Читать книгу Палата номер пять - Павел Владимирович Гушинец, Павел Гушинец - Страница 2

720 дней в сапогах (ну как в сапогах, в туфлях, конечно)
Вишенки

Оглавление

Рассказывал мой коллега, начальник медицинского пункта, в одной печально известной воинской части.

– Ты же знаешь, часть наша в лесу. Если с города на электричке ехать, то потом надо ещё с полкилометра среди ёлок брести. Зимой тяжеловато: снега много, поутру, бывает, проедешься в замороженном вагоне, выйдешь на тёмной пустой станции, вокруг которой метель метёт и вьюга воет, и пошёл по свежему снегу тропку торить. Как тот волк: «Какие сильные у меня лапищи!». Зато мигом согреешься. Никакой физподготовки не надо. Пока в часть придёшь – от тебя пар валит.

А летом хорошо. Утром уже светло, тепло, птички поют. Издалека слышна песня выгоняемых из казармы солдат. Идёшь, лесным воздухом дышишь. Единение с природой, чтоб её БТРом поломало.

Этим летом вот так поутру вышел я из электрички и по пружинящей прошлогодней иглице к забору части пошёл. Помнишь, лет десять назад пятый КПП закрыли, так все медики из медроты через забор лазили? И до сих пор лазят. Надо преодолевать поставленные командованием трудности.

Иду короче. А недалеко от станции огромный пень. Вокруг пня уютно расположились трое мужичков предпенсионного возраста. На пне – литровая бутылка мутноватого самогона, пластиковые стаканчики. Лица одухотворённые, в предвкушении познания истины. И, самое главное, кто-то из дома притащил тарелку, а на тарелке – горкой, вишенки. Обычные вишни. Видно, проходя мимо какого-то частного подворья, сорвали горсть и сунули в карман. Чтоб всё культурно. Не банальная пьянка, а отдых.

Налили по стакану. Вздохнули. Торжественно выпили.

Один из мужичков тянется в тарелочке. Второй так строго по пальцам его – хрясь!

– Не торопись! Не превращай закуску в еду. Жидкости ещё много. Успеешь. Наливай по второй.

Я бы постоял ещё, посмотрел, уж больно интересно. Но в кармане задребезжал мобильник и зычным голосом командира начал орать:

– Доктор, мать-перемать, ты где? Построение через пять минут.

Побежал рысью! Не до зрелищ тут.

А вечером иду обратно на электричку. Возле пенька валяется пустая бутылка, смятые стаканчики. Кто-то не удержал истину в себе и его стошнило. А на верху этого натюрморта – тарелочка. А на тарелочке – нетронутые вишенки.

Палата номер пять

Подняться наверх