Читать книгу Рыцарь, кот и балерина. Приключения эрмитажных котов - Петр Власов - Страница 4

После того как Васька в полном смятении удалился к себе в подвал, гигантская фигура Петра I на время словно оцепенела у окна. За стеклами едва белели в темноте нанесенные за ночь во внутреннем дворе сугробы, пару раз, скрипя ботинками по снегу, белую целину неторопливо пересекли темные силуэты охранников. От этого звука так и повеяло ядреным русским морозцем – император не удержался, передернул плечами, словно сам только что вышел на улицу, окунувшись в темноту и метель питерской ночи. Потом спохватился, нахмурил брови. Полно дурить, Петр Алексеевич! Не почувствовать тебе уже больше на широких плечах ни холода, ни жары. Ни поесть вволю, ни смочить пересохшее горло ржаным квасом, ни разогнать усталость полуштофом [3]. И так – до самого конца времен, когда решится все бесповоротно и окончательно. Потому и думать о том – простое баловство. Да и на совет пора…

Заждутся его генералы, заспорят, скандалить друг с другом почнут да ругаться. Как только они, петухи индейские, французов разгромить умудрились? Те, поди, сами на такой стуже померзли, франты и балагуры, иссохли в России без шампанского и устриц… Вот ведь незадача, размышлял Петр, в годы царствования моего страстно желалось мне, дабы подданные усвоили как можно скорее культуру европейскую и обычаи – помнится, саморучно бороды брил да силком посылал в Голландию и Францию ума-разума набираться. Наследники мои в том еще более преуспели, до того дошло, что немку на престол царский посадили. То есть сбылось вроде, что желалось – но вот как-то не так…Через сто лет заселили Россию непонятно кто – вроде и русские по фамилии, а по-французски парлякают лучше, чем на родном наречии изъясняются. Может и не прав, может и наговариваю на генералов, но не любы они мне, прямо с души воротит… Вот разве что Петруша Багратион – свой человек. Из самого народа вышел, солдатом служил, хоть и князь!

Понаблюдав еще немного, как ветер крутит узлы из поземки, император нехотя оторвался от окна и, печатая шаги, решительно направился в Военную галерею Зимнего дворца, где в дневное время посетители музея имеют возможность созерцать триста или около того портретов героев войны с Наполеоном. Из-за дверей уже вовсю доносилась разноголосица и в самом деле о чем-то ожесточенно спорящих друг с другом военачальников. Петр I недовольно поморщился, покачал головой и вошел. В галерее снопами горели десятки свечей, а толпа генералов, все как один в парадных мундирах и при орденах, какими их изобразил когда-то англичанин Доу, клубилась вокруг огромного, размером с бильярд, стола с разложенной на нем картой Петербурга. Беседа их так увлекла, что никто даже не заметил появления трехметрового императора.

– К Эрмитажу враг я думать может подступать с двух сторон, – с резким акцентом рассуждал высоколобый, лысый генерал с орлиным носом. – Первый путь есть через Дворцовый площадь. Там, однако, у нас один важный преимуществ – можно держать под прицелом пушек самый узкий место, ворота Генерального штаба и тогда ни один вражеский сольдат сюда не пробраться! Второй путь – это залив. Чтобы враг не смог высадить десант, я предлагать минировать набережную и, как только десант приближаться, поджечь фитиля и взорвать все к чертовая тетушка! Таков мой план!

Генералы вновь зашумели, кто-то с одобрением, кто-то с негодованием, но все пытались перекричать друг друга.

– Барклай Михайлович дело говорит! – вопил один, обвешанный звездами и орденами, как новогодняя елка – игрушками. – Больше врагу никак напрямую не пройти. Разве что подкоп…

– А порох-то, порох-то! Как рассчитать, сколько нужно, чтобы и сам дворец не взлетел на воздух? – вопрошал другой генерал, с виду совсем мальчишка, размахивая руками, словно пытаясь показать, каким большим будет взрыв.

– И-и-и, батюшка Александр Иванович, порохá-то нынче не те, что при корсиканце, наперстка хватит… – отвечал третий, постарше.

– Крейсер «Аврора» нужно отправить против вражеской флотилии! – настаивал еще кто-то, в морском мундире с кортиком на боку. – Там пушки такие – ого-го-го!

Галдеж поднялся такой, что уши закладывало. Шумовое облако, отражаясь бессчетным эхом от высоченных потолков, словно превратилось в живое существо, носившееся беспорядочно туда-обратно по залу. Продолжалось это безобразие вплоть до того момента, пока через шум и гам не прорвался чей-то голос – привыкший, видимо, подавлять даже грохот стреляющих пушек.

– Господа, а кто, собственно, наш враг?

Здесь в галерее воцарилась полная тишина, словно все военачальники разом онемели. Император, воспользовавшись моментом, одним шагом выступил из-за чужих спин к центру залы и хмуро объявил:

– А вот о том я и хотел бы потолковать с вами, господа генералы!

Увлеченные спорами старцы в мундирах, спохватившись, приметили наконец громадную трехметровую фигуру. Опустили золотые эполеты в почтительном поклоне. Император сделал еще шаг, и, похожие в сравнении с ним на лилипутов, генералы суетливо расступились, пропуская гостя к столу с картой. Петр, оглядев присутствующих длинным, тяжелым взглядом, продолжил:

– Господа, давеча я Михаилу Илларионовичу уже говорил… В общем, врага как такового пока нет.

Генералы помолчали, пытаясь понять, куда же делся враг, только что пытавшийся с боем прорваться на Дворцовую площадь через ворота Генштаба, а также высадить десант на набережной. Потом начали тихонько перешептываться, будто хотели получить у соседа достоверное подтверждение этого невероятного исчезновения.

– Вся загвоздка в этом и заключается, господа генералы! – император по привычке попробовал тяжело опустить на стол свой громадный кулак, но понял, что придется для того слишком низко, не по-царски, наклониться. – Врага нет, но в любой момент оный способен появиться, потому и план военной кампании надобно держать наготове… В град наш Санкт-Петербург прибывает на днях знатный чародей и чернокнижник, персона коварная и крайне опасная, чьи планы уразуметь нельзя при всем нашем желании. Одним словом, француз – и по крови, и по титулу – истинный француз! Скажу вам как на духу – ничего хорошего не жду я от оной визитации, потому как идет за чернокнижником этим зело дурная слава…

Генералы вновь ожесточенно зашептались, обмениваясь недоуменными взглядами. Всего лишь один человек? И ради него император собрал Главный военный совет? Может, просто решил проверить, не выветрился ли у них за двести лет боевой дух? Да нет, хоть сейчас в атаку и снова до Парижа маршировать готовы! Но беспокоить их по такому пустяшному поводу?! В себе ли император? Не подточил ли его голову жук-древоточец?

Петр I, нахмурив брови, оглядел с высоты своего роста пестрое собрание разукрашенных наградами военачальников, похожее на выставку тропических попугаев. Похоже, подтверждались худшие его опасения. Толку от них никакого, а растрезвонят плохую весть теперь на весь Эрмитаж.

– Петр Алексеевич, – раздался тут негромкий старческий голос. – Думаю, надобно бы все им рассказать. Прямо с того момента, когда вы его повстречали. Всю правду как есть.

Генералы согласно зашумели, с уважением поглядывая на невысокого одноглазого фельдмаршала Кутузова в накинутом на плечи подбитом мехом плаще. Император, помедлив, глянул еще раз на разложенную перед ним карту Петербурга, а затем пробасил хмуро:

– Что ж, господа, быть по сему. Слушайте. Сейчас я расскажу вам о Скупом Рыцаре и своей встрече с ним.