Читать книгу Искусство продуктивного холивара. Как склонять оппонента на свою сторону даже в самом безнадежном споре - Питер Богоссян, Джеймс Линдси - Страница 4

Почти двадцать лет назад один из авторов книги, Питер, обсуждал позитивную дискриминацию[1] со своей коллегой, белой женщиной, считающей себя либералом. Как всегда бывает с разговорами на спорную тему, их диалог быстро накалился. Затем, как это обычно происходит в подобных ситуациях, вскоре после начала все быстро пошло под откос. Теперь давайте посмотрим, что же случилось:

– Вы продолжаете отрицать, что позитивная дискриминация – это честно, – сказала коллега.

– Да, потому что это не так, – ответил Богоссян. – По отношению к кому это честно?

– Я вам уже говорила. По отношению, например, к традиционно маргинальным группам, таким как афроамериканцы. Изначально их жизнь строилась на недостатке всего. У них не было таких возможностей, как у нас с вами.

– Но почему из-за этого мы должны искусственно создавать результаты такой жизни и давать этим группам привилегии?

– Вы говорите как заезженная пластинка, – раздраженно отмечает женщина. – Мы должны делать это, потому что они американцы и заслуживают лучшего. Вы не понимаете, потому что никогда в жизни не сталкивались с подобными трудностями. Вы учились в хороших школах и никогда не имели дела даже с малой толикой того, с чем они сталкиваются ежедневно.

– Допустим, вы правы, – согласился Богоссян. – Я так не думаю, но предположим, что это так. Какие у вас есть доказательства того, что позитивная дискриминация – это способ исправить прошлую несправедливость?

– Нет у меня никаких доказательств. Это просто то, что нужно сделать.

– Итак, у вас нет никаких доказательств. Вы свято верите во что-то, чему нет никаких доказательств.

– Вы меня не слушаете.

– Напротив, я очень внимателен. Я пытаюсь понять, как можно так сильно верить в то, что не имеет доказательств. Как вы думаете, афроамериканцам лучше с Кларенсом Томасом[2]? Как вы считаете, хорошо, что он стал судьей Верховного суда? Или афроамериканцам было бы лучше с либеральным белым мужчиной?

– Вы [ругательство] меня раздражаете. Серьезно. Не могу поверить, что вы преподаватель.

– Мне жаль, что вы так думаете. Может быть, если бы вы умели лучше защищать свои убеждения, то не были бы так раздражены тем, что кто-то задает вам провокационные вопросы, – ответил Богоссян.

– Чему вы учите своих студентов?

– Вы не мой студент. И не расстраивайтесь так сильно.

– Вы просто козел. С меня хватит.

Она была права. Питер не слушал ее. В этом коротком обмене репликами он перебивал ее, использовал «но» в ответах на ее заявления (вероятно, это было наименее неправильным из его поступков), сменял темы и не отвечал на ее вопросы. Он был так сосредоточен на победе – и на том, как бы смутить коллегу интеллектуально – что разрушил разговор и пресек все возможные варианты для будущего продуктивного обмена. В итоге женщина прекратила разговор, однако ей следовало сделать это гораздо раньше.

Разговоры между людьми, чьи взгляды на религию, политику и ценности кардинально отличаются, всегда были необычайно сложными. С этой точки зрения, разговор между Питером и его коллегой в любом случае не протекал бы ровно. Но он также мог пройти и не настолько плохо. Существуют хорошие и плохие способы вести разговоры с людьми, которые придерживаются радикально разных убеждений. И благоприятный исход такого напряженного диалога можно не только представить, но и достичь. Но поскольку наша нынешняя культурная среда глубоко поляризована, продуктивно общаться через эту пропасть еще труднее, чем обычно.

С тех пор как этот диалог состоялся, прошло почти двадцать лет, и раскол между сторонниками различных точек зрения только углубился. Теперь людям еще труднее общаться с другими людьми, которые придерживаются совершенно разных взглядов. Пререкания и недобросовестность кажутся бесконечными: либералы выступают против консерваторов[3], религиозные люди – против атеистов, демократы – против республиканцев (в Соединенных Штатах), эта секта – против той, какая-то идентификационная группа – против другой или против всех, и озлобленные, реакционные и радикальные окраины – против сбитого с толку и истощенного центра.

Несмотря на эти и многие другие различия, люди изо всех сил пытаются говорить друг с другом. Стороны были выбраны, защитные границы очерчены. В этом пространстве мало кто знает, как разговаривать с «другой стороной», и для многих оппонент в споре представляет собой экзистенциальную угрозу, то есть условный враг угрожает самому существованию всех остальных. И, кажется, что нет ни решения этого конфликта, ни выхода из него. Мы даже не знаем, как справляться с разногласиями за семейными обедами, и все же у нас возникают горячие споры со знакомыми и в социальных сетях. Многие люди справляются с этой угрозой, прячась и игнорируя необходимость вступать в спор. Это прекрасно, и в определенных обстоятельствах такое поведение может быть даже правильным. Однако это решение, которое можно применять лишь от случая к случаю. Поэтому очень важно научиться вести эти трудные, иногда кажущиеся невозможными, разговоры.