Читать книгу Черно-белая моя граница. Сборник статей - Петр Николаевич Илюшкин, Петр Илюшкин - Страница 3

Любой, завидя вышеобозначенный лозунг, быть может, удивится. Объясню причину столь странной любви.

Да, я действительно люблю всяческих бюрократов. Ибо оные есмъ самое бесценное сокровище всех времен и народов. Просто страшно подумать, какое горе постигло бы писателей и поэтов без трепетного участия великих и могучих бюрократов! Разве написал бы Владимир Маяковский без них такие вечности, как «Прозаседавшиеся» или «Разговор с фининспектором о поэзии»? И знали бы мы, кто такой Аркадий Райкин?

Причем наших чиновников всегда отличала потрясающая скромность. Все свои великолепнейшие перлы они дарят всяк попавшему в их паутину совершенно бескорыстно. Посетителю остается только самая малость: стремглав вылететь из уютного кабинета и, погасив гнев, срочно записывать вдохновенные речи хозяина мягкого кресла. Что я и сделал совсем недавно после милого разговора с почти фининспектором.

В общем-то, ни о поэзии, ни о других литературных жанрах с начальником финансово-экономического отдела СКРУ полковником Яковлевым я беседовать не планировал. Цель моего визита была совсем проста: получить деньги за давнишние командировки. Ну и заодно направить товарищу Яковлеву очередной, четвертый по счету, рапорт в слабой надежде, что он ответит. Ничего криминального в бумаге я не излагал, а просто интересовался судьбой выделенных нашей пограничной газете спонсорских средств. Ну и еще наивно вопрошал, согласно каким таким судебным решениям с меня начальником финслужбы удержаны «суммы задолженности за два месяца проживания в общежитии».

Справедливости ради отмечу, что полковник не ответил лишь на два тех, прошлогодних еще, запроса. На другие же присылал сообщения регулярно, в строгом соответствии с нормами рассмотрения документации. А вот другой начальник, но уже квартирно-эксплуатационного отдела СКРУ, полковник Бескоровайный ни на один из шести моих рапортов не ответил…

Так вот. Стою я возле кассы и жду получения своих кровных денег. И даже открываю чемодан, чтобы все влезло. Ведь одна из командировок была в Чечню, где суточные исчисляются в тройном размере.

Но что это? Проигнорировав штамп и печать Итум-Калинского погранотряда, чья-то рука вписывает даты прибытия-убытия в «мирную» часть. Правда, пустой штемпель этой части мне действительно поставили. Но ни зарегистрировать, ни тем более заверить гербовой печатью не успели. Потому что был вечер, а рано утром следующего дня мы вылетели в Чечню. Обратным ходом поработать в той же части не удалось. Соответственно, один день мне никто не оплатит. Впрочем, меня это не расстроило, потому что важнее было сэкономленное авиацией время.

А тут – на тебе! Что называется, не верь глазам своим: в пустом штемпеле нежданно проявились цифири. Ежели б вписал их я, то неминуемо сурово-праведное недремлющее око кое-кого из финслужбы тут же узрело бы в этом жуткий факт ужасного должностного подлога с целью агромадного личного обогащения.

Но цифири те вписала рука самого полковника Яковлева. Лично! И вот, дабы прояснить туманную ситуацию, я и направился к его кабинету. Но на самом подходе узнал о большой московской комиссии, как раз проверяющей трудовую деятельность ФЭО СКРУ. И как всякий журналист не мог пройти мимо.

Тут-то меня и застал начальник финслужбы: «Если мне не доверяете, пишите в Москву!»

Он имел в виду свои предыдущие ответы, согласно первому из которых обещал компенсировать мне плату за содержание ребенка в детском саду, но во втором писал: «Не положено». Причем в обоих случаях ссылался на один и тот же приказ.

Вот у меня и возник наивный вопрос: «Ежели не положено, значит, все мы получали компенсацию зазря, грабив наше бедное государство?»

– Вы напишите рапорт о добровольной сдаче денег! – тут же присоветовал мне начальник ФЭО. И, завидя мое командировочное удостоверение со своими правками, добавил:

– А ты докажи, что ты был в Чечне! Пусть оттуда пришлют телеграмму с доказательством. А я вижу, что ты был в «мирном» отряде.

– Но ведь это был пустой штемпель, без чисел и печатей!

– Ну и что? Это и есть отметка о командировке.

– Как? Без отметки, подписи и печати?

– Да!

– Тогда из следующей командировки можно привозить бланк без печати?

– А вы мне не угрожайте!

– Извините, а где можно увидеть положение, регламентирующее правила регистрации командировочных?

– Как где? Внимательно изучайте свой бланк, там все сказано!

Как это я сам раньше не догадался о таком поистине гениальном решении. Смотрю на документ и… не верю своим глазам. Черным по белому ясно изложено: «… заверенное подписью и печатью». Это о времени пребывания.

– Так получается, вы не правы, – обращаюсь к полковнику, – что же делать?

– Что, что! В суд обращайся!

Да уж. Пришел я домой и решил посмотреть в словаре Ожегова, что значит слово «произвол». Оказывается, сие есть – отсутствие логичности.

Но, как мне кажется, своя собственная логика есть у самых непонятных действий. Вот только находит ее или суд, или талант, равный Аркадию Райкину.