Читать книгу Летающий цирк - Питер Банзл - Страница 6

На улице было сыро и холодно. Сквозь туман показались первые звезды. Роберт шел вслед за Лили, Толли и Малкином по тропинке вокруг дома, и вдруг его осенило:

– А мы разве успеем вернуться к девяти? Одна дорога до деревни займет сорок минут, обратная – столько же, да и лишь в том случае, если мы не заблудимся в потемках. Представление длится час, а вернуться нужно до того, как твой папа начнет речь… Нет, мы не успеем.

– Это если пойдем пешком, – ответила Лили.

– А мы что, лететь собрались? – фыркнул Малкин.

– Нет, мы поедем, – заявила Лили.

Вся компания как раз вышла во двор, и девочка показала на выстроившиеся вдоль дома паровые экипажи. В некоторых сидели механические водители, готовые после приема отвезти гостей на аэростанцию Бракенбридж.

Роберт мысленно обругал себя за то, что сам не додумался это предложить, и вслед за Лили полез в ближайший паромобиль.

– Ну-ка подвиньтесь! – потребовал Толли, втискиваясь рядом с Робертом и Малкином.

Лили поговорила с водителем, а потом тоже забралась внутрь, захлопнула за собой дверь и постучала по крыше экипажа, давая водителю сигнал трогаться. В следующее мгновение паромобиль ожил, затарахтел и направился к выезду. Малкин свернулся клубочком на коленях у Лили, и она погладила его по голове.

Они выехали из ворот и покатились по дороге, по обеим сторонам которой раскинулись темные поля.

Роберт натянул кепку на глаза, засунул руки в карманы, поплотнее запахнул пальто и спрятал лицо в мягком воротнике.

Раньше это было папино пальто. Теплое и уютное, оно казалось гораздо удобнее элегантного костюма под ним. На карманах пальто еще остались серые пятнышки пепла от папиной трубки. Многие годы пальто висело на вешалке «Часовой лавки Таунсендов». Папа надевал его всякий раз, когда собирался отнести заказчику отремонтированные часы.

Отец умер почти год назад, но Роберт думал о нем каждый день и очень скучал. От папы осталось совсем немного вещей – и одной из них было это пальто.

– А знаете, я в цирке-то раньше не бывал, – сказал Толли, ерзая на сиденье. – Видел уличных артистов в Камдене, в балаганы ходил, ну и, конечно, был на спиритическом сеансе твоей мамы, Роберт… Но ведь настоящий цирк – это совсем другое дело, правда? Как вы думаете, что там будет?

Лили украдкой посмотрела на взволнованное лицо Роберта и сама почувствовала, как у нее захватило дух от предвкушения шоу – или, может, из-за резкого поворота паромобиля?..

Роберт неуверенно пожал плечами:

– Понятия не имею. В Бракенбридже таких представлений раньше не устраивали.

– Не терпится увидеть крылатую девушку! – продолжал Толли. – Интересно, она правда умеет летать или это будет трюк со страховочными тросами?

Малкин навострил уши и привстал, впившись когтями в ногу Лили.

– У людей слишком плотные кости, – заметил лис. – Вряд ли ей удастся взлететь.

– Неужели кто-то изготовил сложные механические крылья просто для красоты? – усомнился Роберт.

– Вспомни куриц, – сказал Малкин.

– А что с ними? – не понял Толли.

– У них есть крылья, но летать они не могут.

– Думаешь, она прямо как курица? – улыбнулся Роберт.

– Курицы же совсем безмозглые, – сказал Толли. – Вот будет потеха, если вместо полета Анжелика примется бегать по арене и кудахтать!

– Ничего вы не понимаете! – вмешалась Лили. – Я уверена: эта девочка поразит нас до глубины души!

Лили достала красную записную книжку, вытащила из нее приглашение и принялась рассматривать странные схемы и рисунки крылатых существ на ее страницах.

Неужели Анжелика – настоящий гибрид, похожий на тех, что изображены в этом дневнике? Гибрид, как и сама Лили… Интересно, есть ли связь между Анжеликой и мамиными исследованиями? Лили не знала наверняка, но интуиция подсказывала ей, что есть. Скорее бы увидеть Анжелику и поговорить с ней! А пока можно повнимательнее изучить записную книжку.

Лили почесала затылок. Странно. У Академии мисс Скримшоу тоже был такой девиз. Они что, ходили с мамой в одну школу? Лили об этом даже не знала…

Лили поджала губы. Еще одно странное стечение обстоятельств. Вот она, Лили, едет в цирк… и читает о том, как в цирке побывала ее мама!

На этом запись заканчивалась, но Лили была так изумлена всеми этими совпадениями, что решила почитать еще немного.

Флайология… Неужели ее маме действительно удалось создать гибрида – человека с крыльями? Быть того не может: папа бы обязательно рассказал. Ну или кто-нибудь еще. С другой стороны, еще вчера Лили и представить не могла, что на свете бывают летающие девочки-гибриды, а сейчас она направляется на встречу с Анжеликой.

А что, если есть и другие, но их прячут от посторонних глаз? Впрочем, профессор Мансплейн ведь говорил, что такие эксперименты запрещены…

Лили надеялась, что найдет ответы на все свои вопросы, если прочитает дневник до конца. А если не найдет – может быть, Анжелике что-нибудь известно?

Девочка убрала записную книжку в карман и взглянула на Роберта и Толли – оба мальчика смотрели в окно.

Окна паромобиля запотели. Роберт протер стекло носовым платком, но ребята все равно ничего не увидели: снаружи было уже слишком темно.

Экипаж наехал на кочку, и Толли даже подскочил на сиденье.

– Это еще что? – спросил он.

– Ничего страшного, – ответил Роберт. – Мы на мосту Бракен.

И действительно: в то же мгновение они услышали журчание реки.

Паромобиль свернул с Бридж-лейн на Хай-стрит, и Роберт показал Толли пять тусклых огоньков, освещавших дома:

– Вот у этих фонарей заканчивается парк. А вон там часовая лавка, где я раньше жил.

Толли оглядел почерневшее здание, которое в тумане напоминало разбившийся о скалы корабль:

– Повезло тебе отсюда выбраться.

– Ну, до пожара она была симпатичнее. К тому же мы с Джоном собираемся отстроить ее заново.

Роберт действительно этого хотел, но с тех пор, как в начале лета ребята встретили в лавке негодяя Джека Дора, мальчик так и не набрался смелости туда вернуться.

Когда паромобиль поднимался по Бракенбриджскому холму, Роберта стали одолевать сомнения по поводу сегодняшнего приключения. Но он решил: если издалека цирк покажется подозрительным, то он уговорит Лили сразу отправиться домой. Роберт уже собрался было сказать ей об этом, но тут экипаж резко остановился.

Приехали.

БУХ! Водитель спрыгнул на землю и открыл им дверь.

Из-за живой изгороди доносилась причудливая музыка, в тумане мерцали разноцветные огоньки. А прямо перед собой друзья увидели деревянные ворота с указателем в виде стрелки:

Роберт, потирая глаза, спрыгнул на землю вслед за остальными. Пустая тропинка, затянутая туманом, вызывала чувство тревоги. Где же толпы людей, которых он видел в телескоп? Представление уже началось?

Поначалу мальчик решил, что они ошиблись и приехали не туда, а потом подумал, что вообще не стоило сюда приезжать. Вдруг что-то случится, а Джон даже не знает, где они.

– Надо попросить водителя подождать, – пробормотал Роберт, но было поздно: экипаж развернулся и медленно поехал прочь, растворяясь в густом тумане.

– Как же мы теперь вернемся? – протянул Роберт.

– И правда, – согласился Толли, провожая взглядом паромобиль. – Идти пешком в такую погоду опасно.

Малкин сердито глянул на них.

– Что же вы сразу не предупредили водителя?

– Я не догадался, – стал оправдываться Роберт. – Лили же вроде все продумала, и я был уверен, что…

– Ха, уверен! – раздраженно перебил Малкин. – Никогда нельзя быть ни в чем уверенным. От этого одни проблемы. Посмотри на Лили – что она может продумать? Зато всегда уверена, что в конце концов все будет хорошо, потому что…

– А ну, тихо! – рявкнула Лили.

Но лис был прав. Она не продумала, как они вернутся домой, и теперь весь план оказался под угрозой. Лили надеялась, что у цирка будут стоять экипажи и паромобили, которые привезли сюда зрителей, и ребята уговорят одного из водителей отвезти их домой. Как бы не так! Вокруг было пусто.

Роберт и Толли поплотнее завернулись в свои пальто, а Малкин настороженно ощетинился. Девочка глубоко вздохнула и попыталась успокоиться, но страх не покидал ее. Нужно взять себя в руки, иначе она не сможет больше ничего узнать о маминых исследованиях. Кто-то из Летающего цирка – может, сама Анжелика, а может, какой-нибудь другой артист – прислал ей мамин дневник, а значит, сможет ей помочь. Лили посмотрела на часы.

– Двадцать пять минут восьмого! Представление вот-вот начнется, – лучше поторопиться, а то все пропустим. – С этими словами она толкнула ворота и вышла на затянутое туманом поле.

– Я с тобой! – закричал Малкин и, поджав хвост, помчался за ней.

Толли взглянул на Роберта.

– Ну что, идем? – неуверенно протянул он, и они отправились за девочкой и лисом.

Узкая тропинка, освещенная свечами в стеклянных банках, привела их на лужайку, которую они видели в телескоп. На ней стоял полосатый шатер, окруженный белым дощатым забором, увешанным афишами и постерами с циркачами. А позади, над шатром в темном небе завис красно-белый аэростат – огромный и яркий, как полная луна.

Разглядев сквозь туман жителей деревни возле кассы и ворот, Лили облегченно вздохнула. Она встала в очередь и смотрела, как один за другим зрители проходят через железные ворота и скрываются за высоким забором.

Вот наконец девочка оказалась у окошка кассы.

В будке сидел мужчина в клоунском гриме и пышном гофрированном воротнике. Белое, напудренное лицо в полумраке казалось призрачным. Вокруг одного глаза обвивалась черная нарисованная змея, а под вторым была выведена слеза. Выглядел он страшновато.

Лили улыбнулась ему, и он скривил губы в ответ. А затем закрыл окошко железной решеткой.

– Касса закрывается, – объяснил он. – А шоу начинается. Тот, кто опоздал, в цирк не попал.

– У нас особое приглашение, – сказала Лили и положила приглашение на стойку перед клоуном, который внимательно его прочитал.

– Верно! Приглашение! Добро пожаловать на представление! – воскликнул он, разорвал приглашение на мелкие кусочки и подбросил вверх, словно конфетти. Затем вышел из будки через боковую дверь, приподнял белую треугольную шляпу на голове в знак приветствия и поклонился, да так низко, что красные помпоны на его костюме в горошек прижались один к другому у него на животе. Выпрямившись, он широко улыбнулся, что было совершенно излишним, ведь на его губах уже красовалась нарисованная ухмылка.

– Проходите, друзья, за мной! Скорее, в шатер, за толпой! – Он подвел их к воротам, подождал, когда ребята зайдут, а потом запер ворота на замок. Увидев, как Малкин проскользнул между прутьев, клоун на секунду замешкался, но ничего не сказал, просто пошел вслед за ребятами.

Здесь тумана не было. Истертая красная ковровая дорожка, вдоль которой тоже стояли свечи в банках, была расстелена прямо на траве, между натянутых канатов. Дальний ее конец скрывался под высокой, украшенной фонариками аркой у входа в шатер. Под аркой как раз прошли зрители, последними купившие билеты. Изнутри доносились звуки аккордеона, барабанов и скрипки, а также взволнованные голоса.

– Меня зовут Джоуи, мое дело – смешить, но еще я отлично умею грустить, – сказал клоун и, показав на нарисованную под глазом слезинку, скорчил скорбную рожу.

Роберту клоун показался странным, и эти дурацкие стишки не делали его приятнее. Джоуи постоянно шутил, но на самом деле был дерганым и нервным. Интересно, он всегда разговаривает рифмами? Так, наверное, с ума сойти можно, если, конечно, клоун до сих пор в своем уме.

Подойдя к шатру, друзья увидели механоида, руки и ноги которого скрипели, как давно не смазанные тормоза. Он был два с половиной метра ростом, – гораздо выше и крупнее человека.

Механоид заметил их и проводил взглядом, медленно, с жутким скрежетом поворачивая голову. Его большие, пустые глаза походили на круглые фары паромобиля, а вместо рта была узкая, прорезанная прямо в металле щель. Казалось, этого механоида собрали из металлолома. Он сложил на груди руки, и они громко лязгнули. Роберт поежился. Руки у механоида были толстые и мощные, словно две колонны, а здоровенными кулаками он наверняка без труда мог проломить череп. Хорошо, что механоиды не умеют причинять вред людям.

– Это Болван, – представил механоида Джоуи. – Стоит на страже, твердо стоит. Не смазан маслом, постоянно скрипит.

Лили и Толли с опаской посмотрели на Болвана, но Джоуи быстро завел их в шатер, где дымный аромат жареных каштанов и горелой сахарной ваты смешался с запахом брезента, опилок и пота.

У входа стояла ярко раскрашенная тележка, а за ней – еще один клоун, совсем не похожий на Джоуи. Глаза у него были обведены белым, по губам размазана красная помада, а волосы, торчавшие в разные стороны из-под старенькой шляпы-котелка, были ярко-оранжевые, как морковка. На клоуне болтался костюм, явно ему не по размеру, в разноцветную клетку. Казалось, этот костюм, похожий на огромную скатерть, сшили из лоскутков, оставшихся после взрыва на текстильной фабрике.

– Подходите, не стесняйтесь! – позвал их клоун и показал на сладости, разложенные на тележке. – Слакуски и задости! Марвательный жемелад, щемонный лирбет, ледкие сладенцы, коколадные шонфеты, вахарная сата и кашеные жартаны – попробуйте эти лакесные чудомства…

Роберт не понял ни одного слова, но названия у всех сладостей были противные.

– Это Огги, – представил Джоуи клоуна. – Он любит путать буквы и слова, но, если прислушаться, все просто, как дважды два.

– У нас нет денег, – призналась Лили.

– Страчего нишного, – сказал Огги, вытащил из тележки маленькую полосатую коробочку красно-белого цвета в форме сердца и протянул ее Лили. – Вот тебе еще один подарок.

– Ах, девочка, оставь свои сомнения… – заявил Джоуи. – Тебя мы поздравляем с днем рождения.

– Спасибо, – с улыбкой сказала Лили, пытаясь не показать, что совсем растерялась. Она приняла подарок и передала его Роберту. Откуда клоуны знают про ее день рождения, ведь она им ничего не говорила? Неужели первый подарок тоже они прислали?

Джоуи провел ребят мимо пяти рядов с деревянными скамьями. Вся деревня была тут – по крайней мере, те, кого не пригласили на папин званый вечер. Лили узнала многих зрителей. Школьная учительница пришла вместе с сыном мясника и теперь всеми силами старалась не замечать своих учеников, веселившихся у нее за спиной. А вот и пекарь с женой и двумя детьми – едят воздушную кукурузу из одного пакета, правда, младший роняет все на пол. Рядом с ними старик, который каждое утро гасит, а каждый вечер зажигает все пять деревенских фонарей, с деловым видом курит трубку.

Весь цирк был забит знакомыми. Они кивали Лили и Роберту в знак приветствия, но, стоило тем пройти мимо, тут же принялись обсуждать ребят за спиной. «Наверное, – подумала девочка, – им интересно, почему я сейчас не дома, не лакомлюсь всем тем, что целую неделю миссис Раст закупала в деревне, готовясь к званому ужину моего папы».

– А вот и ваши места! – Джоуи остановился у четырех деревянных стульев совсем рядом с ареной. Стулья были отделены от остальных скамеек красной лентой. – Взгляните, какая красота! Отсюда видно всю арену! Тра-та-та! – выкрикнул клоун и, оттянув пальцем нижнее левое веко, принялся вращать глазами во все стороны, а затем заморгал. – Ой-ой! Сердечко колет… Тик-так! А у тебя не так? Ха-ха-ха… Прости! Любопытно просто, как же ты устроена внутри…

Лили напряглась. Он, кажется, точь-в-точь повторил фразу из поздравительного стишка на открытке. Может, это Джоуи его и написал? Что же их всех ждет дальше? У Лили появились нехорошие предчувствия. А клоун тем временем разорвал красную ленту и жестом пригласил их сесть.

Пока они снимали пальто, он показал на красный бархатный занавес по другую сторону арены. Там, в тени, сидел маленький оркестр – трое мужчин и женщина в костюмах из лоскутов. Они играли веселые мелодии в ожидании того, когда последние зрители рассядутся.

– Ты думаешь, что есть места и получше, но, поверь, в этом зале никого нет везучее. Прими еще раз наши поздравления. Мы с тобой еще увидимся в первом отделении, – сказал Джоуи на прощание, махнул рукой и убежал.

Лили беспокойно огляделась по сторонам, пытаясь понять, что их ждет дальше. В одном клоун не соврал: им и правда достались лучшие места – вся арена была как на ладони.

Купол шатра держался на четырех шестах, воткнутых вокруг арены. От них во все стороны был натянут брезент, под потолком висели гирлянды из черных, белых и желтых флажков. На маленьких шестах висели масляные лампы. Тут снова показались клоуны Джоуи и Огги. Они переходили от шеста к шесту и с деланым старанием тушили лампы. Постепенно зрители затихли.

Наконец осталась лишь одна лампа. А когда погасла и она, весь шатер погрузился в кромешную тьму. Оркестр умолк, и Лили затаила дыхание.

Получит ли она сегодня ответы на свои вопросы? А может, вообще не стоило сюда приходить?