Читать книгу Механическое сердце - Питер Банзл - Страница 3

Лили плелась за остальными девочками, озабоченно сморщив веснушчатый носик. С каждым шагом сердце ее билось сильнее, а зеленые глаза все быстрее бегали по страницам потрепанного дешевого ужастика, который она прятала внутри учебника.

Она как раз добралась до особенно жестокой сцены «Вампира Варни против воздушных пиратов»: Варни запер главную героиню на заброшенном чердаке итальянской частной школы и вот- вот отведает ее крови.

Лили отмечала самые жуткие моменты в книжке карандашом, чтобы перечитать их в свободное время. Другой толстенный том, лежавший у девочки на голове, при каждом движении качался из стороны в сторону, но Лили была слишком увлечена историей Варни.

– Подбородок вверх! Смотрим вперед!

Миссис Маккракен, пожилая преподавательница этикета, вела стайку девочек за собой, шлепая ногами по полированному паркету большого зала. На голове у нее лежал «Оксфордский учебник идеальной осанки». Лили – за глаза, естественно – называла учительницу Кракеншей.

Кракенша была просто помешана на осанке, чего Лили никак не могла взять в толк. Книги ведь куда интереснее читать, а не таскать на голове – в конце концов, для этого они и созданы! А если очень уж хочется носить что-то на голове, то вместо книги можно использовать другое чудесное изобретение – шляпу.

Лили взглянула на своих одноклассниц. Самой первой, гордо вздернув нос, вышагивала Лукреция Блэквелл с тремя экземплярами «Этикета на все случаи жизни» на идеальной прическе.

За ней шествовала Элис Харви аж с семью «Руководствами Баттервика по хорошим манерам». Волосы у нее были скручены в гигантский пучок – неудивительно, что книг она никогда не роняла.

Следующей шла Джемма Раддл. У нее на макушке ходуном ходили четыре «Учебника вежливости для девочек», и она все время украдкой поправляла эту шаткую конструкцию, делая вид, будто чешет ухо.

Лили уже давно заметила, что другие девочки на уроках этикета не читают. Видимо, ходить и думать одновременно они были не в состоянии. Наверняка у них за всю жизнь не возникло ни одной важной мысли! Они ни за что не ушли бы живыми от Джека-прыгуна, Вампира Варни или воздушных пиратов. Эти цацы не успели бы сказать ни слова по-французски, обсудить погоду, предложить чай или кофе – короче, погибли бы вмиг. А какой прок от идеальной осанки, когда ты мертва? Никакого. – Стоп! – крикнула Кракенша, и все девочки остановились, выстроившись в ряд. Все, кроме Лили: она не заметила, что у нее развязались шнурки, споткнулась, отдавила ногу Джемме и упала.

– Ай! – Джемма качнулась вперед и схватилась за Элис, пытаясь сохранить равновесие, но безуспешно: все четыре «Учебника вежливости» упали на пол.

– Аккуратней! – завопила Элис, и вниз полетели семь «Руководств Баттервика».

Бух-бух-бух-бух-бух-бух… Бух.

Лукреция шаталась из стороны в сторону, пытаясь удержать книги на голове руками, но тоже не справилась: три «Этикета на все случаи жизни» рухнули к ее ногам.

– Неужели нельзя быть внимательнее, растяпа вы эдакая?! – завопила Кракенша. – Ну, что скажете в свое оправдание?

Лили оторвала взгляд от кучи валяющихся на полу книг. Это к ней, что ли, обращаются?

– Что-что? – переспросила девочка.

Кракенша раздраженно фыркнула.

– Я говорю: ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ В СВОЕ ОПРАВДАНИЕ? Впрочем, неважно.

Она схватила лежавший у нее на голове «Оксфордский учебник идеальной осанки» и швырнула в Лили – та едва успела увернуться.

– Вы читали. На моих уроках читать запрещено!

– Я подумала…

– Думать тоже запрещено!

Кракенша сложила руки на груди. От гнева лицо ее стало красно-коричневым, как ржавчина, – это, кстати, неплохо сочеталось с фиолетовым платьем. А может, лицо у нее такое красное из-за слишком тугого корсета?

Прозвенел звонок. Одноклассницы Лили подобрали книги с пола, захлопнули их, сложили стопкой на столе Кракенши и выстроились в линейку, ожидая разрешения покинуть урок.

– Можете идти, – сказала Кракенша, и девочки, возмущенно перешептываясь, выбежали из класса.

Лили встала с пола, отряхнулась и тоже собралась уходить.

– Стойте, мисс Грантхам. Я хочу с вами поговорить. – Кракенша заковыляла к Лили. – Почему вы считаете, что ваши сказочки интереснее моих уроков? – Она выхватила книгу из рук девочки и пролистала ее, задержавшись взглядом на рисунке окровавленного трупа с крыльями летучей мыши. – И где вы только берете эту чушь?

– Это мне папа недавно прислал, мисс Маккракен. Он знает, что я люблю такие истории.

– Неужели? – спросила Кракенша без особого восторга.

Лили продолжала:

– Он считает, что невозможно получить хорошее образование, если читаешь одни только учебники по осанке. Вы так не думаете?

Кракенша повертела книгу в руках.

– Нет, не думаю. Кроме того, Академия не одобряет чтение вздора, который не несет образовательной нагрузки.

– Но эти книги учат пиратству и воздушным сражениям!

– И зачем же юной леди знать такие вещи? – Кракенша тяжело вздохнула. – Мисс Грантхам, я вынуждена конфисковать у вас эту книгу. И если у вас есть еще подобная литература, рекомендую сдать ее добровольно сию же минуту.

Лили в ответ пожала плечами:

– Больше у меня ничего такого нет.

– Неправда. Вот же еще одна книга.

– Простите?

– Вы ее прячете.

Кракенша выгнула шею, пытаясь разглядеть, что у девочки за спиной. Лили незаметно переложила книгу из левой руки в правую.

– Не понимаю, о чем вы.

– Давайте сюда. – Кракенша протянула громадную ладонь к Лили.

– Ладно, – буркнула девочка и передала учительнице «Джека-прыгуна и Темную стражу».

– Вот и славно. Было нетрудно, правда? – Кракенша сунула обе книги под мышку.

– Да, мэм.

– Замечательно. – Кракенша отдала Лили учебник и добавила, потрясая указательным пальцем: – И запомните: если у вас еще остались эти жуткие книжонки, я их непременно разыщу. А теперь бегом на следующий урок. И приведите в порядок фартук, а то его будто корова пожевала.

– Да, мэм. Хорошего дня, мэм.

Лили расправила фартук перемазанными в чернилах пальцами и сделала реверанс, но, как только Кракенша отвернулась, девочка показала ей язык. Затем, изо всех сил стараясь держать спину ровно, Лили вышла из зала и бросилась бежать по коридору.

Академия для юных леди мисс Октавии Скримшоу находилась где-то в английской глубинке и занимала несколько зданий из красного кирпича. Школа гордо вещала в газетных рекламах о своей безупречной репутации, выставляя напоказ украшенный лентой герб, но, по правде говоря, эта репутация с годами становилась лишь хуже, и ей, как и самим зданиям, требовался капитальный ремонт. Отец отправил Лили сюда, потому что ни одна гувернантка с ней не справлялась. Ему нравилось, что школа была далеко и там никто бы не беспокоил девочку расспросами. Он даже записал ее под выдуманной фамилией: «Грантхам» – анаграмма из их настоящей фамилии, Хартман, и буквы Г, первой буквы имени ее матери Грейс.

Лили не знала, зачем и от чего папа ее прячет, но после смерти мамы он стал держать их местоположение в тайне. Они даже переехали из Лондона за город. Лили считала, что папа всегда слишком много тревожится, – впрочем, по его словам, он лишь хотел, чтоб Лили жила обычной жизнью юной леди Викторианской эпохи.

Все бы ничего, размышляла Лили, поднимаясь по лестнице в общую спальню, вот только сама она не хотела жить обычной жизнью юной леди Викторианской эпохи – она мечтала быть воздушным пиратом.

После спора с Кракеншей Лили решила не идти на урок французского, а получше спрятать остальные ужастики, пока их не конфисковали. Или и того хуже – уничтожили, как уничтожали здесь все запрещенные, а значит, интересные вещи.

Дверь в спальню была заперта, но Лили это не пугало. Она вытащила шпильку из убранных в пучок рыжих волос, выпрямила ее зубами и вставила в замочную скважину. Затем она подвигала шпилькой туда-сюда, поворачивая при этом дверную ручку. Этот трюк она узнала от знаменитого Джека Дора, иллюзиониста и исключительного жулика, – ну, разумеется, не от него самого, а из книги о нем. Хотя она бы и не прочь при случае поучиться взлому замков у него лично. Джек говорит: когда взламываешь замки, главное – дождаться звука…

Клик!

Лили тихонько отворила дверь и прокралась в спальню, поскрипывая ботинками. В пустой комнате мерно гудели обогреватели и слышно было, как этажом ниже девочки хором повторяют французские глаголы. Сквозь заиндевевшие окна в комнату заглядывали одинокие лучи бледного ноябрьского солнца и нежно гладили Лили по щеке.

Девочка подошла к своей кровати и вытащила ужастики из комода. Она только собиралась спрятать их под матрасом, как вдруг услышала сдавленные рыдания.

Она огляделась. Видимо, пустой спальня все- таки не была: сквозь задернутый полог одной из кроватей проглядывался чей-то силуэт. Лили отодвинула полог и увидела Молли Тарниш, механическую горничную. Она тихонько плакала; ее металлические плечи тряслись под накрахмаленным фартуком. За спиной у нее виднелась открытая нараспашку дверь, ведущая на лестницу для слуг.

Молли подняла голову, шмыгнула носом и вытерла масляную слезинку:

– Простите, мисс. Я не слышала, как вы вошли. Мне лучше уйти.

– Нет, не надо, – ответила Лили. – Меня тут тоже быть не должно.

Она вытащила из кармашка запачканный платок и протянула его Молли. Та высморкалась со звуком, напоминающим паровую сирену.

– Спасибо, – пробормотала она, отдавая Лили платочек.

– Прошу, не стоит. – Девочка засунула влажный от машинного масла платок обратно в кармашек блузки. – Что случилось?

Молли показала на гору ярко-розовых простыней:

– Я постирала их вместе со школьными пиджаками. Мисс Скримшоу убьет меня, когда узнает. Отдаст меня старьевщикам на продажу или еще хуже – разберет на части и расплавит, как бедняжку Элзи. – И она вновь разразилась рыданиями.

Лили приобняла ее.

– Молл, не плачь. Мы что-нибудь придумаем. Хочешь, я напишу в школьный совет?

Молли сдавленно всхлипнула.

– Нет, мисс, умоляю, не впутывайте в это дело совет!

– Ну как хочешь. – Лили задумчиво посмотрела на железные кровати, а потом сказала: – Есть идея. Мы просто застелем кровати сначала розовыми простынями, а сверху прикроем старыми белыми!

– Думаете, получится?

– А почему нет?

Лили разобрала ближайшую кровать и взяла розовую простыню. Молли молча смотрела на нее несколько мгновений, затем встала и начала помогать. Вдвоем они довольно быстро поменяли белье почти на всех кроватях. Под покрывалами розовый цвет простыней вообще было не заметить.

Лили и Молли уже заправляли последнюю кровать, как вдруг услышали шорох, заставивший их обернуться.

В дверном проходе стояли, довольно ухмыляясь, Элис Харви и Лукреция Блэквелл.

– Смотрите, мисс Харви, – хихикнула Лукреция, – Лили помогает прислуге.

– Что вы здесь забыли? – спросила Лили.

– Мадам Леру велела нам привести тебя на урок, – ответила Элис. – Мы разбираем двадцать вторую главу в «Искусстве вежливой беседы».

– Я не пойду, – сказала Лили. – Что-то не хочется. Да и потом, мадам Леру не сумеет поддержать вежливую беседу, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.

Она покосилась на Молли. Та опустила голову и подавила смешок.

– Как ты смеешь! – вскрикнула Лукреция, а потом выхватила розовые простыни из рук Молли и швырнула их на пол. – А ты что наделала, глупая машина? Они же все розовые!

– Простите, мисс, – пробормотала Молли.

Лили сжала кулаки.

– Оставьте ее в покое! – Она сделала шаг вперед и загородила Молли.

– А тебе какое дело? – взвилась Элис.

– Она моя подруга.

– Она? ОНА? – Лукреция сложила руки на груди и презрительно хмыкнула. – Лили, это даже не живое существо. Машины не живые.

– И вообще, – добавила Элис, шагнув к Лукреции, – все знают, что люди не могут дружить с машинами. У машин нет чувств.

Лили вздохнула. Как же ее утомило спорить с дураками.

– Вы серьезно? Конечно, у них есть чувства. Такие же, как у нас с вами.

Лукреция зацокала языком.

– О, Лили, Лили, как же ты ошибаешься. Давай-ка я тебе кое-что покажу. – И тут она со всей силы ударила Молли по голове. Глаза горничной заблестели, но она ничего не сказала. – Видишь? Даже не поморщилась.

Молли со скрипом потерла голову, затем нагнулась, подобрала простыни с пола и направилась к двери для слуг.

– Юные леди, пожалуйста, не ссорьтесь из-за меня. Мне очень жаль, но я должна идти, у меня много работы.

– Ступай, машина. Беги скорее, пока тебя не выбросили на свалку металлолома, – бросила ей вслед Лукреция и победоносно улыбнулась Элис.

Лили еще никогда так сильно не хотелось кого- то ударить. Она едва сдержалась. Но надо было терпеть, ведь она обещала папе вести себя хорошо, а значит, не нарываться на неприятности. Она смотрела Молли вслед, стиснув зубы, а внутри у нее будто тикала бомба, готовая взорваться в любой момент.

Тут Лукреция и Элис злорадно засмеялись, и Лили не выдержала: одно дело – нарываться на неприятности и совсем другое – отстаивать правду. Ведь механические существа ничем не хуже других!

– Слушайте, вы, курицы самодовольные, – начала Лили, – если вы еще раз так заговорите с Молли, то я… я…

– И что же ты сделаешь? – ухмыльнулась Элис.

Лили закусила губу и задумалась над ответом.

Элис обнажила лошадиные зубы:

– Видишь, нахалка мелкая, ничего ты не сделаешь, вот и все. Думаешь, что можешь нам указывать только потому, что тебе нравятся машины? Лучше извинись, и мы обо всем забудем.

Лили покачала головой:

– Раз вы не станете просить прощения у Молли, то и я перед вами извиняться не буду.

– Как пожелаешь, – сказала Элис и бросилась на Лили, пытаясь вцепиться ей в волосы.

Лили увернулась, но Элис, царапнув ей шею, все-таки дернула ее за пучок. Лили хотела оттолкнуть обидчицу, но тут на помощь подруге пришла Лукреция, крепко схватив Лили за руку.

Длинные ногти Элис вонзились в кожу Лили, и той ничего не оставалось, кроме как защищаться. Лили сжала кулак и размахнулась, чтобы ударить Элис по лицу.

Бац – ее кулак попал точно в цель.

– Я же извинилась! – протестовала Лили, пока Кракенша волокла ее по коридору за воротник блузки. – И вообще она первая начала!

– Вздор! – рявкнула Кракенша. – Взгляните на нее – она же квашня квашней!

– То-то у нее лицо такое кислое…

– Как не стыдно!

Они прошли мимо главного входа, и Лили взглянула на выгравированный над дверью девиз Академии: Vincit omnia veritas («Правда всегда побеждает»).

«Не сегодня», – подумала Лили.

Тем временем Кракенша протащила ее по каменной лестнице на улицу.

Во дворе девочки в зимних блузонах, шерстяных шапках и шарфах прогуливались под руку или сидели на скамеечках – все, как одна, с прямыми спинами. Они смотрели, как Кракенша тянет Лили к узкой тропинке на дальнем конце двора, и перешептывались, прикрывая рты перчатками.

Все знали, куда ведет эта тропинка: она вилась мимо полуразвалившихся складов и деревянного уличного туалета, мимо высокой стены, щерившейся разбитыми бутылками, до самой границы школьной территории – там находился угольный подвал с темным, как пасть демона, входом.

Говорили, будто в подвале похоронены ученицы, которые нарушали правила, и, когда уголь закончится, из-под него покажутся их белые косточки.

– Миссис Маккракен, прошу вас! – взмолилась Лили. – Не запирайте меня там, я боюсь темноты! – Ерунда. Темнота еще никому не навредила. – Кракенша открыла вход в подвал и толкнула Лили внутрь. – Раз ведете себя словно нахальный трубочист, то и жить будете соответственно. Не стоит дерзить тем, кто старше и мудрее! Останетесь тут, пока не осознаете важность хороших манер.

Злобное лицо Кракенши скрылось за захлопнувшейся дверью, а вместе с ним исчез и свет. Лили услышала щелчок замка, а затем удаляющиеся шаги.

Она была одна в холодном, темном подвале, и сердце ее начало бешено колотиться от страха. Она стала двигаться на ощупь, касаясь ледяных угольных глыб. Напротив дальней стены девочка наткнулась на шаткий стул с подгнившей ножкой. Лили присела на него и хотела было поставить ноги на перекладину, но та была сломана, так что девочка подняла колени к груди и обняла их. Тепло собственного тела немного ее успокоило.

Она почувствовала, как что-то ползет по ноге, и смахнула насекомое ботинком. Из глубины подвала доносились скребущие звуки, и Лили всеми силами старалась не думать о том, что это может быть. Насекомые, пауки, мыши, крысы… Но когда ее глаза привыкли к темноте, она разглядела кое- что похуже: из груды угля торчала оторванная рука.