Читать книгу Принцесса и ассасин. Том 2 - Пелагея Сергеева - Страница 5

Как говорилось ранее, прошёл целый год с тех пор, как оба парня официально стали членами клана Огня. К 11 годам Коннор частично стал понимать для себя, кем ему придётся стать в этой жизни. Если поначалу всё было для него новым, сложным и запутанным, то теперь постепенно всё стало меняться прямо на его глазах. Вечно бесящий его Аррани после всего того, что тот сделал для него, уже не казался ему ошибкой природы и тем, кем парень считал его до этого. Хотя Коннор совсем не помнил, что было с ним раньше и не помнил самого себя, ему думалось, что он всё же не потерял свою сущность как личности. Молодой ассасин сделал такой вывод, судя по тому, как отреагировал на помощь блондина. Ему оставалось только раз за разом понимать свою душу, свои поступки. Он считал, что таким образом сможет вернуться к прежнему себе только посредством изучения собственного «я». Собирая пазл за пазлом, анализируя поступок за поступком, мальчик надеялся понять того Коннора, который был до клана. И в будущем, если он вспомнит прошлое, то сможет сравнить себя настоящего с вернувшимися воспоминаниями. И не захочет расстроиться, если это будут два совершенно разных человека.

И всё же, всё менялось. Глава клана, которого парень приметил первым делом, стал для него кем-то, на кого бы он равнялся. И, несмотря на то, что его часто не бывало непосредственно во владениях, как, в принципе, и положено главному, Коннор каждый раз, когда заставал такового во владениях, незаметно следил за тем, что делает мужчина. Скорее всего, таким поведением ему хотелось компенсировать некое одиночество в своей душе. Мальчик не понимал до конца терзающие его чувства, но старшие быстро догадывались, что его одолевает глубокое одиночество в клане. Это и понятно. Когда ты совсем никого не знаешь в новом окружении, более того, никто особо и не спешит заговорить именно с тобой, ты будешь чувствовать себя подавленно и думать, что не принадлежишь месту, в котором сейчас находишься. Для подростка это очень тяжёлая ноша, которую нужно обязательно разделить с кем-то, но пока что Коннор не мог найти того, кто бы согласился пережить не самый лёгкий период времени вместе с ним.

Всё менялось. Изнуряющие тренировки на каждодневной основе теперь не вызывали в нём ярого отторжения. Да, он понимал, что если попросту не будет являться на них, то ничем хорошим это не кончится. Однако его мысли и настроение стали другими. Сейчас парень принимает их как должное и не противиться самому себе. Ко всему прочему, наставник, которого к ним приставили, был толковый ассасин, поэтому и тренироваться под его руководством становилось даже интересно. Безусловно, всегда было трудно и тяжело: подготовка ассасинов это не простые прыжки и легкая пробежка по лесу. Всё гораздо серьёзнее. После прохождения и выполнения основ на «отлично», ты переходишь на следующий уровень. Только на этот раз уже не физический. Это будет потом. На уровень моральный, когда тебя учат непосредственно владеть холодным оружием и сознательно применять его на людях. На первых этапах, конечно, используя деревья в виде мишеней, но со временем переходя на реальных объектов, которыми выступали, однако, всё же не простые граждане Асонии, а те же ассасины клана, которые должны помогать с тренировками. Как сказал им учитель на одном занятии: «Вы ещё не окрепшие умом и рукой сопляки, которым никто не позволит подходить к гражданским и на пушечный выстрел, пока не освоите все законы, правила и техники ассасинов, доведя своё мастерство чуть ли не до идеала». Впрочем, большинству это было понятно, как никогда. Никто и не спорил или не решался.

Время текло. Порой Коннору казалось, что с каждым новым днём он строит из себя совсем не того человека, каким бы хотел себя видеть в обществе ассасинов. Как-то раз, патрулируя окрестности клана, он случайно наткнулся на противостояние орла и змеи. Вроде бы, ничего особенного в этом не было. Дети природы боролись каждый за своё место в пищевой цепи, но мальчику тогда виделось в их борьбе нечто более высокое, нежели просто законы леса. Коннор подумал, что он как находящаяся в явном невыгодном положении змея, у которой было мало шансов на спасение. Птица диктовала ей свои права на основе своего преимущества в силе. И мальчик представил, что он тоже, как эта змея, должен бороться за своё место в клане, иначе так и останется простым рядовым без чувств, мыслей и собственного мнения. Просто станет машиной для убийств, которую «съедят» более сильные особи, как орёл, побеждающий змею. Ему подобного развития никак не хотелось. Так, неизбежная картина жизни леса подвигла парня к самосовершенствованию. С тех пор он стал с предвкушением видеть будущее и себя в нём. В его жизни не стало больше положительных моментов, он не перестал чувствовать себя одиноким, депрессия по-прежнему посещала его, а тренировки оставляли ещё больше ран, чем прежде, но теперь ему было, куда стремиться. Коннор пришёл к примирению с самим собой. Парню нужно было двигаться дальше, чтобы увидеть, каким он может стать, если приложит больше усилий.

Время всё преобразовывало. Давние раны Коннора в виде ожогов на теле проходили и сглаживались. С самого начала их было не то чтобы много, однако не заметить их наличие не составляло труда. Лекарь тогда ему сказала, что различимые рубцы останутся с ним на всю жизнь, и он всегда будет их видеть. Такие заявления первое время беспокоили неокрепший ум мальчика, но вскоре сошли на нет. Он смирился и с этим. Зачем было грустить из-за подобного, ведь собственное тело никак не переделаешь и не зашьёшь все нити в прежнее состояние. Парень только понял для себя, что эти шрамы будут вечным напоминанием для него, что ему пришлось пережить и что за этим последовало: пустота и осознание дыры в сердце.

В этот день Коннору ничего не было поручено. Связано это с тем, что периодически младшим давали небольшую разгрузку или же с тем, что в клане бывали серьёзные подвижки, когда глава требовал к себе больше старших ассасинов для выполнения каких-то важных дел, молодой ассасин не знал. Да и пока что было не так важно знать об этом. Ему даже нравилось, что целый день он может посвятить себе и своим мыслям. Отрезвление ума и передышка мышц просто творила с ним чудеса: после такого дня он вставал чуть ли не раньше других младших и спешил на разминку. Голова была чиста, а энергия била ключом, что вот-вот, и он просто взорвётся от переполняющего его энтузиазма. Хотя он старался не показывать своих эмоций лишний раз, и делал это достаточно умело. Никто не спорил, что общество ассасинов требует определённого отношения к жизни. В клане не принято открыто выражать свои эмоции, особенно, когда ты чем-то сильно рад. Ассасин должен быть хладнокровным, практически безэмоциональным и всегда сосредоточенным, несмотря на любые обстоятельства. Младшим подобные перепады зачастую прощались, но чем больше они учились и находились в клане, тем требования становились жёстче. Коннор не мог не заметить, как наставник менял силу удара на тренировке, если что-то долго не выходило. То же было и с завышенным энтузиазмом. Энергии должно быть много, но на лице – камень. В этом и состояла суть истинного ассасина, как говорили все старшие. Как понял парень, это словосочетание являлось важной частью в жизни клана и ассасина в частности. Только истинные ассасины совершенно точно могли стать старшими и, более важно, почитаемыми не только рядовыми, но даже и старейшинами. А получить расположение последних – дело не из лёгких. Всё в клане ассасинов нужно было доказывать. Не тебя учат всему, а ты сам должен показать, что из себя представляешь, и насколько можешь быть предан своим братьям, ведь в этом проявляется твоя полезность для общества.

Итак, сегодня Коннор мог ни о чём не думать и просто наслаждаться сегодняшней свободой от ответственностей. Невзирая на то, что он всего один год в клане, выходить за его пределы, как выяснилось, уже было позволено. Не зря же он ходил за Аррани тренироваться на стенах. Прогуливаясь по родному лесу, он решает заглянуть в соседнее княжество – Накинию. Ему и раньше приходилось быть в городах, но изучить их подробнее – никогда. И сейчас парень мог совершенно не спеша пройти каждую улицу города, каждую закоулочку и каждый трактир. Словом, побывать в каждом заведении и на каждом шагу, однако, не забывая постоянные наставления старших: даже если ты оказался на глазах у толпы, не позволяй никому сосредоточить на себе внимание. От общества никуда не деться, это понимали все. Когда ассасин на задании или выслеживает своего человека в городе, то должен быть предельно осторожен и последователен. Необходимо передвигаться среди люда так, чтобы никто даже и не заметил, что ты вообще ходишь где-то рядом. Это будто быть тенью или обыкновенно невидимым, неощутимым. Молодой ассасин следовал наставлениями, поэтому старался делать всё максимально по-ассасински. Так, заходя в общественные места, он сразу снимал свой большой капюшон и таким образом снимал с себя возможные подозрения, потому что нарочно не скрывал лица. Заказ делал преимущественно короткими фразами, без лишних слов. Заканчивал допивать или есть в кратчайшие сроки, словно спешил куда-то. И это, как ни странно, работало. По крайней мере, никто из встретившихся ему не обратил на него внимания и не спросил, кто он такой. Всем было не до этого, поэтому Коннор справлялся отлично. Это значило, что его не запомнят, хотя и видят лицо.

Коннор гулял по городу не только ради развлечений, но и для души. Ему нравилось прыгать между крышами в каком-нибудь безлюдном районе или просто проходить по главной площади прогулочной походкой с края, чтобы не светиться в центре. Особенно завораживающе было, когда наступал закат. В такие моменты он находил самое высокое здание в городе и забирался на самый его верх. В этот раз это была мечеть с острым возвышением, куда сейчас и взбирался молодой ассасин. Наконец, оказавшись наверху, он нашёл более-менее плоскую поверхность и присел на неё, свесив ноги вниз. Вид открывался просто невероятный. Уходящее солнце и тянущиеся за ним розовые оттенки радовали глаз. Коннор порой думал, что ему не хватает какого-нибудь музыкального инструмента, на котором он бы хотел научиться играть, сидя на вершине и наблюдая закат, который сообщал об окончании очередного дня. С наступлением полной темноты огни города зажигались очень быстро и освещали всё пространство не менее красивыми оттенками. Активность народа вечером не угасала, а иногда только прибавлялась. Были слышны разные звуки: крики, смех, обычные разговоры, шум торговцев, завывания и музыка. Всё это лилось с разных сторон. Коннор слушал переплетение городских голосов, и в его душе на какое-то время наступал покой. Длился он всегда недолго, потому что ассасину нужно было возвращаться в клан рано или поздно. Так он сделал и в этот раз. Мальчик поспешил спрыгнуть на землю, когда до ровной поверхности оставалось всего пару метров, тем самым сократив время спуска. Переведя дыхание, он пошёл в сторону Янцынии, обратно к клану. Побродив так по городу ещё какое-то время, он подмечает у выхода телегу с соломой. Накатившая усталость и сонливость буквально принуждают парня забраться в транспортное средство и слегка вздремнуть. Как он потом подумает, именно из-за таких случаев ассасинов и учат контролировать свой сон. А пока эти времена не наступили, Саксонский забирается в телегу, укладывается на приятное спальное место и благополучно забывается.

****

Повозка направляется в сторону Асонии и, преодолев её территории, останавливается рядом с княжеством Саксония. Пробуждение становится для парня приятным: он за это время хорошенько высыпается, потому что не будит себя по обыкновению собственными силами. Коннор открывает глаза, и ему сразу же кажется, что обстановка вокруг немного другая, нежели несколько часов назад. Осознав, что уже занимается рассвет, он собирается быстро вернуться в клан, но, пройдя пару сотен метров, понимает, что нелёгкая занесла его далеко за пределы родного княжества. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как выяснить у местного люда, где он находится в данный момент. Ассасин останавливает первого попавшегося на глаза старика и спрашивает:

– Извините, я могу узнать, какое это княжество?

– Саксония, голубчик, – приветливо отвечает крестьянин, потрепав того по плечу. И уходит.

Коннор не был бы самим собой, если бы не начал своё пребывание в клане с изучения государства, в котором проживает, поэтому подробное изучение карты Асонии стояло на первом месте в его списке. Сейчас это ему очень сильно пригодилось. Он понял, в какой части страны находится и сколько примерно займёт дорога домой. И без транспорта цифры были неутешительные. До подъёма младших и так оставалось всего ничего, а он только-только пришёл в себя и понял, что быть на построении вовремя никак не сможет. Пока что отгоняя мысли о неминуемом наказании за прогул, Коннор попытался придумать, как скорее добраться до клана. Но в итоге, ничего лучше не найдя, он собрал всю свою выносливость и волю в кулак и просто пошёл.

Путь был неблизкий, но фляги с водой у него не было. Точнее, освежающей воды в ней. Коннор вышел из города и старался ни о чём не думать, чтобы беречь силы для ног. Их также научили, чтобы тело не подводило раньше времени и энергии в конечностях было больше, в экстренные ситуации надо уметь отключать мозг и не питать его лишней энергией. Как всегда, сказать было легче, чем сделать, но парень вполне неплохо справлялся. Однако в какой-то момент он снова припомнил, из какого княжества ушёл и невольно задумался. Саксония. Для него это было будто чем-то знакомым. Он повторял его снова и снова, но ничего более в голову не шло. Ничего не вспомнил. Несмотря на это, его запал повернул в другое русло: Саксонский вдруг решил узнать, как выглядят королевские особы, и бодрым шагом направился к дворцу Асонии. Тем более, он как-то слышал от старейшин, что, возможно, мог быть ребёнком высших слоёв общества. Мысли о подобном вдруг вызывают странную головную боль. Перед глазами начинают мелькать странные образы и мешают обзору. Всё искрится и всё больше тревожит парня.

Так продолжается достаточно долго. За это время он выходит из дубравы и переходит широкую проезжую дорогу. Вдали слышатся звуки копыт лошадей, и вскоре большая каретная повозка появляется в поле зрения мальчика. Жуткое головокружение усиливается. Вот-вот, и он потеряет сознание. Карета привлекает его внимание. Она движется по дороге не слишком быстро, поэтому Коннору удаётся заглянуть внутрь и приметить на руках человека в короне маленькую девочку со светлыми волосами. Она радостно что-то щебечет родителям и слегка подпрыгивает, когда карета нарывается на кочки. Коннор же не придаёт встреченным людям значение. Был бы он в трезвом рассудке, смог бы сразу догадаться, что только что видел королевскую семью. Но всё было не так просто. Сейчас его разум был затуманен, как никогда. Головная боль стала просто невыносимой. Парень прошёл вперёд ещё пару шагов и уже был рядом с зарослями, ведущими в следующую чащу. Не дойдя до неё всего чуть-чуть, Коннор внезапно падает и тут же теряет сознание. В последний момент ему кажется, что рядом потянуло дымом…

****

Прошёл день с тех пор, как Коннор не вернулся на следующее утро после выходного дня. Наставник сразу заметил отсутствие парня, но не стал докладывать главе, хотя тот как раз был в клане. К счастью, надолго тот не задержался и уже снова отправился по своим делам, покинув владения. Аррани приметил, что немного напрягся отсутствием Коннора на тренировочной площадке как обычно. Мария, внучка лекаря, тоже в этот день вышла к молодым ассасинам и справилась о парне, но никто не знал о его местонахождении. Учитель приказал всем держать язык за зубами. По крайней мере, до начала завтрашнего дня. Если Коннор не появится до этого момента, будем бить тревогу.

– Учитель, но Вас накажут, как и нас, в таком случае. Почему Вы не скажете всё сразу? – спрашивает девушка с двумя хвостиками.

– Абби, запомни, что иногда лучше промолчать, чтобы дисциплина в клане осталась на прежнем уровне. Ассасины тоже должны уметь думать.

Было принято решение дождаться Коннора. Двум остальным мальчикам это мало нравилось, но их агрессия в основном была направлена на Аррани. Что до Саксонского, им было, по большому счёту, всё равно.

Коннор объявился только под вечер следующего дня. Вид у него был, мягко говоря, не очень. Парень старался пройти к домику лекаря как можно незаметнее, чтобы никто знакомый не попался на глаза. Ассасин надеялся, что застанет дома Марию, ведь на неё он вполне мог положиться. Коннор вошёл в домик и позвал внучку лекаря, убедившись перед этим, что главной женщины дома нет. На её глаза ему тоже не хотелось попадаться, потому что он воспринимал её как опытную и мудрую женщину, к тому же, весьма понимающую его самого, поэтому он не давал себе права огорчить её очередным своим недомоганием. Её внучка откликнулась достаточно быстро. Девушка спустилась со второго этажа, а когда увидела Коннора, резко подорвалась помогать ему дойти до постели. Она закинула его руку себе на шею и подсобила с другой стороны. Парень сел на кровать и поблагодарил её.

– Боже, что с тобой случилось? – взволнованно спросила она. – Где ты был всё это время?

– Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём сейчас. Я очень устал.

Мария грустно вздохнула, но кивнула в знак согласия.

– И ещё, не говори своей бабушке, что я в таком состоянии. Не хочу её беспокоить.

– Я скажу наставнику, что ты вернулся.

Она хотела уже уйти, но Коннор остановил её, схватив за руку.

– Тогда положи меня на незаметное место. Вдруг лекарь придёт, когда тебя не будет. Можешь сделать мне одолжение? – уже с трудом выговаривая слова, просит тот.

– Ох, ну что с тобой делать, – бурчит ученица тихо. Она снова кладёт его руку на себя и приподнимает на месте, чтобы он встал. – Придётся подниматься наверх. Бабушка редко ко мне туда заходит, вечно в делах.

Мария с чувством затаскивает парня наверх, укладывает его на своей кровати. Тяжело выдыхает и смешно пригибается от усталости, чем смешит Коннора, что, однако, причиняет ему боль.

– Так, лежи смирно и никаких движений! Я померила тебе температуру, она немного повышена, но не страшно. Ещё я заметила, что у тебя боли в области головы, да? – ещё раз прижав свою ладонь к его лбу, интересуется девушка. Парень кивает в ответ. – Это странно. Я не могу сказать, отчего это происходит. Во всяком случае… надо буде показать бабуш… – она осекается на последнем слове, когда видит недовольный взгляд ассасина. – Ой, нашёл, из-за чего переживать! Она наверняка лучше знает, что с тобой, а ты отпираешься!

– Мария, прости. Не говори ей, прошу. Я, правда … в порядке.

– Ага, вижу я, в каком ты порядке. Еле говоришь, хотя возможность повозмущаться никогда не упустишь! – обиженно заявляет будущий лекарь.

Коннор берёт её за руку и заглядывает в глаза, тем самым в который раз благодаря её за помощь.

– Хорошо, хорошо. Ты должен поспать. Я скажу наставнику, что тебя пока нельзя трогать. Получишь своё наказание позже.

Она устраивает его на кровати удобнее, укрывает покрывалом, приоткрывает окна, чтобы впустить свежий воздух, и спускается на выход.

Мария спешит сообщить учителю, что Коннор наконец объявился. Тот спрашивает, где он сейчас. Девушка говорит ему, что оставила его в своём домике, и пока что к нему нельзя.

– Вы бы видели, в каком состоянии он пришёл ко мне. Посмотришь, тоска набегает. Я осмотрела его, и внешних повреждений не нашла. Единственное, что его беспокоило, это небольшая температура и головные боли. Учитель, я думаю, Вы сами знаете, что при мигренях трудно чем-то заниматься и соображать в принципе. Так что простите его на время, пока он не придёт в себя, хорошо?

За разговором следят все молодые ассасины. Аррани вслушивается в слова Марии с особой внимательностью, сам того не осознавая. Он стоит к ним ближе всех с опущенным капюшоном, чтобы лучше слышать.

– Договорились. В конце концов, я не могу перечить тебе как лекарю, – отвечает старший. Его высказывание слегка смущает Марию, но она не подаёт виду, только про себя расслабляется, что он даст Коннору передых. – Тогда скажешь мне, когда он поправится.

– Конечно.

На этом они расходятся. Младшие тоже. Лишь Аррани не спеша догоняет девушку и привлекает её внимание. Она оборачивается к нему с недоумённым, но одновременно… смущённым видом?

– Аррани, ты что-то хотел? – её голос резко становится на тон выше, глаза опускаются вниз, и она начинает слегка трепать свою блузку пальцами.

Блондин недолго молчит, видимо, решаясь задать ей вопрос.

– Коннор… Он в порядке?

– Я могу проводить тебя к нему, и сам всё посмотришь…

Договорить она не успевает, потому что парень тут же срывается с места и проходит мимо неё в ускоренном шаге. Мария поворачивается в его сторону и разводит руками. «Что это было?»

На следующий день Коннор приходит в себя уже с помощью своего навыка. Он решает проснуться на час раньше положенного времени, чтобы объясниться с наставником. Поднявшись, он только сейчас вспоминает, что напросился к Марии на кровать, и ему сразу становится стыдно. Он также замечает, что сама девушка спит в кресле напротив, мирно сложив руки. Коннор ухмыляется, чувствует благодарность за вчерашнее, поэтому оставляет ей записку на столе и невесомо переносит её на законную постель, после укрыв. Затем он выходит на улицу и направляется в сторону палатки старшего. Аррани в это время случайно замечает парня и следит за ним из-за дерева. Коннор находит ассасина. Тот не спит, будто ждёт прихода парня именно в это время. Саксонский становится перед ним на колено.

– Учитель, прошу прощения за случившееся…

– Молчать, – тихо, но грубо перебивает его. – Ты не только не пришёл к назначенному времени, явившись только через день, но и заставил Марию прикрывать тебя. Как думаешь, мне следует спрашивать, что случилось за то время, пока тебя не было?

Коннор молчит и не решается рассказывать наставнику о своих падениях в обморок. Он понимает, что его будет мучить этот недуг ещё долгое время и что он отнимает у хозяина добрые в среднем два дня жизни. Ещё он не может понять, что может спокойно приходить в себя на том же месте совершенно нетронутым. Хоть на этом спасибо. Поэтому сейчас молча терпит выговор старшего, не говоря о настоящей причине. Аррани видит это, и внутри него что-то коварно зарождается. Ему не нравится, что парень не хочет говорить причину своего отсутствия, как и не нравится, что учитель всё равно накажет его, несмотря на то, что он это вполне заслужил. Видимо, думает Ар, у него могли быть свои домыслы не разглашать о чём-то.

– Что ж. Ты не делаешь попытки оправдаться. И это уже хорошо. Но мне в любом случае не остаётся выбора, кроме как назначить тебе наказание. Сам понимаешь, дисциплина – это главное сейчас для вас… Главе я не стал сообщать, что тебя нет. У него и так дел по горло, но что будет в следующий раз, не могу ручаться.

– Следующего раза не будет! – уверенно заявляет Коннор, однако сам не до конца в это верит.

По крайней мере, попытается бороться с проблемой.

Учитель кивает и даёт ему знак подняться.

– Вижу, тебе стало лучше. Это хорошо. Потому что сегодня «от и до» выдраишь все покои старейшин.

Затем старший уходит. Парень же про себя говорит учителю спасибо, потому что это меньшее, что можно было поручить сделать. Да, уборка – обязанность каждого в клане, но внеплановая – наказание, тем более, в здании старейшин, самом большом здании клана. По высоте и ширине оно не уступает главному дворцу Асонии. Убраться во всех помещениях за день – это подвиг. Несмотря на сложность, Коннор даже с радостью принимает приказ. Приняться он за него сможет только после пробуждения старейшин, а они встают самыми последними, так что времени остаётся меньше. Ничего, он справится. Постарается ради себя и ради учителя. Ведь он не сказал главе клана о нём. Только за это Коннор мог безоговорочно исполнить любое поручение.

****

Королевский дворец. Покои короля с королевой.

– Дорогой, тебе не показался знакомым тот мальчик, которого мы видели недавно, когда возвращались домой? – сидя за вышивкой, спрашивает королева.

– Какой мальчик? Что был на дороге? – в свою очередь отзывается супруг.

– Да. Мне ещё тогда подумалось, что он точно был не в порядке. И вот теперь переживаю, что надо было остановиться и помочь. А мы так просто проехали мимо…

Король отрывается от выбора костюма на вечерний банкет и подходит к жене со спины. Обнимает её за плечи и слегка дует в ушко. Та, не ожидав подвоха, подпрыгивает от неожиданности на месте и смеётся. Женщина поворачивается к нему лицом, оставив работу на коленях, и мимолётно целует мужа с улыбкой на устах.

– Не дурачься! – мило поддевает его.

– А что? Ты уже превратилась в занудную старушку, которая только и делает, что пьёт по вечерам чай и раскладывает карты? – тоже с усмешкой спрашивает правитель.

– Ты!.. – напирает королева.

– Ваше Вичество!

В покои врывается маленькая девочка с белоснежными волосами и радостно бежит в распростёртые объятия короля. Мужчина успевает среагировать и сразу же раскрывает свои руки, чтобы малышка могла в них прыгнуть. Он подхватывает её на лету и усаживает к себе на плечо, поднеся ближе к супруге.

– Айю, кто это к нам пришёл? Наша дорогая малышка? – на глазах преображается королева при виде своего ребёнка.

Хотя небеса не дали ей возможность рожать самой, она вместе с мужем заимела себе прекрасную дочь и полюбила её, как родную.

– Дочка, сколько я буду учить тебя правильно произносить: Ваше Ве-ли-чес-тво! – делает акцент правитель.

– Милый, – шлёпает мужа по руке супруга, – она же ещё такая малышка. Конечно, она неправильно это скажет.

– Всё равно, – возражает он, – ты должна называть меня «папа», – резонно замечает король, уже обращаясь к дочери.

– Я буду сталаться… ой, то есть стараться, – поправляет себя же малышка.

– Милая, – привлекает внимание мама, – ты раньше не умела выговаривать «р», да?

Она кивает.

– Ну, ничего. Постепенно привыкнешь. Обещаю, мы с папой позаботимся о тебе.

Дочка радостно обнимает обоих и смеётся самым счастливым смехом ребёнка. А её воспоминания о настоящих родителях, о которых она боится говорить и не решается в принципе рот открывать, когда её об этом спрашивают, потихоньку начнут ослабевать и затем глубоко забудутся…