ты уже почти не человек, а подобие вещи с кем-то заданными свойствами. Ведь свободен лишь тот, кто не стал частью чего-либо другого.

Но особенно его удивляло, да и настораживало – почему так получается, что каждая встреча, любая жизненная ситуация в этом мире, готова была устроить его судьбу. И ничто не подсказывает – какая только для него, и своим ли он делом занят. Что бы это значило? Неужели только то, что человек живуч и ко всему приспосабливается?! Или это к тому, что всегда можно остановиться, покончить со старым и начать новое. Видимо, поэтому Рик опасался подолгу придерживаться даже самых прекрасных идей, чтобы не превратиться в «человека на дистанции», который на бегу уже мало что замечает. Ему больше нравилось двигаться туда, куда вдруг потянет, потому считал, что жизнь – это непрерывное узнавание самого себя.

Прослышав из газет о рижском подвиге Блокхэда и его неожиданном появлении в здешних местах, некоторые, особо любопытные сограждане пытались было нанести ему визит и высадиться на остров, но всякий раз, когда лодки «с большой земли» пытались приблизиться, их начинала тянуть вспять неведомая сила. Часто у гребцов оказывались сломанными весла, и они с трудом добирались обратно, а на катерах был обгрызен гребной винт.

Случалось, лодки неожиданно переворачивались. Стали говорить, что Рик установил личный контакт с чудовищем Несси ( Nessy the Loch Ness Monster) – она периодически посещает его, и не иначе как Лоханесса контролирует доступ к Блокхэду. Но смельчаки, готовые рискнуть, чтобы своими глазами взглянуть на еще одно чудовище, не переводились и кому-то удавалось незаметно добраться до острова вплавь. Вернувшиеся оттуда своими рассказами об увиденном еще больше будоражили местное население.

С появлением на острове молодого хозяина озеро в разных местах время от времени стало пускать огромные пузыри, которые взлетали в воздух и лопались в вышине с жутким треском. Лохнессологи считают, что это чудовище, выпуская газы из глубин озера, готовится к встрече с Ричардом и скоро прибудет к нему в замок.

От туристов в любое время года и раньше отбоя не было, а теперь и вовсе столпотворение, и потому, чтобы увидеть сразу двух монстров – Loch Ness Monster и Peeing Briton – сюда едут со всего света.

Чехов на острове

А тем временем Ричард, увлекся историей острова и, разбираясь в старых бумагах библиотеки замка[73], наткнулся на неизвестные страницы биографии знаменитого писателя А. П. Чехова. В заросшей пылью книге почетных гостей ему попалась на глаза запись, свидетельствующая, что некий русский Mr. Tczechov в 90-х годах 19-го века приезжал сюда на лечение целебными лохнесскими источниками от чахотки и познакомился здесь с прадедом Риччи, который незадолго до этого вернулся из Англии, нахватавшись там идей преобразования всего и вся. Мистер Блокхэд-старший повстречался тогда с Чеховым случайно на процедурах, где сам лечился от подагры и других недугов, а когда выяснилось, что рядом с ним лечится знаменитый писатель и чихающий доктор из России, то зазвал его погостить к себе в имение, чтобы поболтать с чужеземцем о болезнях и судьбах человечества.

Антон Павлович появился здесь вовсе не случайно – во время своего путешествия на Сахалин – «остров каторжников», он услышал древнюю легенду айнов о том, что на другом конце света, в Шотландии, наоборот, есть цветущий «остров свободы», который они называли «Остров сакуры» и которым правит добрая чуда-юда (Yewdo the Wonder)[74].

Несмотря на то, что Антон Павлович считал, что «искатель приключений и тоже литератор» англичанин Б. Говард, говоря об иудейском происхождении айнов, погорячился, написав в своей книге «порядочный вздор об айнцах»[75], намерение посетить загадочный остров его не оставляло. Прошло долгих 10 лет, пока он смог, наконец, тайно посетить Cherry Island. Трудно сказать, что больше тянуло Чехова на остров – история и родовые корни гонимых отовсюду «айнов», чудо-юдо-рыба-кит или мечты о свободе.

Но все это, как мы теперь знаем, ушло на второй план, когда он стал свидетелем споров арендаторов имения с вернувшимся хозяином о будущем вишневого сада. Разворачивающаяся на его глазах трагедия настолько увлекла драматурга, что зародила у него замысел написать комедию «Cherry garden» – «Вишневый сад», хотя, как сам писал жене: «я еще сам не понимаю, какая она, что из неё выйдет, и меняется она каждый день».

72

Случалось, что гости нарушали запрет, но Блокхэд был не в претензии, справедливо полагая, что если законы не нарушать, то они никогда не изменятся, а люди тем более.

73

В богатой библиотеке замка были собраны книги по самым разным темам. Кроме того, там была особая полка с изданиями многих поколений Блокхэдов. Тисненные золотом названия на кожаных корешках книг говорили о вдумчивости их авторов:

– «Человек должен говорить правду? Тому, кому должен!»

– «О невозможности любви по заказу»,

– «Тело и права человека»,

– «Перпендикулярность сознания»,

– «Счастье набегающего и ужас убегающего движения» и др.

– Двухтомник стихов – «Иньтимное» и «Иньтёмное».

Страницы этих книг были совершенно чистыми, пустыми. Наверное, Ричард должен будет написать их сам.

74

Yewdo the Wonder – Wonderful Creature. Имя Юдо, которым в народе айну (букв. «настоящий человек») называли чудовище, заставляет вспомнить о точке зрения Говарда, согласно которой сахалинские айны – «это потомки евреев, заброшенных во времена оны на японские острова» – «Life with Trans-Siberian Savages by Benjamin Douglas Howard» (1893).

75

Между тем, гипотеза Говарда в какой-то мере объясняет, почему товарищ Сталин – тоже «большой ученый, в языкознании познавший толк» – в 30-годах прошлого века решил создать на Дальнем Востоке Еврейский национальный округ и отправить туда живущих в рассеянии по Союзу, советских евреев поближе к родственным им айнам (а не в Крым, Кению или Мадагаскар), чтобы тем и другим «жить стало лучше и веселей».