Читать книгу Охота на медведя - Петр Катериничев - Страница 14

В конторе Олег появился к девяти: в безукоризненном костюме, белоснежной сорочке и при галстуке. Борис Михайлович Чернов сидел за своим столом и был сонно‑невозмутим. Добавь его лицу умиротворение – вылитый бы Будда.

– Ты сегодня сияешь, – мельком глянув на Олега, произнес он. – Готов?

– Как юный пионер.

– Кратко. Наш клиент – Никита Николаевич Борзов. Жесток, жесток, думает быстро, решает еще быстрее, эмоционален. Так что – прояви таланты, Медвежонок.

Ты сам‑то уверен в успехе?

– Да. Он разбирается в бирже?

– Он разбирается в людях. – На губах Бориса Михайловича мелькнуло подобие улыбки. – По крайней мере, он так думает. У него хороший советник – Савин Валентин Сергеевич.

– Я о нем слышал.

– Не говори: «самое хорошее».

– Он был удачлив на бирже.

– В нашем деле одной удачи мало.

– Но лучше, когда она есть.

– Соберись, Гринев. Сейчас ты должен сделать так, чтобы клиент просто летал! Ведь мы будем продавать ему воздух.

В комнате для переговоров расположились вчетвером: Никита Николаевич Борзов, моложавый человек с умным, упрямым взглядом серых глаз, его помощник, Валентин Сергеевич Савин, Чернов и Гринев.

Гринев был скор, обаятелен, вдохновенен. Он жестикулировал, постоянно обращался к графикам, снова говорил – страстно и увлеченно. Валентин Сергеевич время от времени кивал и говорил несколько слов, размеренно поясняя патрону отдельные пассажи слишком эмоционального Гринева.

Борис Михайлович выбрал глубокое гостевое кресло и застыл недвижно, как обряженный монумент, лишь время от времени кивая – то ли поддерживая так беседу, то ли просто в такт своим собственным мыслям. Он казался лицом вовсе незаинтересованным, а его спокойствие словно возносило его над сделкой и тем – рождало уверенность в ее непременном успехе. Закончил Гринев просто:

– У меня все.

В комнате повисла пауза. Она продолжалась минуту‑другую, пока напольные часы в углу не заскрежетали и не пробили получас. Борзов заговорил спокойно:

– Мне нравится ваш проект, Олег Федорович. Он изящен, эффектен и малую толику безумен. А потому имеет шанс на успех. Но... рисковать такими деньгами только под вексельное поручительство конторы...

– Вы же понимаете, Никита Николаевич, любая перестраховочная компания потребует такие проценты, что...

– Я понимаю.

– К тому же это будет утечка. А в свете предстоящей игры...

– Возможной игры, господин Гринев. Пока только – возможной.

– Я готов подписать личное поручительство. Аваль.

Гринев пододвинул к себе вексель, расписался, передал Борзову. Савин подхватил его, словно падающий кленовый лист, на лету и упрятал в папку.

Наклонился к уху патрона и что‑то горячо зашептал.

Борзов посмотрел в глаза Гриневу, произнес, приподняв уголки рта в оскале, весьма отдаленно напоминающем улыбку:

– У вас светлая голова, Олег Федорович. Будем считать ее надежной гарантией вложенного капитала.

Вынул из внутреннего кармана коллекционный «Паркер», подвинул к себе бумаги из папки, услужливо раскрытой Савиным, поставил размашистый росчерк.

– Деньги переведут сегодня на указанный вами счет. С чего думаете начать, Олег Федорович?

– Слухи.

– Ну что ж, разумно: слухи вещь куда более упорная, чем факты.

Утром следующего дня Гринев чувствовал себя как именинник. Приглашенный Том на мгновение округлил глаза под толстыми линзами очков: галстук от Версаче совершенно не соответствовал деловому костюму Гринева, точно так же, как не соответствовал весь его вид – вид разудалой бесшабашности.

– Мы сегодня делаем что‑то особенное... босс?

– Вот именно, Томас. Смотри сюда. – Гринев подвинул клерку несколько листков. – Биржа откроется ровно через пять минут, и ты начинаешь ме‑е‑едленно и аккуратно скупать акции вот этих предприятий. Сначала тех, что подчеркнуты красным, потом – желтенькие, потом – синенькие.

– А зеленые? – Том сделал пальцами характерное движение, словно перетирая новенькую купюру.

– Зеленые мы с тобой получим потом.

– В каких объемах скупаем?

– В предлагаемых. Но! – Гринев поднял вверх указательный палец.

– Помню. Оч‑чень медленно и оч‑чень аккуратно.

– Очень‑очень‑очень аккуратно.

– А все‑таки, Олег, какими средствами мы...

– На счетах конторы сейчас где‑то семь лимонов зелени. Вот и работай пока этим.

– Пока?

– Да. Можешь слить деньги до копечки. До центика. Но чтобы через неделю, максимум полторы, мы имели весомые пакеты всей этой лабуды.

Том вытянулся шутливо:

– Яволь, герр оберет.

– Действуй.

Олег подошел к окну, напевая: «Бывает все на свете хорошо, в чем дело, сразу не поймешь...» Подошел к шкафу, сбросил официальный пиджак, надел другой, стильный и несколько вычурный, скорее подходящий человеку искусства, чем финансисту, открыл стол, вынул доллары, загодя разделенные на тонкие пачки, уложил каждую в конверт плотной бумаги и спрятал толстую стопу конвертов во внутренний карман.

Гринев вышел из конторы, легкомысленно болтая портфелем, словно прогуливающий второклассник.

– Далеко едем? – спросил несколько озадаченный водитель.

– Общаться с прессой.

– Не мое дело, Федорович, но только к прессе хорошо бы... посолиднее.

– Господа писаки народ творческий, но денежки любят. Я похож на финансиста?

– Да сейчас... не очень.

– Что и требовалось. А статьи заказывать надо. С человека денег наши неподкупные три шкуры снимут и уверят, что сделали ему одолжение. А с игрока что взять? Да еще выряженного этаким Буратино? Только то, что предложит. И то – сразу, потому что потом денег у него не будет. Силен я в психологии?

– Время покажет.

Автомобиль припарковался в центре Москвы, у здания издательского холдинга.

Олег выудил из кармана закатанную в пластик карточку солидного издания, закрепил на лацкане и прошел мимо охраны к лифтам.

Кабинет был завален пачками бумаг. В кабинете располагалось три стола, но на месте оказалась только одна дама лет сорока с больши‑и‑им хвостиком.

– Елена Станиславовна, как славно, что вы меня дождались, – обратился к ней Гринев.

Елена Станиславовна беспокойно погасила сигарету в пепельнице, подняла на Олега строгий взгляд:

– Что у вас?

– Обещанная сенсация. Вот бумаги по пятнадцати предприятиям. Их реальные балансовые отчеты. Кое‑кто хочет их обанкротить...

– ...И прибрать к рукам?

– Гораздо хуже. Похоже, предприятия вообще собираются закрывать и демонтировать. Этот проект обсуждается в кулуарах, – Олег поднял взгляд к небесам, – пока очень глухо, но есть все основания полагать, что слухи не пустые.

Елена Станиславовна бегло просмотрела документы, нахмурилась, взглянула на Гринева, словно завуч на проштрафившегося ученика:

– А как же рабочие? Там же целые города!

Олег развел руками.

– Я с этим разберусь. Теперешнее правительство совершенно одиозно и потеряло всякое чувство меры, – поставила диагноз Елена Станиславовна.

– Когда можно ожидать статью?

– Ну... Это зависит... Олег вынул из внутреннего кармана пухлый пакет и положил на край стола.

– Вот тут дополнительные материалы, они помогут работать быстрее.

– Возможно... – Суровая Елена Станиславовна на конверт не взглянула и даже, похоже, не заметила его – задумчиво переложила бумаги на столе и прикрыла пакет какой‑то потрепанной папкой. – Возможно, через три‑четыре недели.

– Нужно через неделю. Через две поступят новые материалы, куда более сенсационные.

– Я не гонюсь за дешевой сенсационностью. Мы должны информировать общественность о положении дел профессионально и оперативно.

– Истинная правда.

Олег откланялся и вышел.

Курилка на лестнице в редакции рангом пожиже. Рядом с Гриневым стояла дерганая дама лет двадцати восьми в боевой раскраске и расцветке. Она успевала курить, кокетничать, поправлять локон, теребить папку...

– Светка, я набросал основные тезисы... А ты уж грохни остро, резво, как ты умеешь.

– Олежек, для тебя – хоть луну с неба. Мы поужинаем сегодня?

– Лучше в конце недели.

– В конце недели я занята.

– А сейчас у меня дел невпроворот. – Гринев передал ей пакет.

– Гонорар? – приподняла брови девушка.

– Пока шо задаток! – сказал Гринев, имитируя Папанова из «Бриллиантовой руки». – Я побежал, рыбка. Дел – выше крыши.

Девушка открыла пакет, перебрала купюры. Лицо ее порозовело от удовольствия.

За день Олег успел встретиться с долговязым длинноволосым пижоном, стареющей чопорной дамой, лысеющим маленьким мужичонкой с бегающими глазками в заношенном гэдээровском еще костюме, с худым серьезным очкариком и не в меру располневшим молодым субъектом, от которого разило дорогим одеколоном и шотландским виски. Каждый получил папочку и конверт, весомость и содержание которого полностью отражало как внешний вид авторов, так и весомость изданий, какие они представляли.

Был уже конец недели, а Гринев словно летал. Он был не просто энергичен – скорее взвинчен. Том, напротив, выглядел замотанным и поникшим.

– «Хлопоты бубновые, пиковый интерес»... – напел Олег, спросил:

– Что такой кислый, Том?

– Так. Просто устал. Я покупал всю неделю. На счету конторы осталось... тысяч пятнадцать.

– Кто‑то на покупки отреагировал?

– Я был аккуратен. Да и рынок эти бумажки не интересуют.

– Оч‑ч‑ень хорошо. А ну‑ка посмотрим... – Олег застыл перед монитором компьютера. – Ты молодец, Том. Это даже лучше, чем я предполагал.

Том вяло кивнул.

Гринев подал ему листок:

– С понедельника начинай сбрасывать. По этому списку. Крупными пакетами.

Держи динамику сброса, ну ты знаешь.

– Послушай, Олег... Я не понимаю.

– Потом. Все – потом.

* * *

– Наш Медведь ввязался. И подвязал контору. Намертво.

– Это я уже знаю.

– Нам нужно, чтобы увяз всеми четырьмя лапами?

– Нам нужно, чтобы увязли все. Все! Вот тогда и будем банковать.

– Экономика перестанет быть экономной...

– Экономика на какое‑то время перестанет существовать вообще. Да и...

Никакая экономика не принесет и процента тех прибылей, какие приносит политика.