Читать книгу Когда ничего не понятно. Каббала управленца - Павел Уваров - Страница 25

Все мы знаем, что у нас ограниченное восприятие, даже один факт того, что наш мозг имея вес около 2 % от всей массы тела, на пиковых нагрузках потребляет до 20 % всей энергии организма, в полной мере показывает нам, что даже на физиологическом уровне мы на самом деле не очень любим думать, тем более делать это постоянно. Да, да, многие люди только думают, что они думают (в том смысле, что представляют себе по незнанию, что они заняты процессом мышления). Вспомните фильмы про успешных картёжников или шахматистов, как режиссёр вместе с оператором и актёром пытаются показать мыслительные нагрузки такого супер игрока, в том числе этапы подготовки к игре.

Ограничение восприятия есть и в самом мозге и тем более в нашем сознании. Если наше сознание не обладало бы селективным восприятием, то мы не обладали бы такой важной штукой как внимание, позволяющей нам концентрироваться на чём-то главном и отбрасывать неважное для нас, именно на этой способности нашего сознания и основана вся наша цивилизация, потому как наша возможность создавать (т. е. действовать осознанно и методично) что-либо обусловлена именно возможностью управлять своим вниманием. Таким образом наше сознание всё время сортирует информацию в целях её упорядочивания и очистки (опять этот сортинг).

Есть такая игра настольная, «Дженга», она популярна своей наглядностью и простотой. Суть игры в том, чтобы из одинаковых блоков сначала построить конструкцию типа башни, а потом по очереди вынимать из неё блоки, так чтобы башня не обрушилась, проигрывает тот, кто допустил своим ходом обрушение башни.

Любую систему можно представить в виде варианта конструкции такой «Дженги». Но в отличии от настольной игры, элементы конструкции будут очень разными, находится в разных измерениях (материальном, временном, информационном и т. д.) как одновременно в нескольких, так и в каком-то одном. Кроме того быстро выяснится, что эта условная башня не будет иметь на самом деле какой-то чёткой границы, большое число её элементов будет одновременно и элементами каких-то других конструкций и вообще как-то будет хаотично перемещаться. Ещё стоит сказать, что все её элементы также будут являться составными конструкциями из более мелких элементов – и такая вложенность со взаимозависимостью будут необозримы хоть вниз (в сторону уменьшения размера элементов), хоть вверх. Самое печальное в том, что все эти элементы постоянно изменяются или заменяются другими.

Каждое такое изменение (т. е. отдельное событие) происходит в связи с поведением той или иной системы. По отдельности, ввиду свойства целостности системы, оно (это изменение) будет логично и объяснимо каким-то конечным набором причинно-следственных связей.

Но с ростом масштаба наблюдений за изменениями, никакой логики в этом множестве одновременных изменений будет уже не разобрать, мы будет наблюдать то, что что называется хаосом – это происходит как раз из-за наших защитных ограничений восприятия.

Про ещё до каббалистический принцип «всё связано со всем» чаще стали вспоминать с появлением современных способов передачи информации, которые сделали хаос вполне наглядным и постоянно наблюдаемым явлением. Изменения материального мира не всегда так наглядны как события в информационном мире – с появлением глобальных круглосуточных биржевых торгов и новостных агрегаторов, именно благодаря этим обстоятельствам, мы стали вполне серьёзно относиться к попыткам, например, определить воздействие взрыва крупного вулкана в юго-восточной Азии на рост оптовых цена на медную руду в Южной Америке на промежутке 3–5 лет. Т. е. мы стали понимать, что если наше восприятие не помогает нам понять причинно-следственную связь между событиями, то это не отменяет факт её наличия (прям как тот суслик из фильма «ДМБ») и мы стали осознавать необходимость прослеживания таких неочевидных нам связей каким-то иными способами, в первую очередь формальными способами и количественными методами – т. е. с помощью математики и коллективных усилий.