Читать книгу Кто я сегодня? - «Писака» Ежова - Страница 15

Я не понимаю людей, которые не хотят идти на работу. Которые считают дни до пятницы и придумывают разные поводы, чтобы сбежать домой пораньше. Чем они занимаются дома? Смотрят телевизор? Играют в компьютерные игры? Что их так влечет туда? Почему бы не сидеть на своем рабочем месте и не приносить хоть какую-то пользу обществу?! Я, действительно, этого не понимаю. И, хоть убей, не верю, что все мои коллеги образцовые мужья и отцы. Это уж точно не про них. Просто они все до одного – ленивые задницы! Надо иметь честность и признаться в этом самому себе. Хотя, я преувеличиваю. Не все. К одному человеку это не относится. К моему шефу – Алексею Владимировичу Франку. Чтоб ему пусто было с его немецкой фамилией… Как-то ради интереса я залез в интернет и прочитал о том, как она расшифровывается. Первое определение я отмел сразу: «свободный, честный, открытый». Это явно не про него! Второе пришлось мне по душе: «копье». Это да… Франк – единственный человек, после отца, который внушает мне дикий страх. Одним ударом он может воткнуть копье своего гнева глубоко во внутренности подчиненных. Вдобавок еще и провернуть… Я помню до мельчайших деталей моменты, когда шеф вызывал меня к себе. К счастью, их было не так много. Его кабинет – это единственное место на работе, с которого я хочу сбежать.

Я попытался переключиться с этих мыслей. Что-то много времени сегодня я уделил своему начальнику. Не к добру это…

День выдался настолько спокойным, что я заскучал. Не люблю такие «маринованные» дни. Мы, конечно, не за кражи и безостановочные убийства. Просто слишком уж давит это безделье.

Поддавшись порыву скуки, я открыл вкладку на странице «В контакте». Белый конверт мигал, призывая открыть его. Ткнув мышью, я прочел сообщение: «Привет. Как дела?» И только потом поднял глаза наверх и увидел, от кого это сообщение. Алина Воронина (Снежина). Черт! Это же Алинка-Снежинка! Девчонка, которая лет в шестнадцать была по уши в меня влюблена.

Сердце учащенно забилось, хотя было непонятно, почему. Ладони мгновенно повлажнели. Я, улыбаясь, поддался вперед, к экрану. Нажал на профиль девушки и увеличил фотографию. С нее на меня смотрела милая, красивая девушка. Она изменилась. Пятнадцать лет назад Алина была угловатым, гадким утенком. Смешная в этой своей любви… А сейчас – совершенно другое дело. Нынешняя Алина – счастливая, уверенная в себе. Только немного наивное выражение лица выдает в ней прежнюю бесхитростную девчушку.

Воспоминания закрутили меня в своей чехарде. Я будто вернулся туда, в далекую юность. Улыбаясь, я застучал пальцами по клавиатуре: «Привет, Алинка-Снежинка! Рад тебе. У меня всё хорошо. Служу России. Как ты?» Нажав на клавишу Enter, я отправил свой ответ. И сразу же почувствовал, как мое плечо резко сжали. Оглянувшись, я увидел перед собой своего шефа. Сердце взяли за его сердечное горло и сжали так, что ему стало нечем дышать. Он терпеть не мог, когда подчиненные сидели на службе в социальных сетях. Даже книга в руках каралась бы менее жестко. Вот и сейчас его вид не сулил мне ничего хорошего.

– Встать, оперуполномоченный Звонарев! – Франк никогда не кричал. Ему достаточно было слегка повысить голос. Слегка. Этого хватало. Как и моему отцу.

Я подскочил и инстинктивно зажмурился. Организм против моей воли срабатывал так на любые его приказы. Усилием воли я заставил себя разжать веки. На меня смотрели льдистые, колкие глаза шефа. Таким людям можно ничего и не говорить, только смотреть. И ты будешь подчиняться одному этому взгляду. Прирожденные лидеры и руководители. Интересно, в какие игры они играли в детстве?! Он молча смотрел на меня, и мои мысли растекались по черепной коробке.

– Пойдем ко мне в кабинет, поговорим. – Алексей Владимирович развернулся и, не глядя на меня, пошел, чеканя шаг. Мне не оставалось ничего другого, только плестись понурой собакой вслед за ним.

У него был просторный кабинет. Все знаковые отличия патриота были на лицо: флаг и герб украшали центральную часть кабинета. Бесчисленные награды и грамоты не кричали о его доблестях. Но, напоминали… Франк сел. Я так и остался понуро стоять.

– Садись, Максим! Вот скажи мне, что должны делать молодые сотрудники, если даже старые и опытные занимаются в рабочее время ерундой?

Я сидел довольно далеко от него. Но, буквально кожей ощущал его дыхание, чувствовал острую пику его негодования. Любому другому человеку в отделение я дал бы такой ответ, который надолго отбил бы желание задавать вопросы. Только не ему.

– Ну, что молчишь? Отвечай, когда тебя спрашивают?

Я молчал, потому что спазм так сковал мышцы, что слова застряли где-то в районе трахеи. Я ненавижу, когда со мной разговаривают таким спокойным голосом. Лучше бы он орал. Все нормальные люди в гневе срываются на крик! Только не он. И не отец… Когда люди кричат, то теряют часть своей энергии и становятся менее агрессивными. А когда человек говорит вот так тихо и вкрадчиво, гнев внутри него аккумулируется и может прорваться так, что мало не покажется. Отец после таких разговоров изводил меня упражнениями, или бил, или закрывал в чулан. Конечно, Алексей Владимирович никогда бы не тронул меня и пальцем. Но, я, помимо своей воли, сжимаюсь от этого тона, подсознательно хочу раствориться и появиться только тогда, когда он закончит говорить.