Читать книгу Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Пелам Гренвилл Вудхаус - Страница 7

1

К дому № 22 по Овингтон-сквер подъехало такси, из которого выбрался Фредди, а за ним – Джилл. Пока он расплачивался с водителем, она с наслаждением вдыхала свежий воздух. Денек разгулялся на славу. С утра западный ветер быстро погнал ртутный столбик вверх, разбивая оковы холода, охватившего Лондон. День был из тех, что врываются в зимний сумрак с ложным, но все же приятным известием о грядущей весне. Под ногами мокро от тающего снега, по обочинам текут ручьи, а солнце радостно сияет в голубом, как яйца малиновки, небе.

– Какой чудесный аромат вокруг! Правда, Фредди? Особенно после тюрьмы!

– Просто супер!

– Как быстро нас выпустили! Постараюсь теперь, чтобы меня всегда арестовывали вместе с каким-нибудь богачом. Никогда больше не стану дразнить тебя насчет твоей заветной полусотенной, обещаю!

– Полусотенной?

– Но ведь правда: твоя бумажка еще как сегодня пригодилась!

Джилл повернулась отпереть дверь и не заметила, как у Фредди внезапно отвалилась челюсть. Он схватился за нагрудный карман, скривившись в мучительной досаде. Фредди ненавидел сам себя. Очутившись в полицейском участке без денег, если не считать мелочи в карманах, он послал за помощью к Дереку, иначе пришлось бы провести ночь в тюремной камере, а в другой оказалась бы Джилл.

Он понимал, что идет на риск: Дерек мог воспринять инцидент болезненно. Навлекать на Джилл неприятности не хотелось, но как иначе? Проведи они ночь в участке, новость, чего доброго, попала бы в газеты, а это в тысячу раз хуже. Если же попросить помощи у кого-нибудь вроде Ронни Деверо или Элджи Мартина, то на следующий день узнает весь Лондон. Поэтому Фредди, хоть и с неохотой, отправил послание Дереку, а теперь слова Джилл заставили вспомнить, что никакой нужды в том не было.

Еще давно Фредди не то прочел, не то услышал об одном типе, который всегда носил при себе крупную купюру, зашитую в одежду. Это показалось разумным: разве можно предугадать, когда вдруг окажешься без наличных, а деньги срочно потребуются? А теперь, в ту самую роковую минуту, он напрочь – ну совершенно! – забыл про тщательно запрятанную полусотенную.

Он вошел в дверь следом за Джилл, стеная в душе, но в то же время радуясь. Джилл приняла как само собой разумеющееся, что скорым освобождением они обязаны его предусмотрительности, и Фредди не собирался развеивать ее иллюзии. Зачем признавать вину, пока не обвиняют? Кто знает, может, старина Дерек проявит хладнокровие и лишь посмеется над дурацким происшествием. От этой мысли Фредди значительно воспрянул духом.

Джилл тем временем разговаривала с горничной, которая выглянула из-за перил кухонной лестницы.

– Майор Сэлби еще не приехал, мисс.

– Как странно! Наверное, выбрал другой поезд.

– В гостиной его дожидается какая-то леди, мисс. Как зовут, не сказала. Говорит только, что подождет, пока майор приедет. Уж давненько сидит.

– Хорошо, Джейн, спасибо. Принесите, пожалуйста, чай.

Гостиная находилась дальше по коридору на первом этаже – длинная темноватая комната, немного похожая на студию художника, если бы не сумрак. Девушка сидела в дальнем углу, у камина, и встала при виде вошедших.

– Здравствуйте! – улыбнулась Джилл. – Боюсь, мой дядя еще не приехал.

– Надо же, – воскликнула гостья, – как скоро вас отпустили!

Джилл глянула с удивлением, пытаясь вспомнить. Кто это такая? Довольно хорошенькая, держится бойко, но взгляд усталый, а на лице печаль. Девушка вызывала невольную симпатию, такая потерянная и несчастная.

– Я Нелли Брайант, – представилась она. – Тот попугай был мой.

– А, понятно!

– Я слышала, как вы назвали копу свой адрес, и зашла оповестить ваших родных, чтобы они могли помочь. Служанка сказала, что вашего дядю ждут с минуты на минуту, и я решила дождаться.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Чертовски любезно! – согласился Фредди.

– Ну что вы, я сама не знаю, как вас благодарить! Вы не представляете, как мне дорог Билл. Я бы просто с ума сошла, если бы тот урод убил его.

– Жаль, что вам пришлось столько ждать.

– Ничего страшного, у вас так хорошо…

Нелли задумчиво огляделась. Она мечтала о такой комнате: приглушенный свет, диван с мягкими подушками…

– Выпьете с нами чаю? – предложила Джилл, включая лампу.

– Спасибо, буду рада.

– Эй! – воскликнул вдруг Фредди. – Ну и дела! Да ведь мы с вами уже встречались!

– Ой, и правда!

– На ланче у «Одди», угощал юный Трипвуд. Так?

– Как вы только не забыли!

– Как же, как же… хоть и давненько это было! Джилл, мисс Брайант играла в той самой комедии «Вслед за девушкой», в театре «Регал».

– Да-да, мы с тобой вместе ходили.

– Надо же, вот так встреча, будь я проклят! Кто бы мог подумать!

Горничная Джейн вошла с чаем, и беседа на минуту прервалась.

– Так значит, вы из Америки? – заинтересовалась Джилл. – Ведь труппа была американская?

– Да.

– Я сама наполовину американка, жила в Нью-Йорке совсем маленькой, но почти все забыла. Помню только железную дорогу в небе над головой, от нее был такой грохот…

– Надземка, – благоговейно кивнула Нелли. От тоски по родине к горлу подступил комок.

– А еще воздух, он пьянил как шампанское… и небо – синее-синее!

– Да, – тихо вздохнула Нелли.

– Я и сам был бы рад прошвырнуться по Нью-Йорку, – заявил Фредди, не подозревая, какую боль причиняет. – Знаю пару отличных ребят оттуда. Вы не знакомы, случайно, с неким Уильямсоном?

– Нет.

– А с Оуксом?

– Нет.

– Странно, Оукс прожил в Нью-Йорке целую вечность.

– И еще семь миллионов человек, – вставила Джилл. – Не глупи, Фредди! А если бы тебя спросили, не знаешь ли ты в Лондоне какого-нибудь там Дженкинса?

– А вот и знаю! – торжествующе хохотнул Фредди. – Знаю Дженкинса в Лондоне!

Джилл налила гостье чаю и глянула на часы.

– Куда же запропастился дядя Крис? Ему давно пора быть дома. Надеюсь, не ввязался в историю с какими-нибудь сомнительными брокерами в Брайтоне.

Фредди громко фыркнул, опустив чашку на стол.

– Ох, Фредди, дорогой! – виновато поморщилась Джилл. – Совсем забыла! Брокеры – тема болезненная. – Она повернулась к Нелли: – Сегодня на фондовой бирже случился жуткий обвал, и Фредди… его… как ты выразился?

– Ободрали, – мрачно подсказал он.

– Вот-вот, ободрали.

– Ободрали как липку!

– Как липку, – улыбнулась Джилл. – Он позабыл обо всем, пока был тюремной пташкой, а я взяла и напомнила!

– На днях в клубе, – обратился Фредди за сочувствием к гостье, – один безмозглый осел по имени Джимми Монро подбил меня вложиться в какие-то дурацкие «Объединенные краски». Знаете, как это бывает: отдыхаешь довольный и полный сил после хорошего обеда, и тут к тебе подсядут, возьмут под локоток и ну охмурять, втягивать в идиотскую затею. А ты, весь такой счастливый: «Да не вопрос, дружище, валяй!» Вот и меня надули.

– Так тебе и надо, Фредди! – рассмеялась бесчувственная Джилл. – В другой раз будешь умнее. Притом что потери ты и не заметишь, с твоим-то богатством!

– Дело не в деньгах, а в принципе! Терпеть не могу выглядеть круглым болваном.

– А ты помалкивай, никто и не узнает. Мы сохраним твой секрет… Вот прямо сейчас и начнем – я слышу, дядя Крис вернулся. Все, молчим, мы не одни. Привет, дядя Крис!

Джилл побежала к двери и расцеловала рослого пожилого мужчину с солдатской выправкой.

– Здравствуй, малютка Джилл!

– Как ты поздно! Я заждалась уже.

– Пришлось заглянуть к своему биржевому брокеру.

– Тс-с!

– Что такое?

– Ничего, ничего… У нас гости. Фредди Рука ты, конечно, помнишь…

– Как дела, Фредди, мой мальчик?

– Привет! – откликнулся тот. – Все в ажуре?

– А это, – продолжала Джилл, – мисс Брайант.

– Как поживаете? – осведомился дядюшка Крис с той обаятельной душевностью, что в прежние годы помогла выклянчить немало пятифунтовых банкнот у сослуживцев и заслужить не меньше ласковых взглядов от их сестер, кузин и теток.

– Ты как раз к чаю, – улыбнулась Джилл, – посиди с нами.

– Чай? Великолепно!

Нелли чуть расслабилась, утонув в глубинах большого кресла. Отчего-то после теплого приветствия дяди Кристофера она почувствовала себя более значительной персоной. Встреча с ним действовала так почти на всех. У него была особая манера обходиться с людьми не то чтобы снисходительно, но и не совсем на равных. То есть, как с равными, но давая понять, сколь великодушно это с его стороны. На своих ближних дядя Крис воздействовал примерно так же, как добрый рыцарь средних веков на трактирный сброд, деля с ним застолье без различия титулов и чинов. Никогда не разговаривал свысока, но тем самым производил неизгладимое впечатление.

Внешность дядюшки немало способствовала этому. Красивый и статный, он выглядел моложе своих сорока девяти несмотря на досадно поредевшую шевелюру, за которой тщательно ухаживал. Твердый подбородок, обаятельная улыбка под коротко стриженными усами и ярко-синие глаза, смотревшие подкупающе открыто и честно.

Несмотря на службу в Индии в молодые годы, лицо у дядюшки было свежее и цветущее без намека на англо-индийскую желтизну от палящего солнца. Он выглядел так, будто только что вышел из-под холодного душа – обманчивое впечатление, ибо холодную воду он терпеть не мог и утреннюю ванну принимал такой горячей, насколько мог вытерпеть.

Однако еще больше очаровывал окружающих его костюм. Среди тщеславных лондонских ремесленников, шьющих пальто и брюки, есть лишь один настоящий портной, и майор Кристофер Сэлби был его лучшим клиентом. В Лондоне полно также юнцов, которые пытаются заработать на жизнь пошивом обуви, но только один мастер в подлинном смысле – тот, что обувал дядюшку Криса. Да и головной убор можно приобрести во множестве магазинов, и он, без сомнения, убережет голову от холода, но истинный шляпник в глубинном понимании – тот, чьими услугами пользовался майор Кристофер Сэлби.

Короче, дядюшка Крис был совершенен с головы до пят, с Северного до Южного полюса, и украшал собой любую компанию. Даже сам Лондон выглядел краше благодаря ему. Словно мать с выводком неопрятных детишек в готовых галстуках, мятых пиджаках и мешковатых брюках, столица, казалось, тяжко вздыхала, созерцая их, но затем, просветлев, шептала с умилением: «Ну и пусть, зато у меня есть Кристофер Сэлби!»

– Мисс Брайант прибыла из Америки, – сообщила Джилл.

Дядюшка вытянул длинные ноги перед камином и с теплотой взглянул на Нелли.

– В самом деле? – Он взял чашку и помешал сахар ложечкой. – Бывал и я там в молодые годы.

– Где именно? – оживилась Нелли.

– О, тут и там, повсюду. Где я только не путешествовал!

– Вот и я так же! – Любимая тема заставила Нелли забыть о робости. Пожалуй, я знаю все города в каждом штате, от Нью-Йорка до самого захолустья. Америка – великая страна, правда?

– Безусловно, – кивнул дядя Крис, – и скоро я туда вернусь. – Он на миг задумался. – Да, очень скоро.

Нелли закусила губу. Что за наваждение – кого ни встретишь сегодня, собирается в Америку.

Джилл с недоумением глянула на дядю.

– Когда это ты решил?

За годы совместной жизни она научилась чувствовать его настроение, и сейчас была уверена: что-то случилось. Едва ли другие уловили это за его неизменной сердечностью и учтивостью, однако то и дело мелькающее в глазах странное выражение и еле заметное подергивание губ убеждали, что не все обстоит хорошо.

Она встревожилась, но не сильно. Какие могут быть трагедии у дядюшки Криса? Совершенный пустяк, скорее всего, который, оставшись наедине, она уладит за пять минут. Джилл ласково погладила его по плечу. Если не считать Дерека, она любила дядюшку больше всех на свете.

– Идея зародилась сегодня утром, – ответил он, – когда я читал газету за завтраком, а за день выросла и окрепла, и теперь стала почти навязчивой. Я обожаю Америку, провел там немало счастливых лет. В тот раз, признаюсь, я отправился в сию землю обетованную не очень охотно и по собственной воле едва ли отважился бы. Однако все так хотели, что я уступил, можно сказать, требованию общества. Родные и близкие настойчиво подталкивали меня, и устоять было невозможно. Однако я ни разу об этом не пожалел. Америка – непременная часть образования каждого молодого человека. Тебе, Фредди, тоже стоит побывать там.

– Вот дела! – откликнулся Фредди. – Как раз перед вашим приходом я говорил, что и сам хотел бы туда сгонять… но собираться в путешествие – такая морока! Багаж упаковывать и так далее, столько всякого всего…

Нелли, чей багаж состоял из одного чемоданчика, тихонько вздохнула. В компании праздных богачей есть свои недостатки.

– Америка, – продолжал дядя Крис, – научила меня покеру, за что я не устану ее благодарить, а также игре в кости под названием крепс, которая не раз выручала в трудные дни. В последующие годы я практиковался мало и сноровку подрастерял, но в молодости был игроком не из последних. Дайте-ка вспомнить, – задумался дядя Крис, – как там приговаривают… ах да: «Приди, семерочка!»

– «Приди, восьмерочка!» – весело подхватила Нелли.

– «Крошке…» Что-то про «крошку» еще точно было.

– «Моей крошке нужны сапожки!»

– Да-да, «нужны сапожки», так и есть!

– Глупо как-то, – хмыкнул Фредди.

– О нет! – с укоризной глянула Нелли.

– Ну, то есть, смысла я не вижу.

– Игра благородная, – заверил дядя Крис, – достойная великой нации, ее породившей. Когда я вернусь в Америку, непременно постараюсь восстановить былые навыки.

– Ни в какую Америку ты не поплывешь! – отрезала Джилл. – Останешься дома в уюте и покое, как положено доброму дядюшке. В твоем возрасте уже не носятся по свету сломя голову!

– В каком это таком возрасте?! – возмутился дядя Крис. – Я себя чувствую на двадцать… ну, на двадцать один! Фортуна хлопает меня по плечу и шепчет: «На Запад, юноша!». Годы слетают с меня, дорогая Джилл, и так быстро, что ты вот-вот подивишься, куда запропастилась моя нянька. Мною овладела жажда странствий! Я с содроганием смотрю на благополучие, в котором увяз, – продолжал он, неодобрительно глянув на мягкое кресло, – на роскошь, что спеленала меня по рукам и ногам. Я жажду действия, хочу взбодриться!

– Тебе не понравится, – спокойно покачала головой Джилл. – Ты же у меня самый ленивый на свете дядюшка.

– А я о чем? Так и есть, ленивый! То есть, был до сегодняшнего утра.

– Ага, стало быть, сегодня утром с тобой что-то приключилось!

– Я погряз в безделье и обжорстве, стал как те шекспировские мещане с ожиревшим сердцем…

– Дядюшка, пожалуйста, не надо! – шутливо запротестовала Джилл. – Я как раз мажу хлеб маслом.

– …Но теперь я вновь обрету себя!

– Вот и замечательно.

– «И снова ветер над морем шумит, – продекламировал дядя Крис, – и волн раздается хор. Слышу зов морей: «Скорей, скорей! В путь, в открытый простор!»

– Дядя из Киплинга и «Гангу Дина» может выдать, – обернулась Джилл к Нелли. – Вы уж простите, обычно он у меня просто золотой.

– Да нет, я хорошо понимаю его чувства, – тихо отозвалась Нелли.

– Ну еще бы не понимали! – подхватил дядя Крис. – Мы с вами, мисс Брайант, странники в этом мире, а не растения вроде юного Рука.

– А? Что? – вскинулось «растение», очнувшись от задумчивости. Печальное лицо Нелли притягивало его взгляд.

– Мы счастливы только в дороге! – не унимался дядя Крис.

– Видели бы вы его утром по дороге в клуб, – хихикнула Джилл. – Без устали прокладывает путь на такси под удалые цыганские напевы.

– Признаю справедливость твоей иронии, – вздохнул дядя Крис – Я содрогаюсь при виде бездны, в которую толкнуло меня богатство. – Он выпятил грудь. – В Америке я стану другим человеком! Америка сделает другим человеком и тебя, Фредди!

– Спасибо, мне и так неплохо, – откликнулся непритязательный юноша.

Дядя Крис повернулся и театральным жестом указал на Нелли.

– На Запад, юная леди! Возвращайтесь на свою энергичную родину, оставьте позади расслабляющий Лондон! Вы…

Нелли порывисто вскочила, не в силах дольше терпеть.

– Пожалуй, мне пора, – выдавила она. – Билл скучает, когда долго один. До свидания, и большое спасибо за все, что вы для нас сделали!

– Спасибо, что пришли, очень любезно с вашей стороны, – улыбнулась Джилл.

– До свидания, майор Сэлби!

– До свидания!

– До свидания, мистер Рук!

Фредди вновь очнулся.

– А? Что? Слушайте, погодите минутку! Пожалуй, и я с вами двинусь, пора домой – переодеваться к обеду и все такое… Провожу вас, а потом поймаю такси у вокзала Виктория… Всем пока!

Пройдя следом за Нелли по коридору, Фредди открыл перед нею парадную дверь. На улице было прохладно и пасмурно, но в воздухе уже ощущалось бодрящее веяние весны, и от деревьев, с которых капала вода, исходил влажный аромат.

– Вечерок просто супер! – попытался Фредди разговорить спутницу.

– Да.

Они шли через площадь в молчании. Фредди посматривал на спутницу одобрительно. Он сам не раз признавал, что современным девушкам не подходит, слишком уж они бойкие и смешливые для его тихой и миролюбивой натуры. Однако мисс Брайант казалась во всех отношениях находкой. Тихий голос – с чудноватым акцентом, но ровный и приятный – и сама такая спокойная, без этого современного нахальства. Такие качества в девушках Фредди особо ценил.

Тех, кого Фредди до сих пор водил обедать или на танцы, он даже побаивался, хотя ни за что не признался бы в этом. Только и делают, что подтрунивают, выставляют напоказ свою образованность. Эта совсем не такая, ну ни капельки! Тихая, вежливая и все такое.

Только тут до Фредди дошло, что его спутница как-то уж совсем притихла – за последние пять минут ни словечка! Он уже готов был первым нарушить молчание, когда вдруг заметил, проходя под фонарем, что она плачет – почти беззвучно, словно ребенок в темноте.

– Боже мой! – Фредди оторопел.

Женских слез он не выносил, хуже были только собачьи бои. При виде заплаканного личика молодой человек потерял дар речи и в таком состоянии пребывал до самой Добени-стрит.

– До свидания, – попрощалась Нелли у своей двери.

– Пока-пока… – механически произнес Фредди. – То есть, в смысле, секундочку! – добавил он поспешно, ухватившись в поисках моральной поддержки за черную от сажи ограду. Дело требовало внимательного рассмотрения. Не годится, когда девушка поливает улицу слезами, тут необходимо что-то предпринять! – Что за дела такие?!

– Ничего страшного. До свидания!

– Ну уж нет, дорогуша, – не отступал Фредди, – так не бывает, что-то непременно есть! Может, по моему виду и не скажешь, но на самом деле я чертовски проницательный и сразу вижу, когда что-то случилось. Почему бы вам не выложить весь сюжетец, и разберемся вместе, а?

Повернувшись было к двери, Нелли остановилась. Она сгорала от стыда.

– Вот же я дура!

– О нет, что вы!

– Дура и есть! Я это не то чтобы часто… – в смысле, плачу – но боже ты мой, каково было выслушивать ваши разговоры о поездке в Америку, будто нет на свете ничего легче, стоит только захотеть… Подумать только, ведь я могла быть там сейчас, не будь я такой овцой!

– Овцой?

– Безмозглой курицей! Ниже этой нитки фальшивого жемчуга на шее у меня все в порядке, а выше – сплошной бетон.

Фредди смотрел озадаченно.

– Хотите сказать, что сваляли дурака? – догадался он.

– Такого, что дальше некуда! Наша труппа отправилась домой, а мне взбрендило попытать счастья в Лондоне. Вот и застряла тут…

– Ангажемент за ангажементом, да?

Нелли горько рассмеялась.

– Плохой из вас отгадчик. Нет, драться за меня антрепренеры не спешат. Как пишут в театральных журналах, я «незанята», то есть абсолютно свободна.

– Но тогда, дорогуша, – воскликнул Фредди, – если вас ничто не держит, почему бы и впрямь не рвануть назад в Америку? Я и сам знаю, какая чертовски тяжкая штука тоска по родине – с ума спятишь! Как-то в позапрошлом году я гостил у тетушки в Шотландии и не мог оттуда улизнуть недели три, так под конец просто бредил старым добрым Лондоном. Проснусь ночью, и чудится, будто я у себя в Олбани, а как вспомню, буквально волком вою, честное слово. Так что послушайтесь доброго света, моя милая, и рвите когти первым же пароходом!

– Какой линии?

– Линии? Ах да, понял, вы имеете в виду пароходную компанию! Ну, я-то сам никогда не плавал, так что не решусь советовать. Говорят, «Кунард Лайн» ничего себе, а кое-кто всей душой за «Уайт Стар». Думаю, впрочем, большой разницы нет, все они на сносном уровне.

– А какая из них возит бесплатно? Вот что главное!

– А? Что? – Фредди оторопело взглянул на девушку, наконец вникая в смысл ее слов. Жизнь была к нему столь благосклонна, что юноша почти забыл, что далеко не все на свете богаты, как он. Под его идеально скроенным жилетом зашевелилось сочувствие, причем совершенно бескорыстное. То, что Нелли девушка, да еще и чертовски хорошенькая, значения не имело. Главное, что она в беде, и эта мысль жгла огнем. Просто невыносимо, когда кто-то в беде!

– Ну и ну! – протянул он. – Так вы на мели?

Нелли грустно рассмеялась.

– А то нет! Будь доллары пончиками, у меня и дырки от них не нашлось бы.

Фредди был потрясен до глубины души. Он уже много лет не встречал никого совсем без денег, если не считать уличных попрошаек, от которых отделывался шиллингом. Друзья в клубе частенько сетовали, что не могут наскрести ни пенни, но обычно имели в виду пару тысяч фунтов на новую машину.

– Боже мой! – выдохнул он.

Он замер на миг, а затем, осененный внезапной мыслью, полез в нагрудный карман. Удивительно порой все оборачивается к лучшему, как бы паршиво только что ни казалось! Какой-нибудь час назад он готов был сам себя высечь за то, что в полицейском участке забыл о купюре, зашитой под подкладку, но Провидение оказалось мудрее. Вспомни он про деньги и выложи их констеблю, теперь бы их не было – как раз, когда нужны!

В порыве донкихотства Фредди поспешно сдернул купюру с якоря и выставил перед собой, словно фокусник – кролика из шляпы.

– Это никуда не годится, милая моя! – воскликнул он. – Я просто не в силах такое терпеть, ни за что! Берите без всяких разговоров, я решительно настаиваю!

Нелли Брайант глянула на купюру и вытаращила глаза.

Затем робко взяла ее и рассмотрела под тусклым светом газового фонаря над дверью.

– Нет, не могу! – пролепетала она.

– Да ну что вы! Берите, и точка!

– Это же… пятьдесят фунтов!

– Так и есть, как раз хватит доплыть до Нью-Йорка, нет? Вы спрашивали, какая компания возит бесплатно? Компания Фредди Рука, черт возьми! Рейсы каждую среду и субботу – ну как вам, а?

– Как же я возьму у вас целых двести пятьдесят долларов?

– Да очень просто! Возьмете, и все.

Наступило молчание.

– Чего доброго, вы решите… – Бледное личико девушки вспыхнуло. – Подумаете, что я нарочно рассказала вам… потому что хотела…

– Выманить деньги? Ничего подобного! Даже не думайте, выбросьте из головы. Лучше меня никто в Лондоне в этом не разбирается – в смысле, ко мне чаще всех подкатывают, чтобы стрельнуть. Все шестьдесят четыре способа испробовали, так что я распознаю их уловки с закрытыми глазами. Вы и в мыслях ничего такого не держали, отвечаю!

Купюра музыкально похрустывала в руке у Нелли.

– Прямо не знаю, что сказать…

– Да все нормально!

– Тогда почему бы… Господи! Вы… У меня просто нет слов!

Фредди весело рассмеялся.

– Точно то же самое мне говорили сатрапы – то есть учителя – в школе!

– Вы уверены, что можете себе это позволить? – продолжала сомневаться Нелли.

– О, абсолютно!

Глаза девушки просияли под светом фонаря.

– Никогда не встречала таких, как вы! Не знаю, как вас и…

Фредди нервно переступил с ноги на ногу. Благодарности неизменно вгоняли его в тоску.

– Ладно, я потопал, – перебил он. – Надо еще домой заскочить, переодеться и все такое… Чертовски рад знакомству… ну, и так далее.

Отперев дверь своим ключом, Нелли задержалась на пороге.

– Куплю меховую накидку, – пробормотала она мечтательно.

– Вот и славненько, – подхватил Фредди. – идея что надо!

– А еще орешков для Билла!

– Что за Билл? – нахмурился он.

– Мой попугай.

– А, тот самый старина Билл! Орешки – прямо в точку. Ну, пока!

– До свидания! Так мило с вашей стороны…

– Да ладно, чего там! – поежился Фредди. – Будете в наших краях…

– Вы ужасно добрый! Что ж, прощайте.

– Пока-пока!

– Может, когда-нибудь еще встретимся…

– Как же, непременно!

По ступенькам зашелестели легкие шаги, и щеки Фредди коснулось что-то мягкое и теплое. От неожиданности он отпрянул, глядя, как Нелли Брайант исчезает за дверью.

– Господи!

Фредди потрогал щеку, охваченный смущением и вместе с тем восторгом. Внизу кто-то кашлянул, и он резко обернулся. Из крошечного дворика перед полуподвалом смотрела горничная в перепачканном чепце, кокетливо сбитом на ухо. Встретив ее любопытный взгляд, Фредди жарко зарумянился. Казалось, горничная вот-вот захихикает.

– Проклятье! – тихо буркнул он и поспешно зашагал по улице.

Он вдруг подумал, не сглупил ли, разбрасываясь деньгами перед малознакомым человеком. Но тут вспомнил сияющие глаза Нелли и решил: нет, нисколько! Пусть сгоряча, но сделал все правильно. Такого рода причуды Фредди категорически одобрял. Шикарный поступок, да и только!

2

Когда Фредди и Нелли ушли, Джилл уселась на низкую табуреточку и стала гадать, глядя в огонь, на самом ли деле дядю Криса что-то тревожит, не ошиблась ли она. Откуда вдруг такая тяга к путешествиям? До сих пор он, напротив, вел себя, как добродушный ленивый кот, наслаждаясь уютом, который сегодня столь красноречиво обличал.

– Милая девушка, – заметил дядя Крис, встав у камина на своем привычном месте. – Кто такая?

– Какая-то знакомая Фредди, – ответила Джилл дипломатично. Ни к чему тревожить дядюшку подробностями сегодняшних событий.

– Очень милая… – Он достал портсигар. – Хорошо, что нет нужды спрашивать у тебя разрешения, – заметил он, кивая на сигару и прикуривая. – Помнишь, Джилл, как давным-давно, когда ты была маленькая, я пускал тебе дым в лицо?

– А как же! – улыбнулась она. – Говорил, что приучаешь меня к семейной жизни. Мол, только те браки счастливы, где жена не против табачного запаха. Ну и кстати, потому что Дерек дымит не переставая.

– Ты очень любишь Дерека?

– Конечно. Тебе ведь он тоже нравится, да?

– Чудесный малый, просто золото. К тому же при деньгах – это очень кстати… – Дядя Крис энергично пыхнул сигарой. – Как нельзя кстати! – Он задумчиво оглядел комнату. – Приятно знать, что ты выходишь замуж по любви, да еще и недостатка ни в чем знать не будешь.

Взгляд его упал на Джилл и слегка затуманился. Когда-то ее появление разрешило важную проблему в его жизни. Перспектива брака всегда его пугала, однако у женатых людей бывают дочери, а это очень приятно. Он всегда хотел иметь дочку, умницу и красавицу, которой мог бы годиться и вывозить в свет, и вот судьба подарила ему племянницу, причем как раз нужного возраста!

Маленький ребенок утомил бы дядю Криса. Детей он любил, но они чертовски шумные, а джем предпочитают употреблять как украшение. Прелестная девочка четырнадцати лет – совсем другое дело, и когда ее мать умерла через год после смерти отца и оставила Джилл на попечение дяди, они сразу нашли общий язык. Он наблюдал, как воспитанница растет, с радостью и легким недоумением – уж очень быстро она росла! – и с каждым годом ее сумбурной жизни любил племянницу все больше.

– Славный ты у меня… – Джилл подняла глаза на стоящего рядом дядю и погладила его по брючине. – Как тебе удается такая идеальная складка? Я тобой горжусь!

Наступила пауза. На честном лице дяди мелькнула тень смущения. Слегка кашлянув, он потянул себя за ус.

– Боюсь, я этого не заслуживаю, моя дорогая, – вздохнул он. – Ничтожный я человек.

– О чем это ты? – вскинулась Джилл.

– Да, ничтожный! – с силой повторил он. – Твоя мать ошиблась, доверив тебя мне. У твоего отца здравого смысла было побольше. Он всегда говорил, что я непутевый.

Джилл вскочила с табуретки, теперь уже не сомневаясь, что дядю и впрямь что-то тяготит.

– В чем дело, дядюшка Крис? Что-то случилось, да?

Он отвернулся, чтобы стряхнуть пепел с сигары, а заодно собраться с духом. Дядя Крис был из тех редких беспечных натур, что стараются не замечать ударов судьбы, пока те не явятся со всей ужасающей наглядностью. Он жил минутой, и, хотя за завтраком дела были столь же плохи, утратил свою жизнерадостность только сейчас, когда остался с Джилл один на один. Он терпеть не мог испытаний, а как раз оно ему и предстояло.

До этой минуты ему удавалось отвлечься от беды, которая тяжким грузом легла бы на сердце любого другого, а в ответ на ее попытки напомнить о себе его разум отключался, словно телефон. Тем не менее, дядя Крис сознавал, что рано или поздно грозный голос судьбы придется выслушать. Теперь этот момент настал.

– Джилл…

– Да что такое?

Дядя снова умолк, соображая, как лучше изложить то, что необходимо сказать.

– Джилл, не знаю, в курсе ли ты этих дел, но сегодня на фондовой бирже случился обвал. Иными словами…

Джилл расхохоталась.

– Еще как в курсе! Бедняга Фредди ни о чем другом говорить не мог, пока я не заставила. Сегодня явился совсем никакой, только и твердил, что его ободрали на каких-то «Объединенных красках» – фунтов на двести разом! – и проклинал своего приятеля, что присоветовал ему играть на марже.

Дядя Крис мрачно откашлялся.

– Боюсь, у меня дурные вести, Джилл, – начал он. – Я тоже вложился в «Объединенные краски»… – Он потеребил усы. – И серьезно проиграл. Очень серьезно…

– Фу, негодник! Знаешь же: тебе нельзя играть в азартные игры.

– Крепись, Джилл! Я… я… дело в том… ладно, не буду ходить вокруг да около. Я потерял все! Все!

– Все?

– Да, все! Просто катастрофа! Этот дом придется продать.

– Но… разве дом принадлежит не мне?

– Я твой опекун, душенька… – Дядя Крис яростно выпустил дым. – Слава небесам, у тебя богатый жених!

Джилл смотрела на него в недоумении. Деньги как таковые никогда не вторгались в ее жизнь. Конечно, за вещи, которые хотелось иметь, следовало платить, но за этим следил дядя Крис, а она все воспринимала как должное.

– Я не понимаю… – проговорила она.

Но тут же поняла, и ее захлестнула волна жалости. Милый старый дядюшка! Как мучительно, должно быть, ему стоять здесь сейчас и признаваться в своей неудаче! Джилл пока не ощущала собственной потери, а лишь неловкость от унижения старого близкого друга.

С дядей Крисом было неразрывно связано все самое приятное в ее жизни. Она помнила, как он, точно такой же, как сейчас, только с шевелюрой погуще и покудрявее, терпеливо и не жалуясь играл с ней на жарком солнце. Помнила, как вернулась домой с первого своего взрослого бала и сидела с дядей, попивая какао и болтая обо всем на свете, до самого рассвета, когда зачирикали птицы и наступило время завтрака.

Помнила театральные вечера и веселые ужины, помнила выезды за город с обедами в диковинных старых харчевнях, дни на реке, дни в спортивных клубах, в музеях. Неизменно веселый и добрый, он навсегда останется для нее милым дядюшкой Крисом, что бы ни натворил!

Джилл подошла и прижалась к нему, взяв под руку.

– Бедненький мой дядюшка, – вздохнула она.

Ярко-синие глаза его смотрели твердо и даже несколько сурово. Со стороны могло показаться, что девушка пытается подбить своего прямого и честного отца-военного на поступок, противный его открытой натуре. Сейчас дядя Крис мог бы позировать для аллегории добродетели. Однако, когда племянница заговорила, его строгая выправка дала слабину.

– Бедненький? – растерянно переспросил он.

– Ну конечно! Так что нечего напускать на себя возвышенный трагизм! Тебе он не подходит, ты слишком шикарно одет.

– Но, дорогая моя… Ты что, не поняла?

– Да все я понимаю!

– Я растратил все деньги – твои деньги!

– Да, ну и что?

– Как это, ну и что? Ты разве не злишься на меня?

– Да как можно злиться на такого милого старичка?

Отбросив сигару, дядя обнял Джилл. В первый миг она испугалась, что он расплачется. Только не это! Такого ужаса потом вовек не забыть. Ей вдруг показалось, будто дядя еще совсем крошка, которого надо защищать и лелеять.

– Джилл, – проговорил дядя Крис, давясь слезами, – ты… ты – стойкий маленький солдатик!

Джилл поцеловала его и, отвернувшись, занялась цветами. Первое напряжение спало, и она хотела дать дяде время прийти в себя. Она хорошо знала, что вскоре его жизнерадостная натура возьмет верх. Дядя Крис не умел подолгу пребывать в глубинах уныния.

В тишине думалось легче, и порыв жалости уже не мешал. Теперь Джилл могла спокойно прикинуть, чем неожиданный оборот грозит ей самой. Принять горький факт, что она осталась без гроша и все привычные удобства вокруг больше не принадлежат ей, было нелегко.

От внезапной паники перехватило дыхание, будто в лицо плеснули ледяной водой, а постепенное осознание беды причиняло почти физическую боль – так возвращается жизнь в занемевшие ноги. Поправляя дрожащими руками цветы в вазе, Джилл закусила губу, чтобы не расплакаться.

Встретив панику лицом к лицу, она вступила в бой и победила. Дядя Крис и не подозревал о накале этой борьбы. Он быстро обрел самообладание и теперь, когда с тяжким долгом поведать о катастрофе было покончено, вновь смотрел на мир беззаботным взглядом джентльмена-авантюриста. Для него лично, убеждал он себя, все сложилось как нельзя удачнее.

Он обленился и постарел от благополучной жизни, и толчок был необходим! Смекалка, что некогда привела к успеху, притупилась за ненадобностью, вот и представился шанс еще раз помериться силами с судьбой. С Джилл, конечно, вышло нехорошо… но у нее все будет в порядке – оптимизм дяди Криса никогда не угасал надолго. С тонущего корабля племянница переправится в безопасную гавань к богатому и влиятельному Дереку Андерхиллу, а дядя тем временем отправится на поиски новой жизни.

От мыслей о будущем синие глаза дяди Криса вспыхнули новым огнем. Он чувствовал себя охотником перед дальней экспедицией. Для человека с мозгами всегда найдутся приключения и трофеи… Как же все-таки племяннице повезло с женихом!

Джилл тоже думала о Дереке. Окончательно преодолев панику, она вдруг ощутила прилив радостного возбуждения. Если Дерек не отвергнет ее и сейчас, значит во всем мире нет любви сильнее! Как в старинной легенде о короле Кофетуа, который взял в жены нищенку.

Дядя Крис кашлянул, нарушая молчание, и Джилл улыбнулась, по одному звуку поняв, что дядя вновь стал самим собой.

– Скажи-ка, дядя Крис, – обернулась она, – дела в самом деле так плохи? Ты и впрямь потерял все, или это мелодраматическое преувеличение? Хоть что-нибудь у нас осталось?

– Да как сказать, душенька… Думаю, сотня-другая фунтов – хватит продержаться до твоей свадьбы. Потом уже все равно. – Он щелчком сбил пылинку с рукава. Джилл невольно подумала, что и к жизненным невзгодам он относится с той же беспечностью. – А обо мне не беспокойся, не пропаду. Я уже один раз проложил себе дорогу в жизни, не оплошаю и снова. Уеду в Америку, попытаю счастья… ты не представляешь, какие там возможности! Для меня лучшего и пожелать нельзя. Настолько обленился, что самому противно! Поживи я так еще год-другой, и, ей-богу, впал бы в старческий маразм, заработал ожирение мозга. Зато теперь, теперь…

Усевшись на тахту, Джилл хохотала до слез. Пускай дядя Крис и виноват в катастрофе, с ним ее переносить куда легче. Какого бы порицания ни заслужили его поступки с точки зрения строгой морали, он искупает свою вину, заставляя улыбаться среди руин обрушенного им мира.

– Дядя Крис, ты читал «Кандида»?

– Что за «Кандид»? – Дядя Крис покачал головой. Читал он редко, за исключением спортивного раздела в газетах.

– Это роман Вольтера. Там есть такой доктор Панглос, который полагает, что «все к лучшему в этом лучшем из миров».

Дядя немного смутился. Не слишком ли восторженную позицию он занял, учитывая обстоятельства? Пожалуй, кипучий темперамент его подвел. Хмуро подергав ус, он вновь настроился на минорный лад.

– Не подумай только, – тяжко вздохнул он, сбивая щелчком еще одну пылинку, – будто я не понимаю, как ужасно, преступно мое поведение. Я виноват, очень виноват. Твоей матери никак не следовало назначать меня опекуном. Она всегда верила в меня, несмотря ни на что, и вот как я отплатил ей! – Он высморкался, скрывая проявление чувств, не подобающее мужчине. – Не гожусь я для этого, Джилл… Никогда не соглашайся на опекунство – это ужас что такое! Сколько ни тверди себе, что деньги чужие, а все равно кажутся твоими собственными. Так и упрашивают: «Потрать нас, потрать!» Вот и черпаешь понемногу… еще, еще – а потом вдруг оказывается, что брать больше и нечего, только слышишь далекий хруст купюр, которых больше нет. Так случилось и со мной. Я едва осознавал, что происходит, как-то само собой все вышло. Туда чуточку, сюда капельку, будто снег тает на вершине горы… и вот однажды утром – все исчезло! – Дядя Крис выразительно махнул рукой. – Я сделал, что смог. Когда увидел, что осталось всего ничего, решил рискнуть… ради тебя. Одни чувства и ни капли разума – вот тебе весь Кристофер Сэлби! Как раз попался мне один болван в клубе… не помню уже, как там его… посоветовал сыграть на «Объединенных красках». Ах да, Монро – Джимми Монро! Все расписывал великое будущее британских красок после того как Германия вышла из гонки… ну, короче, послушался я его совета и вложился – по-крупному! А сегодня утром эти чертовы «Объединенные краски» рухнули ко всем чертям. Вот тебе и вся история!

– А теперь, – кивнула Джилл, – придется расхлебывать.

– Да ну, какой расхлебывать! – отмахнулся дядя Крис. – Счастье на пороге, душенька! Счастье! Свадебные колокола и все такое прочее. – Он широко расставил ноги на каминном коврике и выпятил грудь. Долой пессимизм! Пришла пора веселья. – Ты же не думаешь, что, если потеряла деньги… ну, то есть, я потерял твои деньги, это смутит такого блестящего джентльмена, как Дерек Андерхилл! Я слишком хорошо его знаю. Кроме того, – задумчиво добавил дядя Крис, – зачем ему знать… в смысле, прямо сейчас? Скажешь после свадьбы. Месяц-другой мы легко протянем…

– Нет, мы должны ему сказать!

– Считаешь, это разумно?

– Не знаю, разумно или нет, но иначе нельзя. Сегодня же встречусь с ним… Ой, нет! Забыла. Он же уехал на пару дней.

– Вот и славненько! У тебя есть время подумать как следует.

– Тут и думать нечего!

– Да-да, конечно. Наверное, ты права.

– Напишу ему письмо.

– Письмо?

– Да, так гораздо легче все изложить.

– Эти письма… – начал было дядя Крис, но тут дверь отворилась и вошла горничная с конвертом на подносе.

– Почта для меня? – обернулся дядя Крис.

– Для мисс Джилл, сэр.

– От Дерека, – пояснила Джилл, взяв с подноса запечатанное послание.

– Посыльный ждет, мисс, – добавила Джейн, – на случай, если будет ответ.

– Если от Дерека, – заметил дядя Крис, – то ответ вряд ли потребуется. Ты говорила, он куда-то уехал сегодня.

Джилл вскрыла конверт.

– Ждать ответа, мисс? – выдержав паузу, деликатно осведомилась горничная. Дереком она восхищалась и была в восторге от такого проявления внимания к невесте.

– Будет ответ, Джилл? – эхом откликнулся дядя.

Джилл словно очнулась. Лицо ее было странно бледным.

– Нет, Джейн, ответа не будет.

– Хорошо, мисс, – сухо промолвила Джейн и пошла доложить кухарке, какая Джилл бессердечная. «Будто счет получила, а не любовную записку! Лично мне нравятся люди чувствительные».

Опустившись на стул, Джилл вертела в руках листок. Ее бледность еще усилилась. Свинцовая тяжесть давила на грудь, горло будто стиснула ледяная хватка. Дяде Крису, который поначалу не заметил ничего необычного, молчание показалось зловещим.

– Надеюсь, все в порядке, душенька? – обеспокоенно спросил он.

Она все так же молча вертела листок.

– Милая, неужто дурные вести?

– Дерек разорвал помолвку, – тускло выговорила Джилл. Письмо упало на пол, но она осталась сидеть неподвижно, подперев подбородок ладонями.

– Что?! – Дядя Крис подскочил на каминном коврике, будто обожженный пламенем. – Что ты сказала?

– Он разорвал помолвку, – повторила она.

– Вот подлец! Негодяй, собачий сын! Это просто… просто… Никогда он мне не нравился! Я никогда ему не доверял! – Дядя Крис тяжело перевел дух. – Но… но это невозможно! Как он мог узнать? Да никак, никто не мог!

– Он и не знает. Дело совсем в другом.

– Но почему же тогда? – Дядя наклонился к записке. – Можно?..

– Да, прочитай, если хочешь.

Он достал очки и с отвращением глянул сквозь них на листок бумаги, словно на мерзкое насекомое.

– Мерзавец! Хам! – вновь заорал он, топча письмо. – Будь я помоложе… да я бы его… Джилл! Моя девочка! Моя милая крошка Джилл… – Он бросился на колени рядом с ней, и она разрыдалась, опустив лицо в ладони. – Хам, негодяй! Я изобью его до полусмерти!

Часы на каминной полке отстукивали минуту за минутой. Наконец Джилл поднялась на ноги. Лицо у нее было заплаканным и дрожащим, но рот уже сложился в твердую линию.

– Джилл, дорогая моя! – Дядя сжал ей руку.

– Сегодня все как-то одно к одному, правда? – Она криво улыбнулась. – Какой у тебя забавный вид! Волосы взъерошены, очки набекрень…

Дядя Крис свирепо запыхтел.

– Когда я встречу этого типа… – зловеще начал он.

– Да что толку! – бросила Джилл. – Оно того не стоит! Ничто не стоит! – Она стиснула руки и повернулась к нему. – Давай уедем, прямо сейчас! Я не могу тут оставаться… Дядя Крис, увези меня, куда угодно! Возьми меня с собой в Америку!

Дядя Крис яростно потряс кулаком. Очки свалились и повисли на одном ухе.

– Мы отправимся первым же пароходом! Первым, черт побери! Я позабочусь о тебе, дорогая. Сам поступил низко, обманул и ограбил тебя, но теперь возмещу все, клянусь всеми святыми! У тебя будет новый дом, не хуже этого. Лягу костьми, пойду на все ради тебя! – раскрасневшись, вопил он в припадке неистовства. – Да я… я работать пойду! Клянусь Богом, пойду, если до этого дойдет!

Он изо всех сил треснул кулаком по столу. Ваза подпрыгнула и опрокинулась, цветы Дерека рассыпались по полу.