Читать книгу Участники рынка - Pen Name - Страница 14

– И что мне теперь с этим делать?

Два пожилых человека стояли в сквере у ближнего к центру города выхода из метро Динамо в одиннадцатом часу вечера. Очень жаркий день заканчивался сизыми, очень теплыми сумерками. Ветра не было, и дневная бензиновая гарь неподвижно висела в воздухе. Ленинградский проспект ровно гудел, и посверкивал габаритами на расстоянии пятнадцати метров отсюда, сосисочные ларьки у входа в метро обросли очередями, молодежь бесстрашно выпивала на лавочках.

– Что хочешь. Можешь оставить себе, продать или подарить.

– Но я в этом ни черта не понимаю.

– Я тоже. Могу только догадываться, что если это было интересно шефу, то может быть интересно и другим персонажам аналогичного уровня и склада характера.

Некоторое время собеседники молчали, потом автор последней реплики пожал плечами.

– Впрочем, это не мое дело. Мне было велено передать тебе то, что я передал и еще сказать, что «это» и есть твой гонорар за услугу. Пока заказов больше не будет.

– Очень красиво!

– Да, я считаю, достаточно изящно. Если шефу что-то не нужно, он это выбрасывает.

– Я говорю, очень красиво вы со мной поступаете.

– Может, хочешь поспорить?

Тот, кого он спросил, инстинктивно сделал полшага назад, и собеседник это заметил.

– Брось, мы не в том возрасте…

Отступивший на полшага человек открыл было рот, но затем, придвинувшись ближе к собеседнику, заглянул ему в глаза и вопросительно качнул подбородком. Похоже, он пытался узнать, не хочет ли тот сказать что-то еще, но задавать этот вопрос вслух не стал. Собеседник сделал удивленное, насколько, это можно было разглядеть в тени листвы, лицо, вопросительно взглянул на пропустившего свою реплику человека и даже подчеркнул свое недоумение, слегка разведя руками. Вопрошавший снова, уже медленнее, как-то разочарованно, отодвинулся на полшага назад и вежливо закруглил разговор.

– Ладно, и на том спасибо.

Он все-таки что-то прочитал в поведении собеседника, и намеренно не стал тянуть паузу, сразу повернулся через левое плечо, обозначая уход, но чувствуя, что это еще не конец разговора.

– Я тут подумал, – примирительно протянул стоящий в тени листьев человек, – можно пошукать среди наших…

– На кладбище? – с готовностью подвинулся к консенсусу разочарованный.

– Поближе. – Собеседник усмехнулся. – В клубе одноногих ветеранов.

– Там много разных людей.

– Много. – Согласился его оппонент. – Разных.

– Да, это мысль. – Тон разочарованного собеседника был прямо противоположен смыслу слов. – Все-таки, если что нарисуется по моей части, позвони.

– Конечно. Но пока – пауза.

– Я понял, понял.

Они кивнули друг другу и разошлись в разные стороны, обойдясь без рукопожатия. Человек, упоминавший в разговоре шефа, миновал ближайший вход метро, неторопливо дошел до дальнего, минут десять потоптался у витрин магазинчиков, затем спустился вниз, к поездам. Тот, за кем осталась последняя реплика, двинулся в сторону Белорусского вокзала. Теперь, когда разговор закончился, изображать вежливость было ни к чему, но он все равно следил за лицом. Как всю жизнь. Как учили. Ему было все абсолютно понятно и, в силу этого понимания, очень противно. Толстосумы быстренько усвоили все конторские приемы обращения с персоналом (что было совершенно неудивительно, учитывая, сколько среди тех толстосумов и их советников оказалось бывших конторских, хотя упомянутый «шеф» к их числу не относился). Ему предложили сделать еще одну работенку, заранее объявив, что платить за нее не собираются.

Он дождался зеленого сигнала светофора и перешел на другую сторону улицы. «Много!» «Разных!» Молодцы, нечего сказать. Хотят, чтобы он подкинул ставшую ненужной им информацию другим типам, такого же, как его теперешний заказчик уровня. Конечно, тому, кого это в первую очередь касается: балбесу, не умеющему толком подбирать кадры, хозяину заикающегося мальчишки. И кому-то еще. А кому? Послали его отгадывать загадки… Ладно, он отгадает, не в первый раз… Мерзкие, однако, типы…

Он предусмотрительно шел по менее освещенной стороне улицы, и как обычно следил за лицом, но тут что-то в голове сбойнуло. От возраста, наверное… ведь все болезни – от возраста, один сифилек от удовольствия. Когда он подумал, что типы – мерзкие, улыбка коротко скользнула по его губам. Конечно, мерзкие! Такие же, как он сам.